Международная научно-практическая конференция

индустриального пейзажа, а иногда становится главным персонажем. Георгий Нисский одну из своих работ, посвященных железной дороге, называет «Осень. Семафоры» (1932 г.). Это достаточно лиричный пейзаж, в котором семафоры, а это – четыре мачты с распростертыми красными сигнальными крыльями, изображены очень одухотворенно. Наверное, не зря художник в верхней части картины изображает птиц, сидящий на проводах.

Важным элементом железнодорожной станции эпохи паровозов была водонапорная башня. Возвышаясь над невысокими домами, она становилась одной из архитектурных доминант города.

Сегодня она утратила свое предназначение и не так видна на фоне растущих вверх мегаполисов, однако до сих пор и в больших городах, и на маленьких станциях, они сохраняют свой месторасположение и внешний облик, а значит, и облик всего архитектурного ансамбля железнодорожного узла. Представить себе некоторые вокзалы без этого сооружения невозможно.

Соответственно, передавая исторический облик того или иного вокзала, художник изображает и эту его деталь. Как сказочный герой – воин, охраняющий пространство вокруг себя, выглядит башня на картине польского художника Яна Бембенисты«Башня». Водонапорная башня в Павлово, изображенная на рисунке Анастасии Жуковой, несет на себе отпечаток времени, является живым олицетворением истории маленького села, чью жизнь серьезно изменило строительство железной дороги.

Обзор образов, связанных с железной дорогой в изобразительном искусстве показывает, что этот технический объект является одним из ключевых элементов в картине мира человека техногенной эпохи.

Н.И. Мартишина

Сибирский государственный университет путей сообщения, Новосибирск

Формирование научного мышления в образовании

Начиная с 90-х гг. ХХ в. в мире регулярно проводятся исследования, направленные на оценку общего уровня научной осведом-

416

Инновационные факторы развития Транссиба на современном этапе. Часть 2

ленности населения. Для этого в разных странах используется единая анкета, отвечая на вопросы которой, нужно согласиться или не согласиться с утверждениями из различных областей знания, фиксирующими (по замыслу составителей) минимальный уровень научной осведомленности (например, «Свет распространяется быстрее, чем звук», «Пол ребенка определяют гены матери», «Полный оборот вокруг Солнца Земля совершает за один месяц»). Составители стремятся отбирать такие научные сведения, которые должны учитываться человеком в повседневной жизни(например: «Антибиотики убивают вирусы так же хорошо, как и бактерии»). Обладающим элементарной научной грамотностью признается тот, кто даст правильную оценку истинности всех положений.

Объектом исследования и количественной оценки стал, по существу, постулат техногенной цивилизации: рост техники и рост науки неразрывно связаны, и с повышением уровня технического развития общества степень научной осведомленности на уровне массового сознания естественным образом возрастает. Современные люди имеют неограниченный доступ к информации, со всех сторон к ним поступают научные данные, так что элементарные истины должны быть им знакомы просто автоматически.

Практика не подтверждает этот постулат. В разных странах среди населения людей, обладающих базовой научной осведомленностью, оказывалось в среднем до7 %, причем в странах с наиболее высоким уровнем технического развития показатели научной осведомленности были как раз сравнительно низкими, несмотря на широту охвата всеми формами образования(например, в Японии – только 3 %).

В России этот опрос проводил ВЦИОМ дважды, последний раз в 2010 г. Один показатель из него привлек внимание СМИ и широко цитировался: только 67 % россиян в 2010 г. правильно ответили на вопрос, вращается ли Земля вокруг Солнца. Некоторые другие позиции тоже заслуживают внимания: 48 % знают, что электрон входит в состав атома, 45 % – что люди появились на Земле после динозавров, 30 % – что радиоактивность может иметь естественное происхождение, и т.д.

Данные этих опросов обычно интерпретируют, доказывая недостаточную эффективность образования в решении традицион-

417

Международная научно-практическая конференция

но признаваемой основной задачи обучения – дать определенный объем знаний.

Между тем сами организаторы особо обращали внимание на другой аспект характеристики массовых знаний, также выявленный этими опросами: само понимание существа, задач и специфики научной деятельности тоже в большинстве случаев оказалось неадекватным. Иначе говоря, люди в техногенной цивилизации не просто плохо знают некоторые сведения из науки– они все хуже понимают, что такое наука. Например, один из составителей первой анкеты Дж . Дюрант отметил, что лишь 3 % опрошенных ассоциируют науку с практической проверкой теоретических положений. В результате люди готовы принимать за науку паранаучные концепции, а также разные виды организованной практики. В настоящее время в массовом сознании функционирует целый ряд весьма сомнительных стереотипов по поводу науки, например, требование практической полезности всех направлений научных исследований – а наука по определению должна, во-первых, разделяться на фундаментальную и прикладную, а во-вторых, даже прикладная наука имеет не близкий к 100 % «коэффициент полезного действия» – ведь это поиск, который может и не увенчаться успехом. Также отмечается отчуждение науки как далекой абстракции, не пересекающейся с личным опытом. Данный вывод исследователей соотносится и с моими собственными наблюдениями. Читая лекцию о видах познания, я прошу студентов привести пример своих знаний по каждому виду, например, «Я знаю о смене времен года из обыденного опыта», «Я знаю, как готовить суши, и это предметнопрактическое знание». Потом предлагаю составить личную диаграмму: какой процент моих знаний составляют знания каждого вида? В последние годы большинство студентов отводят науке не более 20 % (3–5 % тоже не редкость) и пишут, например: «Я знаю, что самая большая планета Юпитер, но лично я не так уж часто пользуюсь научными познаниями», «Научное знание я применяю при подготовке курсовых работ, на парах, на экзаменах». Примечательно, что и примеры научных знаний в основном школьные: «Я хорошо знаю таблицу умножения», «Я знаю все буквы алфавита».

418

Инновационные факторы развития Транссиба на современном этапе. Часть 2

Вообще в современном российском обществе, при всем декларируемом признании ценности научных знаний, отмечается тенденция к «выносу науки за скобки» – чем более массово обсуждается определенная проблема, тем в меньшей степени научным оказывается такое обсуждение. Чтобы признать конкретную концепцию научной, говорить о ней как о «научном объяснении», общественное мнение ориентируется на внешние признаки(использование терминов, формул, графиков и т.п.), а не на существо концепции. Одним из результатов такой практики является распространение различных форм околонаучного знания– иначе говоря, теорий, похожих на науку внешне, но в действительности к науке не относящихся. Посредством околонаучных способов осмысления осваиваются массовым сознанием не только отдельные проблемы и идеи, но и целые проблемные области знания (например, много по существу околонаучных идей и мифологизаций в осмыслении экологических проблем, в обосновании этических представлений). При этом общей мировой закономерностью, получившей максимальное проявление в России, является присутствие именно людей, имеющих высокий уровень образования, среди приверженцев околонаучных концепций. Не редкость и ситуация, когда человек, имеющий профессиональное отношение к науке, придерживается околонаучных взглядов в ка- кой-нибудь предметной области, в которой он не является профессионалом, и даже в одной и той же предметной области научные и околонаучные взгляды могут совмещаться. Например, в Новосибирском государственном университете существует сайт, на котором наряду с классиками паранауки представлены университетские преподаватели, высказывающие (по оценке аудитории, но примеры часто убедительны) паранаучные взгляды, и этот сайт регулярно пополняется.

Представляется, что если мы по-прежнему считаем образование способом трансляции научного понимания мира, на этот аспект его функционирования должно быть обращено самое серьезное внимание. Образование, конечно, призвано дать человеку хотя бы минимальный уровень осведомленности о современных научных представлениях, но, может быть, даже более важно, что образование призвано сформировать способность к научному

419

Международная научно-практическая конференция

осмыслению реальности и некоторый уровень сопротивления экспансии ненаучных построений.

Уходящая в прошлое концепция«конечного образования», обеспечивающего человеку едва ли не весь необходимый объем знаний для последующего функционирования его как профессионала на всем протяжении его карьеры, обнаружила свою несостоятельность в практическом плане: показано, что при «нормальных» темпах научно-технического прогресса высшее техническое образование целиком устаревает за пять лет. Но ее неэффективность обнаруживается и в другом аспекте: в современных условиях оказалась достаточно распространенной ситуация, когда освоенные человеком в процессе обучения сведения, которые он в целом понимает и может использовать для решения задач или для разбора учебных ситуаций, в пределах этих ситуаций и остаются – на практические, реальные задачи, например, работу с бытовой техникой или экономическое поведение потребителя человек их не распространяет(вспомним «Я применяю научные знания на парах…»). Вряд ли такой результат образования можно назвать удовлетворительным.

На мой взгляд, приоритетной целью в современном образовании должна быть не попытка передать студенту как можно больше сведений, обеспечивающих его практическую работу– все равно все предугадать невозможно, а именно формирование определенного способа понимания и решения проблем– научного мышления, позволяющего абсорбировать новую информацию и осваивать новые области.

Что же такое научное мышление? Каковы его главные параметры, можно описать на опыте философского осмысления критериев научности.

Прежде всего, конечно, это приверженность истине. Это означает, во-первых, признание истинного знания самостоятельной ценностью и возможной самостоятельной целью деятельности. В этом аспекте научное мышление противопоставляется утилитарному отношению к знанию, когда знание рассматривается лишь как средство к достижению непосредственно-данных целей. Этот идеал представляется наивным в эпоху господства эталонов практической полезности и экономической эффективности любого знания, и мы сами идем по вроде бы уже единственно возмож-

420

Инновационные факторы развития Транссиба на современном этапе. Часть 2

ному пути, убеждая студентов: то, чему я вас учу, вам пригодится. А вот Р. Мертон определил науку как«незаинтересованное служение истине»; Ортега-и Гассет написал, что человек с научным мышлением «жаждет знания и отчаивается от того, что для него еще что-то осталось неведомым»1. Странное по нынешним временам стремление, но если бы люди всегда исследовали только то, от чего уже завтра будет отдача, человечество зашло бы в тупик. Научное мышление – это готовность и стремление открывать и узнавать новое, иногда – просто потому, что интереснее знать, чем не знать. Ориентация на истину включает и высокий статус объективности, который означает среди прочего готовность следовать истине независимо от личной или корпоративной заинтересованности. Дж. Холтон, раскрывая сущность этой характеристики научного мышления, сближает ее с такими понятиями, как «антиромантизм» и «антисентиментализм». Проще говоря, научное мышление предполагает готовность увидеть реальность такой, какой она является, а не такой, какой ее хотелось бы наблюдать или было бы желательнее представить. Это достаточно сложно, и большинство наших студентов, обсуждая эту тему, мгновенно соскальзывает на утверждение, что истина у каждого своя. Демонстрировать в каждом конкретном случае, что истина

– нечто большее, чем мнение, что бывает то, что правильно на самом деле, а не потому, что кто-то этот взгляд пропагандирует – это и значит формировать научное мышление.

Далее, основополагающим принципом научного мышления представляется взгляд на мир как объективный и закономерный универсум, в котором для любого явления существует в конечном счете естественное и рациональное объяснение. При этом научное мышление основано на всеобщности указанного принципа, т.е. не допускает выпадения из сферы закономерной и постижимой реальности отдельных областей, в которых эта установка не действует (например, социального бытия или психологического мира личности).

Устойчивость и осознанность этого принципа исключает приверженность околонаучным концепциям отвлеченно-мистического

1 Ортега-и-Гассет Х. Почему мы вновь пришли к философии? // Ор- тега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства. М., 1991. С. 39.

421

Международная научно-практическая конференция

характера. Научное мышление в своей основе было и остается рациональным; это не исключает существования мистики, но она идет не по ведомству науки. Л. Витгенштейн приводит в трактате «О достоверности» пример, который с некоторым приближением к распространенной в настоящее время околонаучной лексике можно представить так: утверждается, что астральное тело человека может бывать в иных мирах; это вызывает вопросы у реалистически настроенного оппонента. Витгенштейн пишет: «А что, если бы вместо ответа на все эти вопросы нам бы возразили: «Мы не знаем, как… но те, кто туда попадают, тотчас узнают, что они там; и ты ведь тоже не все можешь объяснить»? (Классическое высказывание сторонника мистической концепции). И Витгенштейн говорит: «Мы почувствовали бы, как далеки мы духовно от того, кто это сказал»1. Такое рассуждение возможно, но научное мышление здесь закончилось и началось иное; именно это и зафиксировано в ощущении разрыва, духовной дистанции. Это не наука, не философия, это иная форма мышления.

Одним из аспектов указанного принципа является понимание системности научного знания, связанности базовых положений науки и невозможности выборочного признания одних фундаментальных положений при отказе от других. Напротив, признание возможности исключений из научных законов и независимости законов друг от друга, обеспечивающей возможность такого выборочного принятия составляет важное основание околонаучного знания. Любая околонаучная концепция что-то выхватывает из науки – терминологию, отдельные положения; научное мышление заключается в понимании, что это еще не означает, что данная концепция доказана наукой.

Далее, научное мышление связано с пониманием значимости и процедурной точности научной методологии. Например, научное исследование не просто основывается на опыте – на опыте основываются и обыденные суждения, и художественные обобщения. Необходимо понимать, как осуществлять сам опыт, каким путем обобщать и анализировать его результаты. Уже Ф. Бэкон говорит в «Новом Органоне», что прежние мыслители предвосхищали при-

1 Витгенштейн Л. О достоверности // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М., 1994. С. 337.

422

Инновационные факторы развития Транссиба на современном этапе. Часть 2

роду – они могли принять за обоснование слух, суеверие, авторитет, умозрение, противоречивый и разрозненный опыт, софистические построения и прочие сомнительные вещи, задача новой науки – обеспечить настоящую обоснованность. Это взвешенное поступательное движение мысли, не допускающее логических скачков – не случайно больше всего Бэкон критикует тех, кто строит поспешные обобщения, из одного частного факта сразу делает глобальные выводы. Это предупреждение может показаться архаичным, но при анализе околонаучных убеждений чаще всего обнаруживается именно такой логический ход: то, что не подтверждено позитивно, а лишь возможно или логически допустимо, принимается в качестве основания для всех последующих построений.

Таким образом, получается, что научность мышления определяется не объектом, предметом рассмотрения и даже не степенью адекватности идей. Научное мышление – это мышление по принципам, которые, как выясняется, не так-то легки для применения, и образование, стремящееся их заложить, во многом должно преодолевать житейские стереотипы. Но только так можно вывести мышление на следующий уровень.

В дополнение к сказанному необходимо сделать оговорку: научность мышления и его культура связаны между собой, но не совпадают. Обыденное, предметно-практическое, религиозное, художественное, философское понимание мира ведь тоже нужны, и признаком культуры мышления будет не то, что человек всегда и во всех случаях рассуждает научно, а скорее то, что он выбирает подходящую систему осмысления для каждой ситуации(так же, как показателем психологической культуры личности является нестереотипность, многообразие способов поведения). Безусловно, не все может и не все должно изучаться научно, и более адекватным в конкретной познавательной ситуации может оказаться, например, художественное или обыденное ее осмысление. Эти виды могут успешно дополнять друг друга, что и проявляется в ситуациях, когда человек рассуждает примерно так: как профессионалу мне предписано такое решение, но как человек я вижу, что правильнее было бы сделать по-другому, и это побуждает меня еще раз проверить профессиональное решение. Но тогда культура мышления требует, во-первых, видеть и понимать области, требующие именно научного осмысления; во-вторых, понимать правила различных ви-

423

Международная научно-практическая конференция

дов познания и играть по ним– действительно, рассуждать научно там, где требуется научное, профессиональное решение, а не соскальзывать незаметно для себя на житейское суждение. Кстати, это относится и к другим формам познания. В той же моей анкете, характеризуя свои религиозные взгляды, студенты не так редко пишут что-нибудь вроде «Я православный, но в бога не верю»: и здесь то же недостаточное осознание правил, по которым происходит уже религиозное мышление.

И наконец, формирование универсального представления о науке должно включать также понимание и специфики различных типов научного знания(естественнонаучное, гуманитарное и техническое), и их единства. В математике точность своя, в гуманитарных науках она другая, но точность есть и там, и там. В случае гуманитарных дисциплин это, например, терминологическая точность, когда нельзя случайным образом употреблять понятия, а необходимо их использовать в строго оговоренном смысле. Конфликтность различных стереотипных представлений о науке во многом может быть преодолена посредством осознания качественного своеобразия различных типов научного знания. В противном случае образ науки, которым оперирует конкретный человек, неизбежно будет носить односторонний и до некоторой степени -слу чайный характер, и в результате научные концепции, организованные по иному типу, будут отвергаться или пониматься неадекватно, а некоторые квазинаучные концепции– восприниматься, если они обладают внешними атрибутами привычной области знания. Поэтому принципиально важна содержательная(а не формальная) гуманитаризация инженерного образования. Осваивая формы и методы мышления, характерные для гуманитарных дисциплин(категориальный анализ, обсуждение альтернативных точек зрения по проблеме, критический анализ текста), студент тем самым осваивает научный способ мышления в той среде, которая не покрывается профессиональной подготовкой. В результате происходит расширение когнитивного пространства личности. А присутствие в спектре личностно освоенных видов мышления философского взгляда на мир и возможность его«включения» в соответствующих жизненных ситуациях формирует специалиста, подготовленного к выполнению не только профессиональных, но и к решению стратегических задач.

424