Под редакцией и с предисловием академика В. В. СТРУВЕ

Перевод

Ф.Л. МЕНДЕЛЬСОНА

Сэмюэл Н. Крамер

ИСТОРИЯ НАЧИНАЕТСЯ В ШУМЕРЕ

Утверждено к печати Секцией восточной литературы РИСО Академии наук СССР

ПРЕДИСЛОВИЕ

Шумеры, как и их преемники вавилоняне, не знали, в противоположность древним египтянам, того развитого заупокойного культа, который побуждал снабжать умер­ ших всем, что было им дорого при жизни, в том числе и излюбленными литературными произведениями. Поэтому дошедшие до нас литературные памятники Шумера и Ва­ вилонии ограничиваются глиняными табличками, которые хранились в библиотеках храмов и царей, «наместников бо­ гов на земле». Поскольку эти библиотеки содержали лишь религиозную литературу (космологические и богословские трактаты, гимны богам, псалмы, собрания заклинаний и предсказаний, научные трактаты да еще эпические поэмы, которые жрецы также относили к религиозной литературе), то многие ассириологи считали, что все сочинения древнего южного Междуречья имеют лишь богословский характер.

Однако автор настоящего труда — крупнейший иссле­ дователь в области шумерской литературы и письменности американский профессор С. Н. Крамер — не придерживает­ ся этой точки зрения. Он находит в изучаемой им литера­ туре также и темы земные. Этот новый подход к литера­ турному наследию Шумера в значительной степени увели­ чивает ценность книги Крамера. К этому мы должны добавить, что большинство из рассматриваемых в книге литературных и письменных памятников в свое время было открыто С. Н. Крамером в различных музеях мира, интер­ претировано и опубликовано им с обстоятельным коммен­ тарием в многочисленных работах.

Следует также обратить внимание на то, что автор иной раз очень удачно сопоставляет отдельные элементы твор­ чества шумеров с современной культурой. Так, один шу­ мерский юридический документ начала II тысячелетия до н. э. из архива храма в Ниппуре, содержащий изложение дела и приговор шумерского суда, был интерпретирован С. Н. Крамером и его коллегой проф. Т. Якобсеном, и пере-

вод затем представлен на суждение одному из членов Вер­ ховного суда С Ш А . Последний, ознакомившись с этим де­ лом почти четырехтысячелетней давности, заявил, что со­ временные судьи согласились бы с судьями Древнего Ш у ­ мера и вынесли бы точно такой же приговор (см. гл. 9).

В противоположность Древнему Египту, оставившему нам богатый изобразительный материал в виде бесчислен­ ных статуй, рельефов и фресок в гробницах вельмож и грандиозных барельефов, высеченных на стенах и пилонах храмов, воздвигнутых из «вечного» камня, от Шумера со­ хранилось немного изобразительного материала. Тем более представляется нам ценным труд С. Н. Крамера, в кото­ ром читатель найдет публикации фотографий некоторых до­ шедших до нас шумерских рельефов и статуй, снабженные разъяснительным текстом.

Великолепные в научном и литературном отношении переводы текстов, отображающих все стороны культурной жизни Древнего Шумера, увлекательное изложение, огром­ ный фактический материал, отображающий последние до­ стижения науки, позволяют рекомендовать книгу амери­ канского ученого всем, кто интересуется прошлым челове­ чества. Особенно же она будет полезна учителям-истори­ кам, которые найдут в ней много нужных сведений.

Несмотря на популярный характер настоящей книги, проф. Крамер излагает в ней результаты своих наблюдений и некоторые гипотезы, расходящиеся с общепринятыми взглядами, но в то же время и в достаточной мере обосно­ ванные. Так, он находит в шумерской литературе первый пример «божественной метаморфозы», героем которой вы­ ступает бог Энлиль. По ходу действия мифа Энлиль прини­ мает образы различных служителей подземного царства (см. гл. 14). Проф. Крамер устанавливает и метаморфозы, которые переживали некоторые члены шумерского пантео­ на, как в сознании самого шумерского общества, так и в сознании ассириологов и шумерологов. Автор полагает, что в древнейшее время главой шумерского пантеона был не бог воздуха и земли Энлиль, а бог неба А н . В то же время автор разъясняет, что «великого бога Энлиля» шумеры счи­ тали благодетелем человечества, а не свирепым, принося­ щим разрушение божеством, каковым он выступает во всех популярных изложениях шумеро-вавилонской религии.

Следует отметить и ту кропотливую работу, которую проделал автор, восстанавливая тот или иной памятник

шумерской литературы из множества отдельных мелких и крупных фрагментов, разбросанных по различным музеям мира. Так, он сумел воссоздать большой текст в 600 строк, посвященный «подвигам и деяниям бога Нинурты», из большого количества разбитых табличек и бесконечного числа мелких обломков, в большинстве своем еще не опуб­ ликованных. В результате упорной, трудоемкой работы С. Н. Крамер восстановил из 19 сильно фрагментирован­ ных табличек и относящихся к ним мелких осколков, най­ денных среди множества частей других табличек, интерес­ нейшее литературное произведение в 250 строк. Это был гимн, восхваляющий богиню Нанше как защитницу слабых и угнетенных, карающую злодеев и преступников. В гимне приведен наиболее полный перечень этических заповедей, упомянутых в шумерской литературе (см. гл. 15). Порази­ тельную эрудицию и искусство проявил автор, сумев вос­ произвести из массы осколков глиняных клинописных таб­ личек, хранящихся в Музее Пенсильванского университета (Филадельфия) и Музее Древнего Востока (Стамбул), интереснейший литературный памятник, посвященный шу­ мерскому варианту волнующей темы о безвинном страдаль­ це (см. гл. 16).

Япривел ряд примеров восстановления С. Н. Краме­ ром неизвестных или известных в отрывках текстов. Те­ перь следует отметить, как он по отдельным намекам вос­ создал из пролога эпической поэмы миф, о существовании которого никто не подозревал. В кратком предисловии к шумерской поэме «Гильгамеш. Энкиду и подземное цар­ ство» мы находим, согласно интерпретации автора, пове­ ствование о похищении чудовищем Куром богини Эрешки­ галь, т. е. сюжет, близкий греческому мифу о похищении Персефоны (см. гл. 25).

Ясчитаю своим долгом обратить внимание читателей на искусство, с которым проф. Крамер разбирает копии древних шумерских текстов, относящиеся к началу II тыся­ челетия до н. э. В этих копиях, составленных семитически­ ми писцами, клинописные знаки сильно повреждены, сбиты

изачастую наползают друг на друга. Ярким образцом ред­ кого мастерства в области палеографии является дешиф­

ровка текста двух шумерских «элегий», обнаруженных С. Н. Крамером в московском Музее изобразительных ис­ кусств имени А. С. Пушкина. Дело в том, что на табличке, содержащей упомянутые две «элегии» и датируемой при-

мерно 1700 г. до н. э., имеется не только шумерский текст, кстати, написанный характерным для того периода сжатым, неразборчивым почерком. Помимо чисто графических труд­ ностей С. Н. Крамеру предстояло еще разобрать и осмыс­ лить глоссы, приведенные на семитическом (аккадском) языке, что представляет для дешифровщика исключитель­ ную сложность, так как их знаки плохо сохранились и на­ писаны невероятно мелко. Автор превосходно оправился с этой чрезвычайно сложной и трудоемкой задачей. В ре­ зультате появилось его исследование («Две шумерские элегии»), опубликованное Издательством восточной лите­ ратуры в 1960 г., которое значительно обогатило наши знания о литературе древних шумеров.

Нельзя не отметить присущую автору осторожность в суждениях о том или другом изучаемом им явлении, допус­ кающем возможность сделать на основании его не один, а несколько выводов. Так, например, он не склонен объяв­ лять любое помещение, где удалось обнаружить большое число клинописных табличек, школой писцов. Лишь нали­ чие определенных признаков (например, скамеек из обож­ женного кирпича, рассчитанных на одного, двух и четырех учеников, найденных в одном из домов города Мари на Евфрате) позволило ему с уверенностью сказать, что здесь некогда обучались писцы. Подобный же пример можно при­ вести, рассматривая 29-ю главу книги — «Библиография. Первый библиотечный каталог». Останавливаясь на вопро­ се о цели составления подобного каталога, а также о поряд­ ке перечисления в нем литературных произведений, С. Н. Крамер высказывает ряд возможных предположений, не присоединяясь ни к одному из них: «Может быть он составил свой список перед тем, как спрятать таблички с текстами в какое-либо хранилище, а может быть и наоборот, расставляя их на полках в "доме табличек". Возможно, что последовательность названий определялась размерами таб­ личек. Но пока мы не получим новых дополнительных дан­ ных, вряд ли удастся окончательно разрешить все эти во­ просы» (стр. 237). Будем надеяться, что неутомимый ис­ следователь памятников Шумера найдет тот текст, который позволит его редкому дарованию дешифровщика и интер­ претатора древней письменности ответить на эти вопросы.

С. Н. Крамер превосходно знаком со специальной шу­ мерологической литературой и проявляет неизменную при­ знательность своим предшественникам. Наиболее ярко это

в допустимости подобной модернистской установки, по­ скольку он вместе с М. Чадвиком, первооткрывателем кри­ то-микенской письменности, пришел к выводу, что «у гре­ ков, и у индийцев, и у германцев эпическое время относит­ ся к периоду варварства» (стр. 221). В период же варвар­ ства такого учреждения, как парламент, конечно, не могло быть создано. Не могло оно возникнуть и в древнейшем Шумере, который, по предположению самого автора, был родиной эпической поэзии. Поэтому я полагаю, что автор, называя «двухпалатным парламентом» совет старейшин Урука и общее собрание его воинов, позволил себе шут­ ливую вольность в выборе термина, но в действительности, конечно, не сопоставлял «сенат» и собрание воинов древ­ него города-государства с «двухпалатным парламентом».

Подобная нечеткость терминологии С. Н. Крамера не должна нас удивлять, ибо она обычна для большинства западноевропейских и американских исследователей. Х о т я автор безусловно принадлежит к числу прогрессивных, пе­ редовых ученых, однако это отнюдь не обусловливает тож­ дества его взглядов с марксистско-ленинским учением о за­ конах развития общества.

Мое предположение о том значении, которое автор при­ дает сопоставлению социально-политических учреждений древнейшего Шумера с социально-политическими учрежде­ ниями развитого феодализма, находит свое подтверждение в суровой оценке автором философского учения и системы этики мыслителей Шумера. Действительно, во введении к гл. 15, посвященной этике, он категорически заявляет, что «мыслители Шумера не создали четкого философского уче­ ния. Точно так же у них не было и достаточно ясной систе­ мы моральных принципов и заповедей» (стр. 120). Если автор таким образом установил, что шумерская культура не создала ни подлинного философского учения, ни кодекса этических норм, то он вряд ли может серьезно утверждать, что шумерский народ мог создать на заре своего классового бытия такое учреждение, как двухпалатный парламент.

Теперь, после ознакомления с рядом общих проблем, поставленных в книге, я хочу отметить те ценные данные, которые может найти читатель в том или ином ее разделе.

Автор посвящает первые главы своего труда писцам и школам писцов. Здесь он сумел извлечь из своих источни­ ков все то ценное, что они содержат в отношении древней­ ших писцов мира. Так, на основании исследования немец­

В главе 7 — «Социальные реформы. Первый случай сни­ жения налогов» — автор останавливается на социальных реформах, проведенных государственным деятелем Лагаша Урукагиной. Говоря о деятельности Урукагины, он вернул­ ся к той положительной оценке, которую дал реформам этого правителя Лагаша французский шумеролог Ф. ТюроДанжен; эти реформы последний объяснил стремлением защитить народ от посягательств со стороны власть иму­ щих. Его интерпретацию принял наш известный историк Древнего Востока академик Б. А. Тураев. Ту же оценку мы найдем и в исследовании о реформах Урукагины А. Дей­ меля, создателя монументального шумерского идеографи­ ческого словаря. Вместе с Тюро-Данженом видел в Урука­ гине защитника бедных и обездоленных и А. Пёбель.

Впоследние пятнадцать лет некоторые из шумерологов

иисториков Древнего Востока истолковывали мероприятия правителя-реформатора Лагаша иначе. Они полагали, что законы Урукагины отражали интересы жречества и при­ вилегированной части храмового персонала. С. Н. Крамер вернулся к старой оценке реформ Урукагины.

Если в этой главе автор опирался, как он заявляет сам, в некоторой степени на толкование А. Пёбеля, то в следую­ щей, посвященной сводам законов южного Междуречья, он был почти исключительно обязан решением поставленной перед ним задачи своему замечательному дарованию де­ шифровщика шумерских клинописных табличек и интерпре­ татора шумерских текстов.

Труд проф. С. Н. Крамера знакомит нас со многими жанрами шумерской письменности и литературы — кроме лирики, так как лирические произведения шумеров пока еще неизвестны. Автору удалось обнаружить две элегии в московском Музее изобразительных искусств. Эта наход­ ка имеет чрезвычайно важное значение, так как лирике, вос­ певавшей любовь простых людей, очевидно, не было места в библиотеках храмов и царских дворцов. Как я уже гово­ рил выше, ни Шумер, ни Вавилония не знали того пышного культа мертвых, который является столь характерным для знати и для сановников Древнего Египта.

Тем более следует отметить тот подлинный талант, с ко­ торым проф. Крамер сумел, при отсутствии образцов шу­ мерской лирики и сказок, извлечь из шумерских мифов, эпических поэм, поговорок и религиозных текстов все то, что было в них яркого, увлекательного и жизнеутверждаю­