3870

балки 300 мм × 300 мм шагом 500 мм, сплошной настил из досок толщиной 100 мм и обмазка глиной 40 мм. Принимая во внимание указание Витрувия использовать для перекрытий хвойные деревья, для расчета массы перекрытия приняли плотность сосны ρ = 500 кг/м3. Плотность глины принята ρ = 1500 кг/м3. Таким образом, от массы перекрытия типа 1 на один погонный метр стены приходится нагрузка 996 кг, а от перекрытия 2 типа — 329 кг.

Рис. 8. Схема раскладки основных балок междуэтажного перекрытия

Для расчета нагрузки от навесов рассмотрено следующее конструктивное решение. Крыша двускатная. Стропила с затяжкой деревянные сечением 0,5 × 0,5 м, опираются на балки сечением 0,3 × 0,3 м. С одной стороны балки поддерживаются столбами высотой 2,5 м и сечением 0,3 × 0,3 м, с другой — наружной стеной. Кровельный материал — керамическая черепица. Обрешетка из брусков сечением 0,05 × 0,05 м и шагом 0,3 м. Гидро- и теплоизоляция — слой глины с соломой около 0,04 м.

Согласно расчету, нагрузка от навеса на наружную стену составляет 1112 кг, на внутреннюю — 1273 кг. Расчет выполнен с учетом снеговой нагрузки, равной 120 кг/м2.

Если на один погонный метр фундамента наружных стен приходится масса от конструкции стены 64935 кг, от перекрытий 1 типа — 2 × 996, от перекрытий 2 типа — 2 × 329, от навеса — 1112 кг, то общая нагрузка составляет 68697 кг. Это не превышает несущей спо-

собности стены: 132600 ≥ 68697.

Таким же образом можно посчитать нагрузку от гипотетических конструкций на фундамент внутренних стен: масса от конструкции стены — 30780 кг, от перекрытий 1 типа — 2 × 996, от перекрытий 2 типа — 2 × 329, от навеса — 1273 кг, а общая нагрузка составляет 34703 кг. Это не превышает несущей способности стены: 64030 ≥ 34703.

Из расчетов видно, что фундаменты обладают значительной несущей способностью и в состоянии воспринимать также рабочую нагрузку на перекрытия (к примеру, от катапульт весом от 38 до 262 кг, мест хранений стрел весом от 225 г до 1,8 кг [22], пращевых ядер весом около 400 г [4] и т. п.).

Выводы. В результате натурного обследования из всех строительных остатков крепости были выявлены фрагменты оснований стен и строительные котлованы. Определены

121

Научный журнал строительства и архитектуры

примененные античными строителями материалы, ширина оснований, характер кладок фундаментных стен. На основании этих данных автором был произведен расчет несущей способности фундаментов.

Определение типологии здания, его назначения, места в историческом контексте позволило выполнить предварительные варианты графической реконструкции цитадели. Один из наиболее вероятных вариантов был проверен расчетом. Для вычисления нагрузок от гипотетических конструкций здания на фундаменты были применены сведения из теоретических трактатов, из работ исследователей античности. Полученные результаты подтверждают предположение автора об устройстве здания цитадели из нескольких этажей, о вероятности высоты оборонительных стен, возможности применения в конструкциях стен, перекрытий и крыш материалов с характеристиками, описанными в расчете.

Конечно, при отсутствии подтверждённых in situ данных о конструкциях, сведений о режиме эксплуатации здания и т. п. расчет можно считать условным. Однако решения, которые приняты для обоснования графической реконструкции, не противоречат рекомендациям античных строителей.

Для подготовки цитадели к музеефикации данное исследование должно быть дополнено испытаниями на прочность образцов камней из кладки фундаментов цитадели, а также добытых из находящейся в нескольких километрах от городища Артезиан неисследованной пока античной каменоломни.

Несмотря на то, что большинство решений являются гипотетическими, данная графическая реконструкция позволяет в целом представить общий вид крепости и наглядно продемонстрировать ее фортификационные возможности (рис. 9).

Рис. 9. Графическая реконструкция ранней цитадели городища Артезиан

122

Библиографический список

1.Античные государства Северного Причерноморья / отв. ред. Г. А. Кошеленко, И. Т. Кругликова, В. С. Долгоруков. — М.: Наука, 1984. — 392 с. — (Археология СССР).

2.Башкиров, А. С. Антисейсмизм древней архитектуры. IV. Юг СССР / А. С. Башкиров. — Калинин, 1948. — 399 с.

3. Вахтина, М. Ю. Исследования раннего Порфмия (по материалам раскопок 1986 — 1987 гг.) / М. Ю. Вахтина // Тезисы докладов Крымской научной конференции «Проблемы античной культуры», III часть, 19—24 сентября 1988 г. — Симферополь, 1988. — С. 197 — 198.

4.Винокуров, Н. И. Отчеты Международной российско-украинской Артезианской археологической экспедиции о научно-изыскательских работах на территории Ленинского района Автономной республики Крым. — М., 2007 — 2013 гг.

5.Винокуров, Н. И. Отчет об археологических раскопках Артезианской археологической экспедиции МПГУ на территории Ленинского района Республики Крым в 2014 г. — М., 2014.

6.Винокуров, Н. И. Отчет об археологических раскопках Артезианской археологической экспедиции МПГУ на территории Ленинского района Республики Крым в 2014 г. — М., 2015.

7.Витрувий. Десятькнигобархитектуре.—М.:Изд-воВсесоюзнойакадемииархитектуры, 1936.—331с.

8.Кобылица, М. М. Раскопки Фанагории / М. М. Кобылица. — КСИИМК, XXXVII, 1951. — 234 с.

9.Кругликова, И. Т. Поселение у деревни Ново-Отрадное / И. Т.Кругликова // Древности Боспора. — 1998. — № 1. — С. 143—185.

10.Крыжицкий, C. Д. О принципах классификации античных кладок Северного Причерноморья / С. Д. Крыжицкий // КСИА № 168 Античная археология. — М.: Наука, 1981 — С. 35 — 41.

11.Масленников, А. А. Царская хора Боспора (по материалам раскопок в Крымском Приазовье). Т. 1. Архитектурно-строительная и археологическая характеристика памятников / А. А. Масленников. — М.: Три- умф-принт, 2010. — 244 с.

12.Масленников, А. А. Эллинская хора на краю Ойкумены / А. А. Масленников. — М.: ИНДРИК, 1998. — 299 с.

13.Петерс, Б. Г. Михайловское городище античного времени / Б. Г. Петерс // Проблемы советской археологии. — М., 1978. — С. 117 — 128.

14.Сапрыкин, С. Городище Артезиан в Восточном Крыму (его жители и культы) / С. Сапрыкин, Н. Винокуров, А. Белоусов // Вестник древней истории. — 2014. — № 3. — С. 134—162.

15.Щеглов, А.Н.Северо-западныйКрым в античнуюэпоху/А. Н. Щеглов. —Л.: Наука, 1978. —158с.

16.Эллинистическая техника / под ред. акад. И. И. Толстого. — М. — Л.: 1-я тип. Изд-ва Акад. наук

СССР в Л., 1948. — 368 с. — (Научно-популярная серия / Акад. наук СССР).

17.Garlan, Y. Recherches de poliorcetique grecque / Y. Garlan. — Paris, 1974. — XXII. — 426 p.

18.McNicoll, A. A. Hellenistic Fortress in Lycia-The Isian Tower? / A. McNicoll, T. Winikoff // American Journal of Archaeology. — 1983. — Vol. 87, № 3. — P. 311—323.

19.McNicoll, A. W. Hellenistic fortifications from the Aegean to the Euphrates / A. W. McNicoll. — Oxford: Oxford UniversityPress; New York: Clarendon Press, 2007. — XXV. — 230 p

20.Ober, J. Early Artillery Towers: Messenia, Boiotia, Attica, Megarid / J. Ober // American Journal of Archaeology. — 1987. — Vol. 91, № 4. — P. 569 — 604.

21.Scranton, R. L. Greek Walls / R. L. Scranton. — Harvard: Harvard University Press, 1941. — XII. —

194 p.

22.Smith, W. Greek androman antiquities/W. Smith.—Boston:LittleBrown and company, 1870.—1318p.

23.Tolstikov, V. P. L’apport de la fortification a l’histoire du Bosphore antique / V. P. Tolstikov // La fortification dans l’histoire du Monde Grec. — CNRS Colloque International 614 decembre 1982. — P. 190—210.

References

1. Antichnye gosudarstva Severnogo Prichernomor'ya / otv. red. G. A. Koshelenko, I. T. Kruglikova,

V.S. Dolgorukov. — M.: Nauka, 1984. — 392 s. — (Arkheologiya SSSR).

2.Bashkirov, A. S. Antiseismizm drevnei arkhitektury. IV. Yug SSSR / A. S. Bashkirov. — Kalinin, 1948. —

399 s.

3.Vakhtina, M. Yu. Issledovaniya rannego Porfmiya (po materialam raskopok 1986 — 1987 gg.) / M. Yu. Vakhtina // Tezisydokladov Krymskoi nauchnoi konferentsii «Problemyantichnoi kul'tury», III chast', 19—24 sentyabrya 1988 g. — Simferopol', 1988. — S. 197—198.

4.Vinokurov, N. I. Otchety Mezhdunarodnoi rossiisko-ukrainskoi Artezianskoi arkheologicheskoi ekspeditsii o nauchno-izyskatel'skikh rabotakh naterritoriiLeninskogoraiona Avtonomnoi respubliki Krym.—M.,2007—2013gg.

5.Vinokurov, N. I. Otchet ob arkheologicheskikh raskopkakh Artezianskoi arkheologicheskoi ekspeditsii MPGU na territorii Leninskogo raiona Respubliki Krym v 2014 g. — M., 2014.

123

Научный журнал строительства и архитектуры

6.Vinokurov, N. I. Otchet ob arkheologicheskikh raskopkakh Artezianskoi arkheologicheskoi ekspeditsii MPGU na territorii Leninskogo raiona Respubliki Krym v 2014 g. — M., 2015.

7.Vitruvii. Desyat' knig ob arkhitekture. — M.: Izd-vo Vsesoyuznoi akademii arkhitektury, 1936. — 331 s.

8.Kobylitsa, M. M. Raskopki Fanagorii / M. M. Kobylitsa. —KSIIMK, XXXVII, 1951. — 234 s.

9.Kruglikova, I. T. Poselenie u derevni Novo-Otradnoe / I. T. Kruglikova // Drevnosti Bospora. — 1998. —

№1. — S. 143—185.

10. Kryzhitskii, C. D. O printsipakh klassifikatsii antichnykh kladok Severnogo Prichernomor'ya /

S.D. Kryzhitskii // KSIA № 168 Antichnaya arkheologiya. — M.: Nauka, 1981 — S. 35—41.

11.Maslennikov, A. A. Tsarskaya khora Bospora (po materialam raskopok v Krymskom Priazov'e). T. 1. Arkhitekturno-stroitel'naya i arkheologicheskaya kharakteristika pamyatnikov / A. A. Maslennikov. — M.: Triumfprint, 2010. — 244 s.

12.Maslennikov, A. A. Ellinskaya khora na krayu Oikumeny / A. A. Maslennikov. — M.: INDRIK, 1998. —

299 s.

13.Peters, B. G. Mikhailovskoe gorodishche antichnogo vremeni / B. G. Peters // Problemy sovetskoi arkheologii. — M., 1978. — S. 117—128.

14. Saprykin, S. Gorodishche Artezian v Vostochnom Krymu (ego zhiteli i kul'ty) / S. Saprykin,

N.Vinokurov, A. Belousov // Vestnik drevnei istorii. — 2014. — № 3. — S. 134—162.

15.Shcheglov, A. N. Severo-zapadnyi Krym vantichnuyu epokhu /A. N.Shcheglov. —L.: Nauka, 1978. —158s.

16.Ellinisticheskaya tekhnika / pod red. akad. I. I. Tolstogo. — M. — L.: 1-ya tip. Izd-va Akad. nauk SSSR v L., 1948. — 368 s. — (Nauchno-populyarnaya seriya / Akad. nauk SSSR).

17.Garlan, Y. Recherches de poliorcetique grecque / Y. Garlan. — Paris, 1974. — XXII. — 426 p.

18.McNicoll, A. A. Hellenistic Fortress in Lycia-The Isian Tower? / A. McNicoll, T. Winikoff // American Journal of Archaeology. — 1983. — Vol. 87, № 3. — P. 311—323.

19.McNicoll, A. W. Hellenistic fortifications from the Aegean to the Euphrates / A. W. McNicoll. — Oxford: Oxford UniversityPress; New York: Clarendon Press, 2007. — XXV. — 230 p

20.Ober, J. Early Artillery Towers: Messenia, Boiotia, Attica, Megarid / J. Ober // American Journal of Archaeology. — 1987. — Vol. 91, № 4. — P. 569—604.

21.Scranton, R. L. Greek Walls/ R. L. Scranton.—Harvard: Harvard UniversityPress, 1941.—XII.—194p.

22.Smith, W. Greek androman antiquities/W. Smith.—Boston:LittleBrown and company, 1870.—1318p.

23.Tolstikov, V. P. L’apport de la fortification a l’histoire du Bosphore antique / V. P. Tolstikov // La fortification dans l’histoire du Monde Grec. — CNRS Colloque International 614 decembre 1982. — P. 190—210.

FOUNDATIONS OF AN EARLY CITADEL OF THE ANCIENT CITY OF ARTESIAN

(THE KERCH PENINSULA)

T. V. Bludnova

Moscow Architectural Institute (State Academy)

Russia, Moscow, tel.: +7-926-212-95-41, e-mail: bludnova. tatiana@gmail.com

T. V. Bludnova, PhD student of the Dept. of History of Architecture and Town Planning

Statement of the problem. The main objective of the paper is to report the results of an on-site investigation and calculations of durability of the identified foundation of an early citadel of the antique ancient city of Artezian for justification of possible options for its graphic reconstruction.

Results. The historical context of existence of the building is considered. The citadel typology is defined. Using similar constructions of the considered period as examples and also being guided by the recommendations of antique authors, hypothetical models of the building have been constructed. Taking into account the characteristics of the existing remains the bearing capacity of the foundation is calculated. Loads of the estimated bearing designs as possible operational loads are defined.

Conclusions. The results of the calculations confirm the assumption about the building of a citadel consisting of several floors, the probability of the height of defensive walls as well as the application in designs of walls, overlappings and roofs of materials with the characteristics described in the calculation. The results of the research will be used as the justification of graphic reconstruction of an early citadel of the ancient cityof Artesian.

Keywords: Bospor, Artesian, architecture, antique fortification, Hellenistic fortress, citadel, graphic reconstruction, foundations, calculation.

124

УДК 72.021.000.17

ТЕКТОНИКА В АРХИТЕКТУРЕ ЗАХИ ХАДИД ДО И ПОСЛЕ ДИГИТАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Р. В. Лесневска, П. В. Капустин

Воронежский государственный технический университет

Россия, г. Воронеж, тел.: +7-950-774-76-35, e-mail: rlesnevska@gmail.com

Р. В. Лесневска, аспирант кафедры теории и практики архитектурного проектирования Россия, Воронеж, тел.: (473)271-54-21, e-mail: arh_project_kaf@vgasu.vrn.ru

П. В. Капустин, канд. арх., доц., зав. кафедрой теории и практики архитектурного проектирования

Постановка задачи. Рассматривается проблема трансформации архитектурной тектоники вследствие дигитальной революции. Предметом исследования являются хрестоматийные проекты известного архитектора Захи Хадид. Анализ проведен на базе двух периодов творчества Хадид — до и после внедрения компьютерной техники в архитектуру. С целью выделить специфику современной нетрадиционной тектоники авторами комментируется также эволюция понятия тектоники в архитектурной дисциплине.

Результаты и выводы. В проектах Хадид выделены две разные сферы, влияющие на архитектуру, — изобразительная и технологическая. Делается вывод о том, что в отличие от изобразительных приемов в архитектуре, которые лишь «играют» визуально с физическими характеристиками материалов, компьютерномоделированные фасады и материалы полностью разрушают связь физических свойств материала с его формой. Прослеживается трансформация тектоники театральности в так называемой тектонике потока какрезультат предпочтенийдигитальной эры.

Ключевые слова: тектоника, тектоника театральности, тектоника потока, параметризм, супрематизм.

Введение. Технические возможности 90-х годов XX века способствовали реализации давно назревавшей устремленности архитекторов к свободной форме. Развитие технологий и создание виртуальной реальности стали причинами коренных изменений как в теории, так и в практике архитектурной деятельности. Перспективная технология виртуальной реальности XXI века пользуется пространством, выходящим за пределы евклидовой геометрии. При виртуализации происходит замена физического пространства архитектуры виртуальным пространством. «Сама тектоника архитектуры здесь обретает иную природу, поскольку вместо кирпичей здесь используются пиксели», — точно заметила И. А. Добрицына [3, с. 280].

В статье рассмотрены проекты известного современного архитектора Захи Хадид (1950—2016 гг.), имеющие большое значение для истории архитектурной теории и практики как в отношении развития индивидуального стиля, так и относительно трансформации тектоники в новейшей архитектуре. Творчество З. Хадид надолго останется предметом пристального внимания и теоретического анализа [13].

Известный теоретик и философ Патрик Шумахер, работавший с З. Хадид, утверждает, что новый архитектурный стиль под названием параметризм, основанный на изгибающихся кристаллических формах, генерируемых компьютером с параметрическим программным обеспечением, является долгосрочным будущим стилем для современной архитектуры. В своей двухтомной работе «Автопоэзис архитектуры» (2011—2012 гг.) Шумахер настаивает на том, что архитектура представляет собой собственную, отличную от других систему потоков коммуникаций, где все предыдущие категории архитектуры, такие как объект, знание, практика и т. д., пересматриваются как коммуникации, которые соединяются друг с другом в непрерывной циклической сети [19].

© Лесневска Р. В., Капустин П. В., 2017

125

Научный журнал строительства и архитектуры

Всвязи с появлением сложных архитектурных форм, генерируемых компьютером, ар- хитектором-исследователем Лиамом Россом введен новый термин в архитектурные исследования — «тектоника потока» (англ. tectonic of flow) [18]. Он относится и к специфике проектов З. Хадид, где параметрическая архитектура доведена до совершенства. В своей статье «Избыток неработающего материала: тектоника потока в последних работах Захи Хадид» (2008 г.) он объясняет термин «тектоника потока» на примере дизайна самолетных окон, где кривая форма сглаживает поток и является самой эффективной для аэродинамики и движения воздушных потоков. В отличие от конструкции самолета, где форма презентует динамику потока и зависит от нее, в архитектуре форма лишь имитирует эту динамику.

Недавние работы Захи Хадид и Патрика Шумахера, а также большая часть созданного

всовременных академиях, не предлагают нам подлинную тектонику реальных потоков, а лишь их изображение, то есть такая тектоника определена потребностью представить желаемое изображение. Изображение потока здесь не презентативное, а репрезентативное, как будто оно маскирует некоторый другой основной принцип организации архитектурного проекта. Для новой архитектуры поток является изображением желаемого, его приоритетной репрезентацией, принятой в круге ее конвенций конструктивом результата [5]. Таким образом, современная параметрическая архитектура проявляет склонность в сторону атектоничности и конструирования, что ставит новые вопросы к ее обычно превозносимой инновационности.

Целью нашей работы является выявление исторических причин, стоящих в основе современной тенденции к визуальной автономии архитектурной тектоники [8]. Подчеркнем, что в современной практике тектоника отклоняется от классического понимания эстетического синтеза выражения конструктивной и художественной формы. В мире визуальных наслаждений XXI века выделяются новые концепты тектоники, один из которых относится именно к работам Захи Хадид, — это тектоника потока.

Мы предполагаем, что обсуждаемое стремление к автономному художественному выражению архитектуры имеет свои корни в поисках синтеза архитектуры и изобразительных искусств в эпоху авангарда начала XX века. С этой точки зрения именно деятельность архитектора Захи Хадид приобретает для нас особую важность, так как в начале своей карьеры она вдохновлялась авангардистским течением изобразительного искусства — супрематизмом. Ее проекты, похожие на супрематические композиции, относятся к тектонике театральности. Этот концепт, возникший в середине XIX века, приобретает новое развитие и применение в современной архитектуре.

1. Эволюция тектонических представлений. В начале нашего анализа рассмотрим термин «тектоника» и его исторические трансформации. Почему этот термин сначала едва ли не отождествлялся с самой архитектурой, потом стал догматическим жупелом, был отвергнут и забыт, а сегодня снова парадоксально актуален в современном архитектурном дискурсе?

Вархитектуре понятие тектоники традиционно связывается с художественным выражением работы конструкций и материалов. Тем самым в понятии заложен символический смысл овладения гравитационными силами и воплощения телесности материала. Такой смысл термина является классическим уже потому, что теория тектоники создана на базе анализа древнегреческой архитектуры par excellence. Понятие тектоники выражает также зависимость творческого воображения и воли от возможностей доступных архитектору здесь и теперь конструкций и материала. Такая зависимость в течение тысячелетий истории архитектуры воспринималась позитивно: во-первых, у нее имеются очевидные и, как казалось тогда, неустранимые причины; во-вторых, естественные ограничения органично формирова-

ли принимаемые зодчим решения, постепенно образуя наборы оптимальных (т. е. «классических») образцов, закрепляемых многочисленным воспроизведением. Тем самым ограничения переводились в визуально воспринимаемую форму. Собственно последнее

126

иесть формула традиционной тектоники. Ее поздней реинкарнацией явился т. н. принцип правдивости, под знаменем которого во второй половине XIX — начале XX вв. формировались эстетика и этика модернистской архитектуры и дизайна. Этот принцип провозглашал приоритет лишь трех факторов в формообразовании: конструкции, материала и функции, которые должны быть «правдиво» выражены во внешнем облике зданий, сооружений, вещей. Такая аскетичность не была случайной, за ней скрывался запрет на выражение в форме чегото иного: личных желаний, персональных предпочтений, бессознательных мотивов, субъективных вкусов или коллективных страхов. Тектоника стала идеологическим инструментом, средством контроля поведения, чем сильно себя дискредитировала. И она продолжала выражать зависимость от освоенных в то время технологических систем даже тогда, когда имитировала недоступные еще технологии — таковы знаменитые «разрезки панелей» по штукатурке кирпичных зданий конструктивизма: греза о железобетонном панельном домостроении

ииндустриальной сборке зданий вела к своеобразной театрализации желаемого будущего — имитации швов; «правдивость» тем самым оборачивалась банальной ложью. С появлением гибких и совершенных технологий, способных воспроизвести любую форму и обеспечить ее устойчивость и долговечность, зависимость от несовершенства материалов и конструкций слабеет, полностью исчезая в актуальной архитектуре к концу XX в. В это время о тектонике почти не вспоминают, ее формообразующий потенциал, кажется, уже принадлежит истории. Скорее, напротив, появляются и становятся популярными сознательные игры в атектоничность, бравада сделать «невозможное возможным», поиск выразительности в нарочитом обмане пользовательских ожиданий: гигантские консоли, стеклянные полы над головокружительной высотой, бассейны с прозрачными стенами на крышах небоскребов, домаперевертыши и т. п. Все эти игры оказались не столь уж безобидны: они оплачиваются потерей чувства места и подлинности человеческого обитания [17, 7], исчезновением качеств субстанциальности и телесности архитектуры [14, 6], отчуждением среды [4, с. 157—164], утратой идентичности и индивидуальности [7]. Однако в наши дни под влиянием критической рефлексии технологических возможностей, ностальгии по утраченным качествам архитектуры и возникших новых парадигм в архитектуре формируется новая тектоническая культура. Она еще не вполне сложилась, у нее несколько вариаций и тенденций. Так, современная тектоника в редакции Захи Хадид характеризуется зрелищной театрализацией, для нее главное — визуальный эффект, поэтому она легко пользуется как имитацией тектоники, так и откровенной атектоничностью, теряя свою конструктивную и материальную правдивость, но приобретая взамен какие-то еще не до конца понятные качества, которые можно попытаться описать в терминах «неклассической тектоники», в т. ч. упомянутым выше тер-

мином tectonic of flow.

2.Философия проектов Захи Хадид до 1990 г. До начала XX века архитектура Ха-

дид вдохновлена авангардистскими течениями в искусстве. Большая часть ее проектов этого периода обладает уровнем театральности и абстракции, сравниваемыми с произведениями русского художника и архитектора, представителя супрематизма Эля Лисицкого (рис. 1а). Кроме двухмерного (плоского) выражения, геометрические изобразительные композиции супрематизма имеют и трехмерное (объемное) выражение, которое по рассуждениям К. Малевича создает предархитектурное отношение элементов, т. е. архитектонику [12, с. 308]. В произведениях супрематизма изображаются комбинации разноцветных простейших геометрических фигур, таких как прямая линия, квадрат, круг и прямоугольник. Сочетание разноцветных и разновеликих геометрических фигур образует внутреннее движение в уравновешенных асимметрических супрематических композициях. Можно предположить, что главное в аналогии между проектами Хадид и постулатами супрематизма — это создание динамического визуального поля, состоящего из элементарных геометриче-

ских форм [16, с. 146].

На полотнах картин супрематизма ощутим особый энергетизм, лежащий в основе ком-

127

Научный журнал строительства и архитектуры

позиции. Разбивая «клиноперспективную катакомбу» [11, с. 14] видения мира авангардистское искусство передает уже полное, многогранное движение мира. Таким образом, наступает «чистое познание в искусстве фактурных ценностей как таковых, не требующих линейного архитектурного построения домов» [11, с. 14]. Динамика композиции достигнута путем вариаций энергетической силы геометрических фигур, выраженной в их фактуре, форме и цвете. Вдохновленная этим искусством, Заха Хадид «обрабатывает» свои архитектурные композиции как фактурную живопись. В архитектуре она достигает динамики образа через игру фактур материалов, форм и цвета (рис. 1в).

в)

Рис. 1. Эль Лисицкий «Проун 1A, Мост I» (а), 1919 г.; дипломный проект Захи Хадид «Тектоника Малевича» (б), 1976—1977 гг.;

проект пожарной станции Витра, Германия (в), 1990—1993 гг., арх. Заха Хадид

Интерес представляют введенные в архитектуру формы, подобные камню, являющиеся результатом вдохновения супрематистского течения с их резковатой театральной эстетикой. Впоследствии они проявляются в проектах Хадид через «подобную камню тектонику» [16, с. 155]. Эстетическое выражение ранних проектов Хадид, воплощающее в себе изображение и материю, относится к тектонике театральности (рис. 2).

Рис. 2. Детали необработанного бетона в проекте пожарной станции Витра 1990—1993 гг. (а) и в проекте Центра Фаено 1998—2005 гг. (б), арх. Заха Хадид

128

По мнению профессора архитектуры Геворга Хартуняна, здесь выражено новое отношение к телесности материала. Хадид трансформирует вечное представление о бетоне как тяжелом материале. Благодаря графическому динамизму и новым фасадным технологиям в проектах Хадид бетон теряет свою телесность и символизирует архитектурную легкость (рис. 2). Однако понятие материала имеет значение для архитектурного бюро Хадид — «процесс моделирования материала происходит с соблюдением тектонических операциий, таких как удаление против сборки, резание и изгибание против литья и пластической деформации» [15, с.13].

3. Философия проектов З. Хадид в эпоху дигитального воспроизведения (после

1990 г.). Упомянутые особенности присутствуют в ранних проектах Хадид до 1990 г., когда на смену супрематистским идеям пришла парадигма параметризма компьютерного проектирования, разработанная вместе с дизайнером Патриком Шумахером.

Главные характеристики параметрической архитектуры — комплексность, сложность. Сложность архитектурного языка возможна благодаря компьютерным технологиям, с помощью которых архитектор может обрабатывать большие объемы данных, быстро получать результаты долгих исследований и именно на этой основе определять форму здания. В итоге полученные объекты настолько сложны, что создать их традиционными способами было бы практически невозможно.

Влияние новых технологий в архитектуре, умственная нагрузка в виртуальном пространстве и работа в нем «естественным образом привела к идее так называемой жидкой, или текучей, изменчивой архитектуры. Идея текучести, бесконечного становления, динамизма в свою очередь корреспондируется с новейшей научной парадигмой конца XX века», — отмечает И. А. Добрицына со ссылкой на Маркоса Новака [3, с. 275].

Таким образом, энергетизм XXI века уже выражается не в динамике композиции простых геометрических фигур, а в динамике сложной формы потока (рис. 3). Согласно постулатам параметризма, формообразование «жидкой» архитектуры является результатом оптимизации множества потоков, таких как организационно-коммуникативные, структурные, экономические и т. д. Однако в современных архитектурных кругах существует критическое мнение по отношению к операции сглаживания формы объекта, его пластической идеализации. Несмотря на процесс оптимизации формы путем параметрического анализа, тектонику потока обвиняют в избыточности, в рамках которой фасадные материалы играют лишь декоративную роль. Это тектоника «неработающего материала» [18, с. 9]. «Электронное барокко» [9] вновь оказывается склонно к тем же пустым и пафосным формальным жестам, что и барокко додигитальной эры, к таким же претенциозно тяжеловесным формам, которые в XX веке насмешливо именовали «вавилонами».

Перед нами парадокс, или тайная «ловушка», тектоники, ее «сладкая месть» за пренебрежение уроками: когда все дозволено, когда нет необходимости «выражать» конструкцию и материал, оказывается, что выражать в общем-то и нечего — остается имитация и ложный пафос. Если форма может быть любой, если ничто не предписывает ей принять те или иные очертания, то формообразование замыкается на воображении автора, а это нередко довольно конечная материя. Не оттого ли в мастерской З. Хадид активно использовались стохастические методы формообразования, метод ассоциаций и другие некаузальные методы? На место исчезнувших догматов «правдивости» можно было поставить сугубо человеческие, а не обезличенные и объективистские ценности, выражать гуманистические идеалы, использовать культурные и средовые аллюзии и т. д., но это не тот путь, который избрали З. Хадид и ее последователи.

4. В потоке… симулякров. По словам Росса, тектоника потока представляет «метод строительства, где жидкость намечается метафорическим образом, в отличие от методов строительства, где жидкость применяется в буквальном смысле»4. Форма текучести применяется изобразительным, а не конструктивным способом. Став частью популярной визуаль-

4 Цит. по личномуписьмуЛ. Росса соавтору статьи Р. Лесневске.

129

Научный журнал строительства и архитектуры

ной культурой, архитектурный фасад уже не интересуется конструктивным архитектурным выражением, а представляет собой изображение, жаждущее модных трендов. Таким образом, в дигитальной архитектуре конструктивное выражение либо заменено маской потока, либо приспособлено к визуальным требованиям других трендов. Тектоника потока — это атектоническое течение параметрической архитектуры, череда отсылок подобного к подобному, то есть поток симулякров. Заметим, тотальная ставка на подобное архаична по своей природе, что ярко и убедительно показал Жиль Делез [2], а автоматизированные системы вообще ориентированы на концепт подобия и крайне плохо работают с концептом различия. Эта архаичность способна стать неприятным откровением для адептов дигитальной или параметрической архитектуры и творчества З. Хадид в частности.

Последние проекты Хадид формируются как бы под давлением силы потока (рис. 3). Динамизм ее композиций уже трансформирован: супрематистская беспредметная композиция заменена композицией неопределенного, но натуралистично поданного предмета («этого смутного объекта желания», следуя Луису Бунюэлю) с его «соблазнительными формами» (Жан Бодрийяр назвал бы такую репрезентацию порнографической [1]). По нашему мнению, таким образом в параметрической архитектуре отражается ее товарный эгоцентризм. Заметим также, что столь натуралистичный «поток» остается равнодушен к проблематике времени в архитектуре и его текучести; темпоральность выражается куда как лучше совсем иным формальным языком [14, 6].

а)

б)

Рис. 3. Параметрический дизайн: «поток» в культурном центре им. Гейдара Алиева, Баку(а), 2007—2012 гг., и в здании станции метро в финансовом районе короля Абдуллы в Саудовской Аравии (б),

год завершения 2017 г., арх. Заха Хадид

Театральность ранних проектов Хадид, в которых при всей их внешней и относительной простоте еще можно было найти следы ритуальности и даже сакральности, которая предполагала (как и ее источник — супрематизм) активную зрительскую интерпретацию и даже серьезную интеллектуальную и духовную работу, превращается в поздних произведе-

130