15. ЭТИКА

Первые моральные идеалы

Мыслители Шумера, в соответствии с их мировоззре­ нием, не слишком верили в человека и его предназначение. Они были твердо убеждены, что человек вылеплен из гли­ ны и вообще создан богами только для того, чтобы прино­ сить им еду и питье, строить для них святилища и всяче­ ски прислуживать им, дабы боги могли, ни о чем не забо­ тясь, заниматься своими божественными делами. Жизнь, согласно такому мировоззрению, полна неопределенности и неожиданных опасностей, ибо человек не может знать за­ ранее свою судьбу, которой распорядились боги в своей не­ постижимой премудрости. А когда человек умирает, его бес­ плотный дух спускается в темное и мрачное подземное цар­ ство, где влачит жалкое существование, являющееся лишь бледным отражением земной жизни.

Шумеров никогда не волновала сложная проблема сво­ боды воли, одна из тех основных моральных проблем, ко­ торые больше всего занимают философов Запада. Совер­ шенно убежденные в том, что боги создали человека только для собственного удовольствия, мыслители Шумера при­ знавали подчиненную роль человека так же слепо, как и божественное предначертание, определившее, что конеч­ ным уделом людей является смерть, а уделом богов — бес­ смертие.

Шумеры считали, что все те высокие моральные каче­ ства и добродетели, которые, без сомнения, возникли в ре­ зультате медленной и трудной эволюции на основе опыта общественного и культурного развития Шумера, были да­ рованы богами. По их мнению, всё предрешали боги, а чело­ век лишь следовал божественным предначертаниям.

Согласно сохранившимся записям, шумеры высоко це­ нили истину и доброту, закон и порядок, справедливость и свободу, добродетель и откровенность, сочувствие и мило­ сердие. И, естественно, они отвергали ложь и зло, безза­ кония и беспорядок, несправедливость и угнетение, порок и извращенность, жестокость и неумолимость. Цари и пра­ вители постоянно похвалялись тем, что они установили в стране законность и порядок, защитили слабого от силь­ ного, бедного от богатого и положили конец злу и насилию. В уникальном документе, о котором уже шла речь в 7-й

главе, правитель Лагаша Урукагина, живший в X X I V в. до н. э., гордо сообщает, что он вернул правосудие и сво­ боду многострадальным гражданам, расправился с ненасыт­ ными и жестокими чиновниками, положил конец неспра­ ведливостям и угнетению и защитил сирот и вдов.

Не прошло и 400 лет, как основатель III династии Ура Ур-Намму издал свои законы (см. гл. 8) и в свою очередь поведал о некоторых достижениях этического порядка. Во вступительной части свода законов Ур-Намму говорит­ ся о том, что он избавил народ от многих наиболее распро­ страненных злоупотреблений со стороны чиновников, урегу­ лировал систему мер и весов, чтобы торговля шла честно, позаботился о вдовах, сиротах и бедняках, запретив обма­ нывать и обижать их.

Еще лет через 200 правитель Исина Липит-Иштар из­ дал новый свод законов, в котором похвалялся, что великие боги Ан и Энлиль поставили его на царство, «дабы он уста­ новил на земле правосудие, устранил всякий повод для жа­ лоб, изгнал силой оружия всех врагов и бунтовщиков и принес жителям Шумера и Аккада благоденствие».

Помимо этого, сохранилось множество гимнов, восх­ валяющих других шумерских правителей, которым при­ писываются не менее высокие моральные и этические качества.

По убеждению шумерских мудрецов, боги всегда пред­ почитают высоконравственные поступки аморальным. В шу­ мерских гимнах почти все главные божества прославляются за их приверженность к добру, справедливости, истине и добродетели. Многие из них, например бог солнца Уту, спе­ циально наблюдали за соблюдением этических норм. Дру­ гое божество — богиня Нанше, почитавшаяся в Лагаше,— упоминается в некоторых текстах как богиня, привержен­ ная к истине, правосудию и милосердию. Но мы только се­ годня начинаем догадываться о том, какую значительную роль играла эта богиня в определении этических и мораль­ ных устоев шумерского общества.

В 1951 г. из девятнадцати табличек и фрагментов, най­ денных в Ниппуре, был составлен шумерский гимн, насчи­ тывающий около 250 строк. В нем содержатся наиболее пол­ ные этические и моральные заповеди, когда-либо обнару­ женные в шумерских текстах.

Богиня Нанше описывается в этом гимне в таких выра­ жениях:

Рис, 7. Ур - Нанше, певец

Доживается (?) правосудия (?) для последнего бедняка ( ? ) . Царица, привлекающая беженца к себе на лоно,

Да ю щ а я убежище слабому.

Вследующем далее отрывке, смысл которого все еще не вполне ясен, рассказывается о том, как Нанше судит род человеческий в первый день нового года. Рядом с нею восседают Нидаба, богиня письма и счета, муж Нидабы Хайа, а также многочисленные свидетели. Гнев богини вы­ зывают люди неправедные:

Социальные обязанности Нанше определяются в таких выражениях:

Итак, шумеры считали, что великие боги по природе своей добродетельны. Тем не менее они верили, что, созда­ вая человеческую цивилизацию, эти же самые боги внесли в нее зло, угнетение, ложь, насилие,— короче, все поро­ ки, свойственные человеческому обществу. Например, в спи­ ске «ме» — законов, установленных богами, дабы упорядо­ чить ход мироздания, сделать его безостановочным и гармо­ ничным,— фигурируют не только понятия «истина», «мир»,

«добро» и «справедливость», но также «ложь», «раздоры», «сетования» и «страх».

Для чего же боги сотворили грех, зло, страдания и не­ счастья? [Один шумерский мыслитель-пессимист (см. гла­ ву 16) даже сказал: «Ни одно дитя не рождается от жен­ щины беспорочным»!] Судя по имеющимся в нашем распо­ ряжении текстам, если шумеры и задавали себе такой вопрос, то ответа на него они не знали, да и не искали. Воля и за­ мыслы богов зачастую оставались для них совершенно не­ постижимыми. Так, шумерский «Иов», вместо того чтобы роптать и жаловаться на незаслуженную кару, лишь стонет, проливает слезы и кается в грехах и прегрешениях, которые невольно совершил.

Но что же сами боги? Могли ли они обратить внимание на одинокого и ничем не замечательного смертного, когда он простирался перед ними и смиренно взывал к ним? Мыслители Шумера не очень-то в это верили. По их мне­ нию, боги были подобны правителям земного мира, и, ра­ зумеется, у них находились дела поважнее. Имея дело с земными царями, необходимо было сначала обращаться к их приближенным; желая общаться с богами, простой смертный должен был прибегать к помощи особых посред­ ников, к которым боги благоволили, только через них его мольба могла быть услышана. Отсюда у шумеров и возник культ «личных богов», своего рода ангела-хранителя, имев­ шегося у каждого человека и у каждого главы семьи и как бы давшего ему жизнь. Именно к ним, к своим личным бо­ жествам, обращались шумеры с мольбами и молитвами, и только через них надеялись получить помощь и спасение.

Как уже говорилось, в основе всех этических представ­ лений шумеров лежало твердое убеждение в том, что чело­ век был создан из глины для служения богам. Наиболее яркое свидетельство об этом содержится в двух древних мифах. Первый из них целиком посвящен сотворению че­ ловека. Второй повествует о споре двух низших божеств, но самому опору предшествует любопытное введение, в ко­ тором подробно объясняется, почему и для чего создан человек.

Текст мифа о сотворении человека сохранился на двух идентичных табличках. Одна из них обнаружена в Ниппу­ ре и принадлежит Музею Пенсильванского университета в Филадельфии, а другая, приобретенная у какого-то тор­ говца древностями, хранится в Лувре. Луврская табличка

ибольшая часть филадельфийской были транскрибированы

иопубликованы еще в 1934 г., однако содержание их долго оставалось неясным. Табличка Музея Пенсильванского уни­ верситета, сохранившаяся лучше луврской, была доставле­ на в Филадельфию лет 40—50 назад, в виде четырех об­ ломков. В 1919 г. два фрагмента удалось опознать и соеди­ нить; их транскрибировал и опубликовал Стефан Лэнгдон. В 1934 г. Эдуард Чиера опубликовал третий фрагмент, но не сумел определить, что его фрагмент примыкает к двум уже опубликованным в 1919 г. Лэнгдоном. Я обратил на это внимание лет десять спустя, когда пытался восстановить текст всего мифа для моей «Шумерской мифологии». При­ мерно в то же время я обнаружил в коллекции филадельфий­ ского музея четвертый, еще не изданный фрагмент, до­ полняющий три первых. Только после этого стало, нако­ нец, возможным расположить все четыре отрывка в долж­ ном порядке и попытаться хотя бы приблизительно восста­ новить содержание всего мифа, хотя текст все еще продол­ жал оставаться весьма трудным для понимания из-за много­ численных пропусков *.

Поэма начинается с описания затруднений, которые повидимому испытывали боги, добывая для себя пищу,— осо­ бенно после того, как на свет появились женские божества. Боги жалуются на эти трудности, однако бог воды Энки, который мог бы им помочь, будучи одновременно и богом мудрости, спит глубоким сном на дне моря и не слышит их жалоб. Тогда его мать Намму, первородный океан, «мать, давшая жизнь всем богам», доносит до Энки жалобы богов и говорит ему:

«О мой сын, встань со своего ложа, со своего..., сотвори то, что мудро,

Сотвори служителей для богов, дабы они производили себе подобных (?)».

Энки обдумывает слова матери, потом становится во главе множества «превосходных и царственных мастеров» и отвечает ей:

«О моя мать, существо, имя коего ты назвала, уже есть,—

Замеси сердце глины, что над бездной,—

Н и н м а х (мать-земля) потрудится перед тобой,

Здесь автор отвлекается от сотворения человека вооб­ ще и рассказывает о сотворении различных несовершенных человеческих типов, пытаясь объяснить существование уро­ дов. Вот как это произошло. Энки устроил пир, очевидно в честь сотворения человека. На пиру Энки и Нинмах вы­ пили лишнего и решили развлечься. Нинмах взяла немного глины и слепила шесть уродов, а Энки завершил ее труд: он определил их судьбы и «дал им вкусить хлеба». Что собой представляли первые четыре урода, трудно понять; пятой была бесплодная женщина, а шестым — существо, лишенное пола. Вот что о них говорится в тексте:

...Она (Нинмах) сделала существо без мужских органов и без женских органов.

Э н к и , увидев это существо без мужских органов и без женских органов,

Определил его судьбу и решил, что оно должно предстать перед царем.

Затем, чтобы не отстать от Нинмах, сотворившей шесть уродов, Энки решает что-нибудь создать в свою очередь. Как и что он делает, не совсем ясно, однако в конечном счете его постигает неудача: он создает существо слабое, скорбное духом и немощное телом. Тогда Энки обращается к Нинмах с просьбой помочь этому несчастному созданию:

Нинмах готова помочь несчастному, но у нее ничего не выходит. Она заговаривает с ним, однако не получает от­ вета. Она дает ему хлеб, но тот его не берет. Он не может ни сидеть, ни стоять, ни преклонить колени.

Далее следует длинный разговор, между Энки и Нин ­ мах, но в этом отрывке столько пропусков, таблички так повреждены, что разобрать смысл невозможно. В конце концов Нинмах, очевидно, проклинает Энки за то, что тот создал такое слабое, нежизнеспособное существо, а Энки воспринимает ее проклятие как должное.

Второй миф можно назвать «Скот и зерно». Он очень интересен для выяснения взглядов шумеров на сотворение человека. Это произведение относится к жанру литератур­ ных споров, который был весьма популярен среди авторов древнего Шумера.

Спорящими сторонами выступают бог скота Лахар и его сестра, богиня зерна Ашнан. Оба они, согласно мифу, были созданы в «зале созидания» богов для того, чтобы у вели­ ких богов Ануннаков, детей небесного бога А н а , было вдо­ воль еды, питья и одежд. Однако Ануннаки не знали, что делать со скотом и зерном, пока не был сотворен человек Об этом рассказывается во вступительной части мифа:

В следующем за введением отрывке повествуется о том, как Лахар и Ашнан спускаются с небес на землю и прино­ сят человечеству дары цивилизации: