Alikberov_A_K_Bobrovnikov_V_O_Bustanov_A_K_Rossiyskiy_islam_Ocherki_istorii_i_kultury

§4. Сакральные родословные как передача коллективной памяти

4.Благословение Пророку, чей высокий ранг — в его про-

рочестве. Я был Пророком, а Адам был между водой и глиной. Зерна посеяны горечью его Послания. И мы пос-

лали тебя не иначе, как милость

5.для миров1. Благословление и добрая молитва за Него (Пророка) и все его семейство и всех его чистейших спод- вижников. Сказал Пророк, да пребудет с ним мир: «Я — город высокого знания, врата которого — место рождения

6.Шах-иМардана, дабудетдоволенимАллахВсевышний», в Ка‘абе; а имя ему было ‘Али, Муртаза и Хайдар, а кунья его— Абу-ль-Хасан, аимяегоотца— АбуТалиб, аимя

7.матери их2 — Фатима, дочь Асада; а один из его сыновей — имамХусайн, аегосын— имамЗайналь-‘Абидин, аегосын—

8.имам саййид Бакир, а его сын — имам Джа‘фар Садик, а его сын — имам Муса Казим, а его сын — саййид ‘Али Рази (=Риза/Рида), а его сын –

9.саййид имам Наки, а его сын — имам Таки, а его сын — имам Хади, а его сын — саййид Хасан ‘Аскари, а его сын –

10.саййид Ахмад, а его кунья — Абу-л-Касим; а его сын — саййид Фазиль, а его сын — Ибрахим, а его сын — саййид Фат[и]х,

11.а его сын — саййид Са‘ид, а его сын — саййид Махмуд, а его сын — саййид Хайдар, а его сын — саййид Аджалл (=Аджил?), а его сын –

12.саййид Асалль (=Асиль?), а его сын — саййид Ахмад, а его сын — саййид Шах-и Авлийа Малик Баба, [да будет] над ним мир и благоволение! — а его сын –

13.Мир ‘Али Баба, [да будет] над ним мир; его усыпальни- ца3 — возвеличенное место; а его сын — Шайх Насрулла Парса, а сын

14.его — саййид Хаджжи-шайх, а его сын ― саййид Ахмад- шайх, аегосын— Мир-шайх, аегосын— Кочкар-шайх, асын

15.его— Хизр-Баки-шайх, аегосын— ‘Авваз-Бакы-шайх.4 У ‘Авваз-Бакы-шайха четыре сына

16.было: Файзи-шайх, Баба-шайх, ‘Алим-шайхпокойный, ‘Ишки-шайх, а еще у Баба-шайха — Зайн ад-дин-шайх;

17.егосын— Таджад-дин-шайх, егосын— Хиз-Баки-шайх, его сын — ‘Абдаллах-шайх, его сын — Фахр ад-Дин-шайх,

1Коран, 21: 107.

2Персидская местоименная энклитика -şаn также означает «его», хотя и употребле- на в грамматической форме мн.ч. (так наз. pluralis aethicus).

3xwāb-raftan.

4Далее следует текст на тюркском языке, выполненный другим почерком.

292

РОССИЙСКИЙ ИСЛАМ Очерки истории и культуры

18. его сын — Шайх Камал ад-дин-шайх. [«Расшифровка» надписей на печатях, приложенных к оригиналу (справа налево)1]

1.‘Абид-джан кази б. ‘Азизла-джан хваджа.

2.Мулла Йунус Мухаммад муфти б Ни‘матуллах.

3.Махмуд хваджа муфти б. Хан хваджа.

4.Амир Баба б. мулла Мир Байрат кари муфти.

5.Мухаммад-хан муфти б. Йунус-хан.

6.Ишан а‘лам мулла имам.

7.Мухаммад-шах Бадал муфти а‘лам б. Шах-Мухаммад Амин.

8.Кази калан ‘Иса ходжа б. покойный Йунус хваджа.

Несмотря на сомнительную аутентичность этого письменного источника, обусловленную имитацией печатей и поздней припис- кой на татарском языке (строки 15–18), его данные в основном сов- падают как с именами в «Прекрасном древе», так и с генеалогией, записаннойМ.Х. Шиховойотпотомков‘Авваз-БакывТурции. Дело втом, что, судяпоархивнымданным, большинствопредставителей этой фамилии проживало в д. Аубаткан, а в 1908 г. вместе с прочи- ми они эмигрировали в вилайат Конья Османской империи, осно- вав там практически моноэтническое поселение Ришадийа (позд- нее было переименовано в Богруделик). Несмотря на тяжелейшие условия переезда, они взяли с собой родословные грамоты и даже какие-то краеведческие сочинения. И это не случайно. В конце XIX в. один из Шиховых, ‘Абд ал-Джаббар б. Мухаммади, специаль- но отправился в Санкт-Петербург, чтобы добиться княжеского до- стоинства с опорой на письменную генеалогию. Но наш герой умер, недоведяделодоконца2. Текстродословнойнетолькослужилосно- вой групповой идентичности выходцев из Центральной Азии, но и реальным или мнимым доказательством прав на привилегии.

Представители клана Шиховых, выехавшие в начале прошлого века в Турцию, сохранили память о том, что их предком был не кто

1Тот факт, что вместо оттисков печатей здесь воспроизведены имена их владельцев (что невозможно проверить без оригинала), вкупе с отмеченным выше изменением в конце текста (составлен на другом языке и дописан другой рукой), может указы- вать на то, что данный документ — не точная копия с более раннего подлинника, а намеренно отредактированный экземпляр. В таком случае степень аутентичности документа резко снижается, если не исчезает вовсе, поскольку он может оказаться просто подделкой.

2Ризааддин б. Фахраддин. Асар. 2 джильд. 10 джуз. Оренбург: Типография Каримо-

ва, 1909. 174 б.

§ 4. Сакральные родословные как передача коллективной памяти

иной, каксамходжаАхмадЙасави(АхмедЯсави). Хотяпрямыепись- менные доказательства этого генеалогического притязания пока не обнаружены, вполне оно вполне логично в контексте признания вы- шеупомянутыхйасавийскихшайховпрародителямикланаШиховых1.

У бывшего главы с. Богруделик вилайата Конья (Турция), Ад- нана Чингиза (г.р. 1950) хранится еще один вариант родословной Шиховых. Он написан на арабском языке и является, скорее всего, слегка измененным переводом с персидского оригинала. Рукопись сборная, на 18 листах, в картонном переплете 21х32 см. На обоих форзацах стоит печать на турецком языке, указывающая, что тет- радь произведена в Конье. Общий объем тетради: 85 листов в ли- нейку. Текст составлен в Стамбуле в 1949 г. (л. 1б). Почерк рика‘, чернила черные. Коранические цитаты лишены огласовок, имеет- ся нерегулярная пунктуация (точки между предложениями).

1.Призываю к помощи Аллаха от шайтана проклятого. Во имя Аллаха милостивого, милосердного.

2.Он достаточен для меня и лучший покровитель.

3.ХвалаАллаху, которыйнеродилинебылрожден, инет Ему равного или подобного2. Благословление и мир

4.Лучшему творению, нашему господину и пророку Мухам- мадуиегосемье— тем, когомыпоминаемвкаждоймолитве.

5.Господи, благослови Мухаммада и его семью и ниспош- ли свою милость Мухаммаду, его семье и сподвижникам,

6.Тем, кто следовал истинному пути и [потому] был счас- тливее. Воистину, генеалогическаянаука(‘ильман-насаб) является причиной воссоединения отдельных частей.

7.И сказал Аллах, Благословенный и Всемогущий: «O люди! Mы coздaли вac мyжчинoй и жeнщинoй и cдeлa-

ли вac нapoдaми и плeмeнaми, чтoбы вы познавали дpyг

дpyгa»3, а также в хадисе сказал Пророк:

8.«Познавайте, чтобы умножать (свои знания) и молитесь, чтобы улучшать ваши отношения [с Аллахом и с людьми]». Воистину, лучшаяизродословных— родословнаяПророка,

9.Да благословит и спасет его Аллах. Сказал ‘Умар аль- Фарук, да будет доволен им Аллах, слышал, как Пророк, да благословит и спасет его Аллах,

1Подробнее о моделях идентификации сибирских мусульман с братством Йаса-

вийа см.: Bustanov A.K. Notes on the Yasawiya and Naqshbandiya in the 17th — early 20th Centuries, in: Niccolo Pianciola and Paolo Sartori (eds.) Islam, Society and States across the Qazaq Steppe (18th- Early 20th Centuries). Wien, 2013. P. 69–93.

2Коран, 112: 3–4.

3Коран, 49: 13.

296

РОССИЙСКИЙ ИСЛАМ Очерки истории и культуры

5. Исламская агиография в современной России и актуализация культа «святых»

Учитывая ретроспективу эволюции исламской книжности от канонического набора в медресе Внутренней России, сложившего- ся к концу XIX в., через трансформации советского периода к пост- советской ситуации, необходимо понять, каким образом современ- ная печатная продукция отражает рынок исламских идей в России. Этот подход ограничен текстологическим и социолингвистиче- скиминструментарием. Важнопонять, какизменилсязапоследние полтора века спектр жанров, используемых исламскими авторами, а также лингвистические стратегии, к которым они прибегают.

Исламская агиографическая литература представляет собой рассказы о благочестивой жизни святого или группы святых, спо- собных совершать чудеса как проявление и доказательство их свя- тости. Традиционный жанр исламских агиографий развивался в тесной взаимосвязи с биографической литературой, призванной излагать «факты» из жизни выдающихся людей. Но, несмотря на то, что очень часто житийная версия биографий мало совпадает с тем, что мы знаем из придворной литературы или актовых источ- ников, агиографии являются центральным источником по религи- озной истории, поскольку они оперируют образами, мотивами и ассоциациями, объясняющими жизнь общества и его связи с ок- ружающим миром1. Информативность традиционных житийных нарративов хорошо проиллюстрирована в работах Юргена Пауля и Девина ДеВиза2. Эти исследователи успешно привлекают агио- графии для изучения общинной идентичности, процесса ислами- зации, экономической и политической роли отдельных суфиев и организационнойструктурысуфизмавСреднейАзии. Однакороль агиографийвпостсоветскоевремякардинальнымобразомпоменя- лась, и сам факт их сохранения как жанра свидетельствует в пользу таких изменений.

Если не учитывать достаточно консервативную устную тра- дицию агиографий, то подобные тексты фиксируются достаточно поздно — только с начала 2000-х годов. Обычно объектами «агио- графического процесса», как это назвал недавно Стефан Дюдьюа-

1Renard J. Friends of God. Islamic Images of Piety, Commitment, and Servanthood. Berkley. Los Angeles, London, 2008.

2См. статьи: СуфизмвЦентральнойАзии(зарубежныеисследования): сб. ст. памяти Фритца Майера (1912–1998) / сост. и отв. ред. А.А. Хисматулин. СПб., 2001.

§ 5. Исламская агиография в современной России и актуализация культа «святых»

нон1, становятся важные деятели воображаемого «золотого века» в развитии ислама в России, т.е. конца XIX — начала XX в. В мень- шей степени востребованы герои советской поры, но, скорее всего, со временем эта эпоха также будет все больше актуализироваться в исламских нарративах об истинном благочестии.

Надо сказать, что современные жития святых — это очень ло- кальный жанр, ассоциирующийся с сельской местностью и, види- мо, рассчитанный на соответствующую аудиторию. Выбор объек- та повествования сопряжен с селекцией и актуализацией героев прошлого. Их предполагаемые «заслуги» и проявления святости должны быть значимыми для современников, выполнять опреде- ленную социальную функцию. Поэтому новые рассказы о святых практически игнорируют одних деятелей, таких как ‘Убайдулла ал-Кизлави, Ни‘матулла ал-Утари, Мухаммад Шариф ал-Хорез- ми, действительно заметных по источникам XIX в., в пользу дру- гих, чей образ кажется более значимым с позиций сегодняшнего дня. Собственно, имена и историческая привязка в современных агиографиях играют второстепенную роль. Важнее — локальный контекст и отсылка к воспеваемой системе ценностей. Такая селек- ция может читаться как эхо советского мирасизма — движения за реабилитацию отдельных элементов исламской культуры в рамках атеистического общества. Именно в послевоенные годы произош- ла выборка и реконцептуализация ключевых фигур в истории ис- ламских народов Советского Союза. Часть фигур прошлого была интегрирована в публичный дискурс, основная же масса была пре- дана забвению. Мирасизм расцвел пышным цветом в академичес- кой литературе 1950-х – 1970-х годов, обсуждавшей прогрессивную роль мыслителей прошлого, готовивших приход коммунизма2. Од- нако в религиозной среде позднесоветского и даже постсоветского временимынаблюдаемявныеотголоскиприемов, выработанныхв научнойлитературеиадаптированныхдлярелигиознойриторики.

Для иллюстрации указанных особенностей современной ли- тературы приведу пример из Республики Башкортостан. Башкир- ская писательница Лира Якшибаева опубликовала целую серию

1Dudoignon S.A. From Revival to Mutation: the Religious Personell of Islam in Tajikistan, from De-Stalinization to Independence (1955-91), in: Central Asian Survey, 2011/ 30:1, 53–80.

2Бустанов А.К., Кемпер М. Мирасизм в татарской среде: трансформация исламс- кого наследия в татарское просветительство // Ars Islamica: сборник трудов, посвя- щенных С.М. Прозорову. М., 2016. С. 753–769.

298

РОССИЙСКИЙ ИСЛАМ Очерки истории и культуры

художественных книг1, главная из которых посвящена святому Мужавиру Сиражетдинову, местному целителю, скончавшемуся в 1967 г. в д. Мансурово Баймакского района Республики Башкортос- тан. Обращение к этой тематике объясняется видением, в котором автора посещают великие старцы Башкирской земли, главным из которых назван Зайнулла-ишан, живший в Троицке и обучавший многочисленных учеников. Зайнулла ишан даже назван в тексте «последним великим шайхом Поволжья», что является калькой с названия статьи Хамида Альгара2. В ночном видéнии святые обра- щаютсякавтору: «Тебеданописатьосвятых, жизнькоторыхполна удивительных тайн и загадок»3.

В своей книге, переведенной на татарский и русский языки, Якшибаева описывает Мужавира как лекаря, лечившего всех, вне зависимости от национальности, и ясновидящего, предсказавшего войну еще в 1939 г. Первым чудом, совершенным Мужавиром, ста- новится вызов дождя в засушливый день: «Вот бы сегодня дождь пошел, лил бы, как из ведра! Вдруг он, к великой радости, увидел у горизонта крошечное облачко. Мальчик был готов притянуть его своим дыханием: Господи, сделай так, чтоб это облачко разрос- лось, какозеро, приплылосюдаивылилосьназемлю»4. Такаяфор- ма описания имеет мало общего с суфийской литературой, но для нас важнее сам мотив вызывания дождя, важного и сложного об- ряда в религиозной практике мусульман, сохранявшегося еще в со- ветскую эпоху. Имеющий мало смысла в городском контексте, этот эпизод служит для читателя свидетельством святости Мужавира.

УжевдетствеМужавирвстречаетсясЗайнуллой-ишаномиста- новится его долгожданным учеником. Зайнулла-ишан видит зна- ки святости на мальчике и заявляет: «Я уверен, что это тот самый мальчик, которого я жаждал увидеть». Правда, стилистика расска- за постоянно напоминает нам о советском опыте автора: термин «авлийа» используется в качестве почетного звания или даже рода

1Əхмəт-Якшыбаева Л. Халкыбыз изгелəре. Өфө, 2014; Она же. Мөҗавир хəзрəт. Уфа, 2011; Она же. Мөҗəүир хəзрəт. Икенсе китап. Кəрамəттəр. Өфө, 2012; Она же. Сказание о целителе Мужавире. Уфа, 2011; Она же. Габдулла Сəйеди. Əдəби- документаль повесть. Уфа, 2012; Она же. Габдулла Саиди. Художественно-докумен- тальная повесть. Уфа, 2012.

2Algar H. Shaykh Zaynullah Rasulev. The Last Great Naqshbandi Shaykh of the VolgaUrals Region. Jo-Ann Gross (ed.) Muslims in Central Asia: Expressions of Identity and Change. Durham and London, 1992. Pp. 112–133.

3Ахмат-Якшибаева Л. Сказание о целителе Мужавире. Уфа, 2011. С. 7.

4Там же. С. 14.