О двух статьях, напечатанных в Вестнике Европы
..pdfО двухъ статьяхъ напечатанныхъ въ
В стник Европы.
1822.
Начинаю съ надеждою, что читатели мои не побужденіямъ личнымъ
припишутъ участіе, пріемлемое мною въ спор , коему могъ бы я остаться
совершенно чуждымъ; но вотъ что въ моемъ мн ніи даетъ мн право на сію
надежду: В стникъ Европы, съ т хъ поръ какъ онъ составляемъ г.
Каченовскимъ, сд лался, какъ бы для оправданія сего выраженія, составомъ
оскорбленій, изливаемыхъ щедрою рукою на имена, почтенн йшія въ области литтературы нашей. Ученый Буле, коего Европейская знаменитость служила
украшеніемъ Московскому университету, былъ въ семъ журнал нагло
выставленъ на посм яніе, конечно не ему обратившееся съ безславіе. Дмитріевъ, Карамзинъ, Жуковскій поочередно расплачивались въ немъ за
уваженіе, пріобр тенное ими отъ просв щенныхъ соотечественниковъ. Внесенный, не по заслугамъ моимъ, въ сей списокъ почетной опалы, долженъ
я по крайней м р признаться, что мн не отказано въ ут шеніи благороднаго
сотоварищества, и такое ут шеніе принимаю съ благодарностію. Къ тому же
прибавить можно, что если бы и въ самомъ д л оскорбленія В стника
Европы были оскорбительны, то не мн бы, оставляющему ихъ безъ уваженія, прилично было хвалиться твердостію и великодушіемъ. Мое посланіе
Каченовскому, в роятно уже забытое нын большею частію публики, но
можетъ быть еще одному изъ читателей моихъ памятное, даетъ мн возможность ждать еще долго совершенной отплаты и безпечно жить на
чужой счетъ. Могло бы встр титься еще и другое предупрежденіе не въ пользу моего безпристрастія; но и его опровергнуть не трудно. Понимаю, что связи
мои съ писателемъ, коего возвышенная слава служитъ любимою ц лію
холостымъ зарядамъ В стника Европы, могутъ иныхъ заставить думать, что
мое участіе въ этой литтературной распр не совс мъ чуждо пристрастія. Но
съ другой стороны, какъ полагать, что челов къ, презирающій за себя вс
личныя (правда, ничтожныя) оскорбленія, не будетъ ум ть презр ть ихъ за
челов ка, который отъ вс хъ потаенныхъ покушеній безсильной и неловкой
злости огражденъ признательностію отечества и уваженіемъ Европы? Н тъ! не
хочу в рить, чтобы люди благомыслящіе остановились на такомъ подозр ніи;
они не назовутъ меня неум стнымъ защитникомъ писателя, который не
им етъ нужды въ посторонней защит и всегда отв чалъ едиными трудами
долгов чными на поденныя и однодневныя скоросп лки критики неосновательной и пристрастной. Путь сего писателя означенъ блестящею
браздою въ области словесности нашей. Нравственность его такъ-же изв стна, какъ и его дарованія. Возвышенный духомъ, правилами и образованностію,
ум лъ онъ дойти до ц ли благородной безъ состязанія и уловокъ, часто
унижавшихъ и знаменит йшихъ поб дителей. Прим ръ его долженъ быть
поучителенъ для т хъ, которые ум ютъ его постигнуть. См ло обнажаю свое
мн ніе предъ св томъ; ибо знаю, что оно уже заран е оправдано голосомъ
просв щеннаго большинства и что во мн чувство привязанности сливается съ
возвышеннымъ чувствомъ гордости народной. Н тъ! если при вс хъ причинахъ, осуждающихъ меня на молчаніе, я прерываю оное, то единственно отъ невольнаго движенія негодованія, которое увлекаетъ насъ на защиту истины, нагло искажаемой умствованіями и предразсудками присяжныхъ
лжеучителей. Пользуясь апатіею нашего общественнаго мн нія, наносятъ они
ему безнаказанные удары и торжествуютъ про себя поб ду, ник мъ неоспориваемую. Не безполезно, кажется, призывать иногда къ суду
общественному сихъ мнимыхъ торжествователей и д лать безпристрастную оц нку трофеямъ, слишкомъ легко добываемымъ. На этотъ разъ осм ливаюсь взять на себя сію обязанность. Посл сего длиннаго и вынужденнаго
обстоятельствами предисловія, приступлю къ д лу.
Статьи, пом щенныя въ 13, 14 и 19 NoNo В стника Европы, на страницахъ 23--39 и 183--203, заслуживаютъ по многимъ отношеніямъ особенное
вниманіе.-- Въ нашей словесности, гд писатели на перечетъ, гд изв стны пріемы, замашки и такъ сказать почеркъ каждаго, нетрудно угадать
сочинителя по слогу, хотя подъ сочиненіемъ его и н тъ подписи. Хочу по
крайней м р передъ публикою похвастаться догадливостію и сп шу скор е,
пока не пров дали {Названіе одной Русской комедіи.}, открыть ей, что упомянутыя статьи писаны Лужницrимъ старцемъ. А кто этотъ Лужницкій
старецъ, о томъ знаетъ тотъ, кому изв стна редакція В стника Европы.
Странно, что сей неизв стный знакомецъ, оскорбляя живыхъ писателей, и между прочими г. Греча, отражающаго его открыто, упорствуетъ не объявлять
своего имени и хочетъ еще ув рить публику, что онъ изъ уваженія въ ней не называетъ себя {Если бы сей критикъ довольствовался однимъ ученымъ и
д льнымъ разборомъ, то могъ бы онъ, конечно, изъ скромности остаться въ
неизв ствости; но въ статьяхъ своихъ явно зад ваетъ онъ и нравственныя
свойства автора критикуемой книги, упрекая ею въ недостатк хладнокровія,
шутя надъ изв стною его скромностію, и потому непрем нно долженъ онъ
или назвать себя, или р шиться за неим ніемъ другаго имени понесть то, которое обыкновенно приписывается сочинителямъ безъимянной брани.}. Забавное уваженіе!
Статьи, напечатанныя въ означенныхъ NoNo В стника Европы, могутъ
разд литься на два разряда. Одна часть зам чаній относится вообще въ нашей
литтератур ; другая собственно къ книг г-на Греча. Придержимся и мы сего
разд ленія.
Можно было над яться, что распря за нашъ языкъ давно прекращена.
Н которые изъ противоборцевъ остались, можетъ быть, тайно при своемъ
мн ніи; но господствующее и такъ сказать народное литтературное
испов даніе было у вс хъ одинаково, за исключеніемъ, разум ется, различія
дарованій. Г. неизв стному знакомцу, или Г. М. И., захот лось изъ подъ пепла
потухшихъ распрей вынесть пламя древней вражды. Будемъ над яться, что отъ покушеній его онъ одинъ только обожжется, но не вспыхнетъ новая
продолжительная брань. Онъ не вовремя взялся за это д ло. Нашъ в къ требуетъ мыслей, а не схоластическаго пренія о словахъ. Дань уваженія писателю заслуженному принесена была высшимъ святилищемъ народнаго
просв щенія въ глазахъ внимательной Россіи. Торжественный прим ръ благороднаго праводушія могъ бы, кажется, образумить и пристыдить
упорн йшее осл пленіе; но на иныхъ людей всякой изящный прим ръ
безсиленъ, всякое словесное уб жденіе нед йствительно. Запоздалые во
всемъ, они, приц пившись къ одному мн нію, держатся за него и тогда, когда
оно уже пало и отброшено даже т ми, которые его н когда поддерживали и
т мъ придавали ему н которую заимствованную возвышенность. Излишне
было бы входить въ разысканіе, какимъ образомъ пишетъ нын образованная Россія и ближе ли подходитъ сей языкъ къ тому, который употреблялъ
Ломоносовъ, или къ тому, коего Карамзинъ далъ и даетъ намъ образцы. Гд
есть очевидность, тутъ не нужны разысканія. Остановимся на мн ніи, выставленномъ г. критикомъ, что Ломоносовъ и Карамзинъ, первый въ
предварительномъ образованіи, другой въ р шительномъ образованіи языка
сл довали путями совершенно противоположными. Ч мъ онъ это доказываетъ? Двумя выписками изъ обоихъ писателей, другъ другу нимало не
противор чущими. Ломоносовъ сов туетъ писателю читать церковныя книги
и говоритъ, между прочимъ, что отъ того къ общей и собственной польз
воспосл дуетъ, что будетъ всякъ ум ть разбирать высокія слова отъ подлыхъ
и употреблять ихъ въ приличныхъ м стахъ по достоинству предлагаемой
матеріи, наблюдая равность словъ. Карамзинъ р шительно говоритъ, что въ
чтеніи церковныхъ книгъ и св тскихъ можно собрать матеріальное или
словесное богатство языка. Не ясно ли изъ сего сл дуетъ, что и онъ почитаетъ церковныя книги частію того сокровища, изъ коего долженъ почерпать Русскій писатель. Если онъ предлагаетъ ему еще и другія средства въ
обогащенію, о коихъ не упоминаетъ Ломоносовъ (но коихъ между т мъ нигд
и не отвергаетъ): то единственно потому, что ц ль одного и другаго была совершенно различна въ составленіи разсужденій, изъ коихъ заимствованы
приведенныя слова. Ломоносовъ писалъ о польз книгъ церковныхъ, и долженъ былъ ограничиться предметомъ имъ избраннымъ. Карамзинъ,
предлагая бол е нравственное нежели дидактическое разсужденіе о томъ, что нужно автору, долженъ былъ неминуемо распространить свои мысли и не
могъ, сл дуя благоразумію, довольствоваться сов томъ только читать
церковныя книги. Дал е онъ говоритъ, что "кандидатъ авторства, недовольный книгами, долженъ закрыть ихъ и слушать вокругъ себя разговоры, чтобы
совершенн е узнать языкъ". Выраженіе: "закрыть книги" не можетъ, по
сов сти, быть ник мъ принято даже и въ буквальноцм смысл за сов тъ вовсе не читать ихъ, ибо тутъ же сказано, что въ книгахъ онъ найдетъ словесное
богатство языка, сл дственно такое, безъ коего авторъ обойтись не можетъ.
Узнать языкъ совершенн е -- значитъ познакомиться съ нимъ короче, узнать
его полн е, подробн е, и безъ сомн нія Ломоносовъ не сов тывалъ никогда знать языкъ только отчасти и съ одной стороны. Г-нъ М. И. видно и самъ въ
своемъ возраженіи на отв тъ спохватился, чувствуя истинное значеніе слова
совершенн е: онъ, вм сто того, заставляетъ Карамзина сказать, чтобы лучше знать языкъ. Жаль что такія уловки не всегда удаются! Г. критику недостаточно было перетолковывать превратнымъ образомъ мысли Карамзина
и, для в рн йшаго искаженія, придавать ему свои слова; онъ хот лъ еще
сд лать его отв тчикомъ за мн нія покойнаго Макарова {Макаровъ --
издатель журнала "Московскій Меркурій" въ Москв , въ начал стол тія.}.
Макаровъ былъ безъ сомн нія писатель образованный и журналистъ
остроумный; но совс мъ т мъ между имъ и Карамзинымъ н тъ никакой круговой поруки. Критикъ неосновательно говоритъ, что "Маваровъ пояснилъ
еще бол е мысль своего наставника". Карамзинъ не бол е былъ наставникомъ
Маварова, какъ и вс хъ прочихъ Русскихъ писателей, за исключеніемъ весьма
малаго числа упорныхъ приверженцовъ къ старин , ни бол е наставникомъ
Макарова, какъ и Каченовскаго: различіе состоитъ въ искусств писать, а не въ
язык , употребленномъ ими. Романъ Тереза и Фальдони, напечатанный съ эпиграфомъ изъ Карамзина и съ предисловіемъ отъ переводившаго,
заключающимъ въ себ похвалы Русскому путешественнику, явно писанъ
т мъ языкомъ, который нын вздумали называть нов йшимъ, и если въ
Разсужденіи о старомъ и новомъ слог не встр чаемъ въ прим рахъ чепухи
(по выраженію автора) выписокъ изъ упомянутаго романа, то в роятно только
по той причин , что Разсужденіе напечатано въ 1803 году, а переводъ г.
Каченовскаго въ 1804. Сіе посл днее обстоятельство доказываетъ между
прочимъ, что уб жденіе сочинителя Разсужденія возвратиться въ языку
Ломоносова не весьма было уб дительно надъ ревностнымъ приверженцемъ
новой школы {Въ предисловіи своемъ г-нъ переводчикъ говорить: "См ло
можно сказать, что Тереза посл новой Елоизы, посл Вертера займетъ первое
м сто въ библіотек и сердц чувствительнаго читателя". И подлинно см ло! Признаюсь, жалокъ будетъ тотъ читатель, который, не смотря на свою
чувствительность, не почувствуетъ различія между краснор чивыми и глубокомысленными твореніями поучительныхъ живописцевъ страстей
челов ческихъ и дюжиннымъ романомъ почти неизв стнаго Леонара. Въ
самомъ перевод найдете вы много выраженій, напоминающихъ намъ слогъ
ут хъ меланхоліи и подобныхъ тому книгъ, подвергнувшихся строгимъ
приговорамъ сочинителя Разсужденія о старомъ и новомъ слог . Послушайте!
"Моя система не испортитъ прежней моей морали, эта несравненная д вица симпатически влила въ насъ чувство своего энтузіазма -- сердце и голова ее начинали горячиться -- невинное блеяніе -- руки мои машинально поднялись къ небу -- часы наши былибъ унизаны бисеромъ счастія -- я свелъ знакомство съ собакою" и проч. и проч.-- Правда, что тутъ для одного разнообразія
найдете выраженія, отличающіяся и другими красками; на прим ръ:
любовникъ скрывается въ пустыню какъ "левъ рыкая -- д вки, обладающія
н жнымъ сердцемъ, ц пляются на шею первому удальцу -- пока ты изъ своего сердца не выкинешь нахала" и проч.-- Слова: будущность, безчинно, симпатія, интересанъ, дщерь, токмо (которыя, по выраженію Французскому, воютъ отъ
того, что вм ст ) выкупаютъ пріятною пестротою своею скучное однообразіе самого содержанія. -- Присоединясь къ обвинителямъ г. Греча, позволю и я
себ упрекнуть его, что онъ, по непростительной оплошности, забылъ упомянуть въ своей книг о перевод , заслуживающемъ им ть почетное
м сто въ кабинет испытателей Русской словесности. Не отъ этого ли забвенія
и зажглись перуны, стремящіеся на него изъ В стника Европы? Достойное наказаніе преступной забывчивости.}. Равно несчастливъ и неоснователенъ г- нъ М. И., когда старается, вопреки очевидности, опровергнуть справедливое
мн ніе г-на Греча, что "языкъ нашъ, пользуясь въ поэзіи и высокомъ
краснор чіи свободою древнихъ, можетъ въ дидактической проз сл довать словосочиненію Французскому и Англійскому". Кто только читалъ со
вниманіемъ творенія нашихъ лучшихъ писателей, тотъ уб жденъ въ этой, по
мн нію нашему, очевидной истин . Конечно, есть и у насъ, какъ заключаетъ
справедливо г. Давыдовъ въ умномъ разсужденіи своемъ О порядк словъ,
н которое необходимое соблюденіе правилъ въ свободномъ словосочиненіи
нашемъ. Но н тъ сомн нія, что искусному переводчику можно въ перевод
древняго писателя сл довать довольно в рно его см лымъ оборотамъ, а въ
перевод , наприм ръ, Англійскаго строго придерживаться буквально философскаго порядка Англійской прозы, какъ показываетъ намъ тому
прим ръ г. Давыдовъ въ упоминаемомъ Опыт . Вижу ясно какъ изв стный знакомецъ любовался сближеніемъ именъ Тредьяковскаго и Карамзина.
Grand et sublime effort d'une imaginative
Qui ne le cède point à personne qui vive.
L'Etourdi, Comédie de Molière, Acte III, se V.
Поздравляю его съ такимъ усиліемъ воображенія, если онъ имъ радуется;
но жал ю, что доказательство его въ семъ случа , какъ и въ прочихъ, ничего не доказываетъ. Можно бъ было, угадывая умыселъ критика, оставить слова
его безъ строгаго изсл дованія и притвориться, что принимаемъ ихъ за
простосердечное выраженіе искренняго его мн нія. -- Противники
неизв стнаго рыцаря им ютъ ту выгоду, сражаясь съ нимъ, что могутъ по
произволу д йствовать противъ него стр лами шутки или орудіями истины и
разсужденія. Поб да равно ихъ ожидаетъ. "Тайну писать какъ говорить
{Заблужденія и критика заключенія г-на М. И. такъ многочисленны, что н тъ
челов ческой возможности, сл довать за нимъ по пятамъ и уличать его на
каждомъ шагу. Зам тимъ зд сь только мимоходомъ, что никто опричь его не сказывалъ, что тайна дарованій Карамзина заключалась въ томъ, чтобы писать
какъ говорятъ. Впрочемъ повторяемъ, никто за мн нія Макарова отв тчикомъ
быть не обязанъ. Если бы онъ былъ въ живыхъ, то в роятно ум лъ бы
удовлетворительно отв чать самъ за себя г-ну М. И. Стихи, приведенные
дал е, также не идутъ къ д лу. Они выписаны изъ острой шутки любезнаго поэта; шуткою почитать ихъ и должно, а не аксіомою, на которую бы можно было ссылаться въ дидактическомъ разсужденіи; къ тому же и тамъ сказано: и кто пишетъ такъ какъ говоритъ; а не говорятъ, то-есть, кто и правильно
пишетъ, и правильно говорить.}, по словамъ г-на М. И., давно пропов дывалъ
Тредьяковскій". Положимъ такъ; но тайны въ литтератур , какъ и во многихъ другихъ отрасляхъ, приносятъ честь и пользу не Сфинксами хранящимъ ихъ
про себя; но Эдипамъ, ум ющимъ оныя разгадывать. На поприщ
литтературнаго д йствія, бол е нежели во всякомъ другомъ, нам ренія безъ исполненія остаются тщетными и пропадаютъ безплодно. Тредьяковскій, какъ
умный и образованный европейскимъ воспитаніемъ челов къ (въ этомъ никто ему не отказываетъ), могъ знать для своего времени чего желать языку; но,
какъ писатель безъ дарованія и искусства, не могъ ничего сд лать въ его
пользу. Тредьяковскій хот лъ проложить новую дорогу; но, не им я вожатыми
себ ни вкуса, ни авторскаго дарованія, путался въ своихъ поискахъ, погибъ и
не им лъ даже б дственной чести погубить съ собою ни одного
посл дователя. Карамзинъ нигд не выдавалъ себя за указателя новаго пути; но внимательный къ потребностямъ языка, отставшаго отъ образованности
народной, возвелъ его трудами своими на степень, ей соотв тственную, и
одною силою прим ра повлекъ за собою и ученыхъ, и св тскихъ, и государственныхъ писателей, и самое общество. Довершимъ опроверженіе словъ г-на М. И. короткимъ отступленіемъ, которое однакожъ не уклоняется
отъ настоящаго предмета. Г. Каченовскій выдаетъ себя и н которыми почитается за пропов дника классическаго ученія. Но если классическія
св д нія со временемъ еще бол е распространятся у насъ, если явится новый
Лагарпъ, который наставленіемъ и прим ромъ утвердитъ классическое ученіе,
то неужели можно будетъ сказать, что сіе благод тельное направленіе дано г.
Каченовскимъ и что тайна сл довать образцамъ классическимъ была ему
изв стна? Н сколько словъ, сказанныхъ въ пользу мертвыхъ, и то можетъ быть съ однимъ желаніемъ уязвить живыхъ, будутъ недостаточны для присвоенія ему этой чести. Необольстимый судъ потомства потребуетъ
твореній въ доказательство, и съ ч мъ предстанетъ предъ зерцало нашъ классическій писатель? Предстанетъ ли онъ съ романомъ Тереза и Фальдони,
съ Библіотекою пов стей и анекдотовъ, съ холоднымъ и бездушнымъ переводомъ н которыхъ поемъ Бейрона, въ коемъ пересушена сухая
Французская проза {Французскій переводъ Бейрона не дуренъ, но что за
неволя переводить Англійскаго поэта и еще своенравнаго и см лаго Бейрона
съ Французской прозы робкой и ст сненной? И притомъ къ чему въ Русскій переводъ вводить Французскіе и Польскіе обороты? "Миръ начиналъ улыбаться къ сей нещастной области -- съ самой высоты даже до береговъ".}; предстанетъ ли съ Разсужденіемъ о похвальныхъ словахъ Ломоносова, содержащемъ много выписокъ и мало мыслей и въ коемъ сочинитель, говоря о
витіи нашемъ, какъ о зараз , потоп , или другомъ Божіемъ гн в --
торжественно объявляетъ, что "Всеблагое Провид ніе, по недов домымъ судьбамъ своимъ, иногда являетъ міру людей великихъ" {Что тутъ
недов домаго? можно было бы сказать, наприм ръ, что Провид ніе по
недов домымъ судьбамъ являетъ иногда міру людей, ничтожныхъ средствами,
но высоком рныхъ мыслію о себ , наборщиковъ словъ, дерзающихъ судить надменно о писателяхъ знаменитыхъ; но въ рожденіи Ломоносова и другихъ
великихъ людей видимъ ясное и естественное исполненіе благод тельныхъ
м ръ пекущагося о насъ Провид нія.}, или сравниваетъ его изложеніе правилъ объ употребленіи словъ съ упадшимъ съ дерева яблокомъ, вразумившимъ
"Невтона къ объясненію притягательной силы въ систем всемірной; предстанетъ ли съ сухими извлеченіями изъ Шлецерова Нестора, которыя онъ назвалъ своимъ сочиненіемъ; -- съ журналомъ, который, похитилъ имя
В стника Европы, не им етъ ничего Европейскаго и распространяетъ вкусъ къ
классическому ученію сообщеніемъ публик стиховъ подобныхъ Союзу
поэтовъ, Французскихъ загадокъ, которыя въ ребячеств затвердили мы отъ старыхъ своихъ дядекъ, сообщеніемъ Прозаической Галиматьи {Смотри 19 No
В стника Европы.}, не знаю почему такъ названной -- не въ прим ръ другимъ -- какъ будто она выродокъ, отличенный такимъ заглавіемъ.
"Не знаю, что значитъ, на новомъ, легкомъ, пріятномъ Русскомъ язык
образцовое сочиненіе", говоритъ г-нъ М. И. въ припадк великодушнаго
смиренія. Какъ не пов рить такому безпритворному признанію? Посл дуя
полемической тактик , употребленной имъ противъ г-на Греча, им етъ всякій
полное право сказать посл того, что г-нъ М. И. знаетъ только, что есть
образцовое сочиненіе на старомъ, тяжеломъ, непріятномъ Русскомъ язык . Воздадимъ однакожъ каждому принадлежащее! Прозорливый критикъ открылъ, что Исторія Государства Россійскаго писана лучшимъ слогомъ
нежели Б дная Лиза. Можетъ быть иной строгій зам чатель и зам титъ, что
св дущему критику нельзя было безъ оговорки ставить никакой сравнительной степени между слогомъ сказочнымъ и историческимъ; но мы воздержимся отъ подобной взыскательности. Скажемъ напротивъ, что хотя
можетъ быть внезапная мысль подала ему случай къ сему важному открытію подобно какъ упадшее съ дерева яблоко вразумило Невтона; но все оно должно быть почтено достаточною виною къ прославленію его безсмертнаго имени {Разсужденіе о похвальныхъ словахъ Ломоносова.}. И подлинно, кто
кром Невтона могъ отъ упадшаго яблока постигнуть тайну, сокрытую до него
природою отъ непросв щенныхъ глазъ простолюдиновъ, и кром г-на М. И.
заключить о преимуществ Исторіи Государства Россійскаго надъ Б дною
Лизою, потому, что въ первой сочинитель пишетъ пом стный вм сто
феодальный, исправа вм сто полиція? Обратимся теперь въ тому, что г-нъ М.
И. говоритъ о самомъ Опыт краткой Исторіи Русской Литтературы.
Н тъ сомн нія, что въ книг г-на Греча должны встр титься ошибки и
гораздо важн е т хъ, къ коимъ придирается мелочная критика; но главное
обвиненіе ее совершенно несправедливо. Отъ него требуютъ отв та, почему
сочиненіе его не есть твореніе Сисмонди! Отв тъ не затруднителенъ. Русскій сочинитель назвалъ свой трудъ Опытомъ и Опытомъ краткой Исторіи Русской Литтературы (а не краткимъ опытомъ, какъ говоритъ г-нъ М. И.). Женевскій
ученый далъ своему творенію обширное общее названіе О литтератур полуденной Европы. Одно заглавіе доказываетъ, что въ планахъ обоихъ твореній никакого сходства быть не можетъ. Прочтите предисловіе того и
другаго автора и еще бол е ув ритесь, что сравнивать ихъ книги невозможно. Одинъ говоритъ: "я чувствую и знаю, сколь исторія сія недостаточна; вижу,
что она есть еще не исторія, а только собраніе н которыхъ нужныхъ для исторіи матеріаловъ", и проч. Другой, отдавая отчетъ въ правилахъ, которыхъ
онъ держался въ составленіи книги своей, прибавляетъ, что онъ "хот лъ въ
н которомъ смысл написать исторію ума челов ческаго, показать, что оный
въ ход своемъ у народовъ разныхъ сл довалъ почти однообразному порядку
и былъ подверженъ однообразнымъ изм неніямъ". За ч мъ же читаете вы
книги, и особливо какъ дозволяете себ печатать о нихъ сужденія, когда отъ
чтенія остаются въ васъ одни сбивчивыя понятія, когда вы не ум ете или не
хотите сообразить нам ренія одного писателя съ нам реніемъ другаго?
Зам тимъ еще новую разительную черту, отличающую одну книгу отъ другой.
Одна писана соотечественникомъ для соотечественниковъ о литтератур народной; другая для иностранцевъ о литтературахъ иностранныхъ. и
положеніе, и средство, и ц ль двухъ авторовъ совершенно различны. Г. Гречъ
изложилъ въ предисловіи планъ своей книги. Исполненіе отв чаетъ ли плану?
Вотъ что разсматривать должно. Вызывайте его бъ отчету на м стоположеніи имъ избранномъ, нападая по силамъ и способностямъ вашимъ; но не ищите его
тамъ, гд его н тъ, гд не думалъ и не могъ онъ быти и куда поставило его одно своенравное воображеніе ваше. Опроверженіе словъ г. Греча, что книга
его есть у насъ первый опытъ въ своемъ род , также неосновательно. Словарь Новикова, едва начатый Пантеонъ Карамзина, Словарь преосвященнаго
Евгенія -- все одни словари біографическіе и сл дственно Опытъ исторіи
можетъ справедливо быть названъ первымъ опытомъ въ своемъ род . Г-нъ М. И. говоритъ, что книги вышеупомянутыя отличаются отъ книги г. Греча только расположеніемъ и наружнымъ видомъ. Смиряясь предъ
замысловатостію посл дней шутки, спрошу, можно ли не шутя требовать, чтобы въ историческомъ сочиненіи, относящемся до одного предмета, и было иное различіе, какъ то, которое заключается въ расположеніи? Событія и лица
готовы: главное д ло историка состоитъ въ расположеніи. Если бы упадшее яблоко не пріучило насъ въ нечаяннымъ открытіямъ, то показалось бы намъ также непонятно, почему слова г. Греча, "что литтературою языка или народа
называются вс его произведенія въ словесности, то-есть творенія писанныя
на семъ язык стихами и прозою", заставили г-на М. И. "подумать самаго въ
себ , что исторія литтературы обязана показать не одни заглавія сихъ
твореній, но содержаніе и достоинство оныхъ". Г. М. И., конечно, могъ им ть это понятіе, которое отчасти справедливо; но по естественному порядку
мыслей н тъ ни мал йшаго повода извлечь второе опред леніе изъ перваго.
Въ несогласіи мн нія г. Греча и г. М. И. о Подшивалов , кажется, также
незатруднительно будетъ безпристрастному свид телю избрать справедливое.
Мн ніе перваго оправдывается уваженіемъ ученыхъ людей въ заслугамъ
литтератора почтеннаго. Предс датель Общества Любителей Россійской
Словесности при Московскомъ университет сказалъ о Подшивалов : "онъ
ум лъ и мыслить здраво и мысли свои выражать чисто и ясно". Г. Давыдовъ
подтвердилъ сей похвальный отзывъ. Мн ніе г-на М. И. основано на одной его памяти худой и нещастливой, говорю: нещастливой, ибо, сохраняя бережно
ошибки иныхъ писателей, забываетъ онъ о достоинств и заслугахъ писателей, пользующихся любовію и уваженіемъ признательныхъ согражданъ.
Зд сь превращается обязанность, которую исполнялъ я охотно. Я свободно
обнажалъ свои чувства и мысли потому, что почиталъ себя въ прав говорить
искренно и открыто. Перестр лки обиняками и намеками хороши, когда
истина отказываетъ намъ въ орудіи; но ув ренный въ правот своей и чистот побужденій вызываетъ противника въ чистое поле. Выписка изъ Латинской
комедіи, служащая эпиграфомъ къ 14-й книжк В стника Европы, весьма благоразумна и приведена, можетъ быть, тутъ кстати {Id arbitror Adprime in