Rock8 / 07Druzhinin

«Испокон веков граничит с Богом…»

Г. ДРУЖИНИН

Великий Новгород

«ИСПОКОН ВЕКОВ ГРАНИЧИТ С БОГОМ

МОЯ СВЕТЛАЯ РУСЬ»:

АЛЬБОМ «АЛИСЫ»

«СЕЙЧАС ПОЗДНЕЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ»

В рок-музыке есть общеизвестная закономерность: все, даже самые искушённые в оккультизме, сатанизме и язычестве персонажи в конце концов приходят к вере в Бога. Духовные метания сводят поэтов-песенников с ума, и они медленно, поневоле, признают и принимают христианство. «Многие из рока 80-х к Богу пришли. Может быть, разные степени воцерковления у всех, но пришли практически все: и Сукачёв, и Шевчук, и Ревякин, и Гребенщиков... к сожалению, умерли рано Цой и Майк»^. Пришел к ощущению Бога и Константин Кинчев, но, если, например, лидер «Калинова Моста» Д. Ревякин исправляет слова в своих старых, языческих песнях^, а иногда даже не поёт их на концертах, потому как «избавился от этой ереси и грязи»^, то песни Кинчева абсолютно разных периодов прекрасно уживаются друг с другом. Авторское «я», метавшееся между землёй и небом, «с горестным признанием принимает веру и свет»^, языческие элементы практически исчезают из песен (либо же приобретают отрицательные черты), стёб и пафос уступают место песням-молитвам, полным патриотизма и гордости за Россию, и альбом «Алисы» «Сейчас позднее, чем ты думаешь» (2003) как нельзя лучше показывает это.

Прежде всего, бросается в глаза концептуальность, завершённость работы: все девять песен, логично продолжающих друг друга, составляют единый цикл. Так же любопытно то, что Кинчев каждую песню поёт либо от имени своего «я» (причем в песне «Всадники», он раскрывает «я» именно Константина Кинчева: «Но я всё же спел этот блюз вам…»), либо от имени всего русского народа (соответственно, «мы»), пытаясь таким образом показать и индивидуальность каждого, и нашу способность к единению.

Альбом «Сейчас позднее, чем ты думаешь» – одно из предупреждений о грядущем Апокалипсисе, который, по словам автора, уже здесь, и сейчас менять что-либо уже поздно: «…мне хотелось, чтобы в названии была пища для размышлений, поэтому появилась эта цитата. Я не знал, из кого, только сегодня на пресс-конференции просветил отец Андрей (Кураев). Но я это где-то прочел – “Сейчас позднее, чем ты думаешь”, – а где, забыл. (“Сейчас позже, чем мы думаем. Апокалипсис уже совершается!” – утверждал духовный писатель иеромонах Серафим (Роуз. 1934–1982), ученик известного чудотворца и святителя XX века – Иоанна Максимовича – ред.) Поэтому у меня на обложке появились штрих-коды, с которыми и отец Андрей борется»^.

Автор не случайно говорит о тщетности и бесплотности попыток хоть как-то оттянуть приближение Апокалипсиса – на протяжении всего альбома, Кинчев проводит мысль о том, что промедление только идёт на пользу тёмным силам Зла и ведёт к смерти: «Полезно задумываться о том, что сейчас уже поздней, чем мы думаем, поскольку смерть, она настигает каждого из нас. И зачастую, как правило, внезапно»^.

Альбом открывается песней-молитвой «Родина», где Кинчев (и поющая с ним дуэтом дочь Вера) выступают в роли детей необъятной России, которые просят родную землю наставить их на путь истинный, научить их всему, что знает она сама, научить их жить правильно. Кинчев просит помощи у Родины и в вопросах веры, а также сам отвечает за свою собеседницу:

Крест не уронить, Гнуться, но держать, А коли уронил, Так суметь поднять^.

«Родина» поёт о том, что «свистопляс городов милует трепет свечи», всё будет хорошо – вера поведёт нас к победе и прощению своих врагов, заколосится сквозь асфальт наша новая жизнь, и лучи святой благодати польются на грешную землю:

Так свистопляс городов Милует трепет свечи. Так сквозь асфальт колосится жизнь, Так сквозь столетия звенит Завет!

Кинчев ведёт поиски Правды и просит Родину научить его «словом не кривить» и «правдой дорожить, лжи не потакать» – здесь герой Кинчева ещё не думает о том, что Правда может оказаться страшной и горькой. Такой она становится в песне «Всадники»:

Горькая правда полынь, Пока не многим знаком этот вкус. И только этой горечи болью сродни блюз.

«Родина» – это ещё и размышление о том, что делать самому Кинчеву, и именно здесь он устанавливает цель своей теперешней жизни: «Песнями латать души горемык», хотя на протяжении всего альбома автор сомневается в своём выборе – слова не всегда могут передать то, что нужно, или оказаться лживыми: «Тайну не вручишь словам» («Всадники»), но, в конце концов, соглашается с поставленной в начале альбома целью («Званые»):

Тормошить горемык, поднимать города, Вот такое дано дело нам.

«Тормошить горемык» при помощи силы Слова – вот главная цель теперешнего, воцерковленного Кинчева, однако как раз слова его песен стали намного проще, а образы – понятнее. Казалось бы, при наличии христианской символики вопрос о трактовке ряда текстов станет ещё запутанней, однако автор так не считает: «…стараюсь в песнях более четко и ясно формулировать свою мировоззренческую позицию. Красивости и метафоричность возникают, когда нечего сказать, мне есть что сказать»^. Чётко, ясно, понятно – три принципа, характеризующие сегодняшнюю поэзию Кинчева: минимум символики (особенно, языческой), максимум общеупотребляемых слов (хотя встречаются архаизмы, диалектизмы, церковнославянизмы – но всё это тоже следствие воцерковления лидера «Алисы»)…

Языческие мотивы в песне всё-таки есть, но они приобретают негативную оценку, и если кинчевское двойственное отношение к Луне известно по предыдущим альбомам^, то отрицание дождя как положительного символа (например, «Дождь» с альбома Jazz, 1995) более чем не понятно:

Через дожди, через вату туч Льются на землю твои лучи.

Тучи и дождь являются у Кинчева не просто предвестниками конца мира, но и преградой для движения лучей Родины, для движения Света, что и подтверждается впоследствии: «Там, где кончается мир, начинается свет». Противопоставление мира и света – не новая тенденция в творчестве Кинчева, это – одна из его многочисленных трактовок традиционных христианских понятий: свет объединяет в себе всё – черты веры, высшего знания, православия (ср. свет и свят), тогда как мир вобрал в себя простых, мирских людей с их приземлёнными потребностями (ср. светский и мирской). «Мир в классовом обществе – не покой, мирское бродит в крови, восставая на мир и согласие, и всё оттого, что мир – одновременно и человек, и общество, в котором он живёт. Мир и свет сошлись в единоборстве, исход которого не предрешён»^. Кинчев вкупе с Библией даёт нам понять, что только после того, как мы победим мирское, к нам придёт святость (в смысле, божественная благодать). Многочисленные повторения слова «свет» в конце «Родины» только подтверждают эту христианскую аксиому…

В песне-гимне «Небо славян», Кинчев продолжает отторжение прежней языческой тематики:

Звездопад, да рокот зарниц. Грозы седлают коней, Но над землей тихо льется покой Монастырей.

Звездопад в философии Кинчева – негативное явление, падение «светлых» звёзд. Хотя на альбоме есть уподобление Антихриста звезде («Антихрист – мегазвезда») – видимо отношение к звёздам у Кинчева, как и к луне, тоже несколько двойственное: есть звёзды и есть антизвёзды. Однако ближе к концу альбома автор вновь возвращается к своей традиционной, «светлой» трактовке звёзд («Инок, воин и шут»):

След звезды пылит по дорогам, На душе покой и тихая грусть.

В «Небе славян» звёзды так же показывают границы нашей необъятной Родины («от перелеска до звёзд»), которая, по словам Кинчева, «от Чудских берегов до ледяной Колымы». Клипповое мышление позволяет автору использовать в описании России приём монтажа – Кинчев ловко выхватывает абсолютно разные эпизоды жизни нашей страны и складывает их в большую, законченную картину: «соколиная высь» поверх седых облаков, «след оленя лижет мороз», пурга, сугробы… Кинчев показывает всё это то с высоты птичьего полёта, то из глубины непролазного леса, то посреди бескрайних снегов – возникает ощущение широты, простора и необъятности нашей Родины:

След оленя лижет мороз, Гонит добычу весь день, Но стужу держит в узде Дым деревень. Намела сугробов пурга

Дочь белозубой зимы. Здесь, в окоеме снегов Выросли мы.

«Небо славян» – это гордый и светлый гимн России, в котором показаны упорство, наша несгибаемость, смелость и свойство идти наперекор всему, несмотря ни на что:

Нас точит семя орды, Нас гнет ярмо басурман, Но в наших венах кипит Небо славян.

Тем более актуальными являются строчки Кинчева о сохранении родного русского языка, который регулярно подвергается нападкам извне:

За бугром куют топоры, Буйные головы сечь, Но инородцам кольчугой звенит Русская речь.

Восхищение своим прошлым и настоящим рождает у автора образ «Белой рати» – русских воинов, готовых защищать свою Родину и гордо умереть за неё (причем Кинчев подчёркивает: «…здесь, на родной стороне нам помирать» – он не представляет себе смерть воина вдали от России)^. Строевой шаг, под который в конце песни Кинчев поёт припев, призван ещё более усилить этот образ.

Так, от молитвы «Родина» и восхваляющего русских гимна «Небо славян» Кинчев подводит слушателей к восточным мотивам песни «Непокорные» – рассказе о братьях-славянах и их героическом прошлом. «Красный вечер, чёрны горы» – красное на чёрном, два цвета, выражающие философию «Алисы», впоследствии проявятся в песне «Душа», как символы двух разных путей для человеческой души: «…чёрные дороги отправляются в наш странный мир, красные дороги озаряются в ночь», – своеобразный зачин истории, в которой синий дым зовёт героя Кинчева в дальние края:

Красный вечер, черны горы, Синий дым чертил узоры, Бередил, тревожил песней сердце, Звал в края, где солнцем метит Непокорный горный ветер Медный лик моих единоверцев.

Автор уводит слушателя из русских снегов в абсолютно другое место – на юг, к морю, к братским славянским народам, храбро защищающим свою Родину:

Здесь стояли насмерть ратью Под напором дикой тати Мои братья Сербы да Болгары.

Анимизм весьма характерен для поэзии Кинчева – море «помнит» страшные осады, а пожары «знают», как с помощью новой беды излечить старое горе:

Здесь осады помнит море. Как латать бедою горе Знают пепелища да пожары.

Определение «Дикая тать» – не единственный приём в описании врагов, автор так же использует сравнение: «хищная порода», распаляющаяся в силу ряда причин, главная из которых – Халифат (кстати, это только вторая параллель с историей, первая – «нас точит семя Орды» («Небо славян»)):

То посулом, то накатом, То террором Халифата Распалялась хищная порода.

Однако одержать победу на ними сербам и болгарам помогли не только храбрость и мужество, но и «сила Духа» – вера непокорного славянского племени:

Рвали в клочья мир разрухой, Но держалась силой Духа Вера непокорного народа!

Кинчев восхваляет не столько их стойкость перед лицом неминуемой беды, сколько то, что они сумели сохранить веру в Бога и остаться православными, непокорными. Автор также весьма искусно предлагает нам изобразительный, ассоциативный ряд, где в беглых зарисовках отражены все аспекты жизни братьев-славян – с историей, религией и картинами природы:

Млечный путь, да шум прибоя, Колокольный звон, да слезы икон. Небом дышит память боя, Да молитвы низкий поклон

Кинчев выстраивает перед нами картину идеальной Родины, нашей Родины, её славного прошлого, описывает посягательства врагов на наши ценности, не забывает автор и о братских народах и их героическом прошлом. Однако в данной картине смущает лишь одно: полное отсутствие недостатков у русских людей. Зная кинчевский сарказм и пародию, зная альбом «Дурень» (1997) очень сложно предположить, что автор рисует перед нами Утопию – ведь мы далеко не идеальны. Что Кинчев и демонстрирует в следующей песне «Без креста», где вновь обращается к эпическим картинам истории России, перемешивая славные подвиги с укорами в сторону русских. «Без креста» – песня-порицание, в которой Кинчев с грустью и тоской вспоминает «дела давно минувших дней»:

Вероломных учили по льду, Да секли кочевых по полям.

Главную же заслугу русских Кинчев видит в объединении, «собирании» Руси, не забывает он и о нашей помощи в продвижении православия на восток, и об «окне в Европу»:

Разгоняли по облаку хмарь Над землей, что собрали в одно. На восток поднимали алтарь, Да рубили на запад окно.

Однако песня лишена чувства восхищения перед своим народом (в отличие от «Неба славян») – Кинчев сознательно проводит цепь своих размышлений и чувств – от радости и гордости к грусти – через весь альбом: в «Родине» он просит помощи, молится и ставит перед собой определённые цели и задачи; в «Небе славян» – восхваляет славное прошлое и настоящее (мол, мы никому не сдались!) своего народа; в «Непокорных» – поёт славу Сербам и Болгарам, братьям-славянам… В песне «Без креста» Кинчев проводит подо всем этим черту и показывает наши недостатки:

Здесь каждый третий не мертв и не жив, А каждый пятый по подвигам зверь. Не достроив и недолюбив, Лбами долбим закрытую дверь.

Однако такое сожаление о нашей огромной неиспользуемой силе (пусть даже, мы и не знаем, куда её применить, или применяем вполсилы) сменяется образом внутренней слабости русских, вечно плачущих и причитающих о своей нелёгкой доле:

Причитаем да долю клянем: «Что нам делать, и кто виноват?»

Именно из-за незнания границ своей силы и отсутствия способов её применения, мы пляшем по жизни с огнём, поджигая всё подряд и не зная, что уже находимся в центре огромного Пожара Апокалипсиса:

По пожару все пляшем с огнем, Поджигая вокруг все подряд.

Символ Огня, как и символ звезды, имеет на альбоме двойственную природу: он порождает пожар, уничтожающий всё вокруг, он – одна из форм коварного Антихриста («Антихрист»):

Загребаем ковшами жар, Да без меры стрижем с куста, А над этим ползет пожар Антихрист-мегазвезда.

Но в то же время огонь – это синоним духа, веры, православия. Кинчев призывает «ценить тепло твоего огня» («Родина»); «Званые» поют о кличе живого огня внутри каждого, о тихом гласе, который не оставляет человека никогда, до самой смерти»^. Автор так же не забывает об очищающем свойстве огня, его способности уничтожать ересь в душах русских и селить в них семена истинной веры…

Кинчев постепенно подводит слушателей к ощущению неотвратимой беды – стремительно надвигающегося Апокалипсиса; он понимает, что «тайну не вручишь словам», и всё равно предупреждает нас о грядущем Конце Света, ссылаясь на Откровение Иоанна Богослова: «…свет Откровения свят». В песне «Без креста» автор ясно показывает настоящее России, первые признаки приближения Антихриста:

Нынче злоба да спесь, Каждый сам себе брат. Нас, как прелую взвесь, Половодье дробит в перекат.

А далее сравнивает сложившуюся ситуацию – смутное время – с периодом тёмного языческого прошлого:

И память путает хмель Трын-травой, как с куста. И только смерть все ведет параллель В жизнь без креста.

«Жизнь без креста» по Кинчеву – верная гибель православной веры, а вместе с ней и всей России. Язычество как система, диаметрально противоположная христианству, приобретает на альбоме статус порождения Антихриста. Жизнь без креста, без веры – это дорога к Армагеддону…

Близость Конца Света, как известно, предвещают знаменитые всадники Апокалипсиса («Всадники»). Уже говорилось о своеобразной трактовке Кинчевым христианских образов. И образ всадников в этом ряду не исключение. Автор меняет всадников местами, отвергая последовательность, в которой они появляются в Откровении Иоанна Богослова (победа – война – суд – смерть) и предлагает свою, причём его всадники Апокалипсиса наделены определённым набором характеристик: по имени, по жизни, по крови, по судьбе, по вере, по религии и, по сути. Каждый из них:

По вере Любовь, По религии Крест, По сути Опричник Небес.

Опричники – собирающие дань Бога-«Кормильца» сеют горькую правду в сердцах людей, однако если в вере, религии и сути они схожи, то по другим параметрам – рознятся:

По имени Рок, По жизни Звезда, По крови Огонь, По судьбе Борозда.

Первый всадник несёт в себе сразу два символа поэзии Кинчева: огонь и звёзды. «Огонь в крови» – ещё одна персонификация образа, выражающая собой колоссальное очищение мира через пожар внутри каждого из нас – т.е. всадник-звезда (оставляющий глубокие выжженные борозды на теле земли), как и его собратья, несёт в мир Добро с помощью очищающего Зла:

На Рыжем коне Он движется в мир. Рубцы городов, Бородавки квартир Врачует война, Землю не уберечь, Не мир он несет, но меч.^

За войной следует суд над выжившими врагами, который осуществляет второй всадник:

По имени Суд, По жизни Обвал, По крови Баланс, По судьбе Ритуал.

Суд – это своеобразный ритуал, правила которого соблюдаются при помощи сохранения баланса – равновесия сил. Второй всадник, падающий на землю подобно обвалу, зорко следит за происходящим, а строго и справедливо судить ему позволяют весы, где взвешиваются силы Добра и Зла:

Он движется в мир, Его конь Вороной, И зоркий дозор У него за спиной. Он враг полумер, Он свидетель конца, Имеющий меру Отца.^

По свершении суда всех виновных ждёт смерть:

По имени Смерть, По жизни Коса, По крови Кристалл, По судьбе Полоса.

К традиционному образу Смерти с косой, мгновенно испепеляющей города («смерть испепелит за час»), оставляющей глубокие порезы («полосы») на теле Жизни, добавлен образ кристалла. Возможно, Кинчев пытается доказать кристальную чистоту Смерти – т.е. честность и обоснованность её действий в отношении людей, даже несмотря на тот факт, что Смерть – посланница Ада:

Он движется в мир На Бледном коне, И четверть земли У него в табуне, А следом торжественно Шествует ад, И шахты Геенны горят.^

Но цель всадников – не просто покарать виновных, а уничтожить «всё, чем дорожит зверинец»: «Всадники Апокалипсиса или война-врачеватель покончат с людским беспределом»^, и «меч срежет с лица земли» грязные и пошлые «ценности» нашего мира. Появление Опричников Небес – своеобразный способ Кормильца «просечь» мир, показать людям горькую правду-полынь, открыть глаза на ложь и фальшь (в том числе и на то, что Кинчев осуждает в песне «Без креста»).

Последний (в Откровении – первый), четвёртый всадник призван принести победу над Злом (побеждать Зло при помощи Зла – вот такой вот парадокс философии Кинчева, хотя, с другой стороны, – «Кесарю – кесарево…»):

По имени Свет, По жизни Закон, По крови Руда, По судьбе Перезвон.

Всадник несёт светлое знамя победы, закон Божий и перезвон церковных колоколов. Его появление в мире – венец, завершение похода всадников, он – наиболее приближённый к Богу, давшему ему оружие – но не мести, а победы – лук:

На Белом коне В мир движется он, Победой овеян Его легион. Солдат-венценосец, Спасителя лук Он принял в руки из рук.^

В философии Кинчева, всадники «движутся в мир» в следующей очерёдности: рок (война) – суд – смерть – свет (победа). Автор сознательно отвергает принцип христианского смирения и, вдохновлённый подвигами предков, не желающий подставлять врагам вторую щёку, предлагает свой вариант священного похода Опричников Небес, сеющих любовь, искореняющих Зло с помощью Зла и побеждающих только пройдя войну, суд и смерть. Проще говоря, Кинчев рассматривает Апокалипсис как новый Потоп, призванный очистить землю от Антихриста и его слуг…

В песне «Антихрист», Кинчев рисует картины жизни людей, полные лжи и пошлости, жизни, где процветает тупость, бесчеловечность и стадное чувство – всё это иллюстрирует обложка альбома («На фото – куча лысых голов. На каждой из них стоит штрих-код, как некая печать. Эту идею я вынашивал с тех пор, как появилась песня “Печать зверя”»^); именно всё это и призваны искоренить Всадники Апокалипсиса:

Смотри, как рушится мир, Как теряет голову память, С каждым днём Приближая конец.

Потеря памяти, незнание своего героического прошлого (воспетого Кинчевым во многих песнях альбома), потеря веры – вот главные причины наступления Конца Света, начала войны, т.е. войны очищающей. Песня «Антихрист» – это приход всадников в наш мир; начало войны внутри каждого из нас, тяжёлая борьба за сохранение веры:

Война начало начал, Поднимает черное знамя. До небес Копоть рваных сердец.

Люди – куклы с порядковыми штрих-кодами на лбу, бездушные марионетки, которыми управляют расчётливые кукловоды:

Для напора в слепой борьбе Кукловодам открыт кредит.

Люди – глупые мотыльки, доверчиво летящие на «огни лукавых столиц». Люди – «сытая грязь»:

Смотри на сытую грязь, С ними ты завязан по уши, Ты здесь жил, Так иди и смотри.^

И над всей этой картиной парит «Аитихрист-мегазвезда» – он пришёл в этот мир, сбылись предсказания Кинчева, сбылось всё то, о чём он пел ещё в песне «Печать зверя» («Дурень», 1997):

Печать зверя – клеймо стада, Девиз бойни – «Всегда рады!». Козлов кодлы пасет воля, Шагать строем слепых доля.

План избавления мира от Зла уже был изложен в песне «Всадники», однако в песне «Инок, воин и шут» автор показывает наш собственный путь битвы с Антихристом и сохранения родной веры. Песня сразу продолжает закончившееся войной действие «Антихриста»:

Благослови на войну, Дом сохрани и спаси. Так собирались в поход Ратные люди Руси.

Это – гимн православию, его мощи, гимн вере в Бога:

С Богом надежнее жить, С Богом легко умирать.

«Песня эта удивительная. Песня тех, кто вместе. И не даром, я думаю, Костя вставил туда наши алисоманские голоса – кусочек концерта, когда все поют: “Моя светлая Русь, моя светлая Русь, моя светлая Русь!”. А потом так чётко голос из толпы орёт: “Давай!”, и Костя уже зажигает вместе с залом: “Моя светлая Русь!”. Эта песня радостная, единственная до конца радостная песня альбома. Песня лёгкая и какая-то улыбчивая. Сразу представляются какие-то дальние дали, русские непролазные дороги, поля, ветер»^. Песня в чём-то похожа на «Небо славян» – здесь тоже присутствуют описания злодеяний и преступлений против нашей Родины:

Сколько раздоров и смут Ведала Родина-мать, Как нас хотели согнуть, Как нас пытались ломать.

Автор так же клеймит врагов Руси, сравнивая их с шакалами и псами (видимо, под шакалами понимаются все тюркские народы, степь, кочевники, а под псами – европейцы: немцы, шведы, литовцы), скалящимися (то есть, лишь показывающих зубы) на «русское золото» – хлеб и иконы:

Сколько шакалов да псов Скалятся с разных сторон На золото наших хлебов, На золото наших икон.

Кинчев также рассказывает о том, что «от начала времён» объединяет русских людей:

Вера родной стороны, Песня, молитва да меч.

На страже этих бесхитростных, но истинно русских ценностей, на страже границ Руси стоят настоящие патриоты и защитники Родины:

Ратную службу несут, Всяк на своём рубеже, Инок, воин и шут

Троица защитников страны – тоже символ: «воин» – силы и мощи, «инок» – веры и мудрости, «шут» – юродства и бесшабашности. И «как сквозь асфальт колосится жизнь» («Родина»), так сквозь царство Антихриста прорывается наша светлая Русь, испокон веков граничащая с Богом, частичка которой есть в каждом из нас – и поднимает всех нас на великую битву, пронося перед глазами эпические картины минувших эпох, безумного, дьявольского настоящего и беззащитного, ещё не оформившегося будущего. Родина зовёт нас, и зов этот звучит в песне «Званые». «По сути, конечно, самая главная для меня в альбоме песня “Званные”»^, – говорит сам Кинчев и оказывается прав: «Званые» вбирают в себя все проблемные вопросы альбома.

Сначала автор перечисляет мирские ценности, гармонично связанные с природой, наполняющие душу безмятежным покоем:

Чудеса Рождества доверять январю.

Однако автор не забывает и о духовных материях и образе жизни православных христиан: «Укрепляться поста правилом», т.е. укреплять дух по принципам смирения своего естества, всего мирского, отрекаться от «суеты сует» – и через это вставать на путь возвышения духа, истины и Правды. Причём процесс отвержения своей прежней жизни может оказаться болезненным: «паче снега гореть белого», и не просто гореть, а находиться в очищающем пламени «живого огня», которой теплится в каждом из нас:

Хей! Слушайте в себе клич живого огня,

Званые до последнего дня!

Кинчев говорит о том, что в каждом из нас есть не просто огонь веры, но и ещё своеобразный родник свободы: «В каждом из живых звонница родника!», т.е. естество человека состоит из Огня и Воды – символов вечно противоборствующих стихий (в этом – неоднородность, иррациональность человеческой натуры), силы которых вполне хватит для того, чтоб встать на путь истинный – путь православного христианина.

Здесь же Кинчев напоминает о том, что нужно «помнить красные дни богатырских побед» (красный цвет, цвет крови и жизни становится синонимом победы), знать свои корни, стараться быть похожими на своих великих предков. Однако чтобы бороться с внешними врагами и внутренними противоречиями, нужно «знать, как с нечистью свет борется», т.е. помнить об историческом прошлом, знать историю церкви и борьбы с вероотступниками. И естественно, всё это должно совершаться с одобрения Бога, а верующий должен «присягать Пресвятой Троице» для спасения и защиты от искушений нашего мира: