Гетьман, Павлова

или подопечного (п. 1). Это положение закрепляет общую двусторон­ нюю коллизионную норму. Применение личного закона для решения вопросов личного статуса индивида основано на критерии наиболее тесной связи между лицом и соответствующей правовой системой1.

Пункт 2 ст. 1199 ГК РФ предусматривает, что личный закон опе­ куна (попечителя) применяется для установления его обязанности принять опеку (попечительство). Это специальная коллизионная норма, которая отражает необходимость принимать во внимание ту правовую систему, с которой лицо, обязанное принять опеку (попе­ чительство), наиболее тесно связано.

Отношения между опекуном (попечителем) и опекаемым (подо­ печным) определяются по закону компетентного учреждения —

всоответствии с правом страны, учреждение которой установило опеку (п. 3). Этот правопорядок регламентирует, каким именно обра­ зом должна осуществляться опека (попечительство). Закон компе­ тентного учреждения — основная коллизионная привязка данной нормы.

Наряду с общим коллизионным правилом для регулирования отношений между опекуном и подопечным установлена специаль­ ная альтернативная привязка к российскому закону. Применение российского права имеет ограниченный характер: подопечный имеет

вРоссии место жительства и российское право имеет для него более благоприятный характер2.

Статья 1199 ГК РФ содержит «цепочку» коллизионных норм: отдельные аспекты одного и того же правоотношения регулируются посредством различных коллизионных привязок. Положения ст. 1199 ГК РФ являются одними из наиболее удачных в МЧП России.

5.2.Ю ридические лица в международном частном праве

5.2.1.Национальность и личный закон юридических лиц

Генеральное соглашение о торговле услугами (1994) (ГАТС) устанав­ ливает: «Выражение «юридическое лицо» охватывает любое юри­ дическое образование, надлежащим образом учрежденное либо организованное иным путем в соответствии с применимым законо­ дательством в целях получения прибыли или без таких целей и при­ надлежащее к частному или публичному сектору, в том числе обще­

1Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / под ред. Т. Е. Абовой, М. М. Богуславского, А. Г. Светланова. М., 2004.

2Там же.

ство, находящееся в доверительном управлении (траст), товари­ щество (партнерство), совместное предприятие, индивидуальное предприятие или ассоциация». С точки зрения роли, которую юри­ дические лица играют в международных хозяйственных отношениях, именно они являются основными субъектами МЧП. Специфика пра­ вового статуса и деятельности юридических лиц определяется в пер­ вую очередь их государственной принадлежностью.

Любое государство стремится определить юридические лица, которые находятся под его юрисдикцией. В этих целях используется термин «национальность юридического лица». «Основной акцент категории «национальность» приходится на плоскость публичного права — это государственная принадлежность юридического лица, которая позволяет определить пределы действия публично-право- вых норм, содержащихся в законодательстве данного государства, а также в международных договорах, заключенных этим государ­ ством. Вместе с тем слово «национальность» продолжает приме­ няться и в сфере международного частного права, превращаясь, в этом качестве, по сути, в синоним выражения личный статут юри­ дического лица»1.

Национальность юридического лица — это принадлежность юридического лица определенному государству. Национальность (государственная принадлежность) юридических лиц — основа их личного статута. Личный закон (статут) юридического лица и его государственная принадлежность (национальность) — категории различные. Личный закон — категория коллизионного права, право конкретного государства, компетентное ответить на вопросы, связан­ ные с правосубъектностью юридического лица. Государственная при­ надлежность (национальность) — материально-правовая категория, «привязанность» юридического лица к определенному государству и его правопорядку. Национальность юридического лица — поня­ тие условное. «Термин «национальность» в применении к юридиче­ ским лицам не имеет того значения, которое он имеет в примене­ нии к физическим лицам»2. В отечественной литературе высказыва­ ется мнение, что национальность юридического лица — это институт публичного права, означающий государственную принадлежность юридического лица, которая определяется в зависимости от того, решением какого государства было утверждено (зарегистрировано, одобрено) учреждение юридического лица. Понятия национально­ сти и личного статута юридического лица совпадают только в слу­ чае, если право государства, установившего коллизионную норму,

1Брун М. И. Юридические лица в международном частном праве. Пг., 1915.

2Лунц Л. А. Курс международного частного права: В 3 т. М., 2002.

Правовая категория «личный статут» определяет «личный статус» компании. Категория личного статута — это совокупность право­ вых норм, определяющих «генетический статус» субъектов, которые имеют тенденцию к выходу на наднациональный уровень1. Понятие личного статута юридических лиц известно праву всех государств

ипрактически везде определяется сходным образом: статус орга­ низации в качестве юридического лица, его организационно-пра- вовая форма и содержание правоспособности, способность отве­ чать по своим обязательствам, вопросы внутренних отношений, реорганизации и ликвидации. Юридические лица не вправе ссы­ латься на ограничение полномочий их органов или представителей на совершение сделки, неизвестное праву страны места соверше­ ния сделки, за исключением случаев, если будет доказано, что дру­ гая сторона знала или должна была знать об указанном ограничении.

Основные варианты личного закона юридических лиц:

1.Теории инкорпорации: личным законом юридического лица считается право того государства, в котором данное лицо зарегистри­ ровано (инкорпорировано). В основном роль места государственной регистрации юридических лиц заключается в выполнении функций получения корреспонденции от органа государственной регистрации

идругих государственных органов (Южная Корея, Великобритания, Россия, США).

2.Теория оседлости: юридическое лицо принадлежит тому госу­ дарству, на чьей территории находится его административный центр (совет директоров, правление, иные исполнительные и распоряди­ тельные органы юридического лица). Местонахождение основного органа управления обычно определяется в соответствии с уставными документами. Если в уставе отсутствует указание на местонахожде­ ния основного органа управления, то им, как правило, является фак­ тическое (эффективное) местонахождения такого органа. Различают два возможных способа определения местонахождения администра­ тивного центра юридического лица:

• статутарная (формальная) оседлость, указанная в учредитель­ ных документах (Испания, Румыния, ФРГ);

• эффективная (реальная) оседлость, которая учитывает фак­ тическое место нахождения административного центра на каждый конкретный момент времени (Грузия, Португалия).

3.Теория эффективного (основного) места деятельности (местонахождения коммерческого предприятия): юридическое лицо имеет национальность того государства, на чьей территории

1Суворов Л. Л. Проблема отделения личного статута юридического лица от его государственной принадлежности в современном международном частном праве / / Журнал международного частного права. 1995. № 3(9).

вязки к праву государства инкорпорации, местонахождения, места осуществления деятельности и используется теория контроля (либо

всовокупности, либо в качестве альтернативы). Это напоминает ста­ тус гражданства физических лиц, имеющих право его сменить или иметь двойное гражданство1. Современная тенденция подчинять статут юридического лица вариативной комбинации коллизион­ ных привязок является выражением одного из основных принципов МЧП— принципа наиболее тесной связи, согласно которому к транс­ граничным частноправовым отношениям должно применяться право той страны, с которой отношение наиболее тесно связано2.

Например, в Лихтенштейне осуществлена автономная кодифика­ ция МЧП — в 1996 г. принят Закон о МЧП, в котором, однако, отсут­ ствует коллизионное регулирование института юридических лиц. Статус юридических лиц регламентируется специальным законом (Закон об изменении регулирования о лицах и обществах (1996), вступил в силу с 1 января 1997 г.) с использованием общих подходов, закрепленных в акте кодификации МЧП. Кстати, многие положения Закона об изменении регулирования о лицах и обществах дублируют соответствующие предписания Закона о МЧП Швейцарии.

ВЗаконе об изменении регулирования проводится четкое разгра­ ничение между иностранными и местными (лихтенштейнскими) юридическими лицами. Основной разграничительный критерий — право, применимое к данному лицу. При этом следует обратить вни­ мание на нестандартный подход — при создании юридического лица допускается свободный выбор права его учредителями, и автономия воли является генеральной коллизионной привязкой. Такая модель представляет собой редкое законодательное решение. Видимо, дан­ ное решение связано с тем, что Лихтенштейн — это респектабель­ ный офшор, и офшорная деятельность составляет более 30% доход­ ной части его бюджета.

Общая норма для определения применимого права закреплена

вст. 232 — объединение является организованным согласно ино­ странному/местному праву, если: 1) его учредительные документы объявляют применимым иностранное/местное право; 2) оно выпол­ няет иностранные/местные предписания о публичности и регистра­ ции; 3) в случае, когда таких предписаний не существует, оно орга­ низовалось согласно иностранному/местному праву. В международ­ ных отношениях объединение должно иметь свое местонахождение

втом государстве, праву которого оно подчиняется. Если объедине­

1Бурьянов В. В. Личный закон юридического лица в российском законодатель­ стве //Ж урнал российского права. 2004. № 5.

2Бальзамов Р. Л. Проблемы правосубъектности иностранных юридических лиц — участников внешнеэкономической деятельности в Российской Федерации : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.

ние не выполняет эти условия, то оно подчиняется праву того госу­ дарства, в котором оно действительно управляется.

Местными обществами считаются те, которые организованы по местному праву, т.е.: 1) выполняют местные предписания о публичности и регистрации; 2) в случае, когда таковых не суще­ ствует, — которые организовались по местному праву; 3) в случае, когда не осуществлен признаваемый выбор права, — которые имеют

вЛихтенштейне свой орган управления или осуществляют суще­ ственную часть своего ведения дел, или у которых, по меньшей мере, половина участников имеют свое место жительства вЛихтенштейне. К ним применяется лихтенштейнское право (ст. 676).

Данная норма позволяет сделать вывод, что для местных юриди­ ческих лиц их личный закон может в равной степени определяться и теорией инкорпорации, и теорией оседлости, и теорией места деятельности, и теорией контроля. Главное — подчинение праву Лихтенштейна, которое может быть обусловлено и автономией воли участников объединения.

Теория контроля — относительно новый и самый каучуковый критерий для определения личного закона юридического лица. Она появилась в английской практике. В Великобритании традиционно установление коллизионных принципов — это удел судебной прак­ тики. При этом общий подход к определению личного закона корпо­ раций закреплен и в статутном законодательстве — в Законе об ино­ странных корпорациях (1991). Признание корпоративного статуса иностранных корпораций «подпадет под то, чтобы быть определен­ ным путем указания на законы территории, по которым образова­ ние является инкорпорированным» (ст. 1). Английское статутное право (как и судебная практика) в качестве генеральной коллизи­ онной привязки декларирует теорию инкорпорации, т.е. примене­ ние права места учреждения юридического лица.

Однако с точки зрения английской правовой доктрины и судеб­ ной практики, место инкорпорации является лишь одним из дока­ зательственных фактов, рассматриваемых в ходе выяснения место­ нахождения контролирующего центра компании. Компания рас­ сматривается как имеющая местопребывание в той стране, где находится ее контролирующий центр, т.е. там, где расположены ее штаб-квартира и руководящие органы. Критерий контроля был вве­ ден Казначейским отделением Высокого суда правосудия в реше­ нии по делу Cesena Sulphur Co. v. Nicholson (1876), которому суды

вдальнейшем неоднократно следовали (решения по делам San Paulo (Brazilian) Rail. Co., Ltd. v. Carter (1896); Goerz v. Bell (1904); American Thread Co. v. Joyce (1913)). To, что центральный контроль является правильным критерием местопребывания корпорации, установ­

лено Палатой лордов в руководящем прецеденте — деле De Beers Consolidated Mines Ltd. v. Howe (1906). Как окончательный преце­ дент критерий контроля закреплен в решении по делу Egyptian Delta Land and Investment Co. v. Todd (1929)4

Ванглийской доктрине подчеркивается, что одно из последствий этих решений — это то, что местопребыванием корпорации при­ знается страна, где она фактически контролируется, а не место, где согласно ее уставу над ней должен осуществляться контроль. Данный принцип расценивается как подлинная норма права; дела компании реально ведутся там, где действительно находится центральное руко­ водство и откуда осуществляется контроль. Так, если дочерняя ком­ пания, имеющая собственное правление, зарегистрирована за гра­ ницей, но фактически контролируется ее собственниками — компа­ нией, имеющей местопребывание в Англии, то дочерняя компания считается имеющей местопребывание в Англии, даже если такой внешний контроль не предусмотрен ее уставом2.

Наибольшая востребованность теории контроля проявилась

впериод Первой мировой войны. В 1915 г. в английском суде рассма­ тривалось дело против компании «Даймлер». В ходе процесса суд стал выяснять, кто является действительными участниками юридического лица-ответчика, какое гражданство имеют эти лица и кто управляет юридическим лицом. Выяснилось, что из 25 тыс. акций, составляв­ ших акционерный капитал компании, только одна принадлежала британскому подданному, а все остальные находились в собствен­ ности германских держателей. Компания была зарегистрирована

вВеликобритании в соответствии с ее законами и с точки зрения английского права должна была рассматриваться в качестве англий­ ского лица3. Однако суд решил, что в данном случае важнее устано­ вить, кто контролирует компанию и в соответствии с этим опреде­ лить ее истинную национальную принадлежность.

Врешении по данному делу судья лорд Паркер указал, что компа­ ния может рассматриваться как враждебный иностранец, если лица, осуществляющие контроль над деятельностью компании, являются враждебными иностранцами. Если за вычетом акционеров, являю­ щихся враждебными иностранцами, количество остальных акционе­ ров недостаточно для того, чтобы проводить собрания или назначать директора, есть серьезные основания предполагать, что общество находится под контролем враждебных иностранцев4. Суд признал

1Чешир Дж., Норт П. Международное частное право. М., 1982.

2Там же.

3Л ущ Л. А. Курс международного частного права. В 3 т. М., 2002.

4Халфина Р. О. Гражданское законодательство Англии в период Второй миро­ вой войны / / Советское государство и право. 1946. № 1.

юридическое лицо «враждебным», т.е. принадлежащим кайзеров­ ской Германии.

Витоге английский парламент в 1914,1915 и 1919 гг. принял ряд законов, которые основывались на норме «общего права», сформули­ рованной еще в конце XVIII в., и которые должны были препятство­ вать использованию существующих отношений для прямой или кос­ венной помощи врагу. В связи с делом компании «Даймлер» в 1916 г. был издан циркуляр Министерства юстиции Франции: «Для выявле­ ния вражеского характера компании нельзя довольствоваться иссле­ дованием правовых форм, которые принимают товарищества: ни место нахождения административного центра, ни другие признаки...

недостаточны, так как речь идет о том, чтобы... выявить действитель­ ный характер деятельности общества... Вражеским надо признать юридическое лицо, если его управление или его капитал в целом или большей части находится в руках неприятельских граждан»1.

Входе Второй мировой войны теория контроля получила свое окончательное оформление. Английское законодательство времен Второй мировой войны (Закон о враждебных иностранцах (1939) — «Trading with the Enemy Act») основано на законах 1914,1915 и 1919

гг. Основной смысл Закона 1939 г. — запрещение любых сделок

свраждебными иностранцами. Закон позволяет отнести юридиче­ ское лицо к враждебным иностранцам в двух случаях: 1) юридиче­ ское лицо основано или инкорпорировано на основании законов враждебного государства и 2) юридическое лицо находится под кон­ тролем враждебных иностранцев2.

Под влиянием английского права теория контроля была закре­ плена и в американском законодательстве о «враждебных иностран­ цах». В 1939 г. был принят Закон Фара, который объявил «иностран­ ными агентами» компании, финансируемые из-за границы и занима­ ющиеся в СШАлоббистской деятельностью3. Понятие «враждебный иностранец» применялось прежде всего к компаниям, финансируе­ мым из стран «оси» (Германия, Япония, Италия).

Втрансформированной для мирного времени интерпретации тео­ рия контроля закреплена в современном англо-американском и кон­ тинентальном праве, — национальная принадлежность и личный закон корпорации определяются законом того государства, с терри­

1ЛунцЛ. А. Указ. соч.

2Халфина Р. О. Указ. соч.

3В связи с этим представляется странной и некорректной ссылка на Закон Фара для обоснования изменений, внесенных в Федеральный закон «О некоммерческих организациях» в июле 2012 г. Эти изменения объявляют «иностранными агентами» любые некоммерческие организации, получающие любую финансовую помощь из-за рубежа. Закон Фара к таким организациям не применяется, кроме того, он был принят именно ввиду начала Второй мировой войны.