Kolotov(ed)-Evraz-duga

Центральная Азия

Алексеев А. К.

Регионализм как фактор нестабильности (на примере Ирана и стран Центральной Азии)

Регионализм, трайбализм и местничество1 являются основными принципами функционирования политических и экономических институтов в целом ряде традиционных обществ

встранах Азии и Африки, и республики Центральной Азии (далее ЦА) не являются исключением. Эти принципы затрагивают практически все сферы человеческих взаимоотношений, а в политическом смысле имеют решающее значение. Сама организация общества, в котором человек вписан в различные иерархические системы, где он всегда находится в подчиненном положении по отношению к интересам своей группы или нескольких объединений,

вкоторые он входит, приводит к устойчивости подобных явлений2.

Всвою очередь, само пребывание индивида в составе группы3 приводит к его тесной связи со своим микромиром: городом

(шахр, шахрак), кварталом (махалла, гузар), улицей (куча, куй)

ит. д. В более широком смысле это положение выражается в принадлежности к тому или иному «клану», под которым в полити-

1Под местничеством мы понимаем поощряемое в ряде мусульманских традиционных обществ передачу рода занятий от отца к сыну или иному близкому родственнику (младшему брату, племяннику и т. д.).

2Во время экспедиции 2013 г., когда мы разговаривали с одним из информантов об особенностях центрально-азиатского футбола, наш собеседник отметил, что в их республике много хороших футболистов, но им не продвинуться в карьере, если онинеявляютсяродственникамиилиземлякамивладельцевклубаилитренеров.

3Под группой в данном случае мы понимаем любое объединение: племенное, родовое, семейное, профессионально-цеховое и т. д.

520

Центральная Азия

ческих кругах региона понимают не только родственные связи, но и землячество4.

Изучению воздействия фактора регионализма на политическую и хозяйственно-экономическую деятельность посвящено большое число исследований отечественных и зарубежных специалистов: востоковедов, историков, этнографов, политологов и т. д. Региональное деление является постоянным источником сепаратизма. Этообстоятельствонеоднократноотмечалосьотечественнымиизарубежными специалистами. В работах В. И. Бушкова, Д. И. Микульского, А. А. Князева, С. Г. Лузянина5, М. Олимова, С. Олимовой и др. предпринимались попытки анализа воздействия фактора регионализма и клановости на стабильность политической системы6. Весьма интересную точку зрения на систему клановости, ре-

4Анализ материалов средневековых источников показывает, что принадлежность к одному родо-племенному образованию далеко не всегда служит залогом единства политических и экономических интересов. Часто представители кочевой знатиразличныхподразделенийодногоитогожеплеменимоглинаходитьсявсостояниимноголетнейвражды.Померепереходакочевниковкоседлостиивозникновениястационарныхпоселениймеждусоплеменникамиусиливалисьнетолько родственные, но и земляческие связи, вызванные необходимостью решения различныхбытовыхпроблем.ВБухарскомрайоне(туман)ивокрестностяхг.Навои (Кермине)Узбекистанарасполагаетсябольшоечислоселений,названныхпонаименованиюнекогданаселявшихихбывшихкочевыхплемен(Кийат,Кунграт,Дурмен, Джалаир и др.). По сведениям информантов, население большинства этих кишлаков действительно принадлежит к указанным племенам, но в современном Узбекистане их территориальная идентификация, видимо, имеет не меньшее значение,чемплеменная.См.:Алексеев А. К.ПолевойдневникЦентральноазиатской этнографическойэкспедицииМАЭРАН(Кунсткамера).СПб.,2013.С.51.

5Лузянин С. Г. Этнический конфликтный срез Центральной Азии // Конфликты на Востоке: этнические и конфессиональные. Учебное пособие для студентов ВУЗов / Под ред. А. Д. Воскресенского. — М.: Аспект-Пресс, 2008.

С. 315–325.

6См., например: Бушков В. И., Микульский Д. В. Анатомия гражданской войны­

вТаджикистане(1992–1995)(этносоциальныепроцессыиполитическаяборьба)// [URL]: http://www.ca-c.org/datarus/st_08_bush.shtml (дата обращения: 22.08.2013) ;

Князев А. А. Государственный переворот 24 марта 2005 г. в Киргизии. — Бишкек,2007;он же.Кисторииисовременномусостояниюпроизводстванаркотиков

вАфганистане и их распространению в Центральной Азии. — Бишкек: Жилим, 2003; Олимова С. Политические партии и многопартийность в Таджикистане; Олимов М., Олимова С.Интеллигенциядревняяиновая:образованныйклассТад-

жикистана в перепетиях ХХ в. // [URL]: http://www.ca-c.org/datarus (дата обращения:13.02.2011).

521

Евразийская дуга нестабильности и проблемы региональной безопасности

гионализма и местничества в современном Узбекистане представил А. Таксанов7. В то же время для более полного понимания этого явления необходимо обратиться к этнографическим исследованиям, раскрывающим суть общественных взаимосвязей внутри микро-

исубрегионов. На этих взаимосвязях мы остановимся ниже, хотя онинапрямуюинесвязанысявлениемрегионализма,какфактором нестабильности.

Не имея возможности в рамках статьи подробно изложить все работы, упомянем исследования Н. Н. Ершова8, О. А. Сухарева9, А. К. Писарчик, Е. М. Пещеревой10, Э. Абрахамиййана (E. Abrahamian)11, С. Н. Абашина, Р. Р. Рахимова12, А. Ильхамова13, А. Грозина 14, раскрывающих систему связей представителей различных регионов «Большой ЦА». Учитывая, что государственные

иадминистративные границы в республиках региона достаточно условны и являются продуктом советского национально-террито- риальногоразмежевания,начавшегосяв20-егг.ипродолжавшего- сядосередины50-хгг.ХХв.,формированиерегиональныхкланов

игруппировок зачастую не совпадает с ныне существующими административным делением. Таким образом, традиционные политические и экономические связи на микроуровне, а также принци-

7Таксанов А. Узбекистан: региональные элиты, коррупция и нелегаль-

ный бизнес // [URL]: http://www.scribd.com/doc/88776285 (дата обращения: 23.08.2013).

8Ершов Н. Н. Ремесла таджиков Каратегина и Дарваза // Известия АН Таджикской ССР. — Душанбе, 1964. № 1. (Серия «Общественные науки»).

9Сухарева О. А. Бухара XIX — начало XX в. (позднефеодальный город и его население). — М.: Наука, 1966.

10Пещерева Е. М. Гончарное производство Средней Азии. М.-Л.: Изд-во Академии наук, 1959.

11Abrahamian E. A History of Modern Iran. Cambridge UK,Cambridge University Press, 2008.

12Рахимов Р. Р. Коран и розовое пламя.Размышленияотаджикской культуре.— СПб: Кунсткамера, 2007. — 388 с.

13АбашинС.Н.НационализмывЦентральнойАзии:впоискахидентичности.— СПб.:, 2007; Ильхамов А. Археология узбекской идентичности // Этнографическое обозрение. — М., 2005. № 1.

14Грозин А. Элиты Туркменистана и центрально-азиатские кланы: общее, особенное и трудности модернизации // Россия и мусульманский мир. М., 2010.

№ 12. С. 94–105.

522

Центральная Азия

пы взаимодействия существуют вне политико-административных границ, хотя активные политические процессы, простекающие

встранах региона, направленные на развитие соответствующих государственных органов, оказывают на эти органы определенное воздействие15. В связи с тем, что исследований, посвященных системе связей между субрегионами в ЦА, весьма немного, в то время как значение этих процессов в политико-экономической жизни данного региона весьма велико, мы были вынуждены обратиться

кработам отечественных этнографов, в которых имеются отдельные аспекты исследуемой проблемы.

Вполной мере ощутить всю остроту проблемы, без полевой работы в регионе, только на основании опубликованных материалов, не представляется возможным. В основу настоящего исследования легли также материалы, собранные нами в ходе полевой работы в Исламской Республике Иран в 2010–2012 гг., а также

в2008–2013 гг. в государствах ЦА. Это стало возможным благодаря коллегам из Отдела Центральной Азии МАЭ РАН (Кунсткамера) им. Петра Великого, включивших автора этих строк в состав нескольких своих этнографических экспедиций, за что, пользуясь случаем, хочу выразить им мою искреннюю признательность.

Включение слова «Иран» в название нашей работы обусловлено тем, что на протяжении целого ряда исторических эпох территория, на которой сейчас располагается Исламская Республика Иран, входила в состав государственных образований ЦА. В XIX столетии его северо-восточные, северные, и, частично, северо-за- падные районы подпадали под сферу русского влияния, и, фактически, как и Туркестан, составляли де-факто сферу влияния Российской империи. В советский период влияние СССР на эти районы Ирана также было весьма значительным. Поэтому для рассмотрения проблематики регионализма и его влияния на безопасность для нашей страны необходимо учитывать и иранский опыт решения данной проблемы.

15Например, жители долины Магийон-даря (Таджикистан, Согдийская обл.) поддерживали тесные политические и экономические связи с Самаркандом (Узбекистан). Во время гражданской войны в Таджикистане в 1992–1996 гг., а также в период ухудшения отношений двух государств в начале 2000-х гг., граница с узбекской стороны была заминирована, и, таким образом, население этой территории оказалось в затруднительном положении.

523

Евразийская дуга нестабильности и проблемы региональной безопасности

В силу географических и экологических причин основная масса населения в государствах ЦА и исторически тесно связанном с ними Иране размещается весьма неравномерно. Она сосредотачивается в нескольких историко-культурных субрегионах. До последней четверти XIX в. в ЦА, и до середины ХХ в. в ЦА и Иране взаимодействие между жителями этих субрегионов было ограни- ченным,отсутствовалисистематическиеполитико-экономические контакты, фактические не функционировала традиционная транспортная система, хотя к тому времени она насчитывала несколько тысячелетий своего существования. Ярким примером подобной трассы может служить Великий шелковый путь, но уже в позднем средневековье его интеграционное значение снизилось до минимума.

Население рассматриваемого региона не идентифицировало себя ни с каким-либо государственным образованием, ни с тем или иным этносом. Основным маркером для значительного числа жителей была принадлежность к общине мусульман (умма), и только во вторую очередь –определенному племени, родовому подразделению,местностиилипрофессиональномуобъединению. Впрочем, даже религиозный маркер может быть назван объединяющим фактором с большой натяжкой: помимо разделения на суннитов и шиитов, мусульмане даже в пределах одного города могли принадлежать к различным мусульманским религиозно-правовым школам (мазхаб, мн. ч. мазахиб) и суфийскими объединениями (тарикат), часто враждовавшими друг с другом. Как правило, даже в пределах одного населенного пункта между представителями различных кварталов происходили ожесточенные столкновения. Яркие примеры подобной ситуации рисуют в своих работах известный таджикский писатель С. Айни и исследователь современного Ирана Э. Абрахамиййан16. Как пишет Э. Абрахамиййан, ссылаясь на воспоминания современников событий, в Тегеране даже в дни мусульманских праздников и чествования имамов (тазиййат) случались столкновения между последователями джафаридского мазхаба и шайхитами, а также между последователями

16Айни С. Таърихи инкилоби фикри дар Бухоро (История идеологической революции в Бухаре)// Айни С. Куллиёт (Полное собрание сочинений) / Сост.

К. С. Айни. — Душанбе: Матбуот, 2005.Т.14. С. 75–102.

524

Центральная Азия

двух суфийских тарикатов — хайдариййи и нематуллахиййи. Члены враждующих партий старались проникнуть в мечеть оппонентов и сорвать или захватить флаги (туг) противника, или разрушить поминальную композицию17 Кроме того, в каждом квартале имелись свои «защитники», традиционно обозначаемые в Иране терминомлути,авСреднейАзии—терминомаубаш.Невдаваясь

втонкости и весьма долгую историю обоих социальных институтов, что может стать предметом самостоятельного исследования, констатируем лишь то обстоятельство, что обществам ЦА и Ирана присуще довольно глубокое разделение.

Путипреодоленияэтогоразделенияврассматриваемыхстранах быливесьмаразличны:есливИраневходереформРеза-шахаПех- леви (правил в 1925–1941 гг.) разрозненные этносы превратились

внацию, а сепаратизм жестко подавлялся (и подавляется по сей день) всеми возможными экономическими и политическими методами18, то в государствах ЦА, в силу того, что трайбализм и регионализм не изжиты досих пор, процессыформирования наций идут крайне болезненно и медленно. Это обстоятельство в свою очередь создает почву для сепаратистских настроений, которые могут быть использованы третьими силами в своих интересах. Учитывая полиэтничный и поликонфессиональный состав населения рассматриваемых государств, при использовании соответствующих технологий в них легко могут быть разыграны сценарии, основанные на защите прав национальных или религиозных меньшинств или отдельных территорий. Естественно, что в реальности авторы подобных планов права подобных территорий и меньшинств ис-

17Abrahamian E. Op. cit. P. 21, 26, 31.

18Как писал Э. Абрахамиййан, еще в XIX в. Иран представлял собой совокупность слабо связанных между собой этнических и конфессиональных общин. Несмотря на успешные в некоторых отношениях усилия династии Пехлеви (правила в 1925–1979 гг.) по подавлению местных элит и формированию целостного государства, ни шахам, ни, позднее, исламскому режиму в Иране так и не удалось в полной мере изжить последствия регионализма. Вполне ощутимы сепаратистские настроения курдов и азербайджанцев на северо-западе, белуджей (балучи) на юго-востоке, и части арабского населения Хузистана на юго-западе. Кроме того, в настоящее время в стране отсутствует четко выраженное этническое большинство, поскольку персы составляют немногим более 50% населения, и им все труднее сдерживать давление других этносов, в первую очередь азербайджанских тюрок.

525

Евразийская дуга нестабильности и проблемы региональной безопасности

пользуют только как повод для открытого вторжения или политического давления с целью достижения собственных интересов.

Наибольшую остроту фактор регионализма приобрел в результате советского национально-территориального размежевания 20–50-х гг. ХХ в. Несмотря на то, что формально между республиками СССР существовали только административные границы, которые никоим образом не препятствовали передвижению граждан и перемещению товаров, они стали основой для серьезных противоречий в будущем. После распада СССР в 1991 г. эти административные границы превратились в рубежи независимых государств,имевшихктомувременибольшойкомплексвзаимных претензий. Кроме того, эти границы нарушили традиционные схемы взаимодействия историко-культурных субрегионов. Для того, чтобы данная идея стала понятнее вкратце обрисуем историко-эт- нографическую ретроспективу.

Как мы указывали выше, возникшие в ходе советского наци- онально-территориального размежевания республики Центральной Азии в ныне существующих границах представляют собой во многом искусственные государственные образования. Данное обстоятельство само по себе создает условия для возникновения этнических, конфессиональных, экономических и иных противоречий. В силу климатических, географических, политических

исоциально-экономических причин на территории региона были сформированы несколько ярко выраженных центров, на основании которых впоследствии возникли очаги государственности (долина р. Зеравшан: Бухара, Самарканд; Ферганская долина: Коканд; Ташкентский оазис; низовья Амударьи и Приаралье: Хива; среднее и верхнее течение Сырдарьи: присырдарьинские города

ит. д.). Практически все крупные центры государственности, несмотря на то, что в некоторые эпохи они входили в состав крупных государственных образований, таких как Великая Монгольская империя (Еке Монгол улус), государство Тимура (правил в 1370–1405 гг.) и др., до вхождения в состав Российской империи (Туркестанское генерал-губернаторство и т. д.), во многом оставались изолированными территориями, где власть сосредотачивалась в руках местной аристократии, а взаимодействие с центром осуществлялось через отношения с местными элитами, опиравшимися на сложную систему сдержек и противовесов, политических,

526

Центральная Азия

военных и матримониальных союзов. Последнее в полной мере относилось и к Ирану, который, помимо того, что типологически имел примерно такую же структуру власти, в разные периоды был тесным образом связан с государственными образованиями ЦА и даже входил в их состав. Как правило, довольствуясь знаками внешней лояльности, центральная власть не вмешивалась во внутренние дела многочисленных местных владетелей. Несмотря на наличие определенных торговых связей, система политических отношений не способствовала консолидации локальных политических центров, что привело к ярко выраженному регионализму. Естественным образом каждая из местных элит стремилась занять преимущественное положение по отношению к остальным, или, при наличии соответствующих условий, сместить центральную власть и занять ее место. Однако при достижении желаемого результата, взаимодействие с регионами строились по предыдущей модели: при выражении формальной лояльности регионы жили своей жизнью и не имели никакой необходимости для интеграции с иными областями государства.

Например, население Пенджикента и Фана, вошедших в состав Таджикской ССР, исторически всегда теснее были связаны сСамаркандом, которыйоказалсявсоставеУзбекскойССРидаже до 1930 г. выполнял роль столицы этой республики. Нынешние несколько натянутые отношения между Узбекистаном и Таджикистаном несут крайне негативные последствия для хозяйственноэкономической деятельности населения Зарафшанской долины.

Население Каратага (Таджикистан) также более тяготело к Самарканду в Узбекистане, а не к таджикскому Гиссару, который в Советский период и в настоящее время объективно более доступен19. Несмотря на то, что эти территории находились в составе Российскойимперии(заисключениемсобственноБухарскогоэмиратавЗарафшанеиХивинскогоханствавнизовьяхАмударьи),несмотря на советское прошлое20, регионализм сохранился и по сей

19По информации проф., д. и. н. Р. Р. Рахимова, сообщенной в устной беседе.

20Советская эпоха стала одним из ключевых и переломных моментов истории среднеазиатских народов. По настоящее время она, наряду с исконными установками, влияет на менталитет местного населения. В эту эпоху осуществлялись попытки преодоления национальных религиозных и иных различий через формирование надэтнической идентичности («советский человек»).

527

Евразийская дуга нестабильности и проблемы региональной безопасности

день оказывает воздействие на различные сферы общественных отношений. Этнолингвистические и хозяйственно-экономические характеристики населения (многочисленные оппозиции: север/юг, тюрк/таджик, тюрк/иранец, кочевник/оседлый, шиит/суннит, исмаилит/суннит, мусульманин/язычник, мусульманин/христианин и т. д.) только усугубляли разделение.

Рассмотрим, как регионализм проявляется в государствах ЦА и Иране, какие меры предпринимают правительства государств региона по его нивелированию и с какими сложностями они сталкиваются.

Узбекистан представлен несколькими кланами, сформированными как по территориальному, так и по хозяйственно-эко- номическому признакам: правящим бухарско-самаркандским (зарафшанским), который практически полностью поглотил так называемый ташкентский21, ферганским, кашкадарьинским, сурхандарьинским, хорезмийским (хивинским) и нукусским. Попытка преодоления региональности и клановости предпринимается в Узбекистане с опорой на не очень удачный советский опыт, через создание надрегиональной и надэтнической общности узбеков (именно узбеков, а не узбекистанцев). Этим определяется практически вся внутренния политика (продолжающаяся с советского времени «узбекизация» республики, в лингвистическом, этническом и т. д. отношениях). Однако республика фактически держится только на режиме И. Каримова, который вынужден лавировать в отношениях как с мировыми державами, так и с региональными кланами, по сути, возвращаясь к традиционной для ЦА системе управления.

В Таджикистане регионализм обусловлен самим ландшафтом страны. Только 3–4% территории в долинах рек пригодно для ведения хозяйственно-экономической деятельности, и именно там сосредотачивается основная масса населения. Сложный рельеф, замкнутость нацеленного в первую очередь на обеспечение местных нужд хозяйства, слабое развитие транспортных коммуникаций, которые до советского времени фактически были пригодны

21Согласно информации ряда узбекских источников, некоторые члены ташкентского клана вполне вольготно чувствуют себя в рамках бухарско-самарканд- ской группировки. См.: Таксанов А. Указ.соч.

528

Центральная Азия

только для движения караванов, противостояние соседних долин, каждаяизкоторыхпредставляласобойзамкнутуюобщность,основанную на системе авладов (родовых патриархальных сообществ), способствовала развитию регионализма и клановости. Этот регионализм привел к формированию не только различных в экономическом, но и различных в культурном в широком смысле типов («северян»: зарофшанцев и ферганцев, «южан»: кулябцев, фархорцев, дангаринцев; дарвазцев и картегинцев, раштцев, гармцев, тавилдаринцев и т. д.). Отдельными, хотя типологически близкими в хозяйственном отношении к таджикам, локайцам и узбекам, населяющим республику, являются малые народы Горно-Бадах- шанской автономной области (шугнанцы, ваханцы, ишкашимцы, рындцы, мургабцы и т. д.)22. Совершенно отдельной общностью являются горные киргизы Памира, которые в экономическом отношении больше связаны с памирцами, а в политическом — со своими соплеменниками в Киргизии.

Пиком столкновения кланов стала Гражданская война (1992– 1996)23, последствия которой не преодолены до настоящего времени. Поэтому основным лозунгом правящей (дангаринско-ку- лябской) группировки является девиз «Ваҳдат — пояи миллат» («Единство — основа нации»). Несмотря на определенные успехи правительства страны, ситуация в отношениях регионов и центра остаетсявесьмасложной;особенноэтокасаетсятерриторийРашта, Тавилдары и Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО)24. Как природные условия, так и не очень последовательные действия центральной власти в Душанбе, привели к усугублению пропасти между населением ГБАО и правительством республики. В июле-августе 2012 г. Душанбе предпринял массированное наступление на так называемых «памирских бородачей» (так на Памире именуют представителей неформальных полукриминальных объединений), однако результаты операции оказались более чем скромными. Поводом для операции послужило убийство началь-

22Бушков В. И., Микульский Д. В. Указ. соч.

23Там же.

24Лозунги и наглядная агитация, примеры которой собраны нами в ходе экспедиций в ЦА в 2008–2011 гг., весьма показательно демонстрируют опасения правительства.

529