Sovetskaya_Rossia_Aravia_i_Persidskiy_zaliv

240 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

обновлении деятельности дипмиссии СССР в Саудовской Аравии состоялось 4 января 1945 года. Произошло это во время встречи и беседы 2-го секретаря советской миссии в Египте А. Султанова с советником миссии Саудовской Аравии в Каире Зирекли. Инициировал обсуждение данного вопроса наш дипломат. Зирекли, как отмечал Султанов, выразил «сожаление и недоумение» тем, что СССР

отозвал своего представителя из Джидды, хотя для прекращения деятельности дипмиссии, как он заявил, «никаких причин не было, и, по его мнению, нет их и до сих пор». Султанов информировал Зирекли, что новый советский посланник в Египте, Алексей Дмитриевич Щиборин (1912-1988), после вручения им верительных грамот обязательно встретится с поверенным в делах Саудовской Аравии ас-Сабикой. И если г-н ас-Сабика «пожелает беседовать на эту тему с г-ном Щибориным, то наверняка вызовет в нашем посланнике интерес к этому вопросу и встретит благоприятный отклик» (24). Из сказанного выше отчетливо просматривается установка советской дипмисии на то, чтобы попытаться добиться результативного продвиженя на данном направлении, достичь положительного решения вопроса о возобновлении работы советского полпредства в Саудовской Аравии. Вместе с тем, Москва хотела, чтобы инициатива насчет открытия диппредставительства исходила из Эр-Рияда.

1 февраля 1945 г. на обеде, устроенном МИД Египта, советский посланник А. Д. Щиборин имел беседу с директором Арабского департамента МИД Саудовской Аравии ‘Азамом, сопровождавшим короля ‘Абд ал-‘Азиза в его поездке в Каир. По словам А. Щиборина, ‘Азам поинтересовался у него, «почему СССР, поддерживая дипломатические отношения с Саудовской Аравией, не имеет в Джидде своего дипломатического представителя?!». Более того, высказал мнение, что «обмен дипломатическими представителями между

СССР и Саудовской Аравией … способствовал бы улучшению отношений между Советским Союзом и арабским странами». Ответ

А.Щиборина на такое высказывание ‘Азама сводился к тому, что «если правительство Саудовской Аравии обратилось бы по этому вопросу к Советскому правительству, то… встретило бы, по его мнению, благожелательное отношение». ‘Азам, как докладывал

А.Д. Щиборин, обещал, что обязательно доведет до сведения своего

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 241

правительства слова А. Щиборина насчет того, чтобы оно «поставило перед СССР этот вопрос в официальном порядке» (25). Понятно, что делать это Саудовская Аравия не стала, ибо закрыла свою дипломатическую миссию в королевстве Москва, и по собственному решению.

На основании донесений, поступавших из Египта, в Москве, судя по всему, стало складываться впечатление, что Саудовская Аравия не прочь была бы сделать шаг навстречу СССР в деле нормализации двусторонних отношений. Такие предположения еще больше усилились после того, как 6 августа 1945 г. заместитель министра финансов Саудовской Аравии Мухаммад Сурур Саббан (1898–1971), находясь в Каире, нанес визит советскому посланнику в Египте. Хорошо зная Ибн Са’уда и положение дел в королевстве, сообщал А. Щиборин, Сурур Саббан полагал, что Ибн Са’уд «не проявит … инициативу в возобновлении отношений с СССР»,

так как «без спроса» у англичан и американцев «сделать он это не сможет», а они в том «не заинтересованы». Но вот «если советское правительство само проявит инициативу, – говорил С. Саббан, – и официально обратиться к Ибн Сауду о желательности восстановления в полном объеме отношений с Саудией, то Ибн Сауд не сможет отказать в этом» (26).

Никакой реакции из Москвы на такого рода высказывания и соображения официальных лиц Саудовской Аравии не последовало. Думается, что причиной тому, с одной стороны, нежелание советского руководства, пребывавшего на лаврах победы над фашистской Германией и милитаристской Японией, первым сделать шаг в сторону Саудии, и признать тем самым, что, закрыв дипломатическую миссию в Джидде, оно допустило ошибку в отношениях с Саудовской Аравией. А с другой стороны, чрезмерная осторожность советского внешнеполитического ведомства, задавленного, затравленного и приниженного репрессиями. В обоснование правомерности такой точки зрения можно сослаться на указание НКИД СССР нашему посланнику в Египте (начало сентября 1945 г.) насчет того, чтобы в беседах с представителями Саудовской Аравии сам он «вопрос об обмене дипломатическими представительствами» не поднимал. Но если они, «по собственной инициативе», стали

242 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

бы затрагивать в беседах данную тему, подчеркивалось в указании, то посланнику надлежало отвечать, что «в случае предложения Ибн Сауда обменяться представителями, советское правительство отнеслось бы к этому предложению благожелательно» (27).

Несмотря на такую жесткую установку Москвы, А. Щиборин, на свой страх и риск, имея в виду активизировать работу НКИД

СССР на саудовском направлении, все же направил наркому В. Молотову докладную записку (23.05.1946) с предложение «учредить советское представительство в Аравии» (28). Никаких решений со стороны НКИД не последовало.

В 1947 г. в ООН обсуждался так называемый палестинский вопрос. Москва, как известно, заняла произраильскую, по существу, позицию. СССР в 1947 г. поддержал план раздела Палестины, а в мае 1948 г. установил дипломатические отношения с Израилем. Это привело к резкому ухудшению настроений в отношении Советского Союза во многих арабских странах, в том числе и в Саудовской Аравии.

В послевоенные годы предпринимались попытки вернуть, как выражались советские дипломаты-арабисты, «утерянное наследие Российской империи в Аравии», наладить взаимопонимание с саудовским руководством и восстановить диалог Москвы с Эр-Рия- дом. С одной стороны, имелись, вроде бы, для этого объективные предпосылки: на Арабском Востоке ширилось национально-освоб- дительное движение, закладывались основы национального государственного устройства. В странах Аравии наблюдался подъем на- ционально-реформаторского движения. С другой стороны, имелись и серьезные субъективные трудности, связанные в первую очередь

сизвестными антикоммунистическими настроениями в Аравии, особенно среди влиятельных там клерекальных кругов. Конкретно в Саудовской Аравии, помимо обиды на поведение Москвы в связи

сзакрытием советской дипломатической миссии в Джидде, рельефно проступало уже к тому времени недоверие правящего семейства Аль Са’уд к Москве и к ее внешней политике. Как бы то ни было, но нормализовать советско-саудовские отношения в послевоенные годы не удалось. Реакция Эр-Рияда на сигналы, поступавшие из Москвы, была однозначно отрицательной. Более того, в мае 1949 г.,

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 243

во время состоявшейся в Джидде закрытой встречи Ибн Са’уда с представителем президента США, король по собственной инициативе заговорил о «коммунистической угрозе» Арабскому Востоку и призвал Вашингтон к совместным действиям по защите от этой угрозы всего исламского мира. Десятого апреля 1950 г. в беседе с 1-м помощником госсекретаря США по делам Ближнего Востока, Южной Азии и Африки Джорджом К. МакГи (1912–2005) король ‘Абд ал-‘Азиз еще раз затронул вопрос об американской помощи Саудовской Аравии в «противодействии коммунистической угрозе» (29).

244 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Г Л А В А 4

СОВЕТСКО САУДОВСКИЕ

ИСОВЕТСКО АРАВИЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

в1950–1990-е годы

Дневник событий

1950-е годы

Контакты по вопросу об отношениях между СССР и Саудовской Аравией возобновились только в 1955 году. В августе 1955 г., во время посещения Ирана королем Са’удом (1902–1969), сыном основателя Королевства Саудовская Аравия, сопровождавший его и. о. министра инстранных дел королевства Йусуф Йасин имел беседу с совпослом в Тегеране. При обсуждении темы о советско-саудовских отношениях сказал, что саудовское руководство предлагает Москве временно отложить рассмотрение вопроса об обмене диппредставительствами, а контакты между странами поддерживать через их дипломатические представительства в Каире и Тегеране.

Во время этого визита совпосол в Тегеране Анатолий Иосифович Лаврентьев (1904–1984) встречался (15 августа 1955 г.) и с самим королем Саудовской Аравии. В ходе состоявшейся беседы король заявил, что вопрос об обмене дипломатическими представительствами он рассмотрит, но просил бы советское правительство обождать, пока он не урегулирует ряд важных для королевства вопросов военно-оборонного характера с США и Англией, связанных в том числе с военными базами.

Посредническую роль в восстановлении советско-саудовских отношений пытался играть и Гамаль Абдель Насер (1918–1970).

Во время встречи и беседы (15 сентября 1955 г.) с послом СССР в Египте Даниилом Семеновичем Солодом (1908–1988) Г. Насер сообщил, что он обсуждал данный вопрос с королем Саудовской Аравии, и что тот, судя по его высказываниям, был бы не против того, чтобы произвести обмен дипломатическими представительствами. Однако «наличие в Саудовской Аравии сильного влияния США, которые выступают против этого, и боязнь, что дипломатическое

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 245

представительство СССР будет способствовать активизации коммунистической деятельности в Саудовской Аравии, удерживают его от принятия решения произвести такой обмен». Вместе с тем, Г. Насер, как докладывал совпосол, пообещал, что будет еще пытаться «убедить Сауда пойти на обмен диппредставительствами с Советским Союзом» (1).

В декабре 1955 г. два саудовских принца посетили Прагу для проведения переговоров о военных закупках. Практически в то же время в Эр-Рияде побывали польская и китайская торговые делегации. Все это давало определенные надежды на возможность выправления отношений между Москвой и Эр-Риядом (2). Подпитывали такие надежды и действия саудовцев (в координации, как говорят, с египтянами) по инспирированю, зимой 1955/56 г., массовых беспорядков в Иордании, нацеленных на то, чтобы заставить Амман пересмотреть свои намерения насчет вступления в Багдадский пакт. Еще в июне 1954 г. Египет и Саудовская Аравия заявили, что они против усилий Англии по формированию на Ближнем Востоке военного альянса. Квалифицировали такие действия Англии, как попытку «состарившейся хозяйки» колониальных владений в землях арабов сохранить в них свое доминирующее положение.

Казалось, что начала давать результаты и посредническая миссия Г. А. Насера. Как следует из донесения (14.04.1956) совпосла в Египте Евгения Дмитриевича Киселева в МИД СССР, Г. Насер информировал его о том, что к нему «обращался зам. министра иностранных дел Саудовской Аравии Йусуф Йасин с просьбой организовать ему встречу с советским послом для обсуждения вопросов, связанных с восстановлением прямых дипломатических отношений» (3).

На возможность выравнивания советско-саудовских отношений указывала, как полагали в Москве, и реакция Эр-Рияда на тройственную агрессию в отношении Египта (октябрь-ноябрь 1956 г.) Англии, Франции и Израиля, последовавшую в ответ на национализацию Г. А. Насером Суэцкого канала (июль 1956 г.). Саудовская Аравия разорвала тогда дипломатические отношения с Англией и Францией, и объявила эмбарго на поставки им нефти (Англия и Франция вывели свои войска из зоны Суэца 22 декабря 1956 г., а

246 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Израиль – в марте 1957 г.). Следует, однако, сказать, что, несмотря на такую реакцию королевства и теплый прием Г. Насера в Дахране

иЭр-Рияде, которые он посетил за несколько дней до начала тройственной агрессии, национализация им Суэцкого канала обострила настороженность, появившуюся уже к тому времени у короля Са’у- да в отношении Каира. Монарха Саудовской Аравии больно задело то, что Насер, к которому он относился как к брату, не удосужился даже информировать его о своих планах насчет национализации канала, через который тогда проходило, к слову, примерно 40% нефтяного экспорта королевства и 75% его ввоза. Рост авторитета Г. А. Насера в арабском мире, его сближение с Москвой, превращение Каира в центр координации действий национально-патрио- тических течений на Арабском Востоке вообще и в Аравии в частности, активная вовлеченность Каира в йеменские дела – все это, конечно же, не могло не приниматься во внимание Эр-Риядом и не беспокоить короля.

Имелись у него для подобного рода настроений и достаточно веские причины внутриполитического характера. Главная из них – раскрытие летом 1955 г. тайной организации офицеров в Та’ифе. Притом с целями и задачами, аналогичными тем, что ставили перед собой военные, свергнувшие короля Фарука в Египте. Группа заговорщиков во главе с ‘Абд ал-Рахманом аш-Шамрауи, в которую входили 12 армейских офицеров (некоторые из них обучались в Египте), планировала, как показало следствие, убийство нескольких высокопоставленных чиновников из числа членов королевской семьи, насильственное отстранение от власти короля и создание для управления страной Совета революционного командования. Заговор, к которому, как полагали в Эр-Рияде, «приложили руку»

иегиптяне, состоявшие на военной службе в королевстве, саудовские спецслужбы раскрыли; офицеров-заговорщиков арестовали и судили (4). К сведению читателя, первая египетская военная миссия в составе 200 офицеров-инструкторов прибыла в Саудовскую Аравию в январе 1955 г.

Втечение нескольких дней после раскрытия заговора было увеличено число телохранителей короля и сформирована королевская гвардия для обеспечения безопасности правящего семейства. Соз-

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 247

данием ее занимался старший сын короля, принц Халид ибн Са’уд.

Внароде гвардию эту тотчас же прозвали Белой армией, поскольку одеты были гвардейцы не в армейскую униформу цвета хаки, а в традиционные белые одежды бедуинов (дишдаши), а головы их венчали не фуражки, а головные аравийские платки (в шашечку и исключительно красного цвета), удерживаемые игалами, головными обручами аравийцев. Набирали гвардейцев только из бедуинских племен, не раз подтверждавших уже верность Дому Са’удов, и, как правило, – из бедуинов-ихванов.

Сучетом всего сказанного выше позиция Эр-Рияда в отношении Каира и плана Насера по созданию тройственного союза в лице Египта, Сирии и Саудовской Аравии для координации действий в межарабских делах и на международной арене резко поменялась. Так, в марте 1956 г., посещая Каир для переговоров с Г. Насером и прибывшим туда президентом Сирии Шукри Куатли, король Са’уд ибн ‘Абд ал-‘Азиз положительно в целом реагировал на предложение Насера о заключении тройственного пакта о сотрудничестве и братстве. Но на состоявшейся в том же году сирийско-саудовско- египетской встрече в верхах (Дахран, сентябрь 1956 г.) с подписанием такового, принимая во внимание рельефно обозначившиеся амбиции Каира на лидерство в арабском мире и накалившуюся обстановку в регионе вследствие национализации Суэцкого канала, предложил несколько повременить (5). Более того, решил пересмотреть свои отношения с Г. А. Насером – постепенно и мягко, насколько можно, свернуть их, сократить до минимума. К тому времени он уже четко осознал, что роль, которую ему отвел президент Египта, состояла только в том, чтобы быть «кошельком» Насера и проводником его политики среди мусульман-паломников.

Играть такую роль он не хотел. И когда в конце 1956 г. американцы предложили ему позабыть обо всем негативном, что имело место быть между ними в прошлом, и встать во главе их сторонников на Ближнем Востоке, то он, не раздумывая, согласился. И взял линию на наращивание сотрудничества с Соединенными Штатами.

Вянваре 1957 г. состоялся его официальный визит в США. Прибыл он сначала в Нью-Йорк, на американском океанском лайнере «Конституция» (SS Constitution) из Неаполя. На причал сошел с ма-

248 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

лолетним больным сыном Машхуром на руках, которого привез с собой на лечение в Америку. 30 января 1957 г. вылетел из Нью-Йор- ка в Вашингтон, где в аэропорту его встречал президент Эйзенхауэр. К слову, король Са’уд был первым из глав иностранных государств, которого президент Эйзенхауэр удостоил такой чести. В ходе официальных переговоров король Са’уд дал согласие на продление договора с США об использовании ими военной базы в Дахране (сроком на пять лет), а взамен получил предоставленный ему Вашингтоном солидный пакет военной и экономической помощи (на сумму в 180 млн. долларов). Американцы обязались поставить Эр-Рияду военно-морское, военно-воздушное и наземное снаряжение, отправить для работы в Саудовскую Аравию военных техников, оказать помощь в подготовке саудовских летчиков и предоставить заем на реконструкцию порта в Даммаме. Во время беседы с президентом в Белом доме монарх Саудовской Аравии высказался в поддержку ближневосточной «доктрины Эйзенхауэра» и продемонстрировал готовность содействовать ее практической реализации. Антисоветское острие данной доктрины, нацеленной на то, чтобы не допустить «дальнейшего продвижения Москвы на Ближний Восток», ограничив сферу влияния СССР в данном регионе Египтом, просматривалось невооруженным взглядом. Естественно, это не могло не повлиять на настроения Москвы в плане определения ею политико-дипломатических ориентиров относительно Саудовской Аравии (6). Возможность восстановления советско-саудов- ских отношений в очередной раз затуманилась.

Вмае 1957 г. саудовская полиция обнаружила склады с оружим

ибоеприпасами, а служба безопасности Саудовской Аравиии, начавшая расследование, раскрыла заговор, имевший целью, по утверждению Эр-Рияда, убийство короля Са’уда (планировлся якобы взрыв во дворце Насириййа). Подготовкой покушения, со слов саудовцев, занималась специально обученная группа палестинцев, прибывших из «просоветского Египта», и руководил ею египетский военный атташе в Джидде. Несмотря на официальное заявление Каира относительно отсутствия у него каких-либо намерений такого рода, трещина, обозначившаяся ранее в египетско-саудовских отношениях, еще больше углубилась. Не помог утрясти это дело, дабы не дать

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 249

ему разрастись в политический кризис в отношениях Эр-Рияда с Каиром, и специально направленный Насером с такой миссией в Мекку влиятельный в исламском мире египетский религиозный авторитет. Он утверждал, что египетское правительство, ни сном ни духом, не знало и не ведало ни о недостойных деяних своего атташе, ни о его планах. Верится в это с трудом. В Каире уже достаточно косо поглядывали тогда в сторону Эр-Рияда. Особенно с учетом той военной и политической помощи, что оказал король Са’уд королю Хусейну, монарху Иордании, по недопущению в апреле того же года государственного переворота, который, по заявлению Аммана, замышляли «сторонниками насеризма в Иордании». Как бы то ни было, но Каир и Эр-Рияд оказались на разных полюсах подстегнутого «доктриной Эйзенхаура» процесса размеживания сил и стран на Ближнем Востоке между двумя мировыми блоками или лагерями, как тогда говорили, – капиталистическим и социалистическим. Все это негативно отразилось, конечно же, и на установках Эр-Рия- да по восстановлению диалога с Москвой.

1 февраля 1958 г. Египет и Сирия объявили об образовании Объединенной Арабской Республики. Проанглийские Ирак и Иордания отреагировали на это договором об учреждении Арабской Федерации (14 февраля 1958 г.). Приглашение для участия в обоих вновь образованных государственных формированиях получила и Саудовская Аравия. Король Са’уд решил сыграть на противоречиях Каира и Дамаска по вопросу о будущем политических партий в Сирии и Египте. И путем организации с помощью одной из них переворота в Сирии «взорвать ОАР изнутри» (Г. Насер настаивал на роспуске всех действовавших тогда в Сирии партий и на создании, как это имело место в Египте, единой политической организации – Национального союза Сирии). Поиск кандидата на роль лидера государственного переворота в Сирии, замысленного Эр-Риядом, вывел саудовскую разведку сначала на министра информации Сирии. По секретным каналам в Дамаск из Эр-Рияда потекли деньги, с помощью которых саудовцы намеревались подкупить нескольких влиятельных сирийских политиков и подтолкнуть их к тому, чтобы они развязали кампанию по выходу Сирии из ОАР. Сирийские спецслужбы узнали об этом и в результате затеянной ими контригры