179

ГЛАВА 3. СОВРЕМЕННАЯ РОССИЙСКАЯ ЛЕГИСЛАТИВНАЯ МОДЕЛЬ ПРОИЗВОДСТВА В СУДЕ ПРИСЯЖНЫХ: МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ, ЭТАПЫ, ОПОСРЕДОВАННО ОБЕСПЕЧИВАЮЩИЕ УЧАСТИЕ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ В ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ПРАВОСУДИЯ

§ 3.1. Методология и значение системного-структурного, функционального и сравнительно-правового исследований современной российской легислативной модели производства в суде присяжных

Все подходы к научному исследованию современной российской легислативной модели производства в суде присяжных можно условно разделить на имеющие в своей основе методологический партикуляризм407 и

базирующиеся на методологическом универсализме. Первая группа подходов

(партикулярных), эпистемологически также может быть разделена на две подгруппы: рассмотрение качественных характеристик российской легислативной модели производства в суде присяжных либо через призму отдельных институтов этого производства в их системной связи с иными элементами его юридической конструкции408 (первая подгруппа), либо в контексте анализа особенностей реализации в суде присяжных «сквозных»

407Партикуляризм (от лат. particula «небольшая часть», particularis «частичный») – стремление к частным моментам, обособлению.

408Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей: научно-практическое пособие / В. В. Золотых; Федеральное государственное образовательное учреждение высшего образования Российский государственный университет правосудия. – Москва : РГУП, 2017; Насонов С. А. Судебное следствие в суде присяжных: законодательство, теория, практика: Науч.-практ. пособие. М. : Р. Валент, 2001; Насонов С. А. Напутственное слово председательствующего в суде присяжных. – М. : Р. Валент, 2006; Петровский Н. К. Вердикт присяжных заседателей и его социально-правовые последствия…; Стрелкова Ю. В. Вердикт присяжных заседателей в уголовном судопроизводстве : теоретические основы и правоприменительная практика : автореферат дис. ... кандидата юридических наук : 12.00.09 / Стрелкова Ю. В.; [Место защиты: Моск. гос. юрид. акад. им. О. Е. Кутафина]. – Москва, 2018.

182

В отличие от дескриптивного, системный метод основан на восприятии всего производства в суде присяжных как некоей сложно организованной и функционирующей целостности, в которой отдельные его этапы (институты,

подинституты и т. д.) взаимосвязаны и детерминированы некими базисными закономерностями, проявляющимся во всех аспектах этого производства и обеспечивающих его интеграционное единство. Системный метод предполагает исследование проявления указанных закономерностей в нормативном регулировании рассматриваемого производства, судебной практике, а также выявление факторов, препятствующих их объективированию. Однако, вопрос о том, какие именно закономерности производства в суде присяжных являются базисными, в литературе является дискуссионным.

Так, в работе Т. А. Владыкиной российская легислативная модель производства в суде присяжных рассмотрена в дискурсивном поле таких базисных начал, как проблематика свойств судебной власти и ее публично-

правовая функция судебной защиты прав и свобод граждан в уголовном судопроизводстве. Такой подход обусловил включение в «систему» указанной легислативной модели производства в суде присяжных содержание субъективного процессуального права обвиняемого на рассмотрение уголовного дела судом присяжных, а также теоретико-прикладные проблемы стадии подготовки дела к судебному разбирательству411. В ряде других работ в качестве указанных базисных начал названы: организационно-правовые основы функционирования суда присяжных в РФ412, уровень реализации состязательности413 и т. д.

Не оспаривая правильности приведенных методологических подходов,

полагаем, во-первых, что, в системном аспекте, производство в суде с участием

411 Автор называет это «предосновной» производства в суде, с участием присяжных заседателей. См.: Владыкина, Т. А. Методологические основания производства по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей. М. : Юрлитинформ, 2016. С. 69–

104.

412Чашин А. Н. Суд присяжных в России : учебное пособие. М. : Дело и Сервис, 2013.

413Ильюхов А. А. Суд присяжных в России: исторические, уголовно-процессуальные и уголовно-правовые аспекты. М. : ЗАО «Издательство Экономика», 2009.

183

присяжных заседателей – это лишь та часть процессуальной формы, которая обеспечивает (прямо или косвенно) участие присяжных заседателей в рассмотрении уголовного дела. Именно такой фактор как участие непрофессиональных судей определяет всю специфику рассматриваемого производства, порождает определенные требования к процедуре судоговорения.

Представляется, что такие процессуальные факторы как повод к рассмотрению дела судом присяжных (в контексте ли субъективного процессуального права на это, либо в режиме императивного закрепления законодателем такого состава суда для определенного круга дел), особенности процессуальной и технической подготовки к такому рассмотрению, находятся за рамками специфических признаков юридической конструкции этого производства, порожденных его сущностными началами. Конечно, это не означает, что указанные аспекты полностью автономны от сущностных начал суда присяжных и могут произвольно регулироваться законодателем. Однако форма, в которой реализуются задачи указанных этапов процессуальной деятельности, более вариативна, чем порядок самого производства в суде присяжных, и может быть модифицирована в гораздо более широком диапазоне, нежели сам этот порядок,

при этом, не затрагивая его существа414.

Во-вторых, представляется, что базисные закономерности, обеспечивающие системность и определяющие особенности производства всех этапов судебного разбирательства российской легислативной модели обусловлены факторами,

414 Например, в ряде легислативных моделей производства в суде присяжных повод к рассмотрению дела в этом суде никак не связан с реализацией обвиняемым своего субъективного права. Так, в Австрии к подсудности суда присяжных «автоматически» отнесено рассмотрение уголовных дел о государственных преступлениях (государственная измена (§ 242 УК Австрии), посягательство на высшие органы государства (§ 249 – 251 УК Австрии), вооруженные заговоры (§ 279 УК Австрии) и др.), а также по всем преступлениям, за которые по закону предусмотрено наказание свыше 10 лет лишения свободы. Согласно ст. 5 органического закона о суде присяжных от 22 мая 1995 года в Испании рассмотрение дела судом присяжных указанных преступлений осуществляется независимо от наличия ходатайства обвиняемого (отказаться от рассмотрения дела в этой форме обвиняемый также не может). Однако обе легислативные модели соответствуют всем сущностным признакам производства в суде присяжных. См.: Насонов С. А. Европейские модели производства в суде присяжных: суд присяжных в Испании (сравнительно-правовое исследование) // Актуальные проблемы российского права.2015. № 8. С. 154–160.; Насонов С. А. Европейские модели производства в суде присяжных: суд присяжных в Австрии (сравнительно-правовое исследование). С. 41–52.

184

более «близкими» к сущности присяжного судопроизводства, нежели приведенные выше абстрактные характеристики. На наш взгляд, эти

«закономерности» – результат объективирования в законодательстве и судебной практике субстанциальных признаков суда присяжных415 и морфологической аутентичности этого производства416, а также эффективности (функциональной целостности).

Необходимо подчеркнуть, что под эффективностью мы понимаем такую качественную характеристику производства в суде с участием присяжных по уголовному делу, которая обеспечивает достижение целей правосудия.

Представляется верной позиция А. Ю. Астафьева, что правосудие эффективно,

если уголовно-процессуальный конфликт разрешен в соответствии с назначением уголовного судопроизводства, в контексте средств и способов, обеспечивающих это417. Несмотря на то, что в процессуальной сфере нормативный и деятельностный аспекты не разделимы, вместе с тем, возможно условно выделить нормативный аспект эффективности регулирования производства в суде присяжных, который, на наш взгляд, проявляется в непротиворечивости,

беспробельности, достаточности правового регулирования, отсутствии «мертвых» норм и т. д. Самостоятельность практического аспекта эффективности реализации правового регулирования проявляется в единообразии судебной практики,

соответствии ее смыслу и содержанию процессуальных норм, успешному применению аналогии права и закона, восполнении пробелов и т. д. В таком контексте подход А. Ю. Астафьева, полагающего, что эффективность института суда присяжных определяет эффективность процессуального взаимодействия председательствующего судьи и присяжных заседателей418, на наш взгляд,

является чрезмерно узким. Представляется, что эффективность рассматриваемого производства будет проявляться и на тех его этапах, на которых присяжные заседатели не принимают участие, что исключает указанное процессуальное

415Эти признаки рассмотрены в главе 1 настоящего диссертационного исследования.

416Указанные вопросы рассмотрены в главе 2 настоящего диссертационного исследования.

417Астафьев А. Ю. Процессуальные гарантии эффективности правосудия по уголовным делам: проблемы теории и практики. С. 44.

418Там же. С. 56.

185

взаимодействие (например, на этапах обсуждения вопросов права, в отсутствие коллегии присяжных заседателей, или на поствердиктных этапах).

Таким образом, системный подход в исследовании российской легислативной модели производства в суде присяжных, на наш взгляд,

предполагает выявление проблем объективирования субстанциальных признаков суда присяжных, морфологической аутентичности этого производства, а также реализации гарантий процессуальной эффективности. Именно в таком методологическом направлении наиболее продуктивно анализировать генезис проблемных ситуаций современной российской легислативной модели производства в суде присяжных и разрабатывать подходы к их разрешению.

Представляется, что научный анализ российской легислативной модели производства в суде присяжных не будет полным вне сравнительно-правового контекста. Необходимость верификации морфологической аутентичности российской легислативной модели рассматриваемого производства, поиск наиболее оптимальных подходов к регулированию рассматриваемого производства делает необходимым использование компаративного метода.

Наибольшие сложности для нормативного компаративного исследования легислативных моделей производства в суде присяжных создает то, что многие страны общего права вообще не знают некоторых правовых категорий романо-

германских правовых систем419 и наоборот. Так, например, характерное для англо-американского типа производства судебное решение «non obstante verdicto», не характерно для моделей производства континентального типа.

Напротив, требование мотивированности решения присяжных, не присуще законодательному регулированию производства в суде присяжных англо-

американского типа.

Кроме того, нормативное сравнение должно осуществляться с учетом того,

что «внешне идентичные юридические термины не всегда имеют одно и то же значение в различных правовых системах»420. Так, термин допрос (examination)

419Саидов А. Х. Сравнительное правоведение. М. : Норма: ИНФРА-М, 2011. С. 16.

420Саидов А. Х. Сравнительное правоведение. С. 16.

186

будет иметь совершенно различное содержание в моделях производства в суде присяжных англо-американского, континентального и смешанного типов. В

первом случае, этот термин будет иметь различное содержание в зависимости от вида допроса (прямой, перекрестный, повторный). В двух последующих случаях никаких нормативно закрепленных различий между видами судебного допроса не будет421.

Наконец, даже в рамках одной типовой морфологической модели производства в суде присяжных нормативное регулирование того или иного института в разных легислативных моделях такого производства может различаться. Так, например, законодательством США предусматривается, что по просьбе сторон или по инициативе судьи присяжные могут быть обязаны публично подтвердить, что они приняли то решение, которое объявлено старшиной (институт «poll of jury»). Делается это путем опроса каждого из присяжных судьей. Если кто-либо из присяжных не решится дать такое подтверждение, то судья может либо предложить всем присяжным вновь удалиться на совещание, либо распустить их и назначить новое судебное разбирательство422. Однако в отличие от США английское общее и статутное право запрещает подобным образом нарушать тайну совещания присяжных. В

соответствии со статьей 8 (1) Закона о неуважении к суду 1981 года (Contempt of Court Act 1981) проявлением неуважения к суду считается ходатайство о необходимости раскрытия тайны совещания присяжных заседателей с целью

421 Следует сказать, что российское законодательство вообще не знает такого понятия, как «перекрестный допрос». Между тем Европейский Суд по правам человека в своих постановлениях, принятых по делам в отношении РФ, неоднократно использовал это понятие. Так, например, в постановлении от 4 ноября 2010 года по делу «Банникова (Bannikova) против России» Европейский Суд по правам человека называет допрос свидетеля обвинения подсудимым и его защитниками «перекрестным допросом». В этом же контексте указанное понятие используется и в постановлении ЕСПЧ от 17 декабря 2009 года по делу «Голубева (Golubeva) против Российской Федерации» (жалоба № 1062/03) постановлении ЕСПЧ от 10 марта 2009 года по делу «Быков (Bykov) против Российской Федерации» (жалоба № 4378/02).

422 См. п. “d” правила 31 Федеральных правил уголовного процесса (Federal Rules of Criminal Procedure) в ред. от 1 декабря 2000 года [Электронный ресурс]. URL:http://droitbelge.be/codes.asp#ins (дата обращения 15.09.2021 г.).

187

выяснения, какие высказывались присяжными мнения, какие делались ими заявления во время вынесения вердикта и т. д.423

Функциональный подход также крайне важен в исследовании российской легислативной модели производства в суде присяжных. Как отмечал один из основателей этого подхода К. Цвайгерт, сравнительное правоведение, как и любое другое глубокое постижение права, не может сводиться к изучению концепций и доктрин. Оно изучает правовую действительность, «право в действии»424. Анализ практики применения законодательства о производстве в суде присяжных позволяет понять эффективность нормативной модели регулирования такого производства, выявить наиболее острые проблемы, характерные для той или иной легислативной модели производства в суд присяжных и способы их разрешения.

Кроме того, применение данного метода исследования позволяет более глубоко исследовать институт производства в суде присяжных, за счет сопоставления функциональной эффективности различных процедур, несопоставимых в рамках нормативного подхода. Представляется, что нормативное и функциональное сравнение необходимо применять при исследовании производства в суде присяжных в единстве, обеспечивая таким инструментарием результативность сравнительно-правовых исследований.

Реализация изложенной методологии требует определенной систематизации объекта изучения. Представляется, что единицей систематического исследования российской легислативной модели производства в суде присяжных должен стать этап судебного разбирательства.

Характеризуясь единой непосредственной задачей, четко определенным кругом участников уголовного судопроизводства, призванных обеспечить решение этой задачи, а также «набором» процессуальных действий,

составляющих содержание данного этапа судебного разбирательства,

выступающих в качестве средства достижения указанной задачи, каждый этап

423Закон о неуважении к суду 1981 г. (Contempt of Court Act 1981) [Электронный ресурс]. URL: http://www.hmso.gov.uk (дата обращения 15.09.2021 г.).

424Цвайгерт К., Путтфаркен Г. О возможности сравнения правовых институтов. Очерки сравнительного права. М., 1981. С. 157.

189

В ходе производства на второй группе этапов судебного разбирательства, к

которым мы относим формирование коллегии присяжных заседателей,

постановку вопросов присяжным, этап обсуждения последствий вердикта,

присяжные заседатели не принимают непосредственного участия в осуществляемых процессуальных действиях. Так, на этапе формирования коллегии присяжные заседатели участвуют лишь в его завершающей части – при разъяснении председательствующим прав и обязанностей членам сформированной коллегии. На этапе постановки вопросов присяжные заседатели опять-таки принимают участие только в финальной его части – выслушивая содержание утвержденного постановлением председательствующего вопросного листа. На поствердиктных этапах присяжные заседатели не принимают участия вообще, поскольку их процессуальная функция осуществления правосудия к этому моменту уже полностью реализована.

Вместе с тем, утверждение о том, что указанные этапы не обеспечивают осуществление присяжными заседателями функции правосудия, будет некорректным. Представляется, что они создают необходимые процессуальные условия и предпосылки для реализации присяжными заседателями своей функции на этапах первой группы. Так, этап формирования коллегии присяжных заседателей обеспечивает возможность участия присяжных заседателей на всех последующих этапах рассматриваемого производства. Именно на этом этапе появляется новый субъект уголовно-процессуальной деятельности – коллегия присяжных заседателей. Этап постановки вопросов присяжным заседателям обеспечивает разрешение ими, в рамках своих полномочий, рассматриваемого уголовного дела. Наконец, поствердиктные этапы обеспечивают трансформацию решения коллегии присяжных заседателей в приговор, выносимый от имени Российской Федерации, т. е. легитимизирует результат реализации присяжными заседателями функции правосудия. Таким образом, на рассматриваемых этапах производства также обеспечивается осуществление присяжными заседателями функции правосудия, но, в отличие от этапов первой группы, не непосредственно,

190

а опосредованно, через создание процессуальных условий и предпосылок реализации присяжными заседателями своей функции осуществления правосудия.

Тем не менее, такой фактор как непосредственное участие в производстве присяжных заседателей оказывает детерминирующее воздействие на все ключевые элементы процессуальной формы этапа судебного разбирательства.

Именно поэтому, те этапы, где это участие присяжных заседателей является непосредственным, будут характеризоваться рядом тождественных проявлений проблем реализации закономерностей, о которых шла речь выше. Напротив, если этапы судебного разбирательства не предполагают непосредственное участие присяжных заседателей – эти проявления будут иметь иное объективирование в законодательстве и судебной практике. Представляется, что системному подходу к исследованию российской легислативной модели производства в суде присяжных в наибольшей степени будет соответствовать последовательное рассмотрение именно этих двух групп конструктивно однородных этапов судебного разбирательств, причем, начать, на наш взгляд, следует со второй группы указанных этапов, как имеющих предваряющее, подготовительное

(формирование коллегии присяжных и постановка вопросов) либо результирующее, вспомогательное значение (поствердиктные этапы) по отношению к этапам, на которых осуществляется реализация присяжными заседателями процессуальной функции правосудия.

§ 3.2. Проблемы регулирования формирования коллегии присяжных

заседателей в современной российской модели производства в суде

присяжных и судебная практика

Значение процедуры отбора коллегии присяжных заседателей продиктовано функциональной взаимосвязью этого элемента юридической конструкции присяжного судопроизводства с важным сущностным аспектом суда присяжных.

191

Эта функциональная взаимосвязь выражается в обеспечении рассматриваемой процедурой объективности и непредубежденности жюри, его способности справедливо рассмотреть и разрешить конкретное дело.

На значение этих процессуальных действий обращают внимание многие исследователи производства в суде присяжных. С. А. Коломенская верно отмечает, что цель формирования коллегии присяжных заседателей – обеспечить максимальную беспристрастность присяжных заседателей, что станет условием объективной оценки ими доказательств, исследованных в судебном заседании и залогом вынесения справедливого вердикта, т. е. выработать качественное согласованное коллективное решение по вопросам дела426. Аналогичную точку зрения высказывает А. А. Горовко, который видит задачу рассматриваемого этапа в том, чтобы сформировать объективную, беспристрастную, работоспособную коллегию присяжных заседателей427. Суммируя высказанные точки зрения,

согласимся с Т. А. Владыкиной, что формирования коллегии из непредубежденных кандидатов в присяжные заседатели напрямую обусловлено характеристиками существующего уголовно-процессуального механизма428.

Именно поэтому указанный механизм не может произвольно определяться законодателем, а должен включать в себя, на наш взгляд, как минимум,

следующие элементы:

– особенный метод определения потенциальных присяжных заседателей,

подлежащих вызову для участия в судебном заседании, минимизирующий риск формирования коллегии из предубежденных кандидатов в присяжные заседатели

(использование случайностных подходов и т. д.429);

426Коломенская С. А. Формирование коллегии присяжных заседателей в США : учеб. Пособие для студентов юрид. Факультета. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 2006. С. 8.

427Горовко А. А. Формирование коллегии присяжных заседателей: проблемные вопросы// Актуальные вопросы рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей: научнопрактическая конференция, Владивосток, 19–21 сентября 2012 г. / Верховный Суд РФ, Приморский краевой суд, Дальневосточный федеральный университет; отв. ред. В. И. Курилов. Владивосток : Издательский дом Дальневост. федерал. ун-та, 2013. С. 44.

428Владыкина Т. А. Методологические основания производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей. С. 132.

429Зейдлиц Е. Г. Проблемы формирования коллегии присяжных заседателей: метод случайной выборки // Российское правосудие. 2018. № 1(141). С. 101.

192

–процедуры, обеспечивающие получение сторонами сведений о кандидатах

вприсяжные заседатели, для выявления возможности их участия в судебном разбирательстве;

–процедуры, обеспечивающие реализацию сторонами права определять персональный состав жюри.

Законодательное регулирование российской легислативной модели производства в суде присяжных на предмет соответствия процедуры формирования коллегии присяжных указанным критериям позволяет выявить определенный диссонанс. С одной стороны, нормы УПК РФ, регулирующие рассматриваемый институт, в целом, соответствует указанным критериям. Но, с

другой стороны, в нормативном регулировании рассматриваемого института и его практической реализации проявляются комплексные проблемы, обусловленные недостаточной реализацией институциональных признаков суда присяжных.

Спорный подход законодателя к процессуальному режиму составления предварительного списка кандидатов в присяжные заседатели порождает одну из первых проблем такого рода. Этот подход заключается в закреплении в УПК РФ квазисудебного порядка по составлению указанного списка коллегии присяжных заседателей. На квазисудебность этого порядка указывает то, что в рамках урегулированной законом судебной процедуры осуществляется самый незначительный его элемент: определение в постановлении о назначении судебного заседания с участием присяжных заседателей количества кандидатов в присяжные заседатели, подлежащих вызову в судебное заседание. Все дальнейшие действия – дача председательствующим распоряжения секретарю судебного заседания или помощнику судьи о производстве отбора кандидатов в присяжные заседатели в количестве, указанном в упомянутом постановлении (ч.1

ст. 326 УПК РФ); действия указанных лиц по осуществлению случайной выборки кандидатов, подлежащих вызову в суд, путем использования автоматизированной системы формирования состава коллегии присяжных заседателей «ПИ Присяжные» (ч. 1 ст. 326 УПК РФ); проверка указанными лицами сведений об отобранных кандидатах в присяжные заседатели на предмет предусмотренных

193

законом обстоятельств, исключающих их участие в рассмотрении уголовного дела (ч. 2 ст. 326 УПК РФ); исключение указанными лицами из отобранных кандидатов тех, которые не соответствуют предусмотренным законом требованиям (ч. 2 ст. 326 УПК РФ); составление итогового предварительного списка кандидатов в присяжные заседатели, подписываемого секретарем судебного заседания или помощником судьи, составившими данный список (ч. 4

ст. 326 УПК РФ) – осуществляются вне какой-либо процессуальной формы (в т. ч.

вне формы судебного заседания), что ограничивает действие на этом этапе формирования коллегии присяжных заседателей принципов уголовного судопроизводства и общих условий судебного разбирательства.

Конституционный Суд РФ отметил, что федеральное законодательство не предусматривает необходимость ведения и, соответственно, приобщения к материалам уголовного дела специальных протоколов или иных документов, в

которых отражалась бы процедура составления секретарем судебного заседания или помощником судьи предварительного списка присяжных заседателей, однако,

это не исключает права стороны при наличии к тому оснований оспорить случайный характер выборки кандидатов в присяжные заседатели и заявить отвод включенным в предварительный список кандидатам430. Вместе с тем, реализовать на практике подобную рекомендацию Конституционного Суда РФ практически невозможно, что обусловлено последствием квазисудебного характера действий по составлению предварительного списка кандидатов в присяжные заседатели:

отсутствием удостоверительной стороны этих процедур, ход которых не фиксируется ни в одном процессуальном акте.

Дискуссия о подходах к решению этой проблемы уже длительное время ведется в научной литературе. Наиболее распространенной позицией, является мнение о необходимости трансформации рассматриваемой квазисудебной

430 Определение Конституционного Суда РФ от 23.05.2006 N 189-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шейченко Владислава Игоревича на нарушение его конституционных прав пунктом 12 части четвертой статьи 47 и частью третьей статьи 227 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

194

процедуры в судебную, путем закрепления в УПК РФ положения, состоящего в том, что отбор присяжных заседателей, включая составление предварительного списка, должен осуществляться методом случайной выборки в судебном заседании с участием сторон431.

Доводом в поддержку такой позиции может служить опыт регулирования этого этапа в зарубежных моделях производства в суде присяжных. Так, в

современной испанской легислативной модели производства в суде присяжных,

из четырех этапов процедуры формирования коллегии присяжных заседателей, на которых составляется список кандидатов в присяжные заседатели, два последних этапа имеют судебный характер432. Аналогичный подход реализован в легислативных моделях рассматриваемого производства в Грузии433 и

Кыргызской Республике434. Присущ этот подход и отечественной правовой традиции, поскольку в УУС 1864 года нормативно предусматривалось проведение двух судебных заседаний с участием сторон, на одном из которых составлялся сессионный список будущих присяжных, целью второго заседания было приведение присяжных заседателей к присяге и разъяснение им прав и обязанностей435.

Представляется, что идея проведения случайной выборки кандидатов в присяжные в присутствии сторон, т. е. рецепция аналогичного механизма из иных легислативных моделей производства в суде присяжных, является крайне спорной и вряд ли обеспечивает достижение тех целей, ради которых она должна быть

431 Пашин С. А. Становление правосудия. С. 275.

432См.: Насонов С. А. Европейские модели производства в суде присяжных: суд присяжных в Испании (сравнительно-правовое исследование). С. 154–160.

433 Насонов С. А. Европейские модели производства в суде присяжных: суд присяжных в Грузии (сравнительно-правовое исследование) // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 6. С. 163–169.

434 УПК Кыргызской Республики устанавливает, что в день вынесения постановления о назначении уголовного дела к слушанию с участием присяжных заседателей администратор суда, по распоряжению председательствующего, путем случайной выборки, в присутствии государственного обвинителя и защитника обвиняемого формирует предварительный состав кандидатов в присяжные заседатели в количестве не менее пятидесяти. См.: УПК Кыргызской Республики от 2 февраля 2017 г. № 20 [Электронный ресурс]. URL:https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=36313326 (дата обращения 15.09.2021 г. ).

435 Вилкова Т. Ю., Насонов С. А. Принцип участия граждан в осуществлении правосудия в уголовном судопроизводстве. М. : Издательство Юрайт, 2017. С. 68–69.

196

суде общего и запасного списков путем случайной выборки437. Это обыкновение, на наш взгляд, нуждается в законодательном закреплении, наряду с вышеуказанными нормами. В случае внесения в УПК РФ подобной новеллы, она станет достаточной процессуальной гарантией, обеспечивающей право сторон на проверку соблюдения закона в ходе составления предварительного списка кандидатов в присяжные заседатели438.

Следующий критерий процедуры формирования коллегии, обеспечивающий ее соответствие сущностным признакам суда присяжных, определяется наличием у сторон процессуальных возможностей получения сведений о кандидатах в присяжные, достаточных для установления обстоятельств, препятствующих их участию в составе коллегии, рассматривающей конкретное уголовное дело. Проблемная ситуация, возникающая, применительно к данному критерию в практике функционирования присяжного судопроизводства, обусловлена произошедшим изменением нормативного регулирования предметной области опроса сторонами кандидатов в присяжные заседатели.

До вступления в силу поправки в ч. 8 ст. 328 УПК РФ, принятой Федеральным законом от 23 июня 2016 г. № 190-ФЗ, в законодательстве был реализован субъективный подход к определению этой предметной области,

который предполагал широкий опрос указанных кандидатов сторонами. Прежняя редакция указанной нормы содержала положение о том, что защита и обвинение в ходе опроса кандидатов в присяжные заседатели выясняли обстоятельства, которые, по их мнению, препятствовали участию в качестве присяжных заседателей. Предмет опроса кандидатов в присяжные заседателя определялся на основании мнения участников судоговорения, т. е. субъективного фактора – проявления индивидуального сознания, представляющего собой оценочное

437См.: Апелляционное определение Архангельского областного суда от 30.10.2019 по делу N 22-3045/2019 // СПС КонсультантПлюс.

438С этой же целью представляется необходимым устранить сформировавшееся в судебной практике обыкновение изъятию у сторон по завершению отбора коллегии присяжных врученных им предварительным списков кандидатов в присяжные заседатели. Никакого практического значения это действие, не предусмотренное УПК РФ, не имеет.

197

суждение (или их совокупность) по поводу тех или иных обстоятельств. В

философских исследованиях мнение трактуется как вероятностное знание,

существующее в условиях неопределенности познавательной ситуации439. В

психологической литературе отмечается, что мнение выражается в форме гипотезы и нуждается в верификации (может быть ошибочным)440.

По мнению ряда авторов, сторонников концепции «широкого опроса»,

такой подход предполагал подробный опрос каждого кандидата в присяжные заседатели, позволяя из ответов составить мнение о личности кандидата, его жизненных ценностях, понять, насколько данный кандидат будет справедлив и объективен при вынесении вердикта, сможет ли он понять правила судопроизводства и следовать им441. Вместе с тем, использование законодателем подобной нормативной модели породило возникновение в судебной практике множество проблемных ситуаций, поскольку такой подход фактически размывал границы предмета такого опроса, создавал риск незаконного информационного воздействия на присяжных заседателей, путем внедрения в задаваемые вопросы сведений, не исследуемых с их участием.

Именно поэтому поправка, исключившая из положения ч. 8 ст. 328 УПК РФ словосочетание «по их мнению», знаменовала существенную корректировку рассмотренной нормативной модели, поскольку была направлена на объективизацию основания содержания опроса кандидатов в присяжные заседатели. Однако, на наш взгляд, искомой объективизации эта новелла не обеспечила, поскольку, исключив субъективное мнение сторон в качестве фактора, определяющего границы познания сведений о присяжных заседателях в этом процессуальном действии, законодатель не заменил в уголовно-

процессуальном законодательстве этот фактор каким-либо иным, имеющим

439 Damer, T. Edward. Attacking Faulty Reasoning: A Practical Guide to Fallacy-free Arguments Cengage Learning (англ.), 2008. P.14–15.

440Большой психологический словарь / под ред. Б. Г. Мещерякова, акад. В. П. Зинченко. М. : Прайм-ЕВРОЗНАК, 2003. С. 75.

441Белова Г. Н. Некоторые проблемы отбора присяжных заседателей// Уголовнопроцессуальные и криминалистические чтения на Алтае: материалы ежегодной Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 15-летию деятельности суда присяжных на Алтае / под ред. В. К. Гавло. Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2009. Вып. 9. С. 28.

201

автора о невозможности законодательного очерчивания предмета опроса кандидатов в присяжные заседатели. Именно такое нормативное ограничение, на наш взгляд, способно обеспечить необходимую объективизацию основания предмета опроса.

Другие авторы полагают, что стороны вправе в ходе опроса кандидатов в присяжные заседатели выяснять любые сведения, которые позволяют выявить их предубежденность, обусловленную характером предъявленного обвинения либо личностью подсудимого или потерпевшего447. С таким подходом можно согласиться, ведь выявление предубежденных кандидатов в присяжные заседатели является основной задачей участия сторон в формировании коллегии.

Однако, с позиции определения предметной области опроса кандидатов в присяжные заседатели, эта точка зрения, на наш взгляд, характеризуется двумя спорными моментами. Во-первых, этот подход не позволяет четко очертить предмет опроса кандидатов в присяжные заседатели, поскольку выяснение «не возникает ли у них таких чувств по поводу природы обвинений, в силу которых им будет трудно быть беспристрастными и справедливыми при рассмотрении дела»448, предполагает установление множества гипотетически возможных обстоятельств, круг которых каждый участник процесса будет определять для себя субъективно449. Такой подход, по сути, является ретроактивным по отношению к тем положениям закона, которые действовали до вступления в силу поправки в ч. 8 ст. 328 УПК РФ. Во-вторых, представляется, что данные о личности подсудимого или потерпевшего не могут являться фактором,

очерчивающим границы предмета опроса кандидатов в присяжные, хотя бы

присяжных сведений о недопустимых доказательствах, о правовых аспектах расследования и т. д.

447Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей. С. 67.

448Там же. С. 74.

449В. В. Золотых, иллюстрируя эту позицию, приводит абсолютно корректный пример, что лицу, бывшему жертвой изнасилования, трудно будет быть объективным по делам об изнасиловании. Однако аналогичное чувство может проявиться у кандидата в присяжные и по иным причинам, перечень которых безграничен и субъективен (например, после восприятия художественного произведения и т. д.). Следовательно, эта позиция вновь актуализирует субъективный подход к определению предметной области кандидатов в присяжные заседатели. См. Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей. С. 74.

202

потому, что их исследование с участием присяжных заседателей нормативно ограничено (ч. 8 ст. 335 УПК РФ), что может вовсе исключить их доведение до присяжных заседателей, следовательно, они не окажут на их объективность никакого воздействия. В. В. Золотых, безусловно, прав, ссылаясь на «фактор пола», «фактор возраста» и «фактор поколения»450, однако эти очевидные для присяжных антропометрические сведения, на наш взгляд, минимально воздействуют на предмет опроса кандидатов в присяжные заседатели451.

Представляется, что вышеизложенные подходы не позволяют определить четкие критерии, очерчивающие границы опроса кандидатов в присяжные заседатели, не обеспечивают должного уровня правовой определенности применительно к допустимым и недопустимым вопросам, предполагают свободу широкого усмотрения как сторон (формулирующих подобные вопросы), так и председательствующего (реализующего полномочия по отклонению вопросов кандидатам в присяжные заседатели).

На наш взгляд, единственным объективным критерием, определяющим предметную область опроса сторонами кандидатов в присяжные заседатели,

должны являться основания заявления им мотивированного отвода452. Критикуя позицию, изложенную в пособии НИИ проблем укрепления законности и правопорядка453, С. В. Спирин отмечает, что приведенные примеры вопросов кандидатам в присяжные заседатели «сосредоточены на выявлении формальных оснований для отвода»454. По нашему же мнению, именно на выявление оснований для мотивированного отвода должны быть ориентированы вопросы,

450Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей. С. 76.

451Председательствующий в ходе опроса всегда выясняет, вызывают ли подсудимые у кандидатов в присяжные заседатели предубеждение. Это наблюдалось нами в 98 % исследованных уголовных дел.

452Представляется, что немотивированный отвод, как не требующий приведения никаких оснований, не может определять какие-либо критерии, очерчивающие предметную область опроса кандидатов в присяжные заседатели.

453Поддержание государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей : [Науч.-практ. пособие] / Науч.-исслед. ин-т проблем укрепления законности и правопорядка при Генер. прокуратуре Рос. Федерации; [Гаврилов В. В. и др.]; под ред. С. И. Герасимова. М. : НИИ пробл. укрепления законности и правопоряд, 2002 (Орехово-Зуев. тип. ). С. 73–77.

454Спирин В. В. Теория и практика формирования состава коллегии присяжных заседателей по уголовному делу. М. : Юрлитинформ, 2011. С. 113.

204

Важное значение в формировании коллегии присяжных заседателей,

обусловленное институциональными признаками производства в суде присяжных, являются процедуры, обеспечивающие реализацию сторонами права определять персональный состав коллегии присяжных заседателей для рассмотрения конкретного уголовного дела457. Однако их закрепление в нормах российского уголовно-процессуального законодательства и его практической реализации характеризуется определенной двойственностью.

Современной российской легислативной модели производства в суде присяжных изначально были присущи процедуры заявления сторонами мотивированных и немотивированных отводов кандидатам в присяжные заседатели, а также институт заявления ходатайства о роспуске коллегии присяжных заседателей ввиду ее тенденциозности. Однако в судебной практике выявился определенный дисфункционализм этого элемента механизма формирования коллегии присяжных заседателей, требующий нормативной корректировки указанных процедур, с тем, чтобы они в наибольшей степени обеспечивали реализацию сущностных начал присяжного судопроизводства. Проявление этого дисфункционализма, на наш взгляд, состоит, прежде всего, в нерелевантности,

сформировавшихся в теории и на практике представлений об основаниях мотивированных отводов кандидатов в присяжные заседатели, действительному кругу обстоятельств, которые могут создавать препятствия участию кандидата в качестве присяжного заседателя при рассмотрении конкретного уголовного дела.

Действующая нормативная модель российского производства в суде присяжных не содержит перечня специальных обстоятельств, являющихся основаниями мотивированного отвода кандидатов в присяжные заседатели, что распространяет на них общие основания отвода судей458. Развернувшаяся научная дискуссия привела к выработке ряда подходов к решению рассматриваемой проблемы. По мнению С. А. Коломенской, указанные основания были раскрыты в

457 Это отмечалось при описании теоретической модели в первой главе настоящего диссертационного исследования.

458 См. Насонов С. А. Формирование коллегии присяжных заседателей: проблемы законодательного регулирования и судебной практики // Актуальные проблемы российского права, 2014. № 12. С. 2843.

207

заседателях федеральных судов общей юрисдикции…». В указанных ситуациях,

по мнению автора, кандидаты в присяжные заседатели подлежат безусловному отводу462. Вторым вектором расширения круга указанных оснований, по мнению автора, является признание таковыми в судебной практике ряда частных обстоятельств, которые при определенных условиях могут становиться основанием для отвода463.

Соглашаясь, в целом, с позицией автора, вместе с тем, мы полагаем, что для решения рассматриваемой проблемы явно недостаточно формирования оптимальных подходов в судебной практике. Подобный подход не обеспечивает единообразия оценки председательствующими тождественных обстоятельств, на которые указывают стороны в качестве основания такого мотивированного отвода. В литературе справедливо отмечается, что на практике сформировался релятивистский подход (абсолютизация условности) к определению способности тех или иных фактов из биографии кандидатов в присяжные заседатели служить основанием их мотивированного отвода464. Конечно, следует признать, что один и тот же факт из прошлого кандидатов в присяжные заседатели (например, наличие судимых родственников) должен оцениваться на предмет релевантности основаниям его отвода в контексте целого комплекса условий, как объективного

(содержание предмета доказывания по делу), так и субъективного (интенсивность общения с указанными родственниками и т. д.) характера. Вместе с тем,

ориентация исключительно на судейское усмотрение в судебной практике, на наш взгляд, порождает субъективизм в оценке фактов, являющихся основаниями

462Там же. С. 99.

463Например, факт привлечения кандидата в присяжные заседатели к административной ответственности, по разделяемому нами мнению В. В. Золотых, может повлечь удовлетворение ему заявленного отвода только в том случае, если это вызвало стойкое негативное отношение к правоохранительным органам. При информированности кандидата в присяжные заседатели о рассматриваемом деле из иных источников, условием решения вопроса об удовлетворении ему отвода становится степень влияния на него этой информации и способность отвлечься от нее при вынесении вердикта. Таким образом, эти основания являются условными, однако указанные условия выходят за рамки нормативной конструкции оснований отвода, закрепленной в ст. 61 УПК РФ. См.: Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей. С. 101, 120.

464Тарасов А. А., Рахметуллина О. Р. Суд присяжных и проблемы народного участия в правосудии. С. 92.

209

Функциональное назначение возрастного, репутационного (в контексте отсутствия судимости), профессионального и прочих судоустройственных цензов,

закрепленных в отношении кандидатов в присяжные заседатели, состоит в обеспечении способности коллегии присяжных заседателей объективно рассмотреть уголовное дело и вынести по нему справедливый вердикт, т. е. в

решении сугубо процессуальной задачи. Необходимо подчеркнуть, что в современной судебной практике процессуализация указанных оснований de-facto

уже произошла, поскольку, круг обстоятельств, выясняемых в ходе опроса кандидатов в присяжные заседатели председательствующим, производимого в соответствии с ч. 3 ст. 328 УПК РФ, охватывает собой именно судоустройственные основания их дисквалификации, предусмотренные ФЗ «О

присяжных заседателях…»466. По итогам этого опроса, председательствующий освобождает от участия в рассмотрении дела тех лиц, которые не соответствуют указанным требованиям. Указание на несоответствие кандидатов в присяжные заседатели судоустройственным требованиям является наиболее частой формулировкой оснований мотивированных отводов, заявляемых сторонами467.

Процессуализация судоустройственных требований к кандидатам в присяжные заседатели является характерной для большинства легислативных моделей производства в суде присяжных. Так, в английской модели производства в суде присяжных одним из оснований индивидуальных отводов кандидатов в присяжные заседатели исторически являются: поколебленный авторитет присяжного заседателя ранее совершенным им преступлением («propter delictum»), несоответствие присяжного заседателя установленным законом цензам

(«propter defectum»)468. В грузинской легислативной модели производства в суде присяжных, требования, которым должны соответствовать кандидаты в присяжные заседатели, образуют содержание ряда статей УПК, т. е. являются

466Это явление наблюдалось в 97 % исследованных нами уголовных дел.

467Тарасов А. А., Рахметуллина О. Р. Суд присяжных и проблемы народного участия в правосудии. С. 92–93. В произведенных диссертантом исследованиях такой подход наблюдался в 95% изученных уголовных дел.

468Уилшир А. М. Уголовный процесс. С. 127; Зивс С. Л. Современный уголовный суд присяжных в Англии. С. 21.

210

уголовно-процессуальными нормами469. Уголовно-процессуальный акт Норвегии также закрепляет возможность отвести кандидата в присяжные заседатели по основаниям, предусмотренным судоустройственными актами470. Тождественный подход используется и в легислативных производствах континентальной морфологической модели471. Аналогичный подход использован

в современных производствах комбинированной морфологической модели,

например, в испанской легислативной модели производства в суде присяжных,

где основания отвода кандидатов в присяжные отражены в органическом законе о суде присяжных, содержащем в т. ч. уголовно-процессуальные нормы472.

Все вышеизложенное, на наш взгляд, свидетельствует о необходимости

придания значения оснований для мотивированного отвода кандидатов

в присяжные заседатели обстоятельствам, указанным в ч. 2 и 3 ст. 3 Федерального закона «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации».

2) В круг оснований мотивированного отвода присяжного заседателя необходимо включить аналогичные основания, предусмотренные законом для отвода профессиональным судей. Совершенно очевидно, что факторы,

нивелирующие гарантии независимости профессиональных судей и порождающие риски утраты ими объективности, оказывают равнозначное воздействие и на присяжных заседателей. Наличие у кандидатов в присяжные заседатели родственных связей с участниками процесса, прямой или

469Уголовно-процессуальный кодекс Грузии от 9 октября 2009 г. № 1772 [Электронный ресурс]. URL: http://jurytrial.ru/library/item/8847ins (дата обращения 15.09.2021 г.).

470См.: Насонов С. А. Норвежская модель производства в суде присяжных // Вопросы современной юриспруденции. 2015. № 45–46. С. 56–61.

471Так, например, согласно УПК Австрии присяжными заседателями могут быть австрийские граждане в возрасте от 30 до 60 лет, безоговорочно признающие демократический строй Австрийской Республики. Не могут быть присяжными в силу занимаемого общественного положения члены правительства, адвокаты, священнослужители и др. От обязанностей присяжных освобождаются аптекари, врачи, дантисты (при подтвержденной незаменимости); женщины (при определенных обстоятельствах); лица, работающие по трудовым договорам не менее 5 дней в неделю. См.: Уголовно-процессуальный кодекс Австрии от 09.12.1975 [Электронный ресурс]. URL: http://www.online.zakon (дата обращения: 15.09.2021).

472Органический закон о суде присяжных Королевства Испания (Ley Organica_del Tribunal del Jurado) от 22.05.1995 г. [Электронный ресурс]. URL:http://jurytrial.ru/library/item/8850 (дата обращения 15.09.2021 г.).

211

косвенной личной заинтересованности в исходе дела, создает угрозу справедливости выносимого по итогам судебного разбирательства вердикта.

Именно поэтому обстоятельства, указанные в ч. 1 и 2 ст. 61 УПК РФ, должны входить в комплексный перечень оснований мотивированного отвода кандидатов в присяжные заседатели. Аналогичный подход характерен для большинства легислативных моделей производства в суде присяжных473.

3) Необходимо придать значение оснований мотивированного отвода кандидатов в присяжные заседатели специфическому кругу обстоятельств,

которые препятствуют объективизации ряда субсидиарных институциональных признаков суда присяжных. Несмотря на то, что субсидиарные признаки имеют вспомогательный характер, опосредованно, они обеспечивают сущностную аутентичность суда присяжных, что делает критичным отсутствие механизма их реализации в легислативной модели рассматриваемого производства. Элементом подобного механизма, на наш взгляд, должны стать рассматриваемые основания отвода, которые коррелируют с такими субсидиарными признаками суда присяжных как формирование коллегии присяжных из лиц, не имеющих опыта судейской деятельности; неознакомление присяжных заседателей с материалами дела до судебного заседания.

Необходимо подчеркнуть, что содержание жизненного опыта присяжных заседателей, сформировавшиеся у них представления о справедливости рассматриваются Конституционным Судом РФ как ключевые факторы,

определяющие мотивы выносимого ими вердикта474. Следует согласиться с С. В.

Спириным, который, ссылаясь на исследования Л. И. Петражицкого, А. М.

473Так, например, согласно ст. 10 органического закона Испании присяжными заседателями не могут быть лица, имеющие с председательствующим, сотрудником прокуратуры либо секретарем суда, участвующими в рассмотрении дела, либо с адвокатом, родственную связь, либо состоящим с ними в иных отношениях, а также лица, прямо или косвенно заинтересованные в результатах процесса. См.: Органический закон о суде присяжных Королевства Испания (Ley Organica_del Tribunal del Jurado) от 22.05.1995 г. [Электронный ресурс]. URL:http://jurytrial.ru/library/item/8850 (дата обращения 15.09.2021 г.). В английской легислативной модели производства в суде присяжных закреплено специальное основание мотивированного отвода присяжного – «propter affectum» (пристрастие)– отвод, ввиду наличия заинтересованности. См.: Уилшир А. М. Уголовный процесс. С. 127; Зивс С. Л. Современный уголовный суд присяжных в Англии. С. 20, 21.

474См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 6 апреля 2006 г.

212

Бобрищева-Пушкина, Д. Юма, отмечает, что жизненный опыт и эстетические эмоции присяжных заседателей (репульсивные и аппульсивные), а также их представления оказывают нормообразующее (правопроизводящее) влияние на них при вынесении вердикта475. Очевидно, что указанные основания отвода должны отражать эти факторы в негативной форме, а именно содержать указание на такой жизненный опыт и на такие сформировавшиеся представления, которые могут создавать препятствия справедливому разрешению дела.

Необходимость в законодательном закреплении указанных оснований обусловлена еще и тем, что они не могут быть компенсированы содержанием оснований отвода судей, закрепленными в ст. 61 УПК РФ, поскольку такие факторы как наличие предыдущего опыта судейской деятельности,

профессиональное знание норм права, ознакомление с делом перед судебным разбирательством, напротив, являются гарантией адекватного осуществления функции правосудия профессиональным судьей, а не препятствием к этому.

Поскольку указанные субсидиарные признаки суда присяжных направлены на обеспечение объективности присяжных заседателей, нормативная формулировка соответствующего основания мотивированного отвода, на наш взгляд, должна включать указание на сомнение в их объективности, обусловленное определенным ретроактивным воздействием (информационным,

психологическим и т. д.) на кандидатов, либо наличием у них опыта (мнения),

влекущего указанные последствия. Подобные основания характерны для многих легислативных моделей рассматриваемого производства, что свидетельствует о возможности их закрепления и в УПК РФ476.

475Спирин В. В. Теория и практика формирования состава коллегии присяжных заседателей по уголовному делу. С. 142.

476Например, в грузинской легислативной модели производства в суде присяжных присяжным заседателем не может быть лицо, если его участие в деле в качестве присяжного заседателя было бы явно несправедливым в связи с высказываемыми этим лицом соображениями или его личным опытом (п. «и» ст. 30 УПК Грузии). См.: Уголовно-процессуальный кодекс Грузии от 9 октября 2009 г. № 1772 [Электронный ресурс]. URL:http://jurytrial.ru/library/item/8847ins (дата обращения 15.09.2021 г.). Согласно п. 4 ч.1 ст. 363 УПК Кыргызской Республики одним из оснований отвода кандидата в присяжные заседатели являются обстоятельства, дающие основания полагать, что кандидат в присяжные «может быть необъективен», в т. ч. по иной причине, нежели личная заинтересованность в исходе дела. См.: УПК Кыргызской Республики

214

Другим проявлением рассматриваемого дисфункционализма является концептуальная неопределенность в оценке значения (места) института немотивированного отвода кандидатов в присяжные заседатели в процессуальном механизме формирования коллегии присяжных заседателей. Рассматриваемый вид отвода традиционно признается важной процессуальной гарантией,

позволяющей сторонам реализовать свои процессуальные интересы в индивидуальном составе коллегии присяжных заседателей независимо от позиции другой стороны и мнения председательствующего477. Именно поэтому в литературе высказываются предложения об усилении этой гарантии – расширении сферы применения немотивированных отводов, как в качественном,

так и в количественном аспектах.

Качественная модификация рассматриваемого средства воздействия на состав формируемой коллегии присяжных заседателей выражается,

преимущественно, в предложениях по расширению круга субъектов, наделенных правом на заявление подобного вида отводов. Например. Т. А. Владыкина предлагает предоставить право заявления одного такого отвода потерпевшему,

что обусловлено, на ее взгляд, проблемой возможного несовпадения мнений потерпевшего и прокурора по поводу кандидатуры, подлежащей немотивированному отводу478. Аналогичную позицию высказывают Н. В.

Урлеков479, А. А. Дмитриева, А. В. Силаев480 и другие авторы. А. А. Ильюхов,

занимая сходную позицию, считает, что указанное право необходимо предоставить еще и гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям, поскольку иначе нарушается принцип равноправия сторон481.

477Коломенская С. А. Формирование коллегии присяжных заседателей в уголовном процессе России и США. С. 155.

478Владыкина Т. А. Методологические основания производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей. С. 125–126.

479Урлеков Н. В. Институт присяжных заседателей: проблемы формирования и деятельности. – Владимир : Изд-во Владим. гос. ун-та, 2010. С. 74–75.

480Дмитриева А. А., Силаев А. В. Представительство прав потерпевшего адвокатом в суде с участием присяжных заседателей // Адвокатская практика. 2005. № 3. С. 15.

481Ильюхов А. А. Механизм реализации теоретико-правовых основ судебного разбирательства по делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, в рамках российского и

215

Количественная модификация выражается в различных предложениях увеличения числа немотивированных отводов, предоставляемых сторонам.

Например, И. Л. Петрухин полагал, что увеличение количества немотивированных отводов, предоставляемых сторонам, приблизит уголовно-

процессуальное законодательство к международным стандартам482. С. А.

Коломенская, в целях формирования качественного состава жюри, предлагает увеличить число немотивированных отводов для каждой из сторон до 5–6 и

предоставить судам возможность в определенных пределах изменять это число в зависимости от степени тяжести совершенного преступления и числа подсудимых483. Аналогичной позиции придерживается В. В. Золотых,

поддерживая идею повышения числа немотивированных отводов по делам о преступлениях, наказуемых пожизненным лишением свободы484. А. А. Тарасов и О. Р. Рахметуллина предлагают расширить число немотивированных отводов,

заявляемых кандидатам в присяжные заседатели сторонами, путем трансформации ныне действующего диспозитивного правила, позволяющего судье предоставить право сторонам на заявление дополнительных немотивированных отводов, в императивное – обязав его совершать указанное процессуальное действие, если количество неотведенных присяжных соответствует определенному пороговому значению485.

В судебной практике праву на заявление рассматриваемого вида отвода придается исключительное значение, поскольку его нарушение признается безусловным апелляционным основанием к отмене приговора по делу486. Такая

международного законодательства: проблемы и перспективы развития // Международное уголовное право и международная юстиция. М. : Юрист, 2014. № 1. С. 3–6.

482Петрухин И. Л. Суд присяжных: проблемы и перспективы // Государство и право. 2001. № 3. С. 8.

483Коломенская С. А. Формирование коллегии присяжных заседателей в уголовном процессе России и США… С. 167.

484Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей. С. 149

485Тарасов А. А., Рахметуллина О. Р. Суд присяжных и проблемы народного участия в

правосудии. С. 99.

486 См.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26.07.2012 г. № 47-012-30сп-а [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

216

оценка значения немотивированных отводов в судебной практике и доктринальных исследованиях, на первый взгляд, создает все предпосылки для экспансивного развития рассматриваемого института. Однако в нормативном регулировании современной российской легислативной модели производства в суде присяжных наблюдается прямо противоположная тенденция. Федеральным законом от 23 июня 2016 г. № 190-ФЗ количество немотивированных отводов, право на заявление которых имеют стороны, было сокращено до одного для каждой из сторон. Несмотря на то, что эта поправка в пояснительной записке к законопроекту была объяснена сокращением общей численности состава коллегии присяжных, она вызвала множество негативных откликов в литературе487. Соглашаясь в определенном контексте с этими оценками, отметим, что тенденция количественного и качественного ограничения использования немотивированных отводов имеет характер общий для всех моделей этого производства488, что, на наш взгляд, обусловлено объективными предпосылками.

Сущность этих предпосылок кроется в природе различий мотивированного и немотивированного отводов как элементов механизма формирования коллегии присяжных заседателей. В современной литературе эти различия рассматриваются, преимущественно, в формальном аспекте. Так, С. В. Спирин полагает, что немотивированные отводы отличаются от мотивированных лишь основаниями, способом заявления и кругом лиц, имеющих право на совершение

487 Ветрова Г. Н. Суд присяжных: традиции и новации (путь реформ) // Закон. 2018. № 2. С. 144–156. Касаева Т. Г. Суд присяжных как неотъемлемый атрибут современного правового государства // Российский судья. 2019. № 5. С. 34–37.

488 Так в Великобритании, первоначально, право на заявление отвода без указания мотивов («peremptory») было предоставлено только обвиняемым по делам о квалифицированной государственной измене (не более 35 кандидатов) и по делам об иных тяжких преступлениях (не более 20 кандидатов). Далее, количество немотивированных отводов для стороны защиты было снижено до семи, которые в 1982 г. были сокращены до трех, а затем Законом о присяжных 1988 г. право обвиняемого на такие отводы было вовсе упразднено. (См.: Уилшир А. М. Уголовный процесс. С. 125). В американской модели производства в суде присяжных широко применяется «правило Батсона» (Batson Rule), которое, во-первых, запрещает использование немотивированного отвода для исключения из состава коллегии кандидатов в присяжные иной расы, нежели подсудимый, а, во-вторых, обязывает сторону, заявляющую немотивированный отвод, объяснить его причины, т. е. модифицирует этот вид отвода в разновидность мотивированного. (См. Коломенская С. А. Формирование коллегии присяжных заседателей в уголовном процессе России и США. С. 159–163).

217

этого процессуального действия489. Т. А. Владыкина подчеркивает ключевую особенность такого отвода – его основаниями является неограниченно широкий круг психологических и иных личностных особенностей кандидата в присяжные заседатели490. Аналогичная точка зрения высказана в коллективной монографии

«Рассмотрение уголовных дел с участием присяжных заседателей», где отмечается, что поводом для немотивированного отвода может выступать даже необъяснимое подсознательное психологическое неприятие данного лица в качестве присяжного заседателя491. В. В. Золотых отмечает, что немотивированный отвод может иметь причины и основания (для заявляющей его стороны) и в этом он схож с мотивированным, но его специфика состоит в том,

что этот мотив не оглашается в судебном заседании, позволяя сторонам не раскрывать указанные причины суду492.

Мы полагаем, что сущностное различие между указанными видами отвода кандидатов в присяжные заседатели проявляется в другом значимом аспекте.

Любое ходатайство о мотивированном отводе кандидатов

в присяжные заседатели изначально обладает свойством верифицируемости. Его

объективность (обоснованность, соответствие критериям, указанным

в законе и т. д.) проверяется как председательствующим при вынесении решения по нему, так и при наличии соответствующей жалобы, судами вышестоящих инстанций. Для того, чтобы обеспечить сторонам возможность обоснования подобных ходатайств, а судье – возможность их верификации, юридическая конструкция производства в суде присяжных включает в себя этап собирания сведений о кандидатах в присяжные заседатели (этап опроса кандидатов), а

легислативная модель такого производства содержит критерии, которым этот

489Спирин С. В. Теория и практика формирования состава коллегии присяжных заседателей по уголовному делу. С. 131.

490Владыкина Т. А. Методологические основания производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей. С. 134.

491Соседов Е. А., Ламонов Е. В., Ноздрин В. С. Рассмотрение уголовных дел с участием

присяжных заседателей : модульное учебно-методическое пособие. Тамбов : Издательский дом

218

кандидат должен соответствовать. Эта же верификация определяет необходимость вынесения председательствующим решения, в котором были бы обозначены мотивы удовлетворения подобного ходатайства или отказа в этом.

Следовательно, институт мотивированных отводов в наибольшей степени объективизирует требования беспристрастности и объективности присяжных заседателей. Именно поэтому мотивированный отвод в современных легислативных моделях производства в суде присяжных становится основным правовым средством обеспечения беспристрастности суда с участием присяжных заседателей. Институт же немотивированного отвода кандидатов в присяжные заседатели, являясь исторически первой формой селекции кандидатов,

по мере развития мотивированного отвода, все более утрачивает свое первоначальное значение493 и становится резервным средством обеспечения беспристрастности присяжных заседателей. Ключевым отличием немотивированного отвода от мотивированного, на наш взгляд, является его

неверифицируемость. Отсутствие обязанности указывать на мотивы такого отвода, делает невозможным проверку его обоснованности и законности.

Основанием такого отвода может быть вообще иррациональное «подсознательное психологическое неприятие» стороной того или иного кандидата в присяжные заседатели, что в принципе не подлежит какой-либо проверке. Это качество немотивированных отводов стало предметом критики в зарубежной литературе,

поскольку именно такой отвод может оказаться «прибежищем для некоторых глупейших, и иногда и отвратительнейших стереотипов, созданных нашим обществом»494. В этой связи вряд ли можно утверждать, что немотивированный отвод в такой же степени позволяет решить публично-правовую задачу обеспечения беспристрастности и объективности коллегии присяжных заседателей, как и мотивированный. Конечно, на это утверждение можно возразить, что немотивированный отвод в максимальной степени обеспечивает

493 Именно развитие института мотивированных отводов в модели производства в суде присяжных по УУС, на наш взгляд, привело к законодательному снижению числа немотивированных отводов.

494 Коломенская С. А. Формирование коллегии присяжных заседателей в уголовном процессе России и США. С. 163.

220

В связи с этим же, представляются спорными приведенные выше предложения количественного и качественного расширения процессуальных возможностей участников судебного разбирательства на заявление этого вида отвода. Представляется, что подобная новелла не изменит сущности этого правового средства как резервного, а при наличии законодательных и сложившихся в судебной практике препятствий к реализации сторонами права на мотивированный отвод, не позволит сторонам оказывать значимое воздействие на состав формируемой коллегии. Кроме того, расширению рассматриваемого права,

на наш взгляд, всегда будут препятствовать объективный фактор. Увеличение числа немотивированных отводов, предоставляемых сторонам (в количественном или качественном аспектах) с неизбежностью вызовет необходимость увеличения порогового значения количества кандидатов в присяжные, которые должны остаться после удовлетворения председательствующим мотивированных отводов,

заявленных сторонами (ч. 12 ст. 328 УПК РФ) и общего числа кандидатов в присяжные, вызываемых в суд до того значения, которое было закреплено в законе ранее. Однако если вернуться к пороговым значениям, ранее закрепленным в ст. 328 УПК РФ, то тогда полностью обессмысливается тот эффект, который, по мнению законодателя, должно было повлечь сокращение численности присяжных заседателей в коллегии. Восстановление же изначальной численности присяжных заседателей в коллегии нуллифицирует эффект увеличения количества кандидатов в присяжные заседатели, которое сторона вправе отвести немотивированно. Любое увеличение числа немотивированных отводов, предоставляемых сторонам, не исключит ситуации, когда количество подсудимых будет превышать предусмотренную законом точку экстремума

(максимальное количественное значение) немотивированных отводов. В такой ситуации немотивированный отвод, помимо своего, изначально, резервного характера, и вовсе становится юридической фикцией. Т. А. Владыкина точно отмечает, что если в рассматриваемом случае между подсудимыми не достигнуто

221

согласие, то каждый из них может отвести лишь математическую долю кандидата в присяжные заседатели496.

Таким образом, и в качественном, и в количественном аспектах немотивированный отвод кандидатов в присяжные заседатели не нуждается в расширении, а степень эффективности его как средства для обеспечения беспристрастности коллегии присяжных будет определяться решением проблем

производства в суде присяжных в наибольшей степени связана с институтом роспуска коллегии присяжных заседателей ввиду тенденциозности ее состава.

Теоретическое осмысление этого института в российской науке уголовно-

процессуального права вызвало дискуссию относительно его правовой сущности и функциональной нагрузке как элемента процессуального механизма формирования коллегии присяжных заседателей.

Большая часть авторов, несмотря на ряд замечаний к процессуальной форме

о тенденциозности сформированной, но не принявшей присягу, коллегии присяжных заседателей, являются действенной уголовно-процессуальной гарантией, уменьшающей риски вынесения необъективного вердикта, т. к. по делам о преступлениях, связанных с национальными столкновениями, и половых преступлениях опасным может быть не только стопроцентное участие в процессе присяжных одной национальности или одного пола, но и их большинство497.

С этой позицией соглашается А. А. Горовко, подчеркивающий субсидиарность этого процессуального средства обеспечения объективности и беспристрастности коллегии присяжных заседателей, которое используется только тогда, когда традиционные средства (мотивированные и немотивированные отводы) не обеспечили отстранение от участия в рассмотрении уголовного дела тех лиц, чья

496Владыкина Т. А. Методологические основания производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей. С. 135.

497Пашин С. А. Судебная реформа и суд присяжных. М., 1995. С. 12–13.

222

способность объективно разрешить дело вызывает у сторон сомнения, которые позволяют предположить, что данный состав присяжных не сможет вынести объективный вердикт498. О. Н. Тисен, обозначая незначительную востребованность рассматриваемого института в судебной практике, полагает,

что он выступает дополнительной гарантией обеспечения права подсудимого на рассмотрение его дела объективным и беспристрастным судом, поскольку компенсирует неудачную попытку сформировать объективную коллегию присяжных заседателей499. К числу авторов, занимающих двойственную позицию относительно института роспуска коллегии присяжных заседателей ввиду ее тенденциозности, можно отнести А. Н. Чашина, который, возражая против исключения этих норм из уголовно-процессуального законодательства, вместе с тем, отмечает, что их реализация сторонами в судебной практике сама по себе создает риск утраты объективности коллегией присяжных заседателей500.

Противники института заявления о тенденциозности также приводят доводы о рисках, которые порождает заявление суду подобного ходатайства.

Например, С. И. Добровольская обосновывает свое предложение об аннулировании этого института тем, что заявление о тенденциозности сформированной коллегии, сделанное стороной в присутствии кандидатов в присяжные заседатели и отклоненное председательствующим, неизбежно породит к ней неприязненное отношение со стороны будущих присяжных заседателей501.

Представляется, что позиция о необходимости законодательного аннулирования рассматриваемого института является верной, однако его концептуальные недостатки, на наш взгляд, проявляются вовсе не в процедуре

498 Горовко А. А. Формирование коллегии присяжных заседателей: проблемные вопросы // Актуальные вопросы рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей: научнопрактическая конференция. Владивосток, 19–21 сентября 2012 года. Владивосток : ИД Дальневост. федер. ун-та, 2013. С. 43.

499Тисен О. Н. К вопросу о тенденциозности сформированной коллегии присяжных заседателей // Российский судья. 2008. № 6. С. 12–25.

500Чашин А. Н. Суд присяжных в России. С. 88.

501Добровольская С. И. Суд присяжных: актуальные проблемы организации и деятельности : автореферат дис. ... канд. юр. наук. Москва, 1995. С. 8.

223

реализации сторонами права на подобное заявление. Достаточно реверсивно скорректировать проявляющийся в судебной практике подход, состоящий в том,

что подобное ходатайство может быть заявлено в присутствии присяжных заседателей502, и все риски, связанные с реализацией сторонами этого права будут минимизированы. Невысокая востребованность этого института в настоящее время, сама по себе, не свидетельствует об отсутствии у него функционального значения в конструкции производства в суде присяжных. Необходимость указанной законодательной новеллы обусловлена принадлежностью этого института иному морфологическому типу производства в суде присяжных,

адекватная имплементация которого в российскую легислативную модель, по

нашему мнению, невозможна.

Институт роспуска коллегии присяжных ввиду ее тенденциозности,

закрепленный в ст. 330 УПК РФ, является рецепцией института англо-

американской морфологической модели рассматриваемого производства: отвода всего списка присяжных заседателей (challenge to the array)503.

Как отмечал И. Я. Фойницкий, историческая предпосылка появления этого вида отвода состояла в том, что в англо-американской модели производства в суде присяжных список присяжных заседателей составлялся шерифом, вне какого-

либо контроля суда или сторон, поэтому право не могло отказать сторонам в единственной остающейся гарантии против произвола, предоставив возможность оспорить объективность составленного списка присяжных, т. е. контроля во время судебного рабирательства504. Именно поэтому рассматриваемый коллективный

(групповой) отвод приобрел ряд имманентных признаков, обеспечивающих указанную контрольную функцию.

Во-первых, он мог быть заявлен только в самом начале процедуры формирования коллегии присяжных, поскольку представлял собой претензию

стороны ко всему списку присяжных заседателей, а не

502 Апелляционное определение Костромского областного суда от 11.02.2020 по делу № 22105/2020 [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

503См. Зивс С. Л. Современный уголовный суд присяжных в Англии. С. 20.

504Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. С. 420.

224

к отдельным кандидатам, указанным в этом списке, поэтому этот уголовно-

процессуальный спор требовалось разрешить до перехода к персональному обсуждению кандидатов в присяжные заседатели.

Во-вторых, основания этого отвода не касались личностных характеристик присяжных заседателей, а представляли собой конкретные обстоятельства,

определявшие объективность и беспристрастность составителя списка присяжных. В прецедентной практике выделялись два вида оснований для заявления такого отвода: безусловное основание, которое влекло главный отвод

(principal challenge to the array) – если шериф, в силу родственных или иных отношений с одной из сторон (подкуп, имущественный интерес в исходе дела и т.

д.), не мог беспристрастно подойти к составлению списков присяжных заседателей, и условное основание, влекущее отвод ввиду возможной благосклонности шерифа к одной из сторон (challenge for favour)505. Очевидно, что эти основания никак не дублировались (и не могли дублироваться) с основаниями отвода самих присяжных заседателей.

В-третьих, решение по заявленному отводу всему списку присяжных предопределялось видом основания. Если подтверждалось безусловное основание главного отвода – весь список присяжных автоматически признавался недействительным506. Основание «отвода ввиду благосклонности» оценивалось на предмет того, могло ли оно повлиять на объективность составителя списков,

причем эту оценку давал не профессиональный судья, а «посредники» (triers),

назначаемые судом из числа присяжных507.

Ни континентальная, ни комбинированная морфологические модели производства в суде присяжных не восприняли этого своеобразного института, в

т. ч. и потому, как отмечал И. Я. Фойницкий508, что на континенте существовала

505 С. Л. Зивс приводил пример основания заявления отвода ввиду благосклонности: если сторона является арендатором имущества шерифа, поскольку факт арендных отношений сам по себе не свидетельствует о благосклонности шерифа. См. Зивс С. Л. Современный уголовный суд присяжных в Англии. С. 20.

506 Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. С. 417. 507Уилшир А. М. Уголовный процесс. С .126 508 Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. С. 420

225

весьма сложная система административного и судебного контроля за составлением списков присяжных заседателей. Совершенно очевидно, что рассматриваемый институт не мог быть имплементирован в современную российскую законодательную конструкцию производства в суде присяжных в неизменном виде. Именно поэтому институт отвода всего списка был существенно трансформирован в российском законодательстве: перенесен на самое окончание этапа формирования коллегии; основание отвода изменено с объективности составителя списков на объективность коллегии присяжных в целом; наконец, основания такого отвода лишены четкости, присущей англо-

американской модели, и, напротив, закреплены максимально аморфно, что, по мнению законодателя, видимо, было нацелено на расширение пределов судейского усмотрения в их оценке.

Однако такая трансформация рассматриваемого института, на наш взгляд,

не обеспечила его эффективного функционирования, прежде всего, в силу его несоответствия морфологической модельной конструкции присяжного судопроизводства в России. Это противоречие обусловило возникновение, как минимум, двух концептуальных коллизий в практике применения рассматриваемого института.

Первая коллизия образуется между требуемой степенью конкретности основания утверждения о неспособности сформированной коллегии присяжных заседателей вынести объективный вердикт (тенденциозности коллегии) и

неконкретизированностью этого основания в законодательстве и судебной практике.

Заявление о роспуске сформированной коллегии присяжных заседателей по своим сущностным характеристикам является разновидностью мотивированного отвода, который отличается от аналогичного процессуального института лишь тем, что ориентирован на отстранение от рассмотрения дела всей коллегии, а не отдельного присяжного заседателя. Вывод о необходимости мотивирования такого ходатайства обусловлен как диспозицией статьи 330 УПК РФ, так и

226

толкованием этой нормы в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ509,

разделяется в научной литературе510. Требование мотивирования рассматриваемого ходатайства предопределяет необходимость конкретизации оснований его заявления. Однако положения ст. 330 УПК РФ не позволяют с необходимой четкостью выделить круг обстоятельств, создающих такое основание, поскольку они изложены в предельно абстрактной форме.

Разъяснения, изложенные в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ по данному вопросу, конкретизацию оснований роспуска коллегии присяжных заседателей, на наш взгляд, должным образом не обеспечивают. Верховный Суд РФ дает толкование понятия «тенденциозности» коллегии присяжных заседателей как предполагаемой неспособности сформированной коллегии всесторонне и объективно оценить обстоятельства рассматриваемого дела и вынести справедливый вердикт, обусловленной особенностями этого дела511. Вместе с тем,

какая-либо конкретизация обстоятельств, порождающих необъективность коллегии, в Постановлении отсутствует. Приведение Верховным Судом РФ в качестве примера тенденциозности – однородности коллегии, представляется не вполне корректным, поскольку возрастная, профессиональная, социальная,

гендерная и т. д. однородность коллегии, сама по себе, не является причиной неспособности коллегии к правосудному разрешению дела512.

Точки зрения, высказанные в научной литературе по поводу оснований роспуска коллегии присяжных заседателей ввиду тенденциозности ее состава,

отличаются ярко выраженной полярностью и не создают предпосылок для устранения указанной коллизии. По мнению Н. В. Радутной, заявление о тенденциозности подлежит удовлетворению, если во время формирования коллегии кандидаты в присяжные заседатели негативно отреагировали на

509См.: п.16 указ. Постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2005 № 23.

510Золотых, В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей : научно-практическое пособие. М. : РГУП, 2017. С. 162; Артемьев Н. С., Розуван А. М., Тайгозин Ю. А. Организация судопроизводства с участием присяжных заседателей : монография. Рязань: Акад. права и управ. ФСИН, 2012. С. 35.

511См.: п.16 указ. Постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2005 № 23.

512Гулевич О. А. Психология в суде присяжных. С. 56.

227

информацию о деле, которое им предстоит рассматривать, либо выявились факты знакомства будущих присяжных с подсудимым или они являются свидетелями обстоятельств рассматриваемого уголовного дела513. Другая точка зрения состоит в том, что основанием подобного заявления могут стать сведения о нарушении порядка составления списка присяжных заседателей, либо выяснилось, что в ходе формирования коллегии судом были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона514. В. Ф. Крюков полагает, что основаниями к удовлетворению подобного заявляется являются: а) наличие достаточных оснований возможного проявления пристрастного, необъективного подхода всего состава коллегии к вынесению вердикта; б) наличие особенностей рассматриваемого уголовного дела, причинно-связанных и повышающих риск вызвать пристрастность и необъективность коллегии присяжных при вынесении ими вердикта, если эта коллегия будет рассматривать данное уголовное дело515.

Оригинальную позицию по рассматриваемому вопросу занимает В. В. Золотых, который отмечает, что такое заявление должно быть основано не на обстоятельствах, исключающих участие судьи в производстве по делу, а лишь на предположении той или иной стороны о возможном предвзятом мнении всей коллегии присяжных заседателей в целом в связи с особенностью рассматриваемого дела и особенностью состава коллегии.

Предпосылкой такого предположения может быть резкое несходство подсудимого и кандидатов в присяжные заседатели (например, подсудимый сотрудник пенсионного фонда, а коллегия присяжных состоит из пенсионеров,

недовольных работой фонда). По мнению автора, в ст. 330 УПК РФ факт тенденциозности предполагается и для ее роспуска не требуется установления факта тенденциозности516.

513 Радутная Н. В. Формирование состава присяжных заседателей // Рассмотрение дел судом присяжных : научно-практическое пособие для судей. Варшава, 1997. С. 73.

514Воскресенский В. Участие прокурора в формировании коллегии присяжных заседателей // Законность. 1994. № 3. С. 21.

515Крюков В. Ф. Государственное обвинение на подготовительном этапе судебного заседания суда присяжных: теория и практика // Российский судья. 2010. № 12. С. 26.

516Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей. С. 162.

228

Оценивая эти точки зрения, отметим, что в позиции Н. В. Радутной, на наш взгляд, допускается смешение между основаниями отвода отдельных кандидатов в присяжные заседатели и признания коллегии тенденциозной в целом. Если кандидат в присяжные заседатели демонстрирует негативную эмоциональную реакцию в отношении подсудимого, знаком с ним или, тем более, был очевидцем события преступления – он подлежит мотивированному отводу. Вряд ли является верной позиция В. В. Воскресенского, поскольку процессуальные ошибки,

допущенные на этапе формирования коллегии, не имеют никакого отношения к тенденциозности коллегии. Точка зрения В. Ф. Крюкова, на наш взгляд, имеет внутреннее противоречие, поскольку носителем пристрастного, необъективного подхода весь состав коллегии может быть только тогда, когда этот подход демонстрирует каждый кандидат, входящий в эту коллегию, и, следовательно,

подлежащий мотивированному отводу по этому основанию. Наконец, позиция В. В. Золотых представляется спорной, во-первых, по причине того, что одно лишь предположение вряд ли может выступать в качестве основания отвода кандидата в присяжные заседатели (или всей сформированной коллегии),

поскольку этот фактор, по нашему мнению, определяет логическую границу между мотивированным и немотивированным отводами517. Очевидно, что немотивированный отвод может базироваться на предположениях, интуиции,

догадках, но мотивированный отвод предполагает доказанность определенных фактов, создающих достаточное основание полагать, что присяжные заседатели

(каждый в отдельности и все вместе) не смогут объективно выполнить свою функцию. Во-вторых, один лишь резкий контраст между присяжными заседателями и подсудимым (потерпевшим) отнюдь не подтверждает риск вынесения коллегией необъективного вердикта. Таким образом, однозначные и бесспорные представления об основаниях заявления о тенденциозности коллегии в научной литературе отсутствуют.

517 Несмотря на автономность института роспуска коллегии ввиду тенденциозности ее состава, полагаем, что его правовую природу необходимо анализировать лишь в парадигме мотивированного либо немотивированного отводов в уголовном судопроизводстве. Четкая дихотомия этих разновидностей отводов исключает существование некоего промежуточного варианта.

229

В судебной практике основания роспуска коллегии по указанным мотивам подменяются основаниями мотивированного отвода кандидата в присяжные заседатели518. Не подтверждает судебная практика и гипотезу О. Н. Тисен,

О. С. Орловой о том, что тенденциозной может быть признана коллегия,

состоящая из обладающих примерно идентичным по своей природе образом мышления присяжных заседателей либо тождественными взглядами519. Таким образом, ни в законодательстве, ни в теоретических исследованиях, ни в судебной практике основания роспуска сформированной коллегии присяжных ввиду ее тенденциозности четко не обозначены, что не соответствует требованию мотивированности подобного заявления.

Вторая коллизия возникает между отсутствием оснований для мотивированного отвода каждого из кандидатов в присяжные заседатели и наличием основания для роспуска коллегии в целом. Как уже отмечалось выше, в

судебной практике основание роспуска коллегии присяжных ввиду ее тенденциозности нередко отождествляется с ординарными основаниями мотивированного отвода кандидатов в присяжные заседатели, предусмотренными ст. 61 УПК РФ. Так Верховный Суд РФ, признал законным отказ председательствующего удовлетворить заявление о роспуске коллегии, поскольку преобладание в коллегии присяжных заседателей лиц женского пола над мужским, при отсутствии достоверных данных об их какой-либо заинтересованности в исходе дела, само по себе не является достаточным основанием для вывода о тенденциозности ее состава520. Данный подход широко

518 Так в судебной практике отвергается возможность признания тенденциозной коллегии присяжных по мотивам гендерной однородности, даже с учетом особенностей рассматриваемого уголовного дела (о похищении, изнасиловании и убийстве несовершеннолетних). Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 января 2009 г., дело № 55-о08-21сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

519 Тисен О. Н. К вопросу о тенденциозности сформированной коллегии присяжных заседателей. С.11-16; Орлова О. С. Формирование беспристрастной коллегии присяжных заседателей // Законность. М., 2012. № 10. С. 30–34.

520 Апелляционное определение СК по УД Верховного Суда РФ от 24.11.2016 № 65-АПУ16- 2СП [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

230

проявляется в практике Верховного Суда РФ521. Указанное отождествление приводит к тому, что заявление о роспуске коллегии присяжных заседателей становится дублированием мотивированных отводов, отклоненных председательствующим. Эта тенденция судебной практики находит отражение и в научных исследованиях. А. Н. Чашин, например, полагает, что заявление о тенденциозности может делать лишь та сторона, которая воспользовалась правом на мотивированные и немотивированные отводы, однако это не повлияло на состав коллегии522. О. Н. Тисен делает вывод о том, что для удовлетворения ходатайства о роспуске сформированной коллегии присяжных заседателей ввиду тенденциозности ее состава необходимо не только наличие обоснованных доводов о причинах неспособности коллегии вынести объективный вердикт, но и заявление впоследствии неудовлетворенных председательствующим отводов кандидатам в присяжные заседатели по этим же основаниям523.

Анализ чрезвычайно редких примеров позитивного применения норм рассматриваемого института приводит к выводу, что основанием для роспуска коллегии присяжных заседателей ввиду ее тенденциозности выступают обстоятельства, которые должны были повлечь отстранение отдельных кандидатов в присяжные заседатели от участия при рассмотрении заявленного им мотивированного отвода524. Представляется, что сформировавшийся на практике

521 См. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 08.07.2004 № 7-о04-18сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. – Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

522Чашин А. Н. Суд присяжных в России. С. 89.

523Тисен О. Н. К вопросу о тенденциозности сформированной коллегии присяжных заседателей. С. 16.

524В статье О. С. Орловой приведен пример, когда при формировании коллегии присяжных заседателей по уголовному делу в отношении двадцатилетних подсудимых Г. и Д. сторона обвинения заявила мотивированные отводы четырем кандидатам в присяжные заседатели, у которых дети в возрасте подсудимых привлекались к уголовной ответственности. Председательствующий отклонил заявленный мотивированный отвод в связи с тем, что кандидаты, сообщившие информацию, послужившую мотивом для отвода, на вопрос суда пояснили, что сумеют быть беспристрастны при вынесении вердикта. После составления списка коллегии присяжных заседателей, до приведения их к присяге, на основании ч.1 ст. 330 УПК государственный обвинитель заявил, что вследствие особенностей рассматриваемого уголовного дела образованная коллегия присяжных заседателей в целом не способна вынести объективный вердикт. В своем обращении к председательствующему прокурор указал, что уголовное дело рассматривается в отношении подсудимых в возрасте двадцати лет, треть

231

подход является теоретически несостоятельным по следующим причинам.

Концепция дублирования оснований предполагает произвольную трансформацию оценки судом одного и того же обстоятельства, которое сначала не признается председательствующим основанием мотивированного отвода конкретного кандидата в присяжные заседатели, но впоследствии признается основанием отвода всей коллегии присяжных заседателей. Очевидно, что подобная трансформация оценки не имеет никакой объективной основы и противоречит самой логике принятия судебных решений. В. В. Золотых справедливо отмечает,

что если определенные факты являются основанием для отвода конкретного кандидата в присяжные заседатели и он не был отведен персонально,

маловероятно, что те же факты могут стать основанием для отвода коллегии присяжных заседателей в целом525. На наш взгляд, подобное совпадение недопустимо ни при каких обстоятельствах.

Кроме того, рассмотрение заявления о роспуске коллегии присяжных ввиду ее тенденциозности происходит в финальной части этапа формирования коллегии, после опроса сторонами кандидатов в присяжные, разрешения председательствующим самоотводов, мотивированных и немотивированных отводов. Представляется, что ни стороны, ни председательствующий никаких новых сведений ни о кандидатах, ни о коллегии в целом получить уже не могут, а

полученные данные в полной мере реализованы сторонами, заявившими отводы.

Это полностью исключает появление рандомной судебной ситуации, реакцией на которую могло бы стать заявление о роспуске коллегии. Минимизирует появление таких ситуаций сокращение случайных компонентов в механизме формирования коллегии присяжных заседателей по УПК РФ (например,

коллегии присяжных заседателей имеют детей в этом возрасте, которые привлекались к уголовной ответственности. Государственный обвинитель полагал, что указанные присяжные заседатели не смогут быть беспристрастны при вынесении вердикта, так как будут проецировать свой жизненный опыт на подсудимых и, как свойственно родителям, оправдывать детей, что не позволит им быть объективными. После удаления в совещательную комнату председательствующий вынес постановление о признании доводов обвинения обоснованными и распустил коллегию присяжных заседателей. См.: Орлова О. С. Формирование беспристрастной коллегии присяжных заседателей. С. 32.

525 Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей. С. 168.

232

жеребьевки оставшихся кандидатов в присяжные заседатели). Таким образом,

основание роспуска коллегии присяжных заседателей по мотивам ее тенденциозности не может быть установлено на завершающей фазе формирования коллегии. Рассмотренные выше противоречия порождают на практике феномен крайне редкого удовлетворения заявления о роспуске коллегии по мотиву тенденциозности. В то же время норма о роспуске коллегии присяжных часто применяется на практике заседателей в качестве «негативного правила»,

когда факт отказа стороны от заявления подобного ходатайства рассматривается апелляционной инстанцией как основание отклонения доводов о необъективности коллегии присяжных526. Вряд ли в таком контексте рассматриваемый институт адекватно выполняет функцию правового средства, позволяющего обеспечить назначение формирования коллегии присяжных заседателей. По указанным причинам положения ст. 330 УПК РФ должны быть исключены из УПК РФ.

Эффективность института формирования коллегии присяжных заседателей,

вего нормативном и практическом воплощении, выражается в таких его характеристиках, которые обеспечивают реализацию общих условий судебного разбирательства и принципов уголовного судопроизводства. Проблемный аспект изъятия из общих условий судебного разбирательства на этапе формирования коллегии присяжных заседателей проявляется при рассмотрении и разрешении председательствующим письменных мотивированных отводов сторон кандидатам

вприсяжные заседатели. Анализ судебной практики свидетельствует, что в настоящее время такие отводы рассматриваются судьей без выслушивания мнений сторон (не в состязательном порядке), без исследования и обсуждения обстоятельств, лежащих в их основе527. В итоге, мотивированные отводы рассматриваются и разрешаются без выслушивания позиции другой стороны, что снижает степень обоснованности их разрешения председательствующим.

Ранее нами предлагалось модифицировать процедуру рассмотрения судьей

526См.: апелляционное определение Верховного Суда РФ от 03.11.2016 № 44-АПУ16-21СП; от 21.03.2017 № 5-АПУ17-13СП; от 15.06.2017 № 44-АПУ17-9СП; от 29.06.2017 № 78-АПУ17- 16СП [Электронный ресурс]. Документы опубликованы не были. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

527См.: Приложение 3.

233

мотивированных отводов присяжным заседателям по аналогии с порядком рассмотрения юридических вопросов с дистанцированием присяжных заседателей528. Критикуя эту точку зрения, В. В. Золотых отмечает, что, если приведенная ситуация и встречается в практике работы каких-либо судов, то это является нарушением закона, поскольку УПК РФ устанавливает как общие (ст.

ст.266, 271 УПК РФ), так и специальные (ст. 328 УПК РФ) требования к порядку рассмотрения ходатайств сторон об отводах. Автор подчеркивает, что ходатайства об отводах должны обсуждать со сторонами, поскольку в указанных нормах

«…содержатся все те требования, об отсутствии которых говорит С. А. Насонов»529. Одновременно В. В. Золотых критикует позицию А. Л.

Осипова, предлагающего обязать председательствующего выносить постановление о разрешении отводов в совещательной комнате и с приведением соответствующего обоснования530, и указывает, что закон не обязывает судью выносить решение по заявленным отводам немедленно, напротив, судья, по мнению автора, «… может выйти в свой кабинет, просмотреть необходимую для разрешения конкретного вопроса юридическую литературу и практику в электронной базе суда» и даже подготовить письменный проект своего устного постановления531.

С позицией В. В. Золотых не представляется возможным согласиться. Автор совершенно прав в том, что УПК РФ закрепляет общий порядок заявления и рассмотрения ходатайств стороны об отводах, предполагающий заявление их в устной форме, выслушивание аргументов противоположной стороны, и

вынесение председательствующим мотивированного постановления в совещательной комнате. Однако в суде присяжных этот процессуальный режим существенно трансформируется в усеченный (фрагментированный) и

качественно измененный под влиянием субстанциальных признаков

рассматриваемого производства. Во-первых, нормативная конструкция

528 См.: Насонов С. А. Концептуальные основы реформирования суда присяжных в России // Судья. 2016. № 5. С. 28.

529Золотых В. В. Формирование коллегии присяжных заседателей. С. 139.

530Там же.

531Там же. С. 140.

234

рассматриваемого института модифицирована таким образом, чтобы исключить донесение до кандидатов в присяжные заседатели как содержание ходатайств об их отводе, так и персонификацию участников процесса, заявивших подобные ходатайства. Именно поэтому, законодательно допущено отступление от общего условия устности судебного разбирательства – указанные ходатайства заявляются сторонами в письменном виде, т. е. не оглашаются. Во-вторых, эта же цель, а

также потребность минимизации сроков рассмотрения подобных ходатайств обусловила особый упрощенный порядок рассмотрения председательствующим указанных ходатайств: без удаления в совещательную комнату и с отсутствием обязанности сообщить результаты их рассмотрения кандидатам в присяжные заседатели. Совершенно очевидно, что эта модифицированная процедура заявления и рассмотрения ходатайств о мотивированных отводах изначально предполагает производство всех процессуальных действий именно в присутствии кандидатов в присяжные заседатели, без их удаления из зала судебного заседания.

При этом если отступление от некоторых общих условий судебного разбирательства можно обосновать результатом реализации субстанциальных признаков производства в суде присяжных, то отступление от состязательных начал, выражающееся в отсутствии обсуждения указанных ходатайств сторонами,

является явно избыточным и не только не обусловленным сущностью производства в суде присяжных, но и противоречащим ему.

Мнение В. В. Золотых о том, что на этап рассмотрения судьей ходатайств о мотивированных отводах можно распространить общий процессуальный режим рассмотрения ходатайств, на наш взгляд, является дискуссионным, поскольку полностью нуллифицирует значение рассмотренной модификации этой процедуры в суде присяжных. Если допустить, что ходатайства сторон будут обсуждаться в присутствии кандидатов в присяжные заседатели, то это нивелирует все гарантии, обеспеченные анонимным (для кандидатов в присяжные заседатели) и письменным заявлением подобных ходатайств. Отпадает тогда и смысл скрывать от кандидатов в присяжные основания, по которым они были отведены председательствующим. Конечно, на эти рассуждения можно возразить,

235

что именно обсуждение со сторонами ходатайств о мотивированных отводах можно произвести в отсутствие кандидатов в присяжные заседатели. Однако, на наш взгляд, в этом случае полностью отпадает смысл заявления подобных ходатайств в присутствии кандидатов в присяжные заседатели, тем более, с теми ограничениями непосредственности и устности, о которых говорилось выше.

Представляется, что и заявление, и рассмотрение ходатайств о мотивированных отводах должно происходить в отсутствие самих кандидатов в присяжные заседатели, как уже отмечалось выше, в режиме аналогичном порядку рассмотрения юридических вопросов без участия присяжных заседателей. Это позволит, с одной стороны, надежно гарантировать недонесение до сведения кандидатов в присяжные заседатели тех сведений, которые могут вызвать предубеждение в отношении участника судебного заседания, заявившего отвод.

С другой стороны, такой процессуальный режим позволяет провести полноценное обсуждение указанных ходатайств со сторонами, исследовать любые обстоятельства, подтверждающие или опровергающие факты, указанные в ходатайстве об отводе. Наконец, именно этот режим обеспечит и вынесение председательствующим мотивированного постановления, в котором будет отражена оценка высказанным доводам сторон. Очевидно, что именно такой порядок позволит избавиться от разного рода процессуальных паллиативов

(письменной формы таких ходатайств, упрощенного порядка их разрешения),

которые порождают целый комплекс рассмотренных выше проблем.

Таким образом, проблемы законодательного регулирования формирования коллегии присяжных заседателей и сложности, возникающие в судебной практике на этом этапе судебного разбирательства, требуют своего скорейшего разрешения, что обеспечит повышение эффективности функционирования суда присяжных в России.

236

§ 3.3. Проблемы регулирования постановки вопросов присяжным

заседателям в современной российской легислативной модели производства

в суде присяжных и судебной практики

Этап постановки вопросов присяжным заседателям в максимальной степени отражает как субстанциальные признаки суда присяжных, по сути, объективируя их, так и критерии исторической модельной аутентичности присяжного судопроизводства, поскольку именно процессуальная организация этого этапа судебного разбирательства является ключевым идентификатором исторических моделей рассматриваемого производства.

Можно полностью согласиться с Т. А. Владыкиной, что основой рассматриваемого этапа производства в суде присяжных является процессуальный механизм, представляющий собой систему необходимых и достаточных элементов, обеспечивающий реализацию присяжным заседателям их предназначения, состоящего в вынесении вердикта532. Представляется, что содержание этого механизма определяется концепцией разграничения компетенции между председательствующим и присяжными заседателями,

воспринятой законодателем и реализуемой в судебной практике, оказывающей самое непосредственное воздействие на содержание и форму вопросов, которые ставятся перед присяжными заседателями. Именно поэтому значительная часть проблемных ситуаций, связанных с постановкой вопросов присяжным заседателям, обусловлена спецификой реализации указанной концепции в российской легислативной модели производства в суде присяжных533. Очевидно также и то, что решение подобных проблем лежит в плоскости законодательной модификации самой этой концепции, что было предметом анализа в первой главе настоящего диссертационного исследования и будет рассмотрено в определенном

532 Владыкина Т. А. Методологические основания производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей. С. 182.

533См.: Насонов, С. А. Разграничение полномочий председательствующего и коллегии присяжных заседателей в уголовном судопроизводстве в РФ: проблемы законодательного регулирования и судебной практики // Вестник Алтайской академии экономики и права. 2014. № 2 (34). С. 112–115.

237

контексте ниже. Вместе с тем, проблемы реализации субстанциальных признаков суда присяжных возникают и применительно к некоторым иным аспектам

законодательного регулирования и судебной практики постановки вопросов присяжным заседателям.

Уже длительное время одной из наиболее острых проблем производства,

обусловленных реализацией субстанциальных признаков суда присяжных на рассматриваемом этапе, является неоднозначно трактуемое право стороны защиты на постановку перед присяжными заседателями альтернативных вопросов. Потребность в постановке таких вопросов выявилась на ранних этапах функционирования российской легислативной модели производства в суде присяжных и была обусловлена тем, что стандартная конструкция вопросного листа, состоящего из основных, обязательного и частных вопросов, позволяет отразить в нем только три варианта позиции защиты при наличии уголовно-

правового спора с обвинением:

–полное отрицание доказанности события преступления или причастности

кнему подсудимого (непризнание вины);

–отрицание доказанности отдельных фактов вменяемого деяния: события преступления или причастности к нему подсудимого (частичное признание вины);

–признание доказанности события преступления и его совершения подсудимым, но утверждение о наличии иных фактов, позволяющих квалифицировать деяние как менее тяжкое или назначить более мягкое наказание

(разновидность частичного признания вины).

Возможность отрицательного ответа присяжных заседателей на поставленные перед ними основные вопросы, а также утвердительных ответов на частные вопросы, поставленных по инициативе стороны защиты, обеспечивает отражение позиции защиты в вопросном листе и позволяет присяжным заседателям разрешить уголовно-правовой спор между сторонами. Однако в судебной практике нередки ситуации, когда подсудимый признает события преступления и свою причастность к его совершению, однако утверждает, что факты, образующие это событие, а также содержание его деяния были

238

совершенно иными534. При этом, то деяние, которое соответствует признаваемым подсудимым фактам, является либо менее тяжким, нежели вменяемое, либо позволяет утверждать о наличии оснований освобождения его от уголовной ответственности. В том случае, когда сторона защиты занимает подобную позицию в судебном заседании, эта позиция не может быть отражена в основных вопросах, поскольку они ставятся по содержанию обвинения, поддерживаемого государственным обвинителем к этому этапу судебного разбирательства, и не допускают альтернативы. Частные вопросы также не позволяют отразить подобную позицию стороны защиты, поскольку они направлены на установление каких-либо отдельных частей (фрагментов) обстоятельств вменяемого подсудимому деяния, а позиция защиты состоит в наличии другого

(альтернативного) круга обстоятельств содеянного, образующих событие менее тяжкого преступления, либо дающего основание утверждать, что в действиях подсудимого вообще отсутствует состав преступления.

Именно поэтому, в указанных случаях позицию защиты в вопросном листе могут отразить лишь альтернативные вопросы, выступающие средством реализации присяжными заседателями своих исключительных полномочий по разрешению уголовно-правового спора. Однако широкому использованию этого средства в судебной практике препятствуют два фактора: доктринальный и нормативно-правовой.

В доктрине уголовно-процессуального права превалирует позиция, что альтернативные вопросы являются разновидностью частных и на них распространяются положения ч. 3 ст. 339 УПК РФ535. Этот подход представляется дискуссионным, поскольку между альтернативными и частными вопросами имеется два концептуальных различия: по цели их постановки перед присяжными

534Например, подсудимый, обвиняемый в совершении убийства, утверждает, что лишил жизни потерпевшего по неосторожности и при иных обстоятельствах, нежели указаны в предъявленном ему обвинении.

535См.: Чашин А. Н. Суд присяжных в России. С. 106–108, Ведищев Н. П. Постановка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями (ст. 338 УПК РФ) // Адвокат. 2011. № 10. С. 5–6; Григорьева Н. В. Вопросы, подлежащие разрешению коллегией присяжных заседателей, и участие защитника в составлении вопросного листа // Защитник в суде присяжных. М., 1997. С. 72.

240

судов всех инстанций537. Отсутствие нормативного закрепления такого вида вопросов как разновидности основных, и процессуального режима их постановки присяжным заседателям, является пробелом уголовно-процессуального регулирования, порождает практику отказов стороне защиты в постановке подобных вопросов. Этот пробел, на наш взгляд, необходимо восполнить,

дополнив ч. 2 ст. 338, ч. 3 ст. 339 соответствующими положениями538.

Другое проявление рассматриваемого препятствия состоит в наличии системной коллизии в уголовно-процессуальном регулировании возможности постановки альтернативных вопросов присяжным заседателям. Это противоречие заключается в наличии в УПК РФ двух радикально противоположных

(взаимоисключающих) норм. С одной стороны, положение части 2 статьи 338

УПК РФ прямо закрепляет, что судья не вправе отказать подсудимому или его защитнику в постановке вопросов о наличии по уголовному делу фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой его ответственность за менее тяжкое преступление. С другой стороны, согласно части 6 статьи 339 УПК РФ, формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов. Совершенно очевидно, что альтернативный вопрос одновременно соответствует признакам, указанным в ч. 2 ст. 338 и ч. 6 ст. 339

УПК РФ, т. е. должен быть поставлен и не может быть поставлен, одновременно.

Позиция Конституционного Суда РФ о приоритете первой из названных

537См.: апелляционные определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15.09.2016 N 18-АПУ16-18сп; от 30.05.2017 N 18-АПУ17-9СП; от 13.06.2017 N 48- АПУ17-9СП; от 15.10.2019 N 14-АПУ19-7СП; от 30.10.2019 N 74-АПУ19-6сп; от 13.08.2019 N 59-АПУ19-7сп; от 06.05.2019 N 80-АПУ19-1сп; от 02.04.2019 N 18-АПУ19-6сп; от 21.08.2019 N

9-АПУ19-17; определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 01.09.2020 N 771408/2020; кассационное определение Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 26.08.2020 N 77-1503/2020; апелляционное определение Тульского областного суда от 26.11.2020 по делу N 22-2777/2020; апелляционное определение Ростовского областного суда от 31.07.2019 по делу N 22-4207/2019 [Электронный ресурс]. Документы опубликованы не были. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

538См. Приложение 1.

241

норм не обеспечивает полного разрешения этой коллизии в судебной практике539.

Представляется, что для ее разрешения требуется корректировка положения ч. 6

ст. 339 УПК РФ путем внесения в это положение исключения, связанного с постановкой альтернативного вопроса540.

Предвидя возражения, что указанные новеллы повлекут злоупотребления со стороны защиты, которая будет широко использовать эти положения, отметим,

что этому будут препятствовать запреты, закрепленные в ч .2 ст. 338 и в ч. 3 ст.

339 УПК РФ541. Если подсудимый, оспаривая предъявленное ему обвинение, не указывал на совершение менее тяжкого преступления (или на обстоятельства,

исключающие ответственность за содеянное), альтернативные вопросы постановке не подлежат542.

Другая острая проблема рассматриваемого этапа обусловлена тем, что УПК РФ исключает постановку вопроса перед коллегией присяжных заседателей о вменяемости подсудимого. Несмотря на то, что прямой запрет на постановку такого вопроса в статье 339 УПК РФ отсутствует, даже, более того, есть возможность истолкования положений части 3 указанной статьи, как допускающих его постановку, в качестве разновидности вопроса, влекущего освобождение подсудимого от уголовной ответственности, системное толкования ряда норм УПК РФ приводит к однозначному выводу о наличии законодательного запрета подобного вопроса.

Так, в части 1 статьи 334 УПК РФ к исключительным полномочиям присяжных заседателей отнесено разрешение вопросов, указанных в пунктах 1, 2

539Определение Конституционного Суда РФ от 15.07.2010 г. № 1032-О-О [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 15.09.2021).

540См. Приложение 1.

541Согласно указанным нормам постановка перед присяжными заседателями альтернативных вопросов возможна только в том случае, если о совершении менее тяжкого преступления (или об обстоятельствах, исключающих ответственность подсудимого за содеянное) давал показания подсудимый, и на этом строилась позиция стороны защиты на протяжении всего судебного разбирательства. Это требование обеспечивает соблюдение права обвиняемого на защиту при постановке альтернативных вопросов.

542Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29.07.2010 г. № 19-О10-38сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

243

приговоре суда. Наделение председательствующего исключительными полномочиями по установлению вменяемости подсудимого, детерминирует запрет на исследование с участием присяжных заседателей любых доказательств,

дающих основание для ответа на него. Более того, любое упоминание психического состояния подсудимого в момент совершения вменяемого ему деяния, рассматривается в апелляционной и кассационной практике как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора544. Уголовно-правовой спор сторон по вопросу о вменяемости подсудимого, по смыслу ч. 1 ст. 352 УПК РФ, осуществляется после вынесения вердикта присяжными заседателями и предполагает исследование соответствующих доказательств (заключений судебно-психиатрических экспертиз и т. д.). Необходимо отметить, что закон не просто допускает, но обязывает председательствующего в случае наличия обоснованных сомнений во вменяемости подсудимого назначить производство судебно-психиатрической экспертизы и установить его указанное психическое состояние в момент совершения преступления, либо в момент рассмотрения уголовного дела в суде545.

По изложенным выше основаниям постановка перед присяжными заседателями вопроса о наличии у подсудимого психического расстройства или иного болезненного состояния психики, полностью лишающего его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить им, запрещена законом. В

литературе отмечается эта особенность этапа постановки вопросов в российской легислативной модели производства в суде с участием присяжных заседателей546.

544Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 22.02.2007 № 85-007-1 [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021). Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27.10.2004 № 7-о04-20сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

545Определение СК УД ВС РФ от 05.06.2008 N 89-О08-37сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

546Ведищев Н. П. Содержание вопросов присяжным заседателям // Адвокат. 2012. № 3. С. 7; Насонов С. А. Вопрос о невменяемости подсудимого в контексте разграничения полномочий председательствующего и коллегии присяжных заседателей в уголовном судопроизводстве РФ и зарубежных стран // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). 2018. № 2 (42). С.

244

Вместе с тем, такой подход в законодательном регулировании этапа постановки вопросов присяжным заседателям и судебной практике, на наш взгляд, является ограничением субстанциальных начал суда присяжных, что можно обосновать следующими доводами:

Прежде всего, в этом ограничении полномочий присяжных заседателей можно усмотреть концептуальное противоречие, поскольку невменяемость неразрывно связана с понятием виновности лица в совершении преступления,

выступая основанием, исключающим вменение определенного деяния в вину подсудимому. Между тем, присяжные заседатели наделены полномочием по разрешению вопроса о виновности, который предполагает констатацию вменяемости лица. Виновным может быть признано только вменяемое физическое лицо и поэтому решение вопроса о вменяемости подсудимого должно входить в полномочия субъекта, осуществляющего функцию правосудия и разрешающего вопрос о виновности подсудимого. Именно поэтому, согласно ст.

300 УПК РФ, при возникновении сомнений во вменяемости подсудимого, судья,

решающий вопрос о его виновности, должен разрешить в приговоре и вопрос о вменяемости. Иллюстрацией неразрывности связи между вменяемостью и виновностью подсудимого является формирующаяся в судебной практике тенденция допустимости доведения председательствующим до сведения присяжных заседателей информации о том, что подсудимый является вменяемым.

Верховный Суд РФ совершенно обоснованно отметил, что председательствующий законно дал присяжным заседателям разъяснение, что представший перед ними подсудимый является вменяемым, поскольку в силу требований уголовного законодательства иное психическое состояние подсудимого препятствовало бы его уголовной ответственности, т. е. и

разрешению присяжными заседателями вопроса о виновности547. Таким образом,

85–95; Воскобитова, Л. А., Малышева, О. А., Насонов, С. А. Личность подсудимого через призму правосудия: криминологические и уголовно-процессуальные аспекты // Всероссийский криминологический журнал. 2020. Т. 14. № 5. С. 777–785.

547 Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 25.09.2019 N 16-АПУ19-14СП [Электронный ресурс]. Документ

245

наделение присяжных заседателей исключительным полномочием по разрешению

вопроса о виновности, на наш взгляд, входит в противоречие с законодательным

запретом для них устанавливать фактическую сторону вменяемости, принимая участие тем самым в разрешении и этого вопроса. Этот запрет, тем самым,

ограничивает реализацию присяжными заседателями своего полномочия по разрешению вопроса о виновности подсудимого, т. е. блокирует объективацию соответствующего субстанциального признака этой формы гражданского участия в осуществлении правосудия.

Следующее проявление ограничения субстанциальных начал суда присяжных, обусловленное запретом участия присяжных заседателей в разрешении вопроса о вменяемости подсудимого, заключается в создании

о невменяемости в момент совершения преступления, указанный запрет лишает права подсудимого на защиту именно перед присяжными заседателями,

поскольку ему не будет позволено дать подобные показания, опровергнуть соответствующие выводы заключения судебно-психиатрической экспертизы. Все эти действия он будет вправе совершить только после вынесения вердикта присяжными заседателями, перед которыми вопрос о его вменяемости не ставился. Представляется, что такой подход посягает на реализацию присяжными заседателями своего полномочия по разрешению уголовно-правового спора,

поскольку до них не доводится позиция одной из сторон этого спора, что делает их решение неполным и фактологически ущербным.

Наконец, именно такая позиция законодателя провоцирует появление в судебной практике, крайне негативного для реализации субстанциальных начал суда присяжных, феномена «конкуренции компетенций» председательствующего и коллегии присяжных заседателей. Этот феномен проявляется в ситуациях,

когда, например, Верховный Суд РФ признает одинаково законными как

опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

246

сообщение председательствующим присяжным заседателям о вменяемости подсудимого548, так и запрет доведения до них такой информации. Другим проявлением рассматриваемого феномена является проблематика постановки присяжным заседателям частного вопроса о нахождении подсудимого в состоянии аффекта в момент совершения вменяемого преступления: в одних случаях в судебной практике такие вопросы допускаются549, в тождественных ситуациях – запрещаются550.

Отмена нормативного запрета на постановку перед присяжными заседателями вопроса о фактической стороне невменяемости подсудимого, на наш взгляд, устранит рассмотренные проблемные ситуации и обеспечит более полную реализацию субстанциальных начал суда присяжных в российской легислативной модели этого производства.

Тезис о необходимости законодательного закрепления постановки перед присяжными заседателями вопроса о вменяемости подсудимого можно обосновать еще тремя дополнительными аргументами.

Первый аргумент состоит в том, что, несмотря на существенные дивергентные различия между типовыми морфологическими моделями производства в суде присяжных, в вопросе о возможности постановки перед присяжными вопроса о вменяемости подсудимого, наблюдается проявление практически абсолютной конвергенции. Во всех морфологических типах производства в суде с участием присяжных заседателей вопрос о вменяемости подсудимого отнесен либо к исключительной компетенции присяжных заседателей, либо к солидарной компетенции присяжных и

548См. вышеописанный пример.

549Так, делу С., обвиняемого в убийстве сослуживцев, сторона защиты утверждала о нахождении С. в состоянии аффекта, вызванного противоправными действиями потерпевших. В связи с участием присяжных исследовалось заключение комиссии экспертов-психиатров и психолога, поскольку установление связанных с этим обстоятельств было необходимым для вынесения вердикта коллегией присяжных заседателей Каргин А. И. Актуальные вопросы рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей // Судья. 2016. № 5. С. 22–23.

550Апелляционные определения ВС РФ от 6 июля 2016 г. N 89-АПУ16-6СП, от 2 августа 2016 г. N 31-АПУ16-4сп, от 8 апреля 2015 г. N 48-АПУ15-7СП [Электронный ресурс]. Документы опубликованы не были. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

247

председательствующего судьи, которые разрешают его в коллаборативном процессуальном взаимодействии.

Так, в англо-американской морфологической модели производства в суде присяжных вопрос о вменяемости подсудимого полностью отнесен к исключительной компетенции присяжных заседателей, что обусловлено ее характерным признаком: широким юридико-фактическим содержанием вопроса о виновности551. Однако вопрос о невменяемости подсудимого552 может быть поставлен перед присяжными заседателями только в случае наличия уголовно-

правового спора сторон об этом состоянии, когда защита реализует в судебном заседании позицию «insanity defense»553 и представляет доказательства,

подтверждающие наличие у подсудимого психического заболевания,

исключающего его вменяемость554. В том случае, если коллегия присяжных установит, что запрещенное уголовным законом деяние было совершено невменяемым лицом, ее специальный вердикт будет создавать основу для применения принудительных мер медицинского характера.

В американской легислативной модели вопрос об определении вменяемости максимально детализирован как на уровне законодательства, так и судебной практики555. В ряде штатов, присяжным заседателям, исходя из позиции защиты,

занятой в судебном разбирательстве, может быть передана форма вердикта, в

которой содержатся следующие варианты ответов (вопросов): 1) Виновен; 2) Не виновен; 3) Не виновен по причине невменяемости в момент совершения

551Этот вопрос рассмотрен во второй главе настоящего диссертационного исследования.

552В случае, если сторона защиты использовала «insanity defense», присяжным в совещательную комнату передается форма специального вердикта, которую присяжные заполняют, если признают обвиняемого душевнобольным: «Виновен в действии или бездействии, за которое привлечен к ответственности, но был душевно болен во время совершения действия или бездействия» Зивс С. Л. Современный уголовный суд присяжных в Англии. С. 64.

553Защита ссылкой на душевную болезнь (англ.).

554В 1800 г. лорд Тиндолл провозгласил, что подсудимый должен считаться вменяемым, пока обратное не будет установлено присяжными заседателями. См. Насонов С. А., Ярош С. М. Вердикт присяжных заседателей. С. 21.

555Fentiman L. C. "Guilty But Mentally ill": The Real Verdict Is Guilty // B. C. L. Rev. 1985. Vol.26, Issue 3. P. 601–653.

248

преступления556; 4) Виновен, но был психически болен в момент совершения преступления557.

Необходимо подчеркнуть, что признавая подсудимого невиновным по причине невменяемости, присяжные заседатели выносят разновидность оправдательного вердикта, который, однако, не влечет освобождение подсудимого, поскольку тот направляется судом в медицинское психиатрическое учреждение, где будет проходить длительное лечение558. Если же присяжные заседатели признают подсудимого виновным, но психически больным, в

отношении него выносится обвинительный приговор с назначением принудительных мер медицинского характера, если их необходимость будет признана специальными исследованиями.

В зарубежных производствах в суде присяжных, представляющих континентальную морфологическую модель, присяжные заседатели также наделены полномочием разрешать вопрос о невменяемости подсудимого.

Особенности данного морфологического типа производства в суде присяжных проявляются в том, что этот вопрос они разрешают солидарно с профессиональной коллегией судей, устанавливая своим вердиктом факт психического заболевания подсудимого в момент совершения вменяемого ему преступления и способность контролировать свои действия, а судьи квалифицируют это состояние как невменяемое559. Соответствующие вопросы ставятся перед присяжными заседателями в вопросном листе в формате

556 «Not guilty by reason of insanity at the time of the crime» – не виновен по причине невменяемости в момент совершения преступления (англ.).

557«Guilty but mentally ill at the time of the crime» – виновен, но психически болен (англ.).

558Williams, C. (2003). Not guilty by reason of insanity (NGRI). In E. Hickey (Ed.), Encyclopedia of murder and violent crime. (pp. 330–332). Thousand Oaks: SAGE Publications, Inc. doi: 10.4135/9781412950619.n330; Robinson, D. (1998). Wild beasts and idle humours: The insanity defense from antiquity to the present. Cambridge: Harvard University Press; Simon, R., & Aaronson, D. (1988). The insanity defense: A critical assessment of law and policy in the postHinckley era. Westport, CT: Praeger.

559Примером такого вопроса может служить вопрос по делу Лермит: «Установлено ли, что

подсудимая Женевьева Лермит, представшая перед этим судом, страдает от психического расстройства или дефекта, который лишает ее контроля над ее действиями?»559. Постановление ЕСПЧ по делу «Лермит против Бельгии (Lhermitte v. Belgium) от 26.05.2015 г. [Электронный ресурс]. URL: http://hudoc.echr.coe. int/eng?i=001-155082 (дата обращения: 18.09.2021).

249

дополнительных вопросов, причем их постановка обязательна, если позиция защиты состоит в утверждении о невменяемости подсудимого (§ 313 УПК Австрии). Аналогичным образом осуществляется постановка вопроса о фактическом аспекте невменяемости в моделях производства в суде присяжных,

относящихся к комбинированному морфологическому типу560.

Таким образом, российская легислативная модель производства в суде присяжных является едва ли не единственным исключением из мировой практики такого производства, допускающей постановку перед присяжными заседателями вопроса о невменяемости подсудимого. Представляется, что основания для такого дивергентного проявления отсутствуют.

Второй аргумент заключается в том, что отнесение вопроса о фактическом аспекте невменяемости подсудимого к компетенции присяжных заседателей является правовой традицией отечественной модели производства в суде присяжных. Устав уголовного судопроизводства закреплял полномочие присяжных заседателей установить наличие у подсудимого в момент совершения вменяемого деяния «безумия, сумасшествия и припадков болезни, приводящие в умоисступление и совершенное беспамятство»561. Основанием постановки такого вопроса перед присяжными заседателями являлись: упоминание о наличии психических расстройств у подсудимого в обвинительном акте; наличие в материалах дела заключений психиатрических экспертиз; реализация стороной защиты соответствующей позиции в судебном заседании562. Вопрос о вменяемости подсудимого ставился в качестве элемента главного вопроса между вопросом о доказанности события преступления и совершения его подсудимым и

560 В качестве примера формулировки такого вопроса можно привести выдержку из формы вердикта испанской модели производства в суде присяжных по делу Микеле Отеги: «70. Благоприятный факт. У Отеги существуют осложнения или болезни, психические нарушения, связанные с вышеупомянутыми притеснениями, которые являются невыносимыми для него, проявляются в крайних формах, когда он их испытывает. Доказано. Большинство». Thaman S. C. Should criminal juries give reasons for their verdicts?: The Spanish experience and the implication of the European Court of Human rights decision in Taxquet v. Belgium // Chicago-Kent Law Rewiew. Vol. 86, No 2. 2011. P. 630.

561Селитренников, М. О постановке вопросов на суде уголовном, по решениям Кассационного Сената / сост. : Селитренников М. С. -Пб. : Тип. А. М. Котомина. 1875. С. 254.

562Там же. С. 256.

250

вопросом о его виновности563. Такая конструкция вопросного листа предполагала оставление присяжными заседателями вопроса о виновности без ответа, если ими был дан утвердительный ответ о наличии «причины невменения»564.

Третий аргумент состоит в том, что фактическая сторона невменяемости

(факт психического заболевания подсудимого в момент совершения деяния;

отсутствие осознания общественной опасности своих действий; отсутствие возможности в полной мере руководить своими действиями) по своей сущности представляется схожей со всеми другими фактам, устанавливаемым присяжными заседателями. На наш взгляд, эти факты не имеют значимых отличий и особенностей, которые позволили бы исключить возможность их установления коллегией присяжных. Более того, прямая и непосредственная связь рассматриваемых фактов с установлением виновности подсудимого очевидно свидетельствует о необходимости их отнесения к исключительной компетенции присяжных заседателей. Какие-либо препятствия к доказыванию этих обстоятельств перед коллегией присяжных объективно отсутствуют. Предвидя возражение, состоящее в том, что в заключении судебно-психиатрической экспертизы подсудимого, которая в рассматриваемом случае будет исследоваться с участием присяжных заседателей, содержатся данные о личности подсудимого,

отметим, что ч. 8 ст. 335 УПК РФ допускает исследование таких сведений, если они позволяют установить признаки деяния, вменяемого подсудимому.

Соответственно, при отнесении к компетенции коллегии присяжных установления фактической стороны невменяемости подсудимого, эти сведения станут обладать необходимым признаком относимости. Помимо этого,

познавательную доступность заключения эксперта возможно значительно усилить

563 Распространение компетенции коллегии на установление психического состояния подсудимого в момент совершения преступного деяния отражено также в ст. 759 УУС, согласно которой присяжные заседатели при рассмотрении уголовного дела по обвинению подсудимого, совершившего преступление до достижения 17 лет, должны были рассмотреть обязательный вопрос о том, действовал ли он с разумением. Согласно разъяснениям Сената, этот вопрос должен ставиться присяжным по указанным ранее правилам постановки вопроса о невменяемости, т. е. между вопросами о доказанности причастности и вопросом о виновности.

564 Вульферт А. К. Постановка вопросов присяжным при возбуждении сомнения о вменяемости // Журнал министерства юстиции. 1896. № 5. С. 89.

251

при его допросе в судебном заседании, а также исследовании с участием присяжных заседателей заключений специалистов, представленных стороной защиты565.

Резюмируя вышеизложенное, можно сделать вывод о необходимости расширения компетенции присяжных заседателей в российской легислативной модели рассматриваемого производства, наделив присяжных полномочием установления в вердикте факта психического расстройства (хронического или временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики), а также обусловленной им способности подсудимого осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий

(бездействия) либо руководить ими в момент совершения вменяемого преступления. Вопрос присяжным заседателям о доказанности этих обстоятельств, на наш взгляд, должен ставиться только в том случае, если сторона защиты в ходе судебного следствия и прений сторон занимала соответствующую позицию, а председательствующий не реализовал свое полномочие, предусмотренное статьей 352 УПК РФ. Такой вопрос присяжным заседателям может быть поставлен в рассмотренной выше форме альтернативного вопроса. Вместе с тем, такой альтернативный вопрос следует назвать специальным, поскольку утвердительный ответ коллегии присяжных на него должен повлечь оставление вопроса о виновности подсудимого без ответа. В

случае утвердительного ответа присяжных заседателей на такой вопрос,

председательствующий, должен будет вынести постановление в режиме, предусмотренном ст. 352 УПК РФ566.

Серьезным проблемным аспектом рассматриваемого этапа производства в суде присяжных является противоречивость проявления характеристик,

определяющих морфологическую модельную аутентичность современной российской модели производства в суде присяжных. Как уже отмечалось во

565 Хорошева А. Е. Проблемные аспекты состязательной экспертизы в суде с участием присяжных заседателей // Реформа суда присяжных в Российской Федерации на современном этапе: проблемы и перспективы реализации: Материалы Международной научно-практической

конференции. Казань: Отечество, 2017. С. 216. 566 См.: Приложение № 1.

252

второй главе настоящего диссертационного исследования, комбинированным моделям производства в суде присяжных присуще использование подходов иных морфологических моделей в их гармоничном (не коллизионном) сочетании, что порождает их новую качественную характеристику. Однако в нормативном регулировании рассматриваемого этапа и судебной практике, применительно к указанному сочетанию, наблюдается определенный дисбаланс.

Одним из проявлений такого дисбаланса, по нашему мнению, является предусмотренный частью 2 статьи 339 УПК РФ процессуальный режим трансформации трех основных вопросов в единый (соединенный), что является характерным признаком англо-американской морфологической модели производства в суде присяжных. Уголовно-процессуальный закон придает полномочию председательствующего осуществить такую трансформацию значение дискреционного, не связывая возможность постановки единого вопроса

скакими-либо объективными факторами дела (позицией сторон,

характеристиками вменяемого деяния и т. д.). В судебной практике, включая позиции Конституционного Суда РФ, реализация председательствующим этого полномочия без какой-либо мотивировки необходимости совершения этого процессуального действия, признается правомерной в том случае, если сторонам было предоставлено право высказать свои замечания по такому проекту вопросного листа, подготовленному председательствующим567.

Однако, обсуждение проекта вопросного листа со сторонами,

предоставление его подсудимому и его защитнику являются обязательными процедурными элементами рассматриваемого этапа, обусловленными состязательными началами, вследствие чего указанные действия не могут служить основанием постановки единого (соединенного) вопроса.

Представляется, что рецепция англо-американского института постановки

567 См.: Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 03.04.2014 N 78-АПУ14-14сп; от 06.11.2013 N 57-АПУ13-9сп; от 18.12.2019 N 16-АПУ19- 18СП; от 04.09.2018 N 26-АПУ18-2СП; от 11.01.2018 N 33-АПУ17-26СП; Определение Конституционного Суда РФ от 24.01.2013 г. № 100-О [Электронный ресурс]. Документы опубликованы не были. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

254

опосредован ответами на вопрос о доказанности события вменяемого деяния и

совершения его подсудимым. Усугубляет ситуацию сложившееся

в судебной практике обыкновение текстуального оформления этого единственного основного вопроса. Вопреки прямому указанию уголовно-

процессуального закона (ч. 2 ст. 339 УПК РФ), о том, что в едином вопросе должны содержаться все основные вопросы, в том числе вопрос о доказанности фактов, составляющих событие преступления и совершения его подсудимым, в случае соединения основных вопросов в единый, из этого вопроса исключается слово «доказано ли…». На наш взгляд, такой подход порождает опасность оставления присяжными заседателями вопросов о доказанности события преступления и совершения его подсудимым без обсуждения и разрешения. Такая конструкция единого основного вопроса способствует возникновению у присяжных иллюзии, что факт совершения деяния подсудимым уже установлен, а их задача сводится лишь к разрешению вопроса о его виновности.

Помимо повышения риска преждевременного разрешения присяжными заседателями вопроса о виновности подсудимого до определения доказанности иных фактов совершенного деяния, такая конструкция вопросного листа делает вердикт коллегии присяжных заседателей нетранспарентным. В случае вынесения коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта при постановке им единого вопроса, крайне затруднительно конкретизировать основания вынесения оправдательного приговора, указанные в ч. 2 ст. 302 УПК РФ. Отрицательный ответ коллегии присяжных заседателей на единый вопрос о виновности подсудимого не позволяет определить по какому основанию должен быть оправдан подсудимый приговором суда: за неустановлением события преступления (п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ), за непричастностью к совершению преступления (п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ), либо имела место нуллификация уголовного закона и подсудимого следует оправдать за отсутствием состава преступления (п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ). Учитывая, что основание оправдания подсудимого коррелирует с комплексом других правовых вопросов, например, с

255

вопросом о разрешении гражданского иска, такая неопределенность становится особенно критичной для правоприменения. В этой ситуации вердикт присяжных не будет соответствовать критерию ясности (ч. 2 ст. 345 УПК РФ). Неясность же вердикта присяжных, обусловленная в рассматриваемом случае необоснованно постановкой коллегии соединенного вопроса, создает предпосылки признания Европейским Судом по правам человека нарушения права подсудимого на справедливое судебное разбирательство, поскольку именно транспарентность вердикта, обусловленная постановкой присяжным заседателям точных и недвусмысленных вопросов является фактором, компенсирующим немотивированность этого процессуального решения569.

Подход к решению этой проблемы, на наш взгляд, должен состоять в законодательном установлении взаимообусловленности между постановкой перед присяжными заседателями единого (соединенного) вопроса и позицией стороны защиты. Подобный подход был использован в ст. 754 УУС,

устанавливавшей возможность постановки единого совокупного вопроса о виновности подсудимого, только в том случае, если доказанность события преступления и причастности подсудимого никем не оспаривались570.

Представляется, что морфологическая модельная идентичность современной российской легислативной модели производства в суде присяжных может быть обеспечена путем нормативной корректировки рассматриваемого института – дополнением части 2 ст. 339 УПК РФ положением следующего содержания: «При отсутствии возражений сторон, в вопросном листе возможна также постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением всех вопросов, указанных в части первой настоящей статьи».

Другим проявлением нарушения исторической модельной аутентичности российской легислативной модели на этапе постановки вопросов присяжным заседателям является тенденция судебной практики, сдвигающая баланс,

присущий комбинированной модели, в сторону ее континентального типа. К этой

569Постановление Европейского суда по правам человека по делу «Таске против Бельгии».

570Щегловитов С. Г. Судебные Уставы императора Александра Второго с законодательными мотивами и разъяснениями: Устав уголовного судопроизводства. СПб., 1887. С. 675.

256

тенденции можно, например, отнести перманентное декларирование в судебных решениях концептуальных положений теории «права и факта» и их реализацию применительно к установлению отдельных обстоятельств дела571.

Декларирование само по себе, не нарушает историческую модельную идентичность российского порядка производства в суде присяжных и не оказывает существенного воздействия на правоприменение. Но именно такой подход создает предпосылки расширительного толкования в судебной практике запрета постановки перед присяжными заседателями вопросов, требующих собственно юридической оценки при вынесении вердикта. Представляется, что

только дифференциация всех терминов, употребляемых в законе,

на общеупотребительные (тождественные смыслу, придаваемому им в обиходе) и

специальные (для понимания которых недостаточно житейского опыта, а

требуются специальные знания) обеспечит решение рассматриваемой проблемы.

К этой же тенденции можно отнести избыточную фактологическую детализацию вопросных листов в судебной практике, характерную для классической континентальной модели присяжного судопроизводства.

Т. Ю. Маркова справедливо отмечает, что на практике сложились два подхода к описанию события преступления в вопросном листе: либо с мельчайшими фактическими подробностями (вид телесных повреждений, их точная локализация и т. д.), либо с указанием только тех обстоятельств, которые позволяют индивидуализировать вменяемое подсудимому деяние и обеспечить возможность его квалификации на этапе обсуждения последствий вердикта572. В

литературе по данному вопросу развернулась дискуссия. М. В. Немытина высказала точку зрения, что в вопросах, подлежащих постановке присяжным заседателям должны приводиться не вообще все обстоятельства содеянного, а

571В определении Верховного Суда РФ от 24 февраля 1998 г. по делу К., отмечалось: «…В суде присяжных коллегия присяжных заседателей принимает участие в исследовании обстоятельств дела и разрешает вопросы только о факте. Все правовые и процессуальные вопросы входят в исключительную компетенцию председательствующего судьи и разрешаются без участия присяжных заседателей» Цит. по. Пашин С. А. Становление правосудия. С. 271.

572Маркова Т. Ю. Постановка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. М. : Юрлитинформ, 2010. С. 70.

257

лишь те из них, которые отражают существенные признаки состава преступления,

в совершении которого обвиняется подсудимый573. Этот подход подверг критике В. В. Золотых, отметивший, что несущественных признаков преступления быть не может и в вопросах должны быть указаны все признаки, необходимые для квалификации574. Т. Ю. Маркова в рассматриваемой дискуссии заняла промежуточную позицию, с одной стороны, отмечая, что при формулировании вопросов следует избегать излишних подробностей, если в этом нет

необходимости, с другой, подчеркивая, что в вопрос о доказанности события

преступления следует включать только те фактические обстоятельства, которые позволяют индивидуализировать его и отделить от смежных составов575.

Не оспаривая каждую из приведенных точек зрения в отдельности, отметим,

что ряд авторов ошибочно трактуют полноту изложения обстоятельств в вопросном листе и степень их конкретизации как бинарную оппозицию.

Представляется, что эта оппозиция является двойной: полное и неполное изложение фактов в вопросном листе (первая дихотомия); детализированное

(конкретизированное) – не детализированное (не конкретизированное) изложение указанных фактов в вопросном листе (вторая дихотомия). В контексте первой дихотомии становится очевидным, что все вопросы вопросного листа должны полно отражать факты, значимые для индивидуализации деяния и его квалификации. Неполное изложение указанных фактов в вопросном листе приводит к изъятию значимых обстоятельств из ведения присяжных заседателей,

чем создает препятствие реализации ключевого субстанциального признака рассматриваемого производства – наделения присяжных исключительной компетенцией по разрешению в вердикте уголовно-правового спора о виновности подсудимого576. В судебной практике подобный дефект вопросного листа

573Немытина М. В. Российский суд присяжных : учеб.-метод. пособие. М. : Бек, 1995. С. 74.

574Золотых В. В. Постановка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями : учебно-практическое пособие. М. : Российская академия правосудия, 2004. С. 35.

575Маркова Т. Ю. Постановка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. С. 71.

576См.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 августа 2002 г. № 7-кпо02-15 сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

258

рассматривается как существенное нарушение уголовно-процессуального закона,

влекущее отмену приговора577. Вместе с тем, полностью соответствует названному субстанциальному признаку исключение из вопросного листа квази-

юридических конструкций и оценочных категорий, не являющихся фактами, а

также промежуточных (доказательственных) фактов, не входящих в предмет доказывания по делу (например, принадлежность орудия преступления при обвинении в совершении убийства, детальное описание повреждений мебели и т.

д.). Представляется, что именно в этом направлении должна развиваться судебная практика, чтобы отойти от «крена» в сторону континентальной модели присяжного судопроизводства.

Вторая дихотомия, на наш взгляд, является менее жесткой, поскольку уровень детализации (конкретизации) описания определенного факта в вопросном листе варьируется в значительно большем интервале допустимых проявлений. Представляется, что эта вариативность определяется не столько

необходимостью, о которой писала Т. Ю. Маркова, а рядом критериев,

обусловленных, в том числе, сущностными характеристиками производства в суде присяжных. Первым из таких критериев выступает соответствие степени конкретизации факта в вопросном листе пределам судебного разбирательства (как в контексте запрета существенной модификации обвинения, так и в контексте соблюдения права обвиняемого на защиту). В судебной практике представлено множество ситуаций, когда модификация описания факта в вопросном листе по сравнению с обвинительным заключением признавалась Верховным Судом РФ законной, поскольку она не нарушала пределы судебного разбирательства578.

Представляется, что если снижение степени детализации описания того или иного факта в вопросном листе, не нарушает пределы судебного разбирательства – это

577См.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 июня 2005 г. № 56-о05-40 сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

578См.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.03.2008 г. № 74-О07-64сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

260

Представляется, что данное отступление от требования мотивирования судебных решений никак не может быть объяснено специфической природой производства в суде присяжных, поскольку рассматриваемый этап судебного разбирательства происходит без участия присяжных заседателей.

Не обеспечивает рассматриваемое упрощение процессуальной формы и разумности срока рассмотрения уголовного дела. Вместе с тем, негативное значение этого изъятия из общего порядка судопроизводства, на наш взгляд,

проявляется в нуллификации большинства указанных процессуальных гарантий,

предусмотренных для данного этапа рассмотрения дела в суде присяжных.

Необходимо отметить, что в зарубежных легислативных моделях производства в суде присяжных предусмотрено мотивирование подобных решений председательствующего. Например, согласно ст. 53 органического закона Испании, по каждому из заявленных сторонами ходатайств об изменении или дополнении письменной формы вердикта выносится мотивированное решение, после чего эта форма утверждается судьей580. Аналогичное требование по отклонению или удовлетворению коллегий судей замечаний сторон к тексту вопросного листа предусмотрено и § 310 УПК Австрии581.

Представляется, что законодательная корректировка рассмотренного положения ст. 338 УПК РФ путем возложения на председательствующего обязанности мотивировать свой отказ от удовлетворения замечаний и дополнений сторон к вопросному листу обеспечит большую эффективность института постановки вопросов присяжным заседателям.

§ 3.4. Проблемы регулирования поствердиктных этапов в современной

российской легислативной модели производства в суде присяжных и

судебной практики

580 Насонов С. А. Европейские модели производства в суде присяжных: суд присяжных в Испании. С. 154–160.

581 См.: Насонов С. А. Европейские модели производства в суде присяжных: суд присяжных в Австрии (сравнительно-правовое исследование. С. 41–52.

261

Поствердиктные этапы производства в суде присяжных582 отражают важнейший признак рассматриваемой формы участия граждан в отправлении правосудия – консолидированный характер деятельности профессионального и непрофессионального элементов судейской коллегии, и, в то же время,

субстанциальное начало суда присяжных – разграничение полномочий между председательствующим и коллегией присяжных.

Уголовно-правовой спор разрешается вердиктом присяжных заседателей в наиболее важном его аспекте (вопросе о виновности), однако, не во всей необходимой полноте, поскольку ответы присяжных заседателей требуют уголовно-правовой интерпретации, т. е. юридической квалификации установленных присяжными фактов. Именно поэтому основной круг проблем на поствердиктных этапах обусловлен необходимостью реализации указанных субстанциальных признаков присяжного судопроизводства в приговоре суда и проявляется в феномене конкуренции компетенций присяжных заседателей и председательствующего. Анализ судебной практики позволяет выявить ряд проявлений указанного феномена применительно к рассматриваемым этапам производства в суде присяжных. Прежде всего, конкуренция компетенций проявляется в ситуациях, когда председательствующий в приговоре существенно изменяет признанные доказанными вердиктом присяжных заседателей фактическое содержание события преступления или конкретного деяния,

совершенного подсудимым583, нивелируя тем самым исключительный характер полномочий присяжных заседателей. Столь же типичным проявлением рассматриваемого феномена является включение председательствующим в приговор обстоятельств, не установленных вердиктом присяжных заседателей, вопреки требованиям ст. 334 УПК РФ584.

582 Под «поствердиктными» этапами судебного разбирательства мы понимаем этапы обсуждения последствий вердикта и вынесения приговора.

583 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 5 октября 2005 г. № 625П05[Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

584 Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 04.07.2012 N 58-О12-32сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

262

Контрастной стороной этого феномена является исключение председательствующим отдельных обстоятельств деяния, установленных вердиктом присяжных заседателей из круга доказанных, а также юридическое игнорирование фактов, признанных доказанными вердиктом коллегии,

выражающееся в отказе от оценки этих фактов, как юридически значимых для квалификации деяния.

Анализируя проявления указанного феномена, можно сделать вывод, что предпосылки его возникновения обусловлены рассмотренной выше проблематикой этапа постановки вопросов присяжным заседателям и, прежде всего, тенденцией нарушения баланса в сторону континентальной модели. Любой выход в приговоре за рамки фактических обстоятельств, установленных вердиктом, является, на наш взгляд, компенсацией неизбежных в континентальной и комбинированной моделях присяжного производства дефектов содержания вопросного листа, что объясняет длительность существования указанного феномена в судебной практике. Вместе с тем, в

судебной практике конкуренция компетенций рассматривается как нарушение уголовно-процессуального закона, являющееся безусловным апелляционным основанием к отмене приговора, что является фактором, блокирующим экстенсивное расширение проявлений рассматриваемого феномена.

Морфологическая модельная идентичность современной российской модели на поствердиктных этапах производства в суде присяжных проявляется,

прежде всего, в исключениях из признака обязательности вердикта коллегии присяжных заседателей для председательствующего. Как уже отмечалось выше,

различный уровень консолидации профессиональной и непрофессиональной коллегий в различных исторических моделях рассматриваемого производства обусловил существование двух модификаций последствия несогласия председательствующего с вердиктом коллегии присяжных: аннулирование (или субституирование) вердикта в англо-американской морфологической модели и ретроактивный роспуск коллегии – в континентальной.

В УПК РФ закреплена вторая, из названных модификаций, поскольку

263

председательствующий не вправе отменить или изменить (субституировать)

вердикт присяжных585. Положение, закрепленное в ч. 5 ст. 348 ст. УПК РФ предоставляет председательствующему не согласиться с обвинительным вердиктом присяжных заседателей. Это несогласие может иметь фактическую основу, когда оно обусловлено сложившимся внутренним убеждением судьи, что обвинительный вердикт вынесен в отношении невиновного, а исследованные в судебном заседании доказательства не позволяют сделать вывод о наличии события преступления или участия подсудимого в совершении этого деяния. В

этом случае председательствующий своим постановлением распускает коллегию присяжных заседателей и направляет дело на новое рассмотрение в ином составе суда со стадии предварительного слушания. Вместе с тем, указанное несогласие может иметь сугубо юридическую природу и не касаться доказанности события преступления или совершения его подсудимым, а представлять собой лишь отрицание виновности лица в уголовно-правовом контексте оценки его деяния. В

этом случае председательствующий оставляет вердикт присяжных и вынесшую его коллегию неизменными и выражает свое несогласие в форме оправдательного приговора за отсутствием в деянии подсудимого состава преступления.

Указанное полномочие председательствующего было истолковано Конституционным Судом РФ как его обязанность, возникающая лишь при наличии вышеуказанных оснований, обусловленная действием принципа презумпции невиновности586. Необходимо подчеркнуть, что презумпция невиновности может быть опровергнута лишь вступившим в законную силу приговором суда, но не вердиктом присяжных заседателей. По этой причине, при

585 Представляется, что положение ч. 4 ст. 348 УПК РФ, согласно которому обвинительный вердикт коллегии присяжных заседателей не препятствует постановлению оправдательного приговора, если председательствующий признает, что деяние подсудимого не содержит признаков преступления, не является проявлением субституирования вердикта, присущим англо-американской исторической модели производства. Подобный оправдательный приговор не должен противоречить выводам присяжных о доказанности событии преступления и совершения его подсудимым, а лишь констатирует отсутствие в деянии подсудимого признаков состава преступления, которые не устанавливаются вердиктом присяжных. Поэтому, какоголибо изменения вердикта в данном случае не происходит.

586 Определение Конституционного Суда РФ от 13 октября 2009 г. N 1096-О-О [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 15.09.2021).

266

присяжными заседателями. Поэтому в судебной практике ходатайства сторон о

реализации председательствующим своего полномочия не согласиться

с обвинительным вердиктом оцениваются как его оспаривание, правомерно пресекаемое председательствующим. В практике проверочных судебных инстанций сформировалась устойчивая позиция, состоящая в том, что решение о

и непротиворечивости, принятие этого решения не требует какого-либо обсуждения его со сторонами в процессуальном режиме судебного заседания и вынесения отдельного постановления589. При этом такое решение, в случае отказа председательствующего от реализации полномочия распустить коллегию присяжных, на момент его принятия не отражается ни в одном процессуальном акте, не сообщается сторонам, т. е. вообще не имеет сколько-нибудь выраженную процессуальную форму, объективируясь лишь в бездействии судьи (отказе от роспуска коллегии присяжных заседателей по указанному основанию). В таком виде это процессуальное решение пребывает на всем протяжении этапа обсуждения последствий вердикта и лишь на этапе вынесения судом приговора,

оно отражается в нем. При этом подобное решение не подлежит обжалованию в апелляционном порядке590 и не проверяется судом апелляционной инстанции в случае обжалования вынесенного приговора.

Процессуальный режим реализации председательствующим указанного полномочия, на наш взгляд, содержит два серьезных дефекта. Во-первых,

существенным нарушением состязательных начал судопроизводства является вынесение председательствующим процессуального решения, без какого бы то ни

589Кассационное определение СК УД ВС РФ от 25 августа 2010 г. № 30-О10-5СП [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.09.2021).

590Кассационное определение СК УД ВС РФ от 7 октября 2010 г. № 93-О10-16сп [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из Справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 15.09.2021).

267

значимому вопросу уголовного дела. Такое изъятие из сферы действия принципов уголовного судопроизводства (состязательность) и общих условий судебного разбирательства (непосредственность, устность) вряд ли можно обосновать необходимостью гарантировать запрет оспаривания вердикта, поскольку начало действия этого запрета вполне можно перенести на этап, следующий за вынесением председательствующим этого процессуального решения. Безусловно,

решение о несогласии или согласии с вердиктом присяжных заседателей – форма реализации председательствующим своего внутреннего убеждения,

сложившегося по итогам судебного разбирательства. Однако выслушивание мнений сторон перед принятием подобного решения будет способствовать его большей объективности. Именно поэтому мы полагаем, что запрет оспаривания вердикта присяжных заседателей должен начинать свое действие только после принятия председательствующим этого решения после обсуждения этого вопроса со сторонами. Во-вторых, представляется противоречащим требованию законности, что достаточно важное судебное решение, предусмотренное УПК РФ,

выносится председательствующим вне какой-либо процессуальной формы, ни имеет этой формы на рассматриваемом этапе и лишь впоследствии отражается в приговоре суда. Представляется, что председательствующий должен быть наделен правом вынесения постановления в рассматриваемой ситуации.

Мотивированность такого постановления указанием только на внутреннее убеждение судьи, влекущая невозможность его обжалования, будет обусловлена необходимостью сохранения разграничения полномочий между присяжными заседателями и председательствующим591.

На основании изложенного, представляется необходимым внести изменения в УПК РФ, изложив часть 5 статьи 348 в следующей редакции: «5. Если председательствующий признает, что обвинительный вердикт вынесен в отношении невиновного и имеются достаточные основания для постановления

591 Необходимо подчеркнуть, что указание председательствующего на отсутствие оснований реализации полномочий, предусмотренных частью 5 ст. 348 УПК РФ, не мотивируется и в приговоре суда. Ни в одном из исследованных нами дел подобная мотивировка не была обнаружена.

268

оправдательного приговора ввиду того, что не установлено событие преступления либо не доказано участие подсудимого в совершении преступления, то он выносит постановление о роспуске коллегии присяжных заседателей и направлении уголовного дела на новое рассмотрение иным составом суда со стадии предварительного слушания. Об отказе в удовлетворении ходатайства сторон о реализации указанного полномочия, председательствующий, после выслушивания мнений сторон, выносит постановление. Указанные в данной части настоящей статьи постановления не подлежат обжалованию в апелляционном порядке».

Такая поправка, на наш взгляд, помимо устранения вышеуказанных дефектов правового регулирования, сделает процедуру судебного разбирательства более транспарентной и усилит гарантии неоспоримости вердикта присяжных заседателей.

Эффективность рассматриваемых этапов российской легислативной модели производства в суде с участием присяжных заседателей напрямую обусловлена беспробельностью уголовно-процессуального регулирования. Между тем, в

судебной практике выявились два пробела такого регулирования, требующие своего нормативного восполнения. Первый из названных пробелов, обусловлен процессуальной невозможностью исследования до вердикта присяжных заседателей доказательств, подлежащих исследованию только на поствердиктных этапах рассматриваемого производства. Представляется, что осуществление такого исследования в отсутствие присяжных заседателей не оказало бы на них никакого негативного воздействия, но существенно сократило бы продолжительность судебного следствия на рассматриваемом этапе производства в суде присяжных. Думается, что соответствующие поправки в ч. 7 ст. 335 и в ч.

3 ст. 347 УПК РФ усилили бы гарантии соблюдения разумного срока уголовного судопроизводства и оптимизировали бы судебное разбирательства.

Второй из названных пробелов связан с отсутствием обязанности председательствующего обеспечить вручение сторонам копии вердикта присяжных заседателей, по аналогии с положениями ст. 312 УПК РФ.