gasprinskiy_1-1

1889. – 19 ноября, № 40.

Натретийденьвечером, согласнообещанию, яотправилсякМаргарите. Лакей провёл меня через залы в кабинет любезной хозяйки. Тут я застал трёх незнакомых мне молодых французов, которым Маргарита меня представила так: «Бравый туранец, Молла Аббас, доктор богословия, мой уважаемый приятель и товарищ ваш по предстоящей экспедиции».

Французы поклонились. Обращаясь ко мне и указывая на гостей, она продолжала: «Мусье Мартен, капитан артиллерии; мусье Марк, инженер; мусье Жак, доктор медицины – мои друзья; прошу быть знакомыми». Я отвечал, что рад и подал всем руку.

Приказав лакею никого не принимать, Маргарита пригласила нас к круглому столу для обсуждения плана и снаряжения африканской экспедиции. Разложив книги по географии и этнографии Африки, мы приступили к обмену мнениями. Оказалось, что мои собеседники мусье Мартен, Марк и Жак люди не старше тридцати пяти лет, усвоившие все знания и хитрости, существующие у френгов, согласились идти к Мехди в Судан, чтобы служить ему против англичан. Для успеха дела надо было решить: 1) какой путь избрать для экспедиции, чтобы не попасть в руки англичан или африканских разбойников; 2) какие меры принять, чтобы не заблудиться в пустынях и не погибнуть от голода и жажды; 3) сколько людей и какое оружие и вещи взять с собой и 4) как быть, чтобы суданцы не посмотрели наэкспедициюкакналазутчиковиоказалинеобходимоедоверие. Вопросы эти обсуждались нами до глубокой ночи, причём Маргарита, внимательно слушая, часто помогала нам своими умными соображениями.

Вэтособраниебылоединогласнорешеновыступитьвпутьчерездвенедели, следуя через Алжир и Сахару в Борну13. Из Алжира взять с собой 4-х слугарабов, повараиприсоединитьсяккакому-либокаравану. Вооружение каждогоизнасдолжносостоятьизсабли, ножа, двухревольверовивинтовки. Доктор должен составить летучую аптечку разных лекарств и иметь все хирургические инструменты. Все должны быть одеты по-мусульмански, принять мусульманские имена и изучить, сколь возможно, правила молитв и омовений, дабы выдавать себя за мусульман. Что касается племени, то придётсяназватьсячеркесами… Ябылназначеншейхом14, афранцузыобязались играть роли дервишей мюридов. Для надобностей путешествия положено было заготовить лёгкие складные палатки, одну складную парусиновуюлодку, оружиеимелочидляподарковисотнюКорановстамбульской печати. Из Борну или другого места, как укажут обстоятельства, к шейху Мухаммеду Ахмеду будет послан особый посланец с предложением услуг.

13Борну(Борно) — средневековоегосударствовСахарскойзонеСахель, вАфрике, на стыке современных территорий Нигерии, Нигера и Чада. С 1976 г. название Борно носит один из северных федеральных штатов Нигерии.

14Здесь в значении «духовный наставник, глава суфийского братства».

211

Я с утра должен был приступить к обучению товарищей французов правилам ислама, а они – к заготовлению необходимых вещей. Средства экспедиции составляли 115 000 франков золотом и ассигновок разных учёных обществ для учёных исследований в Африке и 20 000, пожертвованных Маргаритой, бывшей душой всего дела.

Не буду утомлять ваше внимание описанием подробностей приготовления. Скажу, что через две недели мы были совершенно готовы, и французские газеты, не зная истинного положения дела, сообщали, что несколько молодых учёных отправляются в Алжир для исследований по астрономии и геологии.

Отправив багаж в Марсель за день до выезда, мы собрались в последний день у Маргариты, где обедали и провели весь вечер до времени отхода поезда. ТутсодобренияеёмусьеМартенпринялимяАлиУзден, Маркназвался Ногай Тимуром, а Жак как доктор принял имя Локмана. Каждый из нас посвоему попросил помощи у Бога, и, простившись с удивительной девушкой быть может, навсегда, мы тронулись в путь, невесёлые, но бодрые и сильные духом. Маргарита проводила нас до вокзала, и экспедиция началась.

1889. – 10 декабря, № 43.

На другой день в полдень мы были в Марселе. Город этот расположен у Средиземного моря и служит главным портом Франции по азиатской и африканской торговле. Поэтому здесь часто встречаются представители всех восточных народов, [такие] как арабы, турки, греки, сирийцы, египтяне, негры и жители Индии. Хотя после Парижа Марсель не поражает ни красотой, ни размером, но всё же это очень большой город с сотнями тысяч населения и громадными зданиями и складами.

Отсюда вечером этого же дня мы отправились в Алжир на громадном пароходе французской компании. Путь наш лежал через море, прямо на юг. Без особенных приключений через два дня мы прибыли в Алжир. Всю дорогу погода, на моё счастье, стояла хорошая, так что морская болезнь меня вовсе не мучила, хотя я очень побаивался этого, отправляясь в первый раз морским путем. Подходя к Алжиру, я уже чувствовал мусульманскую землю: минареты мечетей, выступавшие из массы построек, ещё издали давали знать, что в городе немало мусульман. Впечатление чего-то близкого, родного тотчас охватило меня, когда я вступил на африканскую почву, помянувимяАллаха! Массаарабов, толпившихсяупристани, какой-то дервиш, распевавшийтутжемолитвы, живонапоминалимнедалёкийТашкент, и всё это было тем приятнее, что пребывание среди френгов и чуждой обстановки прекратилось как-то сразу, тотчас по оставлению французского парохода. Все мы, т. е. я и трое французов, моих спутников, остановились в ближайшей гостинице и порешили немедленно приступить к дополнитель-

212

ным приготовлениям нашей экспедиции в центральные страны Африки. Было решено представить меня здешнему главному мудеррису15, кадию16 и важным купцам – мусульманам, имеющим дела и знакомства со странами Африки. Я должен был собрать от них кое-какие сведения и взять рекомендательные письма к разным арабским шейхам и эмирам17, кои жили по дороге в страну Борну. Имея от здешних улемов18 и купцов рекомендательные письма, я гарантировал себя от подозрений со стороны мусульман внутренней Африки, а раз личность моя будет пользоваться доверием, сопутствующие мне в качестве мюридов или моих слуг французы будут также обеспечены от неприязни.

Для исполнения этого плана доктор Жак взялся переговорить с губернатором Алжира, который как дорогого гостя познакомит меня с важными местными мусульманами. Обсудив это дело и предоставив хлопоты доктору, я отправился осматривать город, а остальные двое товарищей обещались заняться необходимыми покупками и приготовлениями.

Выйдя на базар в чисто ташкентском одеянии с белой чалмой и в зелёном эдресовом халате19, я привлёк общее внимание арабов. Они поняли, что я мусульманин далёкой, неведомой им страны. Первым делом я зашёл в мечеть, чтобы совершить два рекята20 благодарственной молитвы Аллаху за благополучие и прекрасное здоровье. Тут некоторые старики-арабы подошли ко мне и, сказав селям, учтиво осведомились, кто и откуда я. Я сообщил им, что я дагестанец, но они не знали о существовании этой страны. Некоторые подумали, что я османлы, и сообщили, что в городе есть двое стамбульцев. Пришлось добавить, что я не османлы, но житель особой горной страны. Тут арабы поняли, кто я, ибо многие из них повторяли слово Дагестан, как бы желая усвоить его.

1889. – 17 декабря, № 44.

Не буду описывать вам алжирские базары – они обширны, богаты, но в общем напоминают наши азиатские базары с узкими переулками, небольшими лавочками, хотя арабские постройки солиднее и красивее наших.

Алжир, имеющий до трёх миллионов арабского населения, лет пятьдесят тому назад завоёван французами. Прежде это было почти независимое арабское владение с беем, признававшим главенство турецкого султана. Главный город страны и сама страна носят общее название. Здешние ара-

15 Преподаватель, руководитель медресе, учитель мусульманского права, основанного на Коране.

16 Гражданский судья в мусульманских странах.

17 Титул правителя в некоторых мусульманских странах Востока и Африки.

18Собирательное название признанных и авторитетных знатоков теоретических и практических сторон ислама.

19Халат, надеваемый поверх одежды, распространённый в странах Средней Азии.

20Порядок слов и действий, составляющих мусульманскую молитву.

213

бы в городах занимаются торговлей и ремёслами, часть сельских жителей заняты землеведением, но большинство ведёт кочевую жизнь наподобие наших киргизов. Как и в других мусульманских странах, здесь много медресе, но для совершенствования в науках, многие уходят учиться в Каир и Фес21, в Марокко. Многие алжирские мусульмане уже отлично говорят пофранцузски и начинают учиться в их школах, чтобы приобрести френгские знания и искусство.

Возвратившись в гостиницу, я застал доктора Жака, который сообщил мне, что на следующий день я должен быть у губернатора, который представит меня местному кадию. На следующий день в туркестанском облачении, подпоясанный кавказским кушаком с кинжалом, явился я к губернатору, у которого в кабинете застал алжирского кадия Салах-Эддин Шейха. Обменявшись со мной несколькими любезностями, губернатор представил меня г[осподину] кадию в следующих выражениях: «Позвольте представить Вам редкого гостя в нашей стране шейх[а] Аббаса Дагестанского. Это любитель наук, путешествий и представитель бравого, воинственного Дагестана…»

…Я понял, что доктор Жак говорил обо мне губернатору как о черкесе. Поклонившись кадию, я сказал ему по-арабски, что очень рад видеть правосудную его особу, улему благословенной арабской страны. Усадив нас, губернатор угощал кофе и расспрашивал о Кавказе и Дагестане. Кадий настолько понимал по-французски, что мы свободно вели беседу на языке губернатора.

Приняв на себя роль черкеса, я развязно сообщил моим собеседникам кое-что о природе и климате Дагестана (об этом я знал из французских книг), рассказал о военной доблести горцев, о шейхе Шамиле, мюридизме, так что г[осподин] кадий был чрезвычайно заинтересован, и когда мы вышли от губернатора, попросил провести у него вечер. Обещав прислать за мной, кадий поехал к себе, я же вернулся в гостиницу. Таким образом, на базаре и у губернатора я объявился дагестанцем, черкесом. На это были следующие причины: мои спутники, кроме французского языка, другого не знали, а потому выдавать себя за араба, турка или персианина не могли. В странахАфрикимырисковаливстретитьлиц, коимоглиуличитьих, между тем как черкеса, дагестанца едва ли придётся нам встретить. Поэтому я

– их старшина и вожатый – назвался дагестанцем. Без этой уловки в странах Судана, узнав истинное происхождение моих спутников, легко могли перерезать их, несмотря на их добрые намерения. Итак, отныне я – Аббас Дагестани, а трое французов – мои мюриды – черкесы, не понимающие ни слова по-турецки и по-персидски; они говорят только своим особым языком, немного по-французски и чуть-чуть по-арабски.

21 Фес– старейшийизчетырёхимперскихгородовМарокко, крупнейшийнасевере Африки центр исламской культуры и образования.

214

1889. – 30 декабря, № 46.

У кадия я застал довольно большое собрание гостей, приятелей его, собравшихся познакомиться со мной, – «дагестанским шейхом». Это были важнейшие местные учёные и самые именитые купцы Алжира. В числе гостей кадия был также один негрский улема из центральной Африки, выдававшийся своим чёрным, как уголь, лицом даже среди далеко не белых арабов. Его толстые губы, белые, как жемчуг, зубы и блестящие глаза с краснотою по краям придавали его физиономии особенную резкость и с непривычки казались очень и очень некрасивыми.

После кофе и ужина, состоящего из множества блюд, когда собрание и я немного освоились и окончили взаимные любезности, завязался оживлённый разговор. Арабы наперерыв расспрашивали о Кавказе и войнах горцев с русскими. Я сообщил им, что знал о Гази Магоме22 и Шейхе Шамиле. Как бы в ответ местный мудеррис рассказал мне о войнах арабов с французами и славном вожде их Шейхе Абдуль Кадоре23. Но когда я рассказал

одагестанских мюридах, их правилах и о том, как пять-десять мюридов бросались на роту и батальон, не имея права отступать согласно своему обету и уставу, то арабы были очень удивлены и сообща признали горцев лучшими бойцами.

Удовлетворив, по возможности, любопытство собрания, я коснулся мимоходом некоторых религиозных вопросов, чтобы дать понять им, что я не только «шейх», но также имею право на звание «учёного».

Расположив всех в свою пользу, я осторожно принялся расспрашивать

остранах внутренней Африки, о тамошних народах и путях к ним. Хотя из френгских книг я и знал уже кое-что, но не показывал этого, расспрашивал обо всём, внимательно слушая всё, что говорил тот или другой из гостей. Некоторые из них бывали уже в Сахаре и далее в странах Судана.

Рассказы, которые тут пришлось мне слышать, свидетельствовали, что показания европейских исследователей Чёрного материка недостаточно верны и точны. Так, [например], арабы указывали пути через пустыню, неведомую френгам; рассказывали о странах, вовсе не названных.

По словам рассказчиков, в Борну можно было проникнуть четырьмя путями. Наиболее удобный, хотя и не самый короткий, лежал через Страну Сумасшедших и Царство женщин. Путешественники обыкновенно или обходили эти страны по пустыне, когда по времени года в песках можно было найти воду, или же проходили те страны ночью, скрываясь днём и минуя поселения.

22 Гази-Мухаммад (Гази-Магомед) (1795–1832) – первый имам Дагестана и Чечни, мусульманский учёный и богослов, предводитель кавказских горцев в борьбе против Российской империи.

23 Абдул-Кадираль-Джилани(1077–1166) – персидскийханбалитскийпроповедник и богослов, суфийский шейх, считается основателем суфийского ордена Кадирийа. Один из наиболее почитаемых суфийских святых.

215

В предстоящем путешествии мне советовали избрать именно этот путь, причём, негрский учёный, о коем я упомянул, вызвался присоединиться ко мне в качестве спутника и проводника.

Этобыловесьмакстати, ибоАбдуллах-Дари, такзвалинегра, всюдубыл быживымсвидетелеммоейблагонадёжностиипереводчикомвтехместах, где арабского языка не знают.

Всё собрание одобрило желание Абдуллаха, и я, выразив ему благодарность, прочитал [соответствствующую] случаю молитву. Однако я предупредил негра, что следование с шейхом, «человеком тариката»24, налагает на него известные обязанности. Он встал и почтительно поцеловал полу моего халата и мою руку, утвердив тем своё послушание и полное подчинение мне во всё время пути. Он обещал проводить меня до Борну, а затем отправиться на свою родину. Вознаграждение за это он не требовал, но я должен был снарядить его на дорогу.

Поблагодарив кадия за братское гостеприимство и особенно за полученные от его гостей сведения и несколько писем к именитым людям стран СахарыиСудана, явозвратилсякмоимтоварищам-французамвгостиницу. Получив добытые сведения, мы окончательно обсуждали предстоящее путешествие и решили избрать путь, рекомендованный арабами и известный Абдуллаху, случайно приставшему к нам.

–Как бы этот негр не сыграл с нами какой-либо каверзы, – заметил Локман (доктор).

–Не думаю, – успокоил я, – ибо при сомнительности он не был бы в числе гостей кадия и предложение его не было бы одобрено всеми гостями.

–Я тоже так думаю, – вмешался инженер, – но только если он замышляет что-либо недоброе, то я желал бы, чтобы он выдал нас, «кавказских мюридов», не сумасшедшим, но женщинам, царство коих будем проходить… Плен у чёрных, толстогубых жён всё же, думаю, будет легче, чем у «сумасшедших». Интересно бы посмотреть тех и других.

24 Тарикат или сулюк — метод духовного возвышения и мистического познания Истины. Слово тарика в значении «путь» употребляется в Коране. Тарикату следуют многочисленные суфийские ордена, сильно влияющие на общественную жизнь мусульманского мира.

216

СТРАНА АМАЗОНОК1

1890. – 10 августа, № 28.

От редакции

Мы не нашли возможным поместить целиком «Африканские письма» нашего почтенного сотрудника Молла Аббаса Ташкенди, но с этого номерабудемпомещатьнекоторыеизвлеченияизтехписем. Так, мыпоместим сначала описание «Страны Амазонок» и далее «Страны Сумасшедших».

На восемнадцатый день отъезда из Алжира мы вступили в песчаное море Великой Сахары. Кругом сыпучий песок, кое-где камни, сверху чистое голубое небо и больше ничего: ни людей, ни зелени, ни воды. Все мертво, тихо и печально. Солнце жжёт немилосердно, ослабляя всякую охоту и волю. Караван наш состоит из 14 верблюдов при трёх слугах и про- воднике-негре Абдуллах-Дари из внутреннего Судана. Этот проводник был рекомендован нам в Алжире как знакомый с дорогами и условиями путей в Сахаре. Путь свой мы держали на юго-восток наперерез великой пустыне, уклоняясь с этого направления лишь для обхода опасных чем-либо мест. Товарищи мои по экспедиции в Судан к Мехди, артиллерист м-р. Мартен, инженер Марк и доктор Жан, коего мы прозвали Локманом, должны быть известны читателям по началу моих «Африканских писем». Таким образом, всех нас было в пути восемь человек, а шесть верблюдов были навьючены багажом, инструментами и припасами. Кроме того, каждый из нас имел достаточно точно провизии, оружие и воду. Впереди каравана ехал Абдуллах-Дари; за ним следовал я, а остальные гуськом друг за другом, причем верблюды с запасами были в середине цепи, и караван замыкался артиллеристом с двумя слугами. Третий слуга, сидевший на самом бойком верблюде, служил для рекогносцировок и разведок, где считалось то нужным.

1 Продолжение приключенческой повести И. Гаспринского «Африканские письма». Опубликовано под псевдонимом Молла Аббас Франсови на страницах газеты «Терджиман» в 1890–1891 гг. Является продолжением «Французских писем». В 2003 г. тексттранслитерированналатиницуЯвузАкпынаромкак«Kadınlar ülkesi» (İsmail Gaspıralı, Seçilmiş Eserleri: 1, Roman ve Hikayeleri, NeşreHaz. Y. Akpınar, N. Muradov, B. Orak, İstanbul: ÖtükenYayınevi, 2003. – S.301–341).

217

Путешествиенашешловесьмаблагополучно; встречалидовольночасто воду, которой освежали запасы, и не будь днем смертельно жарко, дорогу можно бы считать сносной. Кое-где встречались бедуины, но узнав о цели нашего путешествия и видя внушительное вооружение, почтительно давали дорогу, напутствуя нас молитвами.

На сороковой день похода мы счастливо прошли половину пути по песчаному морю Сахары, и недели через три ожидали вступления в лесистые обитаемые местности центрального Судана. Проводник наш Абдуллах-Да- ринемогнарадоватьсяблагополучномуходуэкспедициииприписывалэто особой милости Аллаха к «дагестанским мюридам».

Инженер Марк, по астрономическим наблюдениям проверяя показания проводника негра, находил, что путь наш соответствует первоначальному плану, и мы поэтому ехали хотя не весело, но спокойные за будущее. Утром на сорок первый день с запада подул довольно сильный ветер с песчаной пылью. Абдуллах приказал осмотреть вьюки и укрепить их, а нам предложил хорошенько закутаться и вооружиться глухими очками для сбережения глаз. Едва мы успели осмотреться, как ветер настолько усилился, что мешал спокойно сидеть на седле, а поднятые им песок и пыль превратили ясное утро в серую, полутемную ночь… Шагов на 20 уже ничего не было видно, имымедленнодвигалисьвперёд, окликаясь ируководяськомпасом. К полудню ветер усилился настолько, что невозможно стало идти вперед: остановиться было ещё опасней, ибо караван мог быть засыпан песком, а потому сообща решили повернуть в подветренную сторону и идти, пока [не] встретится какое-либо естественное прикрытие. Но, увы, судьба рассердилась: мы блуждали три дня в песках без определённого направления и к вечеру, когда, наконец, ветер утих, заметили впереди пальмовую рощу и, видимо, поселение людей. Мы, измученные бурей и тревогой последних дней, были рады отдохнуть в тени деревьев, тем более, что животные наши ещё более нуждались в отдыхе, чтобы успешно провести дальше. Абдул- лах-Дари сообщил, что не знает, что это за место, но предположил в нём одно из бедуинских поселений, разбросанных среди песков, как острова среди океана.

Верблюдыохотноибодропошлипонаправлениюкроще, видимо, предчувствуя свежую воду и отдых.

–Спросите проводника, – крикнул мне по-французски доктор, – прошли лимырайон«Страныамазонок?». Какбы, чёртвозьми, ненаскочитьнаних.

–Ну, так что же? Разве Вы такой уж ненавистник их? – пошутил я и обратился с вопросом к Абдуллах-Дари.

–Валлахи, я сам соображаю это; мы проходили мимо их в трехдневном расстоянии, но за время песчаного бурана мои расчёты совсем сбились, – ответил негр.

Этот ответ обеспокоил нас, и мы остановились, чтобы обсудить наше

218

положение. Было решено послать на разведку слугу, но Абдуллах вызвался поехать вперёд сам и узнать, что такое виднелось впереди. Когда негр исчез, мы осмотрели оружие и приготовились ко всякой случайности. Так прошло с час; артиллерист Мартен шутил, что он возьмёт себе семьдесят семь жён, если попадёт в страну женщин, но доктор серьёзно отвлекал его от этой мысли, сообщая, что в этой удивительной стране семьдесят сем жён захватывают одного мужчину и дерутся, и убивают из-за него! Шутки и разговоры наши были прерваны показавшейся впереди пылью и услышанным гулом. Через несколько минут мы различили около сотни наездников, несшихсяпрямонанас. Моментальноставзалежавшимиверблюдами, мы приготовились к обороне, но скакавший тоже верхом, впереди прочих Абдуллах-Дари кричал, чтобы мы не стреляли ради своего спасения. Не успели мы опомниться, как сотня воинов окружила нас, направив в нас пистолеты и щетину пик. Абдуллах объяснил, что мы в плену у женщин и что силой свободы не добудем. Действительно, бой и борьба были немыслимы, сотня женщин-воинов, как мы успели рассмотреть, охватила нас непроницаемым кольцом. Судя по их физиономиям, надо было думать, что это помесь бедуинов и негров.

Спустя полчаса мы были всем караваном доставлены к видневшейся впереди роще и помещены в шалаше из ветвей вместе со всем нашим багажом. Кругом нас расположились сторожить воины-женщины. Абдуллах, видимо, изменивший [нам], а может быть, и продавший нас, объяснил, что мы захвачены пограничным караулом и что о нас послано донесение царице страны. Старая морщинистая женщина с шрамом от сабельного удара на носу, начальница границы, внимательно и ласково осмотрела всех нас и особенно аппетитно поглядывала на белокурого артиллериста. Другие воины тоже заглядывали в шалаш, делая глазами красавцам-пленникам, но старуха-начальница, заметив это неприличие, отогнала дерзких и приказала нам повернуться ко входу спинами. Она объяснила, что жадные воиныженщины могут сглазить нас и придётся отвечать перед царицей за каждый волосок прекрасных пленных. Начальница ожидала большую награду за свою службу и добычу.

Нам было бы очень невесело, если бы положение наше не было столь удивительно и интересно.

– Однако среди этих длинноволосых воинов нет ни одного смазливого личика… Что-то увидим дальше, – ворчал Мартен.

1890. – 24 августа, № 29.

Вскоре после вечера нам подали фиников, хлеба, молока и воды. Но усталые и волнуемые своим положением, мы аппетитом не отличались. Зато верблюды, очевидно, были очень довольны случаем.

219

Ночью от царицы прискакала гонец-девица и передала её распоряжения капитану-старухе. Так как язык этого народа заключал очень много арабских слов, то я, отчасти, мог понимать смысл их речи. Царица приказала бдительно стеречь нас, не причинять какой-либо обиды, а утром рано вместе с вещами препроводить к ней. Абдуллах-Дари объяснил мне тоже самое. Когда я передал это товарищам-французам, они переглянулись ввиду серьезности положения, но Мартен, не любивший печалиться, начал свои шутки:

–Право, господа, положение наше не так худо, как может казаться. Царица, видимо, дорожит нами; когда будем представляться, по всей вероятности, заслужим ещё больше внимания черномазой султанши…

–Но что же из этого, – перебил нетерпеливо доктор Жан, – я вовсе не вижу ничего сносного во внимании этой черномазой тигрицы, которой понравится не французский артиллерист или дагестанский мюрид, а просто «хорошенькиймужчина», какнамнравятся, главнымобразом, «хорошенькие женщины»… По-моему, невремяшуток, господа, анадо[обсудить], покамы вместе, что нам делать, чтобы избавиться от этого проклятого плена.

–Жан прав. Надо поговорить серьёзно, – вмешался Марк, сидевший в задумчивости, хотя этот человек не знал, что такое страх.

Я подозвал ближе Абдуллаха-Дари и попросил его сообщить нам об обычаях и жизни этой страны, а также о его предположении [относительно] нашей ближайшей будущности.

Онсообщилмнешёпотом, чтопопадающихсяврукиэтихженщин-муж- чин они берут к себе в гарем, в любовники; иных обращают в домашнюю прислугу, а иногда – в певцов и музыкантов. Любовников держат на особой диете, так сказать, тренируют, от чего, впрочем, их здоровье сильно страдает. В этом случае несчастный заменяется новым. Так как богатые и власть -имущие женщины берут или покупают по несколько любовников, то пленных, как дорогой товар, никогда не отпускают. Вас всех, вероятно, заберёт

ксебе султанша и будет держать очень бережно, ибо едва ли когда-либо ей доставались столь молодые и белые мужчины… Не беспокойтесь, вам недурно будет жить, а там, может быть, Аллах поможет вырваться отсюда…

–А о себе что ты думаешь? – спросил я.

–Я уж стар, да к тому негры тут не редкость; меня, вероятно, приставят услуживать вам в качестве прислуги, ибо господа мюриды ни слова не понимают по-здешнему, а царице будет приятно поговорить с ними...

Когдаяпередалтоварищамсообщениепроводника, онирешили, чтоположение весьма серьёзное, помимо курьёзности.

–Клянусь Парижем и Дагестаном, – воскликнул Мартен, – этот черномазый чёрт продал нас, пользуясь прошедшим бураном. Но он дорого заплатит мне за это.

–Об этом после, – сказал доктор, – а теперь подумаем, что мы можем предпринять для нашего спасения.

220