Jemen-zemlya_ushedshikh_v_legendy_imenitykh_tsarstv

предания аравийцев, овеянный легендами Офир. Границы царства того «перешагнули море и простерлись на земли зинджей», то есть на африканский континент, и были богаты золотом.

Из «Книги Бытия» (10:29) следует, что в землях сыновей Иоктана (Кахтана), расселившихся от Шебы (Саба’) до Хавилы в Южной Палестине, лежало царство Офир, «золотом богатое». Сказания финикийцев повествуют, что Офиром правили шесть старейшин

в«возрасте от 300 и более лет»; и что на людях они всегда появлялись в масках, скрывавших их «нестареющие лица». Секрет «эликсира молодости» знали-ведали только они. Так вот, заинтересованное участие царя Хирама в морских экспедициях царя Соломона в Офир в первую очередь диктовалось тем, чтобы разузнать рецепт изготовления этого эликсира, основанного на аравийских благовониях, алоэ и других диковинных растениях с острова Сокотра.

ВХиджаз из Йемена ушли джурхумиты, потомки Джурхума, брата Йа’раба. Осели в районе Мекки. Со временем их оттуда потеснило племя бану хуза’а, связанное родственными корнями с племенным союзом ал-‘азд, сформировавшимся в Омане из пересе- ленцев-йеменитов во главе с вождем йеменских ‘аздитов Имраном ибн ‘Амром и его сыновьями. Хуза’аиты – это потомки Хариса ибн ‘Амра, больше известного как Хуза’а.

Южноаравийские корни прослеживаются и у ханаан, потомков Ханаана, сына Хама. Несколько семейно-родовых кланов ханаан проживало на восточных окраинах Древнего Большого Йемена,

вземлях нынешнего Омана. Гонимые жестокой засухой, они проследовали, двигаясь вдоль Восточного побережья Аравии, через земли нынешнего Катара, Бахрейна и Кувейта, в Месопотамию. В нижнем течении рек Тигр и Евфрат, на месте, где впоследствии возник Шумер (3000 г. до н. э.), основали земледельческое поселение, назвав его в память о родных землях Эль-‘Убайдом. Оттуда ханаане отодвинулись в долину реки Иордан, где заложили цветущие земледельческие коммуны (24).

Согласно легенде, бытовавшей среди шумеров, одного из наро- дов-старцев земли, народа ирригаторов и земледельцев, их предки пришли в Месопотамию из Аравии, со стороны «Моря восходящего

солнца» (Персидского залива), и принесли с собой в новые места обитания саженцы финиковой пальмы.

Из преданий арабов Южной Аравии следует, отмечал великий мусульманский историк ат-Табари, что еще в I в. до н. э. несколько племен йеменитов-кахтанитов, разошлись по землям Великого Дильмуна. Включал он в себя в то время не только острова Бахрейнского архипелага, но и территории, простирающиеся в наши дни от Басры до Омана. Осев там, ‘аздиты-кахтаниты, а вслед за ними и арабы из племени бану ас’ад ибн уабара из племенного союза бану куда’а, во главе с Маликом и ‘Амром, сыновьями Фахма Тайм Аллаха, и Маликом ибн Зухайром, сложились в крупный межплеменной союз. К ним примкнули и несколько племен ‘аднанитов из племенного союза бану ийад. В сводах аравийской старины об образованной ими новой конфедерации племен говорится как о народе танух. Имя это они получили от крупнейшего среди них родоплеменного колена ал-танух, жительствовавшего на юге Аравийского полуострова. Образовав союз, «поклялись честью», что отныне будут поддерживать друг друга, «непременно и всегда», в дни войн и мира. Утвердившись в крае том и прожив в области Бахрейн около двух лет, стали подумывать об обретении удела и в Нижнем Двуречье, «месте плодородном». Задались мыслью «поделить его» с проживавшими там племенами. Собравшись на маджлис, встречу шейхов племен, специально созванную по этому вопросу на острове Дильмун, постановили: «Племени бану танух в Двуречьи быть!». И перебрались танухиты из пределов Великого Дильмуна в Месопотамию, повествуют сказания аравийцев, «двумя волнами». Первыми покинули его ма’аддиты, потомки Ма’адда, сына ‘Аднана. Их предводителем был ал-Хайкар ибн ал-Хайк. Добравшись до Двуречья, разбили поселения – в местностях Анбар и Хира. За ними двинулись и другие танухиты. Впоследствии они создали на Евфрате независимый удел (ок. 195 г.), вокруг которого сложилось легендарное царство Лахмидское (просуществовало до 602 г.).

Кушиты, народ, произошедший от Куша, как гласят предания седой старины, сына Хама, отцом которого был Ной, прежде чем переселиться на Африканский континент, обитали в Прибрежной

Аравии, в землях нынешних Йемена и Омана, где стояли у истоков организации караванной торговли (25).

Куда бы ни приходили сильные и воинственные йемениты, пишет в своей увлекательной истории доисламских арабов знаменитый лексикограф Ал-Асма’и (740–823), всюду они начинали главенствовать. Земли захватывали, а народы, на них проживавшие, «ставили на колени». Так племена ал-‘аус и ал-хазрадж, отодвинувшиеся из Южного Йемена в Хиджаз, громко заявили о себе в Йасрибе (Медине). Известный среди йеменитов-кахтанитов родоплеменной клан ‘али мунзир утвердил себя в Двуречье, а не менее именитый клан ал-джафна – в Аш-Ша’ме (Сирии), куда ушло и йеменское племя ал-‘амила. В землях Аш-Ша’ма, объединившись в племенной союз бану гассан, заложили они вначале независимый удел (ок. 292 г.), а потом и царство Гассанидов, угасшее в 636 г.

Во времена джахилийи (язычества), сообщает в своей «Книге об идолах» Хишам ибн Мухаммад ал-Калби, арабы Йасриба именовали два пришедших в их земли йеменских племени, ал-‘аус и ал-хазрадж, принадлежавших к южной ветви кахтанитов, одним именем – бану кайла. Оба эти племени входили в крупный межплеменной союз ал-‘азд. Названы были в честь своих родоначальников – родных братьев ‘Ауса и Хазраджа, потомков Хариса ибн Са’лаба, сына Са’лаба ибн ‘Амра, обосновавшегося со своими ‘аздитами в Медине. Родом из племени ал-‘аус был знаменитый «златоуст» Древней Аравии, житель Медины, Дирхам ибн Зайд ал-‘Ауси.

Известны племена ал-‘аус и ал-хазрадж еще и тем, что несколько их родоплеменных кланов, ушедших в Аш-Ша’м (Сирию), заложили там легендарное царство Гассанидов (у его основания стоял шейх Джафна ибн ‘Амр, сын родоначальника йеменских ‘аздов), опору Византии на ее восточных рубежах, а несколько других кланов, перебравшихся в Месопотамию, основали царство Лахмидов, со столицей в Хире, щит персов на их западных рубежах.

Потомки Насра ибн ал-‘Азда, поселившись в Тихаме, стали называться народом ’азд шануа.

Из того же сочинения ал-Калби явствует, что южнойеменское племя ал-таййи’ (по другим источникам, – ал-та’и), мигрировавшее в Северную Аравию, облюбовало одно из мест в горном районе к югу

от Нефуда. Родом из этого племени – именитый арабский поэт Хатим ат-Та’и (ум. 578), прославившейся на всю Аравию еще и своей щедростью. О его «подвигах щедрости», как отзывались о добрых деяниях Хатима соплеменники, слагались легенды. «Щедрее, чем Хатим», скажет и в наши дни аравиец о человеке гостеприимном и отзывчивом. К этому племени принадлежал и воин-поэт Зайд ибн Мухалхил, прозванный в народе Зайдом лошадником (Зайд алХайл). И все потому, что было у него много лошадей чистой арабской породы. Но поскольку человеком он слыл добрым и отзывчивым, то Пророк Мухаммад дал ему новое прозвище – Зайд ал-‘Хайр (Зайд добродетельный); созвучное, как видим, с прежним, но по смыслу совершенно отличное (26).

К племени бану таййи’ историки прошлого относят и предков крупного североаравийского племени джабаль шаммаров. Во II в. н. э. они отодвинулись из Йемена в Верхнюю Аравию и заселили северное плато Неджда (район у гор-близнецов ‘Аджа и Салма), потеснив оттуда племена бану ас’ад и бану тамим.

Йеменские корни прослеживаются и у легендарных киндитов, о которых мы еще не раз упомянем в этой книге. Вначале они подались на восток Аравии, во владения Великого Дильмуна (Бахрейна). Оттуда проследовали в Хадрамаут, а из него – в Верхнюю Аравию.

Объединив под своим началом несколько североаравийских племен, стали совершать набеги на владения Сасанидов, что на территории современного Ирака, и обратили на себя внимание византийцев. Самыми дерзкими из этих набегов (газу) были те, которыми руководил вождь киндитов ал-Худжра, по прозвищу ал-Марир (Решительный). Предприняв набег, они с быстротой молнии исчезали на «кораблях пустыни» (верблюдах) в «море песка», в Аравийской пустыне, и бесследно скрывались в известных только им оазисах-бухтах. В особенности бедуинов-киндитов, рассказывают своды аравийской старины, было возникать ниоткуда, буквально вырастать из-под земли. К 480 г. влияние царства киндитов простиралось до Хиры, столицы Лахмидов. После смерти Худжра, земли которыми он управлял, отошли его сыновьям, Му’авиййи (по прозвищу Черный) и ‘Амру. Один из потомков основателя племенного союза киндитов, легендарный Харис, сын ‘Амра, вошедший в леген-

ды и предания племен Аравии, наводил ужас на жителей городов, которые он нещадно грабил. Его бедуины вели себя в боях отважно

идерзко, не ведая страха, как машины смерти. Города, осаждаемые ими, тут же опускались на колени. Жители цепенели в ужасе.

В503 г., во время очередной сшибки Византии с персами (502– 506), византийцы вступили в переговоры с Харисом. Была достигнута договоренность, что бедуины, подвластные киндитам выступят союзниками византийцев. И «обратят оружие свое», «острые клинки и дальнобойные стрелы», кавалерию, верблюжью и конную, против Лахмидов, вассалов персов. Услуги, оказанные тогда Византии киндитами, их внезапный набег на Хиру, удар в спину неприятеля византийцев, обошлись Константинополю недешево. Киндитам выплатили крупную по тем времена сумму, золотом и драгоценными камнями. Казначеи императора Анастасия (430–518), как шутят историки, надолго, по-видимому, запомнили «прейскурант» услуг кочевников-киндитов. Но дело, сделанное ими, того стоило.

Вначале VI века в противостоянии Византии с Персией возникла так называемая пауза мира; и в отношениях Константинополя с киндитами образовалась трещина, в которую и провалилось легендарное царство киндитов. Со временем оно бесследно исчезло в песках Аравии, как многие до него и после него. Но память арабов Аравии о племени, которое основало это царство, не стерлась. И, думается, во многом благодаря тому, что имя этого племени йеменитов воспел в своих стихах Имр’-л-Кайс, величайший поэт Древней Аравии. В племенах Аравии этого прославленного потомка одного из знатных родов династии правителей Хадрамаута называли «блуждающим принцем». Всю жизнь, как гласят сказания, он «скитался от племени к племени», страстно желая «возродить былые славу и величие рода своего». Слыл отважным и искусным воином. Но имя свое в историю «Острова арабов» вписал тем, что стал одним из величайших «рыцарей слова» и любимых «златоустов» арабов Древней Аравии. И вознес он на вершину славы, повествуют предания, имя древнего рода своего. Заставил заговорить

ио нем самом, и о подвигах его предков, в том числе легендарного деда Хариса, не только в племенах и царствах Аравии, но и за ее пределами – в Персии и Византии.

Когда в 530 г. император Юстиниан задумал, выражаясь языком тех лет, «осадить персов» и «учинить им всюду ущерб и вред», то не мог, конечно же, не вспомнить, как помогли в свое время византийцам в борьбе с персами на восточных рубежах империи арабы-

киндиты.

И задался Юстиниан мыслью возродить царство киндитов. Имя Имр’-л-Кайса гремело тогда по всей Аравии, было на устах у всех и каждого. На него-то император и сделал ставку. Однако затея не удалась. Собрать и склеить остатки разбитого царства не смог даже Имр’-л-Кайсу, с его силой воли, авторитетом воина и поэта, умом и смекалкой. В сложившейся непростой тогда для него ситуации император Византии повел себя достойно: решил пригласить принца в Константинополь, «предоставить ему убежище», облагодетельствовать почетной должностью и, таким образом, отблагодарить за предпринятые им усилия.

Имр’-л- Кайс в Константинополь прибыл, и встретил там «пышный прием». Юстиниан назначил его филархом (военачальником) над арабскими племенами Палестины. Но по дороге туда Имр’-л- Кайс внезапно скончался. По преданиям арабов Аравии, умертвили его по приказу того же Юстиниана. Дело в том, что императора до глубины души оскорбило то, что красавец-принц из Аравии, «желание которого возродить царство киндитов он поддержал и благородным порывам души которого внял», умудрился за короткое время пребывания в Константинополе соблазнить одну из принцесс, и нанести тем самым оскорбление ему, владыке Византии.

Одни племена в Аравии славились своими воинами, другие – следопытами, третьи – «златоустами», то есть поэтами и сказателями. Легендарный межплеменной союз, объединивший племена бану ‘аджман и ал-мурра, отличался необыкновенным мужеством и храбростью. У племен этих, выходцев из йеменского Наджрана, сообщают собиратели аравийской старины, был общий прародитель, ‘Аджаим ибн ‘Али. Старший сын ‘Аджаима, Марзук ибн ‘Аджаим, стал родоначальником племени ал-‘аджман, а Мурра ибн ‘Аджаим, другой его сын, – дал начало племени ал-мурра. Потому-то и относились они друг к другу как кровные братья. Если кто-либо из этих двух племен, пишет в своих увлекательных заметках об арабах

аравийской пустыни Х. Диксон, нуждался в помощи, то посылал к «племени-брату» вестника. Въезжая на становище «кровного брата», он выкрикивал боевой клич предков: «’Айал Марзук!». Клич этот и верблюд посыльного с лентой цвета крови на шее, означал сигнал тревоги и призыв к сплочению. И оба племени молниеносно объединялись, даже если между некоторыми их семейно-родовы- ми кланами имелись в то время разногласия. Вступая в бой, члены племени ал-‘аджман надевали на голову платки красного цвета, и завязывали их сзади на узел» (27).

Во времена великих переселений йеменитов несколько колен племени бану ‘аджман отодвинулись в земли Юго-Восточной Аравии. Осев там, заложили независимый удел, известный сегодня как эмират ‘Аджман, входящий в состав ОАЭ. Другие колена проследовали через земли нынешнего Кувейта в Южную Месопотамию и на северо-восток Аравии.

Поскольку у племен ал-мурра и ал-‘аджман был общий корень, то мужчины обоих этих племен хранили верность друг другу. Называли себя союзом племен, скрепленным кровными узами (бану ‘ам). Не раз, по словам российских дипломатов, «выказывали они непокорность туркам» во времена их владычества в Верхней Аравии.

Если человек удостаивался чести быть объявленным другом племени ал-мурра, рассказывают известные исследователи-портре- тисты Аравии, то оставался им до конца жизни, и потому дружбой этой дорожил особо.

Следопыты племени ал-мурра – это живая легенда Аравии. Они, по словам путешественников, могли определить, сколько и когда в том или ином месте прошло людей с их верблюдами, более того, – «кем они были», то есть к какому племени принадлежали. У каждого племени, говорят и сегодня бедуины ал-мурра, своя, отличная от других, «походка».

К йеменитам-химйаритам, «арабам чистым», потомкам Химйара, относятся такие знатные родоплеменные кланы Йемена, как зайд-ал-джумхур, куда’а и ас-сакасик, а к йеменитам-кахтани- там, потомкам его брата Кахтана, – рода хамдан, анмар, таййи’, мазхидж, кинда, лахм, джузам, ‘азд, ‘аус и хазрадж.

Особую субэтническую группу составляют сокотрийцы со своим уникальным языком (диалектом) сокотри, на котором разговаривали сабейцы.

На севере Йемена доминируют конфедерации племен ал-ха- шид и ал-бакил, а также племена бану матар и бану харис. На востоке страны, в Тихаме, лидирующие позиции занимают племена бану кухра и бану зараник. Южный Йемен – это земли племен ал-субайхи, ал-хавшаби, ал-амири, ал-йафа’ (состоит из пяти колен: агль йадид, агль са’ид, агль зи-нахиб, йахур и калйад), ал-фадли, ал-авлаки, ал-вахиди, ал-ку’айти, ал-сайар, ал-касири, ал-авамир, бану махра, бану мурра и бану рашид. На севере Хадрамаута проживает племя

бану махра; в районе Байхана – ал-ашраф, ал-масабин и бану исхак; в Дали – бану катиби и бану ‘абдали.

III

Праотцом йеменских арабов был Кахтан, потомок Сима. Кахтан, как гласят предания племен Южной Аравии, родил Йа’раба, Йа’раб родил Йашджуба, Йашджуб родил ‘Абд аш-Шама, прозванного Шебой (Саба’). Из работ арабского географа ‘Абд ар-Рашида ал-Бакуви (вторая половина XIV – начало XV в.) следует, что Саба’ ибн Йашджуб построил город своего имени и придал царству великому, основанному им на юге Аравии, царству Сабейскому (XII в. до

н.э.), державную поступь (1).

Всписке титулов властелинов Древнего Йемена значатся: мукарриб (тот, кто объединяет и сближает) и малик (король/царь). Первыми правителями царства Сабейского арабские историки прошлого называют мукаррибов из династии Тубба’, а ее родоначальником – легендарного ал-Хариса ал-Ра’иша (одного из потомков Химйара) по прозвищу Тубба’ Великий (Собиратель и защитник земель) (2).

Властелин сабейцев выполнял также роль посредника между Алмакахом, главным их божеством, и народом царства Саба’. Он лично отвечал за исполнение сабейцами ритуальных обрядов, таких, к примеру, как шествия-поклонения к идолам в капищах и храмовых комплексах, и жертвоприношения. Титул мукарриб, который носили владыки сабейцев, указывал и на главную задачу, стоявшую перед ними, а именно: объединение городов и племен Южной Аравии под властью Саба’, будь то посредством заключения союзов с ними или «силой меча».

Согласно сказаниям племен Южной Аравии, прославились и потомки ал-Хариса ал-Ра’иша: Зу-л-Манар, Африкиш (фигурирует также в преданиях под именем Африкийас и Африки’ус) и Зу-л-‘Аз’ар. Cводы аравийской старины величают Африкиша, пра- вителя-воителя йеменитов, человеком храбрым и мудрым. Покорив племена могучие в Сирии и Палестине, поставив на колени Миср (Египет), добрался он с войском своим до земель, входящих сегодня в состав Ливии, и распространил власть свою на все Африканское побережье Средиземного моря. В местности, известной как Триполи Барбарийское, заложил он «город великий своего имени», давший впоследствии название всем землям африканским.

Тубба’ ал-Хадхад, властвовавший после ‘Амра Зу-л-‘Азара, был отцом царицы Билкис, вошедшей в предания народов мира под именем царицы Савской (правила в X в. до н. э.).

После нее недолго царствовал, якобы, в Йемене Рахба’ам, сын царя Сулаймана (Соломона) и царицы Билкис.

Его преемник, Йасир Йун’има’, предпринял поход к Атлантическому океану.

Громко заявил о себе и Шамар Йар’иш (или Йаур’иш, что значит – Тот, кто заставляет трепетать), потомок Тубба’ Ас’ада алКамила. О нем повествует в своих сочинениях знаменитый исламский богослов, толкователь Корана, хадисовед и историк Ибн Кутайба (828-889). Если верить преданиям, то «завоевания этого царя превзошли даже успехи военных походов Александра Македонского», пишет в интереснейшем «Описании Йемена», упоминавшийся уже в этой книге А. Березовский. С войском своим он вторгся в Фарсиду. Наголову разбил армию персов. Оттуда шагнул в Афганистан. Затем совершил «великий поход йеменитов» в Среднюю Азию, где «опрокинул и поставил на колени» Туркестан. Оттуда ушел в Китай,

ана обратном пути поселил йеменцев в Тибете (3).

Вто время когда Шамар одерживал победы на Востоке, другая армия йеменитов во главе с его братом Йа’фуром, завоевав Анатолию, подошла к стенам Константинополя. Но после года «бесплодных усилий», говорится в сказаниях, Йа’фур снял блокаду и отступил. Посадил войско свое на суда, захваченные у берегов Константинополя, и направился к побережью Италии. Однако страш-