Sovetskaya_Rossia_Aravia_i_Persidskiy_zaliv

260 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

бану халид. Племя это, «многовековой хозяин северо-восточного угла Аравии», повествуют арабские источники, выделялось среди других племен Неджда (Наджда у арабов) военным мастерством своих воинов, их отвагой и боевым духом. Успешно отражало любые попытки могучих соперников, нацеленные на ущемление его прав в этой части Аравии. Примером тому – жесткое противостояние с шарифами Мекки (Макки у аравийцев), а впоследствии и с эмирами Эль-Дир’иййи, удела Са’удов. Человеком короь Са’уд был любвеобильным. О том, сколько он имел жен и наложниц, не знал точно никто. Известно только, что у него было около 53 сыновей и не менее 54 дочерей, и что все женщины в королевстве его, действительно, любили и уважали. Рассказывают, что, встав у руля власти, он распорядился насчет проведения еженедельных в его дворце маджлисов (встреч) короля с женщинами, во время которых они излагали ему свои просьбы, высказывали пожелания, делились сведениями о настроениях, царивших в их семейно-родовых и родоплеменных кланах. Запомнился этот король его дружбой с Аристотелем Онассисом (1906–1975), греческим предпринимателем-судовладельцем, и высылкой из страны, в апреле 1955 г., 70-летнего Джона Филби.

Надо сказать, что сделка короля Са’уда с Аристотелем Онассисом насчет перевозок саудовской нефти и создания с его помощью танкерного флота королевства изрядно заставила понервничать американцев. Сделка эта, забравшая кусок пирога у ARAMCO, представляла угрозу нефтяным интересам США в Саудовской Аравии. Отсюда – и жесткая реакция Госдепа США, давшего указание своему послу в Саудовской Аравии Джорджу Уодсворту (1893–1958) незамедлительно выразить письменный протест. Зачитал его королю, плохо уже видевшему в то время, его брат, принц Файсал. Протест этот, как ни странно, вызвал только положительные эмоции у короля. Дело в том, что он хорошо усвоил жизненные уроки предков, один из которых гласил, что если торговец-иноземец начинает говорить на повышеных тонах и раздражен, то его финансовые и коммерческие интересы (в данном случае США в целом) определенно задеты. А вот тот араб, с кем он ведет деловую беседу (в данном случае король Саудовской Аравии), напротив, и выгоду поимел, и пользу извлек.

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 261

Встреча Аристотеля Онассиса с королем Са’удом, во время которой была достигнута знаменитая «нефтетанкерная сделка», состоялась в Эр-Рияде, в январе 1954 года. Приветствуя предпринимателя, Са’уд подарил ему два меча в золотых ножнах и пару лошадей чистой арабской породы. Афину-Марию, жену Онассиса, больше известную как Тина, пригласили к себе на чай женщины гарема короля. И «гаремные посиделки» в Саудовской Аравии, как она потом вспоминала, произвели на нее неизгладимое впечатление. И не только роскошным убранством покоев, и великолепием дорогих ювелирных украшений на «дамах короля», но и проявленным ими живым интересом к «миру женщин» в Греции, с ее сокровищницей мифов, легенд и сказаний, столь же увлекательных, по их выражению, как и у арабов Аравии.

Онассис, в свою очередь, обратил внимание на «почитание королем Са’удом обычаев и традиций Аравийской пустыни». Делясь своими впечатлениями и наблюдениями, которые он вынес из поездки в Саудовскую Аравию, рассказывал, что король, время от времени, совершал вечернюю молитву в окрестностях Эр-Рияда. Делал это на закате дня, при заходе солнца. Выезжая на автомобиле, брал с собой две корзинки с монетами, которыми одаривал, разбрасывая их по пути следования из окна своего лимузина, поджидавших его ребятишек. И искренне радовался тому, что делал.

Первый саудовский нефтевоз, танкер «Король Са’уд I» («Ал-Ма- лик Са’уд ал-Авваль»), давший начало формированию танкерного флота королевства, был спущен на воду в Гамбурге, в середине 1954 года. Предназначался он, к слову, для флота Онассиса, но тот передал его королю Са’уду. На торжествах по случаю приема судна присутствовала саудовская делегация. Не обошлось без «аравийских сюрпризов». Члены делегации резко воспротивились тому, чтобы бутылку с шампанским, по сложившейся традиции, разбила о борт нового судна женщина. Но Онассис продемонстрировал присущие ему уникальные способности переговорщика, и с предложенной им новой кандидатурой для исполнения «свято чтимой немцами-ко- рабелами традиции их предков», как он подчеркнул, аравийцы не могли не согласиться. Ведь исполнительницей «обряда чествования

262 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

спуска на воду судна» на сей раз была названа принцесса Энн-Мари фон Бисмарк.

Казалось, вопрос этот решен. Но не тут-то было. Гости-ара- вийцы высказали свое категорическое несогласие с содержимым бутылки. Однако и на сей раз, и не без участия Онассиса, удалось найти компромисс: шампанское из бутылки вылили и наполнили ее святой водой из источника Замзам, привезенной с собой саудовцами. Но вот разбить ее о борт судна получилось, что интересно, только с третьего раза. На что присутствовавший на церемонии немец-дипломат, служивший в свое время в Аравии, заметил гостям-аравийцам, что традиция есть традиция, и соблюдать ее надлежит непременно. Ведь, как говорят сами арабы Аравии, «у каждого дерева – своя тень, и у каждого народа – своя традиция». И блюсти традиции в землях их рождения надлежит непременно в их первозданном виде. Ибо когда в любую из них чужеземцы привносят те или иные новшества, то она показывает, что ей это не особо нравится. И наглядным подтверждением тому – все то, что случилось. Такая вот забавная страничка из истории рождения саудовского танкерного флота.

Рассказывают, что король Са’уд отрицательно относился к тому, чтобы члены королевской семьи, особенно его сыновья-прин- цы, занимались коммерцией. И даже на столь «хлебное место», как пост министра созданного им в королевстве первого в ее истории министерства торговли назначил не члена правящей династии, а Мухаммада ‘Алирезу, представителя знатного и одного из богатейших торговых кланов Джидды, бывшего, ко всему прочему, еще и коммерческим агентом Онассиса в Саудовской Аравии. Понятно, что пост этот сулил роду ‘Алиреза дополнительные неплохие доходы, и потому данное решение короля породило обиды в правящем семействе. Король Са’уд это понимал. И в беседах с членами королевской династии говорил, что он хорошо усвоил наставление короля Ибн Са’уда, отца своего и основоположника королевства, поучавшего сыновей своих «не смешивать две несовместимые вещи – управление страной с занятием торговлей и коммерцией». Правитель, сказывал он, должен уделять все свое внимание тому, чтобы мудро править страной, сохраняя в ней тишину и порядок,

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 263

достаток и спокойствие, и тому, как разумно тратить деньги. Собирать же их и наполнять ими казну должны присягнувшие королю в верности родоплеменные элиты, наделенные владыкой своим соответствующими должностями в структуре государственной власти, и потомственные торговые кланы, сведующие в коммерции и располагающие нужными связями, равно как богатыми знаниями торгового люда и рынков с товарами в других землях и странах. Владельцев капиталов, племенную элиту и торговцев, пояснял он, нужно поощрять в делах их коммерческих на благо семейств их и родного Отечества, и не мешать им. Тогда и они не станут мешать вам управлять государством, и безропотно будут пополнять казну королевства, делясь с вами своими доходами.

Нашумела во времена правления короля Са’уда и история, связанная с высылкой им из страны, в апреле 1955 г., Джона Филби. Причиной тому – его критические высказывания и едкие статьи в местной прессе в адрес нового поколения саудовских принцев, слишком уж сильно, по его выражению, развернувшихся в том, что касается устоев и правил жизни, в сторону Запада и погрязших во взяточничестве и в коррупции. Слова Филби король Са’уд, чтивший обычаи и традиции арабов Аравии, в том числе и унаследованные ими от предков законы и нормы повседневной жизни, воспринял, надо сказать, очень болезненно. И поступил так. Пригласил на встречу (маджлис) к себе во дворец всех не ушедших еще из жизни к тому времени близких друзей-соратников своего отца, в круг которых входил и 70-летний Джон Филби. Забытый всеми, он коротал дни со своей женой-мусульманкой, подаренной ему, к слову, Ибн Са’удом, в небольшом доме в окрестностях Эр-Рияда. Писал воспоминания. Король побранил Джона Филби и потребовал, чтобы он извинился, и впредь все свои очерки и статьи для газет отдавал на просмотр королевскому цензору. Сделать это Филби отказался. И уже на следующий день к его дому подъехали два больших грузовика с водителями-сирийцами и несколькими чернорабочими. Погрузив в машины библиотеку Филби, с редкими книгами и документами, которые он собирал в течение более 30 лет, а также все его имущество, вплоть до рогожек у порога дома, они вывезли его вместе с женой за пределы королевства. И Джон Филби, самый до-

264 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

веренный друг-европеец Ибн Са’уда, отправился в изгнание – из любимой им Аравии в Ливан. Когда пересекал границу королевства и прощался с двумя сопровождавшими его по пустыне проводника- ми-бедуинами, и захотел отблагодарить их, подарив что-нибудь на память, то подарки эти они не приняли. Сказали, что дорогой подарок он им уже сделал, и что сохранится он и в памяти их потомков. И это – то время, что они провели с ним пути, слушая увлекательные рассказы из истории становления Королевства Саудовская Аравия из уст самого Филби, знаменитого соратника легендарного Ибн Са’уда. После таких слов, вспоминал Филби, на глаза его навернулись слезы. Он понял, как говорил, что Старая Аравия с ее законами чести и правилами гостеприимства, уходящими корнями в глубину веков, все еще жива и не подвластна времени. Впоследствии, заметим, король все же разрешил Филби вернуться в Саудовскую Аравию.

Следует, думается, в этом этюде о короле Са’уде упомянуть и о том, что, управляя страной, он предпочитал советоваться исключительно с сыновьями и с лицами из своего ближайшего окружения, весьма пестрого и довольно небольшого. Входил в него, к слову, его личный шофер и механик ‘Ид ибн Салима, которого он сделал вначале управляющим королевских гаражей, а потом – ко всеобщему удивлению членов Дома Са’удов – назначил контролером бюджета семейства Аль Са’уд. Все это привело к тому, что весной 1958 г. младший брат короля Са’уда, принц Талал, занимавший тогда пост министра коммуникаций, подал в отставку. Этот первый «публичный раскол» в семействе Аль Са’уд со времен Са’уда Великого, как отзывались о случившемся хронисты, оказался зловещим знаком в судьбе короля Са’уда. Семейно-родовой клан Аль Са’уд впал в распри и раздоры, закончившиеся, как уже упоминалось в этой книге, потеснением короля Са’уда от власти.

Дело было так, рассказывает Роберт Лейси. Чувствуя, что жить осталось недолго, Ибн Са’уд пригласил принцев Са’уда и Файсала, двух своих старших сыновей, в его спальные покои, которые не покидал в последние месяцы жизни. Отношения между братьями были довольно натянутыми. И потому Ибн Са’уд опасался, как бы их соперничество не вылилось во вражду после его ухода из жизни

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 265

и не привелу к расколу в правящем семействе. Когда они вошли в его покои и встали по разные стороны постели, на которой он лежал, то король сказал следующее. Дети мои, возьмитесь за руки и, держа их над моим телом, поклянитесь, что когда меня не станет, вы будете помогать друг другу, и, действуя заодно, рука об руку, управлять делами в интересах нашего королевства и правящей в нем династии Аль Са’уд. Поклянитесь, что если вы и будете спорить, то только наедине. Помните, что согласие и единство в Доме Са’удов, во многом зависящее именно от вас, это – основа основ сохранения нашей власти в королевстве. Окружающие вас люди и особенно лица из влиятельных семейно-родовых и родоплеменных кланов в нашем уделе не должны узреть ни малейшего признака наличия между вами несогласия, а тем более раздора, дабы не сыграть на этом и не пошатнуть власть Дома Са’удов.

Выслушав наставление отца своего и взявшись за руки, братья поклялись, что, идя по жизни бок о бок и действуя совместно, Са’уд, как король, и Файсал, как наследный принц, они верой и правдой будут служить королевству, и ничем не измарают честь и достоинство династии Аль Са’уд.

На деле, однако, клятву, данную ими отцу, они не сдержали. Са’уд управлял королевством единолично. Советовался, и то только время от времени, исключительно с лицами из своего ближайшего окружения. Никого другого, за исключением своих сыновей да нескольких родственников, к управлению делами и близко не подпускал. А братьев своих, равно как и членов других колен семейно-ро- дового клана Аль Са’уд, и вовсе держал на расстоянии вытянутой руки, что не могло не вызывать у них недовольства и даже злобы. Особо раздрожало братьев Са’уда то, что их от управления делами в их же королевстве потеснили «чужаки», арабы из «чужих земель», состоявшие на службе короля, тот же Йусуф Йасин, к примеру, или Джамаль-бей Хусайни, не говоря уже об ‘Иде ибн Салиме.

Из членов правящего семейства Аль Са’уд в ближний круг короля Са’уда, кроме его сыновей, входили только ‘Абд Аллах ибн ‘Абд ар-Рахман и Муса’ид ибн ‘Абд ар-Рахман. Они были братьями его отца, Ибн Са’уда. Родила их женщина из племени бану халид, к которому принадлежала, напомним, и мать короля Са’уда.

266 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Выслушивать советы, которые были ему не по душе, либо же долго дискутировать, защищая свою точку зрения по тем или иным вопросам, король Са’уд терпеть не мог. Он хотел, чтобы его обожали и беспрекословно с ним всегда и во всем соглашались, чтобы он ни говорил и ни делал. Потому-то все высшие посты в королевстве и занимали его сыновья, недостаточно поднаторевшие еще в делах житейских и государевых, но внемлющие ему беспрекословно, а не опытные, но спорящие с ним братья. К весне 1958 г., то есть ко времени возникновения первого в правящем семействе кризиса, принц Фахд, к примеру, сын Са’уда, являлся министром обороны, другой сын, Муса’ид ибн Са’уд, – командующим Национальной гвардией, а еще один, Са’уд ибн Са’уд, – начальником личной гвардии короля. Складывалось впечатление, отмечают арабские историки, что король Са’уд создавал новую правящую династию внутри уже существующей, и хотел подвинуть от участия в управлении королевством всех 30 других сыновей Ибн Са’уда, своих братьев, и видеть таковыми только своих сыновей, носителей его крови, и их потомков.

Помимо всего сказанного выше, рост недовольства представителей других колен в правящем семействе Аль Са’уд ведением дел в государстве Са’удом ибн ‘Абд ал-‘Азизом, подстегивало и крайне тяжелое финансовое положение, в котором оказалось королевство. Характеризовалось оно возникшим к тому времени, к весне 1958 г., крупным долгом американским банкам, в размере $92 млн., и многомесячной задолженностью по выплате заработных плат госслужащим и военным. И все это – на фоне огромных личных расходов короля и его двора, шедших на оплату возводимых все новых и новых дворцов и приобретение новых автомобилей, число которых и так уже было, мягко говоря, внушительным.

Несостоятельная финансовая политика короля привела страну на край банкротства, а его неудавшийся план по «взрыву ОАР изнутри» – к «потере лица» династии Аль Са’уд в арабском мире. И члены правящего семейства, равно как и улемы, стали склоняться к тому, чтобы предъявить королю требование насчет передачи управления текущими делами в королевсте, то есть функции пре- мьер-министра, в руки наследного принца Файсала. И таковое было

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 267

ему предъявлено – вечером 22 марта 1958 года (в ряде источников называется дата 24 марта). Активными участниками подготовки этого требования, содержавшего в себе и перечень конкретных предложений по внесению преобразований в структуру власти и в деятельность ее институтов, выступили девять братьев короля: ‘Абд Аллах, ‘Абд ал-Мухсин, Миша’ал, Митйаб, Талал, Мишари, Бадр, Фавваз и Навваф. Главные их требования, помимо передачи полномочий премьер-министра наследному принцу Файсалу, сводились

кследующему:

–кардинальным образом преобразовать старый Консультативный совет (маджлис аш-шура’) – превратить его из декоратив- но-протокольно органа, которым он стал при короле Са’уде, в действенный инструмент системы управления королевством;

–сделать более властным и деятельным Семейный совет правящего семейства Аль Са’уд;

–незамедлительно провести изменения в структурах власти на местах, в провинциях и округах;

–повысить эффективность работы всех органов власти королевства, в том числе кабинета министров во главе с наследным принцем Файсалом, путем введения в их состав более опытных и умудренных жизнью членов семейства Аль Са’уд. Под этой формулировокой скрывалось требование братьев короля насчет их участия в деятельности кабинета министров и других высших институтов власти.

Обсуждение всех требований продолжалось не больше часа. Акцент ставился на незамедлительной передаче полномочий пре- мьер-министра, в том числе и управление финансами, что подчеркивалось особо, в руки наследного принца Файсала, и на невмешательстве короля в его дела, а также на уравнении в правах сыновей ‘Абд ал-‘Азиза ибн Са’уда с сыновьями короля Са’уда ибн ‘Абд ал-‘Азиза. Имея против себя большинство в клане Са’удов и не найдя опоры в армии, отмечает в своем фундаментальном исследовании «История Саудовской Аравии» российский историк А. М. Васильев, король Са’уд вынужден был принять ультиматум принцев.

Втот же день, по окончании трансляции вечерней проповеди по мекканскому радио, население королевства официально уведо-

268 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

мили о том, что дела правительства, согласно повелению короля, переданы в руки наследного принца Файсала, который отныне и будет заниматься всеми текущими делами в королевстве. Вскоре (31 марта) был опубликован и соответствующий королевский декрет, гласивший что «полная ответственность в наблюдении над осуществлением всей административной власти в том, что касается внешних и внутренних, а также финансовых дел» предоставлена главе кабинета министров, наследному принцу Файсалу.

Позже он не раз говорил, что если бы только знал, насколько плачевным было финансовое состояние королевства, то никогда бы не решился занять пост премьер-министра, доверенный ему королем по настоянию членов семейства Аль Са’уд и улемов. И пояснил, что когда он решил проверить наличие денег в казне, чтобы покрыть текущие расходы, то обнаружил в ней только 317 риалов, что составляло тогда меньше 100 долл. США.

Надо сказать, что с тех самых пор «выражение 317 риалов» сделалось у саудовцев чуть ли не поговоркой. Им они обозначают и свое стесненное, или «худое» в речи аравийцев, финансовое положение, и многое другое. Так, будучи в Эр-Рияде и задав вопрос местному жителю о том, как обстоят его дела, можно услышать в ответ: «На 317 риалов», что значит, что хотелось бы лучшего.

О том, что финансовое состояние королевства было критическим, говорит и отказ принцу Файсалу в предоставлении займа (на сумму в 25 млн. саудовских риалов) крупнейшим в то время финансовым институтом Саудовской Аравии – Национальным коммерческим банком. И причиной тому – невыполнение заемщиком, королем Са’удом, взятых на себя обязательств по возврату денег по нескольким ранее уже выданным ему банком займам.

Владел этим банком, как сообщают саудовские историки, Салим ибн Махфуз, южноаравиец, родом из Хадрамаута. Как и многие другие его соотечественники из того тогда еще султаната в Южной Аравии, он решил попытать счастья на Севере – в Джидде или в Мекке. Начав клерком в меняльной конторе на рынке, прееуспел и создал Национальный коммерческий банк, один из крупнейших сегодня в мире.

Следует отметить, что целый ряд нынешних известных саудовских бизнесменов являются потомками тех хадрамаутцев, которые

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 269

в 1930-х годах в поисках удачи подались в Саудовскую Аравию. Бизнес-колыбелью своих торговых родов они называют бойкий рынок Джидды. Наиболее именитые из них – это семейные кланы ал-‘Амуди, Бен Ладан, Бен Загр и Барум.

Как бы то ни было, но принцу Файсалу удалось все же и получить заем (правда, у другого банка), и договориться с АРАМКО, чтобы компания выступила его гарантом и помогла ему решить вопрос с отсрочкой платежей, подлежавших к выплате банкам Нью-Йорка (тех самых упоминавшихся нами $92 млн.). Дабы поправить ситуацию с финансами, он ввел временный запрет на приобретение новых автомобилей членами правящего семейства, равно как и на вывоз капитала из страны. Аннулировал субсидии, установленные королем Са’удом для ряда арабских стран, в том числе для Иордании (в размере 5,5 млн. фунтов стерлингов).

Тогда же был сверстан и первый, как сообщали английские дипломаты, достойный похвалы, государственный бюджет королевства, предусматривавший сокращение расходов государства до уровня его доходов. Установлены бюджетные субсидии для членов королевского семейства. Траты, превышавшие размер этих субсидий, они должны были покрывать за счет их личных сбережений. Сумма, выделявшаяся из бюджета на содержание короля и его двора, определялась в размере 258 млн. саудовских риалов, что составляло примерно 18% бюджета королевства в 1,4 млрд. риалов. Широкие полномочия получило созданное принцем Файсалом Денежное агентство Саудовской Аравии, в котором все саудовские банки должны были размещать впредь 15% их активов.

Меры, предпринятые принцем Файсалом привели к тому, что уже в ноябре 1958 г., то есть через восемь месяцев после того, как управление всеми текущими делами перешло в его руки, легендарные 317 саудовских риалов в казне королевства превратились в 60 млн. риалов. И в 1960 г. бюджет королевства, впервые в его истории, оказался сбалансированным. В несколько раз увеличились золотой запас страны и резервы свободно конвертируемой валюты.

Следует, думается, отметить и то, что при деятельном участии саудовского правительства, когда его возглавлял принца Файсал, была создана ОПЕК. Объявление об образовании Организации