Ovchinnikova_A_-_Legendy_i_mify_Drevnego_Vostoka

Следуя этому совету, люди принесли богатые жертвы

повелителю дождя и бури Ададу, и подкупленный бог ниспослал на поля долгожданную влагу. Вновь налились

зерном колосья, голод уступил место изобилию, смертные

перестали тысячами уходить в Иркаллу...

АЭнлиль сразу догадался, кто опять сорвал его планы,

ивзбеленился, как Эрешкигаль во время критических

днейl

Вне себя от гнева он созвал собрание богов и перед все­ ми яростно обличил Эйю в саботаже:

-Всюду, куда б ни ступил ты,

Ты облегчаешь бремя, даешь послабленье.

Ты допустил процветанье людское,

Дал им дышать на земле под солнцем!

Но смотри, если ты еще хоть раз помешаешь моим за­

мыслам - ты горько об этом пожалеешь! - бешено про­ орал Энлиль. - Больше я не потерплю вмешательства в мои планы, слышишь?! А планы эти таковы...

Выслушав верховного владыку, все боги в смятении переглянулись. Ибо теперь Энлиль задумал воистину

ужасное дело: он решил обрушить на землю потоп, чтобы

разом уничтожить все людское племя. Мало того - он по­

требовал, чтобы остальные боги одобрили подобное реше­ ние и поклялись не разглашать его среди смертныхl

Эйя вскочил и возмущенно стукнул кулаком по столу:

- Зачем вы хотите связать меня клятвой? Положу ли руку на моих человеков? Потоп, что вы мне повелели, - Что такое? Мне неизвестно!

Мне ли давать рожденье потопу? Воистину, это дело Энлиля! -

с этими словами Эйя выбежал из зала собраний, что было сил грохнув дверью. Прыгая по небесной лестнице через три ступеньки, он устремился на землю и (помните шу-

мерского Энки?) шепотом, через стену сообщил Атраха­

сису страшную весть:

- Внемли, о стена! Хижина, слушай!

Разрушь свой дом, корабль выстрой! Презри богатство, спасай душу! Корабль, который ты построишь, Шириною длине да будет равен!

... Назови его именем (,Спасающий жизни»! Покрой его крышей, подобно Апсу!

Так, чтобы солнце внутрь не проникло. Да будет закрыт он и сверху и снизу! Его снаряженье должно быть прочным.

Пусть густая смола укрепит его крепость.

Яже нашлю на вас ливень. Изобилие птиц, обилие рыбы. Следи за сроком, что сообщу я.

В корабль войди, закрой все двери, Возьми зерна и добра, что имеешь, Жену, семью, родню, рабочих.

Тварей степных, травоядных и диких

Япошлю к тебе, к твоим воротам!

Итак, добрый Эйя решил спасти не только людей, но и

ни в чем не повинных животных, которых в своем слепом

гневе обрек на уничтожение Энлиль.

Атрахасис немедля сообщил старейшинам города от­ кровение бога, и тотчас же началась JJИXорадочная ра-

бота: /

/

Со своим топором приходит плотник, Камень свой несет строитель.

Даже малыш смолу таскает.

Даже бедняк несет, что может.

Таким образом, шанс на спасение получили все, кто принял участие в строительстве корабля Атрахасиса.

Как похож и в то же время непохож этот рассказ на би­

блейское предание о Ное! Вот как бесстрастно и сухо по­ вествует о Всемирном потопе Библия:

и сказал Господь Ною: войди ты и все семейство твое в ковчег; ибо тебя увидел Я праведным предо Мною в роде сем. И всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола

и женского, а из скота нечистого по два, мужеского пола и

женского. Также и из птиц небесных по семи, мужеского пола и женского, чтобы сохранить племя для всей земли. (Библия, Бытие, гл. 7)

Похоже, этот Бог забыл о своем недавнем заявлении:

... и гадов и птиц небесных истреблю; ибо Я раскаялся, что создал их. (Библия, Бытие, гл.6)

Дело в том, что в иудейском Элохиме объединились

черты двух божеств - истребителя-Энлиля и спасителя­ Энки, отсюда и такая его непоследовательность.

Точно так же, как библейский Ной, Атрахасис в назна­ ченный день взошел на борт ковчега, только в отличие от библейского праведника ниппурский мудрец вовсе не был безмятежно спокоен.

Он созвал людей своих На пир прощальныЙ.

Родню и семью на борт он поднял. Они ели яства, они пили напитки. Он же спускался и поднимался.

Сесть не мог, и лечь не мог он.

Разрывалось сердце, желчью рвало!

Конец света меж тем надвигалея; раскаты грома возве­

щали о его приближении. И вскоре после того, как Атра­ хасис со своими людьми (и присланными Энки животны­

ми) затворился внутри огромного судна, началось нечто

невообразимое:

Вздымается ветер, несет бурю; Адад на ветрах, своих мулах, мчится­ Восточном,

Западном,Северном,

Южном.

Ураганы и бури завыли пред ним.

Злобный вихрь взметнулся ветрам навстречу, К нему вздымается Южный ветер, Западный ветер трубит рядом.

.. .КолесницеЙ богов ураган несется, Мчится вперед, убивает, молотит. Идет Нинурта, открывает плотины, Эррагаль якоря и столбы вырывает. Анзуд когтями разрывает небо. Разум страны, как горшок, расколот. Поднялись воды, и потоп вышел.

Его мощь прошла по людям, как битва. Один не может увидеть другого, Узнать друг друга в уничтоженье!

Что там люди - даже боги задрожали в страхе перед

вырвавшейся на волю беспощадной стихией! Энки сто­

нал, видя гибель сво~~даний, и рыдала в голос пови­

туха богов, праматерь Нинту~

- Да померкнет день тот, Во мрак да вернется!

Как могла я вместе со всеми богами

Всовете решиться на гибель мира? Насытился Энлиль постыдным приказом? Подобно Тируру, он поднял мерзость!

И я ныне по собственной воле Над собою слышу их вопли!

Надо мной словно мухи, рожденные мною!

Я же ныне как в доме плача!

Впустоте раздаются мои вопли!

Мне ли карабкаться на небо, Мне, что жила в доме сокровищ?

Так причитала Нинту над разоренной, затопленной

землей, и все боги вместе с ней оплакивали погубленный

их неразумным решением мир.

Безымянный автор поэмы не решился вложить речи,

обличающие жестокость богов, в уста смертного, зато вло­ жил их в уста божественной повитухи... И этим вавилон­

ское сказание опять-таки разительно отличается от би­ блейского, где описание потопа сводится к бесстрастной

констатации того факта, что

«усилилась вода на земле чрезвычайно, так что покрылись все высокие горы, какие есть под всем небом» и что «все,

что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше,

умерло».

Нет, не имели еще вавилоняне той нравственной «за­ калки», которая нужна, чтобы одобрить любое решение всесильного бога, даже если это решение - истребить все

живое на земле.

Ковчег библейского Ноя носило по волнам сорок дней; судно «Спасающий жизни» дрейфовало семь дней и семь ночей. А когда к исходу седьмых суток иссякли ливни и схлынули воды, Атрахасис вышел из судна и принес бес­ смертным обильную жертву. Изголодавшиеся боги устре­ мились на соблазнительный запах, и Нинту язвительно бросила им:

-Где был Ану и его разум?

Как? И Энлиль приблизился к жертве?

Потоп устроили, не подумав,

Приговорили людей кистребленью!

Вы репIИЛИСЬ на гибель мира! Их ясные лики потемнели ныне!

Нинту В гневе сорвала с шеи Ану лазуритовый амулет­

муху и поклялась вечно носить его в память о потопе.

Единственным из богов, который ничуть не раскаялся в содеянном, был главный виновник беды - насильник и

убийца Энлиль. Нимало не смущенный насмешками Нин­

ту, он набросился на Эйю, упрекая его в спасении трекля­

тых людей!

Эйя, не раздумывая, гордо взял вину на себя:

- Воистину, дело мое перед вами. За спасение жизни я в ответе.

Где же, боги, был ваш рассудок, Что, не подумав, на потоп решились?

Казалось, дело вот-вот дойдет до драки между двумя

богами, как вдруг Энлиль пошел на попятную: он терпеть

не мог связываться с теми, от кого можно было получить

сдачи. Скрежеща зубами, Энлиль согласился пощадить

уцелевших людей, но взамен вырвал у Эйи пару уступок.

Отныне, чтобы люди не размножались так быстро, на зем­ ле должен был поселиться злобный демон Пашиту, ис­

треблявший младенцев, а некоторым жрицам запрещено было рожать.

Так благодаря Эйе человечество возродилось вновь...

Ну а что происходило в Месопотамии после потопа и до воцарения Навуходоносора П, вы уже знаете.

«Все теЧ~'I'~всеДВйжется>;,-~ говаривал-старина Гера­

клит; Увлекаемые бурным потоком вавилонской истории,

мы лишь мельком взглянули на страну, которой все со­ предельные народы когда-то боялись больше, чем самого

Энлиля. И теперь (ничего не поделаешь) придется выгре­

бать против течения - ко временам расцвета государств Шумера и Аккада, к тем годам, когда «черноголовыми»

правил Саргон Великий.