Методическое пособие 595
.pdfСерия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» |
Выпуск № 4(28), 2015 |
языка, которая все еще обольщает … даже там, где содержание переходит в загадочные намеки, полный предчувствий символизм, который …допускает сумеречное утопание в неопределенном, афористичная форма изложения…, предоставляющая читателю самому решать, насколько он может … позволить себе наслаждаться поразительными фантазиями, блестящими формулировками, удачными сравнениями и парадоксальными комбинациями» [1]. Андрей Белый называет Ницше «изысканнейшим стилистом», который пользуется всеми средствами воздействия, чтобы внушить нам ту или иную ценность, — здесь наукой, здесь метафизикой, там — сладкой, сладкой песнью своей. Он — символист, проповедник новой жизни. То, что заставляло его быть Фридрихом Ницше, проповедником новых ценностей, вовсе не было пёстрой амальгамой из поэзии, метафизики и науки [2].
Исследователи подчеркивают, что в Ницше трудно разделить философа и поэта, поскольку эти два понятия оказываются при анализе его творчества тождественными. Объяснение этого тождества, как отмечает Лейбель Е.В., лежит в самом характере Ницшевской философской мысли, где философия и поэзия неразделимы. «Творческие принципы Ницше были поистине новаторскими и не имели аналога в современную ему эпоху» [3]. По мнению Лейбель Е.В., лучшие циклы стихов Ницше были созданы в тот период, когда уже окончательно выработалась его техника афористического письма. Эти стихи писались параллельно с книгами «Утренняя заря» и «Веселая наука», стихотворной рамкой которой стали циклы «Шутка, хитрость и месть» и «Песни принца Фогельфрай». Для Ницше «Дионисийские дифирамбы» - вершина поэтического творчества Фридриха Ницше [3].
В поэтическом творчестве Ницше, как считает Е.В. Лейбель, прослеживается синтез дионисийского и аполлонического начал. Самому Фридриху Ницше близко дионисийское начало в искусстве. Дионисийское искусство - «наслаждение человека собой, как совершенством» [3].
Большой интерес в аспекте понимания «Веселой науки», как одного из фундаментальных трудов Ницше, состоящее из 5 отдельных книг, изданных в 1881—1882 гг., представляет собой предваряющее его стихотворение. Несмотря на глубинные символические смыслы стихотворения «К мистралю», а также его высокую значимость для осмысления всего произведения «Веселой науки», оно еще не служило объектом специального рассмотрения. В связи с этим нам представляется важным восполнить этот пробел и поделиться некоторыми исследовательскими наблюдениями, связанными с концептуальнометафорическим анализом данного стихотворного текста. Хотелось бы заметить, что стихотворение «К мистралю», на наш взгляд, можно рассматривать как своеобразную поэтическую увертюру, вступление к основному философскому произведению Ницше «Веселая наука». Оно выступает своеобразным метатекстом, текстом-комментарием, текстомпояснением этого фундаментального труда Ницше. Именно из этого небольшого по объему, но глубокого и емкого по содержанию стихотворного текста раскрывается замысел всего произведения «Веселая наука».
Обращение Ницше к мистралю не является случайным. Мистраль (фр. mistral) — «холодный северо-западный ветер, который образуется при встрече атлантического антициклона и североморского циклона […]. Часто ветер настолько силён, что вырывает с корнем деревья» [4].
Ницше идентифицирует себя самого с мистралем, проецируя свой внутренний мир, свою внутреннюю сущность на основные характеристики и специфику этого типа ветра.
По своей онтологии стихотворение «К мистралю» можно рассматривать как одно из лингвосемиотических средств, служащих для Ницше способом экспликации сущности РАЗУМА и его предназначения, облекаемого в гештальтный образ «МИСТРАЛЯ» и изображаемого им в бесконечном движении. Онтологическая и экстернальная (внешняя) природа ВЕТРА метафорически изображается и визуализируется в танце. ТАНЕЦ представляется как форма существования движения ВЕТРА-МИСТРАЛЯ, являющегося, согласно представлениям Ницше, манифестатором человеческого духа, человеческого
27
Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета
разума. Семиотика танца, идея танца восходит к Дионисийскому началу, которое, по Ницше, «взрывает, рушит мир пространственно-временных форм, стирает оформленные границы образов. Оно проявляет себя в музыке и танце. Это мир некоего коллективного действа, буйного восторга, опьяненности (Rausch)» [3].
Всё, что Ницше хотел сказать о разуме, о его силе, мощи, предестинации, роли в человеческом мироустройстве, о его огромном потенциале и возможностях, и т.п., он выражает в описании ВЕТРА-МИСТРАЛЯ, служащего, таким образом, по своей внутренней сути прототипом, прообразом Разума и Духа человека.
Цель статьи заключается в том, чтобы на основе семантико-когнитивного и метафорического анализа доминантных эпистем стихотворного текста «К мистралю» определить специфику формирования гештальтного образа «Ветра-мистраля» как метафорического символа человеческого разума и духа человека.
Проведение исследования предполагает пояснение некоторых базовых положений и терминов, которые будут использованы в данной статье. Как следует уже из самого названия этой работы, в некотором пояснении нуждаются термины «семиотика» (семиотические смыслы), символ, метафора, эпистема, гештальт и др.
Понятие семиотики понимается в классической традиции, т.е. как наука о знаках и знаковых системах. В рамках данного исследования важное значение имеют все три уровня исследования языка как знаковой системы: синтактика, семантика и прагматика [5].
Что касается эпистемы, то для нашего исследования релевантным является определение данного термина Мишелем Фуко «как дискурс-формирование, определяющее способ, которым мир представляется или «видится». В этом смысле термин имеет сходство с понятиями парадигмы или проблематики»[6].
Гештальт (нем. Gestalt — форма, образ, структура) — пространственно-наглядная форма воспринимаемых предметов, чьи существенные свойства нельзя понять путём суммирования свойств их частей. «Собственно гештальт являет собой функциональную структуру, упорядочивающую многообразие отдельных явлений»[7].
Спонятием семиотики теснейшим образом связаны понятия «языковой знак», «значение», «смысл», «символ». Вслед за Г. Фреге, который выделял три сущности: значение, смысл имени, в том числе способность имени в определенных условиях выражать понятие, т.е. способность квалифицировать обозначаемое, мы фокусируем внимание на анализе смыслов, т.е. на способах представления и обозначения предмета в самом имени. В этой связи весьма важен тезис Г.Фреге (в контексте его известной «теории смыслов») о том, что «имена, обозначающие один и тот же предмет, т. е. имеющие одно и то же значение, могут выражать разные смыслы» [8].
Свышеприведёнными терминами коррелирует понятие «символ» (от греч. σύμβολον) понимаемый как знак, изображение какого-нибудь предмета или животного для обозначения качества объекта [9]. Важно учитывать, что понятие символа тесно соприкасается с такими категориями, как художественный образ, аллегория и сравнение.
А. Ф. Лосев определял символ как «субстанциальное тождество идеи и вещи». Всякий символ заключает в себе, по мнению А. Ф. Лосева, образ, но не сводится к нему, поскольку подразумевает присутствие некоего смысла, нераздельно слитого с образом, но ему не тождественного. Образ и смысл образуют два элемента символа, немыслимые друг без друга. Посему символы существуют как символы (а не как вещи) только внутри интерпретаций [9].
Наконец, символы связаны с метафорами. Исследователи исходят из того, что «метафоры состоят из набора взаимосвязанных компонент, называемых символами». Человек, по мнению американских исследователей, может использовать несколько различных метафор для описания аспектов своего переживания. Как взаимодействуют символы в метафоре, так же взаимодействуют все эти метафоры. «Они могут поддерживать друг - друга
28
Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» |
Выпуск № 4(28), 2015 |
или противоречить одна другой, но, однако, они связаны, они будут согласовываться в более широком контексте, который называется метафорическим ландшафтом.
Символ – часть метафоры, а сумма всех используемых тем или иным человеком символов и метафорических восприятий есть их метафорический ландшафт» [10].
Выбор ветра в качестве гештальта человеческого разума, как некоей целостной многосложной структуры, не случаен. Как известно, ветер-это никогда непрекращающееся движение. Ветер - это движение воздушных масс вследствие их неравномерного прогрева и разниц атмосферного давления на различных участках Земной поверхности [11].
Ветер в стихотворном тексте Ницше «К мистралю» призван символизировать не-
прерывное развитие, изменение, силу воздействия человеческого духа, разума. Именно поэтому, как следует из результатов проведенного анализа этого поэтического текста, феномен Ветер наделяется, прежде всего, кинетическими характеристиками. Так, Ветер охотится за облаками, разгоняя их (du Wolken-Jäger), побеждает мрак, темноту (TrübsalMörder), очищает небо (Himmels-Feger- «туч метельщик»), что полностью соотносится с онтологией разума, экзистенциональную сущность которого также составляет ДВИЖЕНИЕ. О связи разума, духа с движением рассуждал Г. В Ф. Гегель: «Диалектика - это движущая душа всякого научного развертывания мысли…» [12]. В. фон Гумбольдт метафорически сравнивал активную деятельности духа, разума человека с огнем, пламенем, вспышкой, потоком, полетом, символизировавшими вечное движение и изменения в мире и языке [13].
Итак, каждое слово стихотворного текста содержит идею динамики, идею ритма. Кинетические признаки постоянно сопровождают описание ветра-мистраля и составляют его сигнификативное содержание.
Главная идея (цель) написания книги «Веселая наука» особенно наглядно раскрывается в знаковых метафорах, содержащихся в стихотворении Ницше «К мистралю (танцевальная песня)».
По результатам нашего исследования, искомое стихотворение структурируют 12 концептуально-композиционных парадигм, соотносящихся с двумя основополагающими эпистемами ЧЕЛОВЕК («Я»/ Ницше) и ВЕТЕР («Мистраль»), представленных в метафорическом единстве: «Я и ветер– братья».
Важно отметить, что в первой части стихотворения Ницше представляет (описывает) квази собственные наблюдения, связанные с восприятием ветра, вводя свои метафорические рассуждения с помощью глагола видеть:
Sah ich deine Rosse rennen, Sah den Wagen, der dich trägt, Sah die Hand dir selber zücken…[1*] - Видел я тебя, как правил Колесницей ты богов. Видел длань твою, о, вольный…[ 2*]
Глагол «видеть» выполняет важную логико-смысловую нагрузку, поскольку демонстрирует семиотическую связь всех сюжетных метафорических сценариев, отражающих динамику взаимоотношений ЧЕЛОВЕКА и ВЕТРА, а также специфику восприятия ВЕТРА в художественном сознании мыслителя-творца. Ветер описывается с позиции субъективного наблюдения автора, а язык, как «третье бытие» (А.Ф. Лосев) [14], выступает, таким образом, субъективным средством отражения объективного мира.
Эпистема «ВЕТЕР («Мистраль») категоризируется в 6 метафорически обусловленных смысловых единствах, определяемых и комплементируемых, в свою очередь, множеством ассоциативно-метафорических парцеллят, образующих «метафорические ландшафты». Под парцеллятами (от франц. parcelle – частица) нами понимается – стилистическая фигура, состоящая в таком расчленении единой синтаксической структуры предложения, при котором она воплощается не в одной, а в нескольких интонационно-смысловых речевых единицах, или фразах [15].
29
Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета
Необходимо подчеркнуть, что в целом для произведений Ницше релевантны парцеллированные конструкции (с выделением базовой части и присоединением к ней широкого спектра комплементарных смысловых парцеллятов).
По нашим наблюдениям, отмечаются 6 семиотически обусловленных символов феномена «Ветер-Мистраль»:
1)Ветер– брат человека
2)Ветер –брат свободы;
3)Ветер – свет;
4)Ветер – царь природы;
5)Ветерволя;
6)Ветерпокоритель восхода.
Эпистема «ЧЕЛОВЕК» также репрезентируется в 6 метафорически обусловленных парцеллятах, раскрывающих внутреннюю сущность человека как художника-творца. Метафорическое поле (метафорический ландшафт) эпистемы «Человек – художниктворец» формируют также ментально-гносеологические конструкты «искусство», «разум», «дух», «Веселая наука», а также фитоморфный феномен «Цветы».
С позиции Ницшеанского «Я» к главенствующим семиотически маркированным пролегоменам, лежащим в основе духовной деятельности человека (художника-творца), которые представлены в разнообразных метафорических гештальтах, относятся следующие:
1)Искусство – Воля («искусство вольно»);
2)Наука – Радость («наука весела»);
3)Цветы - награда («цветы как вознагражденье»);
4)Человек – Художник-творец
4.1Человек → Противоречие (добродетель и порок); 4.2.Человек → Борьба; 4.3.Человек → Движение;
4.4.Человек →Свет;
4.5.Человек → Шум;
5)Разум - Воля;
6)«Веселая наука» - Дар художника-творца человеческому разуму/ духу.
Итак, обратимся к описанию доминантных метафорических образов ВЕТРАМИСТРАЛЯ, символизирующего Разум, Дух человека, в соответствии с базовыми максимами, соотносящимися с последовательно представленными парадигмами анализируемого стихотворного текста.
1. «Ветер–брат человека». Характерно, что Ницше, в свойственной ему афористической манере, говорит с самого начала о человеке и ветре как о братьях, связанных узами общей судьбы, общей борьбой за свободу, за новый мир. Ср.:
Mistral-Wind, du Wolken-Jäger, Trübsal-Mörder, Himmels-Feger, Brausender, wie lieb' ich dich!
Sind wir Zwei nicht Eines Schosses Erstlingsgabe, Eines Looses Vorbestimmte ewiglich? [ 1*]
Мистраль — ветер, туч застрельщик мути тать, небес метельщик воющий, как ты мне мил!
Ты да я — два первых сына
недр одних, — удел единый нам навеки рок судил (Перевод В. М. Бакусев, 1990 г.) [2*].
Пользуясь языком метафор, как метаязыком, Ницше отмечает между человеком и ветром-мистралем такие идентичные признаки, как:
30
Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» |
Выпуск № 4(28), 2015 |
1)способность человека активно противостоять устоявшимся учениям и позициям, с одной стороны, и сверхактивное движение ветра-мистраля, - с другой (Mistral-Wind, du Wolken-Jäger, (туч застрельщик, мути тать, небес метельщик);
2)вызов миру смелостью и силой звучащего текста человека (художника-творца/
философа) и сильный мощный звук, сопровождающий движения воздушных масс, харак-
терный для мистраля (вой, свист ветра);
3)общие генетические корни (аллюзия Ницше на принадлежность обоих (философа
иветра) к одним и тем же истокам (Sind wir Zwei nicht Eines Schosses (Ты да я — два первых сына недр одних));
4)общая судьба (Erstlingsgabe, Eines Looses (Vorbestimmte ewiglich — удел единый нам навеки рок судил…) и др.
Исходя из рассуждений Ницше, а также, стремясь декодировать глубокие семиотические смыслы, заложенные в описаниях Ветра-мистраля, мы можем заключить, что сам философ видит себя бунтарем, взрывающим устоявшиеся стереотипы общества, человеком, который громко (воем) сообщает миру о пороках и добродетелях, не боясь сказать правду, не боясь искать истину. Он выступает как дитя природы, дитя одних и тех же с мистралем недр. Философ-бунтарь не нежит ласковым словом, а обрушивает на людей, как и холодный мистраль, ледяные потоки, вещая им о жестокой правде реального мира. Так же, как и мистраль, он не любим, не желанен (отвергнут).
Как следует из анализа метафорических интерпретаций сущности Ветра и Человека, Ницше связывают с ветром и общие целевые установки, проявляющиеся не только в сущностных (онтологических) свойствах, но и функциональных:
мистраль прогоняет тучи и тем самым дарит свет (тучегонитель);
мистраль борется с теми, кого охватывает лень, хандра (хандроборец);
мистраль очищает мир от мрака (очиститель).
2. «Ветер-свобода». Ветер метафорически отождествляется со свободой, которая составляет смысл жизни самого Ницше. Ключевой выступает метафора «Ветер – свободный брат свободы». Ветер обладает могучей силой, способной гнать морские волны и обгонять корабли. Ср.:
Hier auf glatten Felsenwegen Lauf' ich tanzend dir entgegen, Tanzend, wie du pfeifst und singst: Der du ohne Schiff und Ruder Als der
Freiheit freister Bruder Über wilde Meere springst [1*].
Вот, в горах, забыв все речи, Я бегу тебе навстречу И не чувствую земли: Ты, что мчишь морские воды, Как свободный брат свободы, Обгоняя корабли! [2*]
В приведенной метафоре актуализируется идея мощи, силы, присущая разуму, духу, воплощаемая Ницше в метафорическом образе ветра. Именно разум, человеческий дух способны привести в движение мир. Именно с таким всепобеждающим ветром человек стремится встретиться, забыв обо всем, не чувствуя при этом почву под ногами. Подобно ветру, мчащему морские волны, разум преодолевает старое, подобно ветру, обгоняющему корабли, разум человека неизменно стремится к высотам, к новым открытиям и новому познанию.
3. «Ветер – свет». Феномен «Ветер» («Мистраль») ассоциируется не только с абстрактным понятием «Свобода», но и с физической категорией «Свет», а также с минералогическим понятием «Алмазы» и т.п. Это гештальтное метафорическое описание Ветра, используемое Ницше в качестве особого метаязыка для вербальной репрезентации человеческого разума, является в аспекте отражения значимости и предестинации человеческого разума априори самодостаточным. Все концептуальноонтологические признаки ветра (вырвался, буйный, пронесся) и эстетико-семиотические (россыпью алмазов), релевантные для Ветра, логическим образом трансформируются в описание
31
Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета
человеческого разума, человеческого духа. Дух репрезентируется как Прометей [16], несущий свет и озаряющий тем самым тьму, освобождая всех заблудших из тьмы (Зов твой гнал меня из ночи).
В семиотическом аспекте заслуживает внимание также антропоморфный (соматический) образ ВЕТРА-РАЗУМА, который наделяется светлыми глазами: ВЕТЕР – СВЕТЛЫЕ ГЛАЗА (Ты пронесся, светлоглазый). В создании и описании такого живописного и яркого образа ветра – разума проявляется высокий эстетизм самого Ницше, который, как известно, превосходно владел искусством слова и отводил эстетической риторике особую роль среди свободных семи искусств (septem artes liberals). В языковых оценках и метафорических образах Ветра–мистраля отражается внутренняя природа немецкого философа. Примечательно в этой связи следующее высказывание немецкого философа В.
Г. Фихте: Nichts eigentlich redet der Mensch, sondern in ihm redet die menschliche Natur und verkündigt sich andern seinesgleichen («Сам человек ничего не говорит, в нем говорит его человеческая натура, которая представляет его другим» [17].
Эстетизация образа Ветра–разума наглядно проявляется в употреблении сочетания «россыпи алмазов», которое уже в своем узуальном значении актуализирует насыщенную эмоционально-образную оценку. Кроме того, образ переливающихся, светлых, сверкающих алмазов, рассыпанных несущимся ветром-разумом в пространстве, метафорически усиливает, подчеркивает значимость разума как источника яркого, непрерывного и бесконечного света. Ср.:
Kaum erwacht, hört' ich dein Rufen, Stürmte zu den Felsenstufen, Hin zur gelben Wand am Meer. Heil! da kamst du schon gleich hellen Diamanten Stromes schnellen Sieghaft von den Bergen her. [ 1*]
Зов твой гнал меня из ночи, Рвался я, что было мочи, Словно знал уже – куда. Буйной россыпью алмазов Ты пронесся, светлоглазый, Ниоткуда в никуда[ 2*]
В приведенном примере содержится аллюзия на неразгаданную, непознанную сущность разума, на неизвестность и неизведанность его зарождения и движения (Ты пронесся, светлоглазый, Ниоткуда в никуда). Ницше имплицитно соотносит движение ветра-разума с триадой основных космологических вопросов мироздания, поставленных в индийских Ведах: «Кто мы?» («Светлоглазый ветер»), «Откуда мы пришли? («Ниоткуда») «Куда идем»? («в Никуда»).
4. «Ветер – царь природы». Всемогущество ветра-разума Ницше демонстрирует на основе ряда мифопоэтических реалий. Ср.:
Auf den ebnen Himmels-Tennen Sah ich deine Rosse rennen, Sah den Wagen, der dich trägt…[1*]
И в лучах небесной славы Видел я тебя, как правил Колесницей ты богов [2*].
Ветру-разуму подвластны земные и небесные пространства. Он способен «управлять колесницею Богов». Ветер-разум испытывает высшую (небесную) славу, оказываясь в ее сверкающих лучах. Через метафорический символ Ветра-мистраля Ницше стремится показать огромную силу и величие человеческого духа, разума, способного управлять миром, в том числе, как материальным (миром вещей), так и миром идеальным (миром вечных понятий и ценностей человека, миром философских, религиозных, эстетических, культурных взглядов и учений и т.п.).
5.«Ветер - воля». Ветер-разум метафорически идентифицируется с другим важнейшим феноменом – с понятием «ВОЛЯ» (Речь идёт о волюнтативной метафоре «ВЕТЕР –ВОЛЯ»). Ср.:
32
Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» |
Выпуск № 4(28), 2015 |
Sah die Hand dir selber zücken, Wenn sie auf der Rosse Rücken Blitzesgleich die Geissel schlägt …[1*]
Видел длань твою, о, вольный, Как она бичом из молний Погоняла скакунов, - Видел я, как на лету ты, Притормаживая круто, Кувыркался в небосвод [2*].
В данном примере представлен многомерный эклектический образ ветра-разума, который с, одной стороны, антропологизируется, приобретая, в частности, соматические константы человека (видел длань (руку, ладонь) твою), с другой, - связан с природой: в руке ветра-разума бич, но: «бич, свитый из молний», что указывает на соотнесённость антропоморфной метафоры с натуроморфной, коррелирующие с одной из стихий универсума - огнем, молнией. Таким образом, Ветер-разум предстаёт человеком, который управляет скакунами и отличается неуемной энергией, силой, неистовой (летящей)
стремительностью (Видел я, как на лету ты, Притормаживая круто). Интересна кульминация данного метафорического сценария: Ветер-разум устремляется в ввысь (в небосвод ), т.е. отрываясь от всего земного, в поисках высших идеалов в небесном пространстве (кувыркался в небосвод).
6.«Ветер-покоритель восхода». Глубина и мощь ветра-разума эксплицируется вертикальностью его движения как одной из составляющих пространственного континуума, позволяющего ветру-разуму «опрокидывать восход». В приведенной метафоре «Ветер – покоритель восхода» содержатся также высокие эстетические и эмоционально-психологические смыслы. Ветер – разум уподобляется слезам, вертикально падающим в розы. Ср.:
Sah dich wie zum Pfeil verkürzt Senkrecht in die Tiefe stossen, – Wie ein Goldstrahl durch die Rosen Erster Morgenröthen stürzt. [ 1*]
И с рассветом, точно слезы, Вертикально – прямо в розы – Опрокидывал восход. [ 2*]
Таким образом, онтологические основания когнитивно-семиотической структуры Ветра–Разума формируют понятия «Свободы», «Воли», «Света", «Вездесущности», «Всемогущества», «Власти над природой и миром». Для ветра –разума не существует ничего неподвластного. Ветер-разум предстает в гештальте неистового бесстрашного скакуна, который вырвался из «Ниоткуда», оставляя на своем пути след яркого света,
который подобен «буйной россыпи алмазов».
Концептуальные признаки ветра-разума отражают такие гносеологически важные смыслы, как:
стремительность (Ветер-разум → Бег (движение)),
интенсивность vs. динамичность (Ветер-разум →Полет),
потоки света (Ветер-разум → Огонь (молния)),
многообразное перемещение в пространстве (Ветер-разум
Выделенные семиотические характеристики ветра-разума, представленные в метафорических гештальтах ветра, в конечном итоге, соотносятся с человеческим духом, восславить который Ницше намеревался в «Веселой науке».
Как отмечено ранее, вторая часть стихотворения «К мистралю» обращена к художнику-творцу, к его разуму, духу, творческому бытию, психологическому состоянию и человеческим ценностям. Рассмотрим базовые семиотически маркированные характеристики (символы) художника-творца (5 ед.) и онтологически связанные с его духовной деятельностью ментальные и фитоморфные конструкты, представленные в разнообразных метафорических репрезентациях: искусство (1), наука (1), цветы (1), разум (1), веселая наука (1).
33
Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета
Итак, экзистенциональное кредо Ницше отражает исходный тезис «Искусство
вольно».
2.1.«Искусство - Воля». Через метафору ветра мистраля создается образ свободного, независимого и всесильного искусства. Ср.:
Tanze nun auf tausend Rücken, WellenRücken, Wellen-Tücken – Heil, wer neue Tänze schafft! Tanzen wir in tausend Weisen, Frei
– sei unsre Kunst geheissen, Fröhlich – unsre Wissenschaft! [ 1*]
Там, где тысячью горбами Спины выросли под нами, К танцам воля нас вела! Мы на спинах гнутых пляшем, Вольно в нас – искусство наше, И наука – весела! [ 2*]
Подобно ветру, танцующему на спинах волн, полных непредсказуемости, коварства и силы (Tanze nun auf tausend Rücken, Wellen-Rücken, Wellen-Tücken. -Танцуй теперь на
1000 спинах, Спинах волн, коварства волн), искусство смело и уверенно экспериментирует, создает новые формы. (Ср.: Heil, wer neue Tänze schafft! - Благо, кто создает новые танцы!).
Идею свободы Ницше предписывает, прежде всего, ИСКУССТВУ, НАУКЕ. Искусст-
во разнообразно (Tanzen wir in tausend Weisen.- Когда мы танцуем 1000 способами). Ис-
кусство не облекается в одну и ту же форму и имеет множество художественных воплощений. И это многообразие самовыражения позволяет назвать искусство свободным, а науку веселой (яркой, радостной и творческой). Ср.:Frei - sei unsre Kunst geheißen, Fröhlich - unsre Wissenschaft. (Вольно в нас – искусство наше, И наука – весела!).
Когнитивную основу приведенных метафор составляет базисная модель: «Искусст-
во – Свобода», с одной стороны, и «Наука – Веселье», - с другой.
2.2.«Наука - Радость». Феномен ВЕСЕЛЬЕ Ницше соотносит с НАУКОЙ, в понятийное пространство которой он включает, прежде всего, признаки внутренней свободы человека, характер движения, не осложненного никакими догмами и предписаниями, что должно создавать предпосылки для творческих исканий, неизбежно сопровождаемых радостью дерзаний, радостью успеха, радостью познания.
В метафоре «Искусство - Свобода» концептуальный признак свободы отождествляется с активным движением, которое воплощается в идее ТАНЦА.
2.3.«Цветы – награда». Через вегетативную метафору цветов создатель «Веселой науки» передает идею важности для любого художника-творца внимания к его труду. Символом награды, оценки творческой деятельности художника являются цветы, воспринимаемые им как значимое и заслуженное воздаяние. Ср.:
Raffen wir von jeder Blume Eine Blüthe uns zum Ruhme Und zwei Blätter noch zum
Kranz! [ 1*]
Мы с цветов себе цветенье Жадно рвем в вознагражденье И листочки – на венок! [2*]
В приведенном фрагменте содержится метафорическая аллюзия на долговечность творений художника, которые неизбежно шагнут в века. Философ убежден в том, что бесценные плоды его труда не будут забыты. При этом, если при жизни для художникатворца очень важны цветы как символ вознаграждения (жадно рвем), то, уйдя в вечность, памятником для художника-творца будет венок из «листочков» как символ заслуг и славы художника-мыслителя. Можно предположить, что Ницше ассоциирует венок с лавровым венком - символом славы, победы человеческого духа и разума.
2.4.«Человек – творец». Человека - творца представляют 5 знаковых метафорических символов, о которых речь пойдет ниже.
2.4.1.Человек - противоречие (добродетель и порок). Ницше, описывая сущность художника-творца, подчеркивает, прежде всего, его противоречивую натуру. Ср.:
34
Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» |
Выпуск № 4(28), 2015 |
Tanzen wir gleich Troubadouren Zwischen Heiligen und Huren, Zwischen Gott und Welt den Tanz![1*]
Пляшем мы, как трубадуры, В нас ужились две натуры – Блуд и святость, мир и Бог![2*]
Полярность внутреннего мира человека эксплицируется двумя аксиологически противоположными моральнонравственными максимами: пороками и добродетелями. В человеке сосуществуют «мирское, земное» и «божественное». А именно противоречие, как гласит один из основных принципов процесса познания по Г. Гегелю, «есть источник всякого движения, развития и саморазвития». Характеризуя художника-творца, Ницше фокусирует главное внимание на идее движения, которая образно реализуется через глагол «танцевать» («плясать).
Интерес представляет сравнение художника-творца с трубадурами, которое, на наш взгляд, не является случайным. Как известно, свою книгу «Веселая наука» Ницше назвал по подобию консистории «Весёлая наука» («gay а sienza»), созданной трубадурами в 1323 году в Тулузе. Ницше демонстрирует свое преклонение перед провансальским трубадуром, объединившим в себе певца, рыцаря и свободный дух» [18].
2.4.2. «Человек – Борьба». Главный мотив художника-творца: «против застоя», «за движение», «за свободу». Стремясь восславить активность, смелость и бесстрашие человеческого гения, человеческого духа, Ницше обращается к мистралю, воплощающему эти черты, олицетворяющему движение и свободу и обладающему мощной природной силой.
Wer nicht tanzen kann mit Winden, Wer sich wickeln muss mit Binden, Angebunden, Krüp- pel-Greis, Wer da gleicht den Heuchel-Hänsen,
Ehren-Tölpeln, Tugend-Gänsen, Fort aus unsrem Paradeis! [ 1*]
Кто не хват плясать с ветрами, Кто обмотан весь бинтами В лазарете чахлых душ: Горемыки и притворцы, Остолопы, гуси, овцы – Прочь из наших райских кущ! [2*]
2.4.3. «Человек – Движение». Действия художника-творца: шуметь, протестовать. Ср.:
Wirbeln wir den Staub der Strassen Allen Kranken in die Nasen, Scheuchen wir die Kranken-Brut! Lösen wir die ganze Küste Von dem Odem dürrer Brüste, Von den Augen ohne
Muth! [1*]
Мы столбы взметаем пыли Чохом в ноздри, что простыли, Избегая всех зараз! Берегитесь, мы смертельны Там, где жизнь – режим постельный И подгляд трусливых глаз![2*]
Ницше фокусирует внимание на главной предпосылке, лежащей в основе существования и жизнедеятельности любого живого организма – на движении. Движение рассматривается как эквивалент самой экзистенции человека, с одной стороны, и как залог его физического и нравственного здоровья, - с другой. Семиотические смыслы в содержании вышеприведённой развернутой метафоры актуализируют необходимость духовного очищения, оздоровления человека, общества (Wirbeln wir den Staub der Strassen. - Мы столбы взметаем пыли), что достигается только движением. Семиотика движения противопоставляется застою («постельному режиму»). На наш взгляд, отрицательная медицинская метафорика, инкорпорированная в стихотворный текст «К мистралю», отражает, прежде всего, настроение, установку на борьбу самого Ницше, который имел тяжелый личный опыт борьбы с недугами, настигшими и преследовавшими его на протяжении всей его жизни.
2.4.4. «Человек – Свет». Цель художника-творца – борьба с мраком (Hellen wir das Himmelreich!) Ницше говорит о борьбе художника с теми, для кого «жизнь – постельный режим», с теми, кто олицетворяет собой «мрак, торгующий тучами и очерняющим миры вокруг». Художник-творец призван нести свет в мир, истину, правду, просвещение. Через
35
Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета
глагол «Hellen» (просветлять, осветлять, просвещать) семиотически передается Кантовская идея о необходимости выхода из безмолвия, о важности умения руководствоваться собственным разумом во имя прогресса, во имя движения вперед. Ср.: «Просвещение — это выход человека из состояния своего безмолвия, в котором он находится по собственной вине. Безмолвие есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Безмолвие по собственной вине
—заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого. Sapere aude! — имей мужество пользоваться собственным умом! — таков девиз Просвещения» [19]. Эта идея
«выхода из безмолвия» очень близка Ницше и составляет один из ключевых семиотических смыслов его стихотворения. Cp:
Jagen wir die Himmels-Trüber, Welten- |
Мы охотники за мраком, Что торгует |
Schwärzer, Wolken-Schieber, Hellen wir das |
тучей всякой И чернит миры вокруг |
Himmelreich! [1*] |
[2*]. |
2.4.5. «Человек – Шум». Состояние Ницше как философа-ветра: «Brausen wir...- Мы шумим…». Ср.:
Brausen wir... oh aller freien Geister Geist, mit |
«Мы шумим…С твоим ненастьем И |
dir zu Zweien Braust mein Glück dem Sturme |
мое бушует счастье. |
gleich. – |
|
Философ облекает идеи прославления ДУХА в яркую экспрессивную антропоморфную метафору, основу которой составляет эпистемологическая антиномия «С твоим ненастьем И мое бушует счастье). После ненастья (борьбы с мраком) наступают перемены, дающие надежду на будущее. В данной парцеллированной метафорической конструкции базовой эпистеме «ненастье» противопоставляется полярная по своему концептуально-имманентному содержанию эпистема «счастье». Позитивно маркированное «счастье» поэта наделяется признаком интенсивности в высшей степени его проявления, реализуемого посредством метафорических парцеллятов «Braust mein Glück» (Бушует мое счастье) и «dem Sturme gleich (подобно шторму). Ницше прославляет «ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ДУХ», посвящая ему своеобразный метафорический гимн, воспевающий величие и могущество разума человека.
2.5. «Разум – “всех вольных духов дух”». Феномен «ДУХ» идентифицируется с ВОЛЕЙ, свободой, представляется самым вольным и самым свободным, неподвластным никакому влиянию. Ср.: О, всех вольных духов дух! Как еще тебя восславить? Разум,
являясь одной из форм сознания, самосознающий рассудок, направлен на самого себя и понятийное содержание своего знания (Кант, Гегель). Разум выражает себя в принципах, идеях и идеалах [20], что полностью соотносится с представлениями Ницше о разуме.
Исходный тезис Н. Кузанского (1401-1464) в его трактате «ЧЕЛОВЕК» состоит в том, что « человек – это свернутая вселенная, а вселенная – это развернутый человек» (ср.: "Как сила человека человеческим образом способна прийти ко всему, так все в мире приходит к нему, и стремление этой чудесной силы охватить весь мир есть не что иное, как свертывание в ней человеческим образом вселенского целого") [21]. Этот тезис Н. Кузанского имеет для Ницше также особое значение, поскольку он мыслит глобальными категориями человеческого разума, духа, вселенной. Экзистенциональными предпосылками для деятельности разума, реализации его гносеологического и вселенского потенциала являются Воля и Свобода.
2.6.«Веселая наука” - Дар художника ДУХУ». По мнению Ницше, величие и значимость человеческого духа должны быть воспеты. Прибегая к языку метафор,
36