Методическое пособие 201

Таково мировозрение раннего Ницше. Но уже к середине 70-х годов происходит переоценка философии Шопенгауэра и романтического искусства Вагнера, что нашло своѐ отражение в книге ―Человеческое, слишком человеческое‖. Но по-прежнему, проблема искусства занимает одно из важнейших ―философии жизни Ницше‖.

Жизнь, всѐ сущее, по Ницше, есть воля к власти, круговорот волевых недифференцированных импульсов, аффектов, в котором происходит бесконечное выяснение одного аффекта другим. В воле к власти, в подъѐме ко всѐ большей силе Ницше видит конечный смысл жизни и культуры.

Искусство мыслитель называет самым ясным образом воли к власти, стимулятором жизни. Процесс художественного творчества представляет собой обнаружение жизненной энергии, энергии источников, всего бессознательного. Все эстетические критерии, поэтому должны оцениваться на ‖биологических оценках‖. Прекрасное и безобразное в искусстве приравнивается Ницше к ценностям квазибиологического характера и включается в сферу полезного, приятного и возвышающего жизнь.

Ницше назвал свою эстетику ―физиологией искусства‖. Для творческого процесса необходимо ―физиологические условия‖ опьянения, которое представляется Ницше синтезом всех ―жизненных инстинктов‖: освобождение инстинктов из-под власти разума, опьянения борьбой, духом разрушений, собственной волей - всѐ это, по его мнению, усиливает мощь художественного сознания.

В своих последних работах философ опять возвращается к проблеме трагического. Однако если у молодого Ницше трагическое познание было метафизическим уходом от бессмысленности и жестокости бытия, то теперь оно превращается в эстетическую теорию воли к власти сверхчеловека. Высочайшее могущество рождает трагическое искусство, которое изображает ужасное в блеске красоты, в нѐм героические духи оправдывают самих себя в трагической жестокости. Ницше отвергает учение Аристотеля катарсисе, потому что переживание страха и сострадания, приносящее чувственное освобождение, убивает или дезорганизует волю. Такое понимание трагического, считает философ, свойственно слабым и стадным людям.Траги ческое искусство - это спасение человека действия, трагически-воинственного героя, который не только видит ужас и двусмысленность бытия, но живет и хочет жить в нем.

Только «сильные» эпохи рождают трагическое искусство. К ним Ницше относит античность, ренессанс, XVII столетие во Франции. Расцвет искусства наступает лишь в периоды господства сильных людей, когда подавлены инстинкты черни и торжествует непреложный закон кастового разделения общества. Духу, освобожденному от социальных воздействий и морали чело-века толпы, несущему ответственность только перед самим

41

Собой, необходима не только апполоновская красота классического искусства, но и трагически-дионисийское познание, которое, однако, не есть познание истины /потому что истина, согласно Ницше, не может быть высшей мерой ценности/ и не воля к иллюзии, как это имело место в «Рождении трагедии», а есть воля к наслаждению. Страдание, считает Философ, лишь следствие воли к наслаждению, воли к становлению, росту, т.е. к созиданию, которое включает в себя разрушение. Дионисийское оправдание бытия всегда обусловлено страданием.

Вкритике культуры наиболее полно раскрываются мировоззренческие основы философско-эстетических взглядов Ницше. XVIII и XIX столетия про-шли, по его мнению, под знаком упадка духовной жизни Европы и создали новую форму мышления - нигилизм. Его сущность как исторического процесса заключается в неизбежном обесценивании высших ценностей, к чему при-водит безраздельное господство рационализма, моральная интерпретация феноменов жизни и стремление к социальному равенству, традиционная философия и религия выкристаллизовали волю в ничто, которая, овладев создани-ем европейского человека, ищет выход для себя в отрицании реального ми-ра. Искусство XIX века - это декаданс, неразрывно связанный с общим те-чением мысли, а романтизм - концентрация всех черт декаданса.

Критика современного искусства ведется Ницше с элитарных позиций. Он и интерпретирует как декаданство постановку романтизмом моральноэтических проблем Реализм и натурализм, согласно Ницше, это симптомы декаданса. Сближение искусства с действительностью, в котором реалисты видят способ более глубокого познания мира, представляет собой, по Ницше, иллюзорную попытку найти истину в неистинном мире, каким является воспринимаемая нами действительность. Реалистическое искусство не утверждает, а разрушает. Предметы, изображаемые Золя и братьями Гонкур, безобразны. Между тем безобразное необходимо, поскольку оно обладает депрессивным воздействием и тем самым обедняет жизнь.

Всвоей философии переоценки ценностей и воли к власти Ницше отводит искусству роль противодействующего нигилизму начала. Оно должно спасти людей от декаданса, дать им свободу от моральной узости, сделать их более твердыми. Деятельность художника является первоначальной ступенью такого искусства, оправданием его. Истинное творчество, по мне-нию Ницше, должно привести к созданий такого общества, при котором толь-ко меньшинство, люди духовно одаренные будут иметь право на красоту и прекрасное.

Противоречивая и не поддающаяся какому-либо однозначному истолкованию философия Ницше оказала влияние ни различные направления западно-европейской мысли XX века, - прагматизм,

42

Экзистенциализм /каждое из этих направлений по-своему толковало Ницше/. Ницше оказал значительное влияние на писателей конца XIX - начала XX веков, на символизм.

Георг Зиммель / 1858-1918 / один из наиболее значительных представителей философии жизни, разрабатывал преимущественно проблемы Философии культуры. Зиммель двинулся по пути, проложенный Карлом Марксом, Шопенгауэром, Ницше, Гергсоном, Дильтеем. Он пишет о потоке жизненной энергии, определяющей содержание свойственных той или иной эпохе формальных структур мышления и социальной жизни, постоянно превосходящей, ломающей эти структуры и требующей нового категориального и социального оформления. «Как только жизнь возвысилась над чисто животным состоянием до некоторой духовности, а дух, в свою очередь поднялся до состояния культуры, в ней обнаружился внутренний конфликт, нарастание и разрешение которого есть путь обновления культуры», - писал Зиммель в работе «Конфликт современной культуры».

Важно, что культура противопоставлялась не только голой жизненной силе, но и духовности, воплощенной в человеческих эмоциональных движениях и находящий наиболее полное выражение в процессах творчества. Творчество – это не культура, а жизнь. Жизнь иррациональна и самодостаточна. Она объективна и в объективности своей внеценностна. Факты жизни, такие, например, как труд, творчество, становятся ценностями лишь тогда, когда они превосходят рамки своего природного в себе существования и, будучи рассмотренными с точки зрения определенных идеалов, помещаются в культур-ный контекст. Иными словами, дух, жизнь образуют культуру путем саморефлексии. Культура утонченная, исполненная разума Форма жизни, результат духовной и практической работы, внутреннее содержание жизни, природы становится, таким образом, предпосылкой культуры. По отношению к культуре ценности жизни являются «окультуренной» природой; они представляют собой развитие той основы, которую мы именуем природой, мощь и идейное содержание которой они превосходят, превращаясь в культуру.

Таковы основы зиммелевской философии и культуры, базирующихся на представлениях, характерных для философии жизни. По Зиммелю, процесс «окультуривания», возрастания ценностного содержания жизни не есть процесс линейный и равномерный. Культура, возвысившаяся над жизнью, обретает собствен-ную динамику, собственные автономные закономерности и логику развития, но при этом, будучи оторванной от жизненной стихии, все более и более ли-шается жизненного содержания, превращается в пустую форму, в «чистую» логику, не способную содержать в себе бесконечное многообразие развивающихся жизненных

43

импульсов. «Скрытый смысл ... эволюции заключается в том, что жизненная стихия, беспокойная в своем вечном дви-жении, ведет постоянную борьбу с продуктами собственной деятельности, отверделыми ее остатками, противящимися ее напору. Но как ее внешнее бы-тие может осуществляться лишь в определенных формах, то весь этот процесс представляется нашему сознанию как процесс вытеснения старых форм новыми. Непрерывная изменчивость содержания отдельных культурных явлений и даже целых культурных стилей есть осязаемый результат бесконечной плодовитости жизни, но одновременно и манифестация того противоречия, в каком неизменно находится вечное становление с объективной значимостью и самоутверждением форм»11. Культурная форма, воплощающая в себе момент постоянства, вступает в противоречие с динамической природой жизни.

Культура и жизнь, таким образом, - это две стороны одного и того же динамического процесса. Они нераздельны и в определенном смысле тождественны друг другу, так же как нераздельны и в определенном смысле тождественны зиммелефские философия культуры и философия жизни.

Оствальд Шпенглер / 1880-1936 /, немецкий философ-идеалист стал известен после сенсационного успеха главного труда «Закат Европы»: решающее значение на Шпенглера оказала философия Ницше. Шпенглер исходит из понятия органической жизни, подвергнутого неограниченному расширению. Культура трактуется им как «организм», который, во первых, обладает жестким сквозным единством, и, во вторых, обособлен от других подобных ему организмов. На основе этих исходных принципов строится историко-культурная концепция Шпенглера, фундаментальными понятиями которой являются «культура» и «цивилизация».

Философ выделяет в мировой истории восемь культур, достигших исключительной высоты развития, пришедших к наиболее полному развертыванию своих возможностей: это античность и Западная Европа, арабская культура, Египет, Вавилон, Индия, Китай и культура майи. Это культуры «завершенные», полностью осуществившие свои возможности. Их существование в разные времена на самых отдаленных участках планеты для Шпенглера свидетельство не единого исторического мирового процесса /напротив, оно неоспоримо свидетельствует о бессмысленности самого этого понятия, об отсутствии истории в этом смысле, как истории процесса/, а единства проявления жизни во вселенной во всем ее многообразии. Итак, в большом объеме, в наиболее обобщенном употреблении, «культура» у Шпенглера - это сложившийся в веках исторический индивидум, историко-культурная целостность. Синонимом

11 Зиммель Г. ‖Конфликт современной культуры‖, Соч. избр., в 2-х томах., М. 1996, т. 1, с. 495.

44

«культуры» в этом ее значении обычном ее значении обычно является термин «цивилизация». В последующей научной традиции Запада за подобными историко-культурными единицами закрепляется название «цивилизаций», как, например, у А. Тойнби, который, во многом следуя Шпенглеру, выделяет около тридцати подобных комплексов.12

В другом употреблении понятие «культура» у Шпенглера отличается от данного прежде всего объемом: это единая / и единственная / культура того же исторического целого, но - до той границы, которая, в пределах этого целого, отделяет ее от цивилизации. Термином «цивилизация» Шпенглер обозначает исключительно поздний этап развития единой культуры, который он рассматривает как логическую стадию, завершение и исход культуры. Цивилизация неизбежная, последняя стадия культуры. Она выражается во внезапном / органически обусловленном, возрастном / перерождении культуры резком надломе всех творческих сил, переходе к переработке уже использованного историей материала, отживших форм. В этом, втором значении «культура» - становление творческих возможностей, расцвет, линия подъема. Культура / и затем цивилизация как нисходящая линия развития / совпадает у Шпенглера с «историей» и «обществом». Цивилизация, обладая одними и теми же признаками во всех культурах, есть симптом и выражение отмирания целого как организма, затухание одушевлявшей его культуры, возврат в «небытие» культуры, в не образующий более культурной индивидуальности этнический хаос. «Цивилизация - неизбежная судьба культуры. Здесь достигнут тот самый пик, с высоты которого становится возможным решение последних и труднейших вопросов исторической морфологии. Цивилизации суть крайние и самые искусственные состояния, на которые способен более высокий тип людей. Они завершение; они следуют за становлением как ставшее, за жизнью как смерть, за развитием как оцепенение, за деревней и душевным детством, засвидетельствованным дорикой и готикой, как умственная старость и каменный, окаймляющий мировой город. Они - конец, без права обжалования, но они же в силу внутренней необходимости всегда оказывались реальностью.»13

Два плана, в которых у Шпенглера выступает понятие 'культура', соответствует двум уровням решения Шпенглером связанных с развитием культуры и общества теоретических задач.

В первом случае - в концепции культур реализует себя философскоисторическая установка Шпенглера. Шпенглер выступает против концепции единого всемирно-исторического процесса, единой линии

12Тойнби А., Достижение истории., М. 1990.

13Шпенглер О. ―Закат Европы‖. М.1993. с. 163-164

45

эволюции человечества, как проходящего последовательные этапы развития, которые мы определяем как прогресс. "Человечество", - замечает Шпенглер,- пустое слово. Достаточно устранить этот фантом из круга проблем исторических форм и глазу тотчас же предстанет поразительное богатство действительных форм. Обнаруживается необъятная полнота, глубина и подвижность живого, прикрытые до сих пор модным словом, худосочной схемой "личными идеалами". Место безрадостной картины линеарной всемирной истории, поддерживать которую можно лишь закрывая глаза на подавляющую груду фактов, я вижу настоящий спектакль множество мощных культур, с первозданной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, так как которому каждый из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканящих каждое на своем материале - человечестве - собственную форму и имеющих каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, волнение, чувствования, собственную смерть. Чеховой же историк видит их в подобии ленточного глиста, неустанного откладывающего эпоху за эпохой". 14

Теории единства и преемственности истории как общей картины развития человечества Шпенглер противопоставляет учение о множестве завершенных, разобщенных в пространстве и времени цивилизации /"культур"/, равноценных по предельной полноте осуществленных в них возможностей и достигнутому совершенству выражения.

Логика развития каждой культуры, полагает Шпенглер сводиться к прохождению культурно-историческим единством всех стадий, которые в своем развитии проходит живой организм: детство, юность, зрелость, увядание. Неминуемость, - закономерное наступление этих стадий, - делает периоды развития всех культур абсолютно тождественными. Исходя из этого, Шпенглер создает своеобразную концепцию "одновременности" явлений, отдельных промежутками в тысячилетия. Для обозначения этой "одновременности" Шпенглер, твердо придерживающийся органицистских теории и применяющий к развитию общества понятия, заимствованные из биологии, использует термин "гомология"/. "гомология - соответствие, подобие"/. Шпенглер стремиться показать на историческом материале "параллельно-одновременный" характер прохождения культурами этих стадий, надежность гомологии как метода исторического познания. Картина мировых цивилизаций /"культур"/ поражают обилием образов, проникновением в характерную символику культуры, стремлением вскрыть взаимосвязь самых разнопорядковых - социальных - явлений одной культурной эпохи и в итоге выделить немногие, предельно обобщенные черты, которые уже сами по себе являли историческую

14 Там же . с.151.

46

неповторимость, самобытность культуры.

Другое употребление Шпенглером понятия "культура" также должно служить опровержению теорий поступательного движения в истории, социального прогресса, однако уже в другой взаимосвязи: в соответствии понятием "цивилизация".

Антиномия "культура - цивилизация" известна западной философии с давних пор. Она - порождение исторической стадии бурного развития буржуазных отношений, и особенно капиталистической индустриализации со всеми последствиями, какие эта последняя имела для человека и судеб культуры.

Уже в XVIII веке Ж. Ж. Руссо сосредоточил внимание на дихотомии "цивилизация -варварство". Шпенглер отвергает руссоистский подход как симптом самой цивилизации. Шпенглеровское понятие культуры как доцивилизационной стадии противоположно критике Руссо в адрес цивилизации. Для Шпенглера наступление эпохи цивилизации есть момент органический, момент естественного, несмотря на превращенность форм, продолжение жизни. Это последовательное объединение жизненных содержаний эпохи культуры, их упрощение, омассовление, демократизация. То, что вдохновляет эпоху Руссо,- социальная, общественная, партийно-политическая борьба, выдвижение демократических идеалов,-в глазах Шпенглера как раз есть и подтверждение распада, омассовления перерождения культуры. Как демократические требования неприемлимы в рамках политической концепции Шпенглера. Так и в рамках его философии немыслим постулат "естественного", "природного". Критику цивилизации с позиции "природного", присвоения вновь "естественного" человеческого, Шпенглер отвергает как продукт мышления эпохи цивилизации, как непонимание метафизических значений высокой культуры, ее драматических судеб.

Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Переход от культуры к цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, От становления к окостенению, от героических деяний к механической работе. Для грекоримской культуры он произошел в эпоху эллинизма, а для западного мира

вXIX веке, с которого начинается его закат.

Впоследние десятилетия происходит своеобразная "реанимация" идей Шпенглера. Это связано с растущей тревогой по поводу современной политической, социально-экономической, духовной ситуацией в мире. Сама идея "заката" Европы, в свое время, невзирая на беспримерный успех, шокировавшая западную критику, сейчас воспринимается как объективная формулировка реальной историко-культурной дилеммы: прогресс научнотехнической цивилизации - кризис исторической культуры.

Культинируя идею организменного видения мира и описывая культуру как биологический организм, философы жизни совершенно по-новому

47

начинают осмысливать природу человека. Человек оказывается вовсе не венец природы, а некий биологический тупик. Чтобы прийти к такому выводу, нужно было проникнуться идеей о бесконечном разнообразии форм жизни, о негарантированности существования, о естественном отмирании того, что нежизнеспособно. На фоне привлекательной рационалистической традиции о человеке как венце прогрессирующей линии развития, философия жизни имела отврезляющее эффект. Один из ее популяризаторов Теодор Дессинг считал человека разновидностью хищной обезьяны, которая вообще свихнулась, помешавшись на так называемом "духе". Все попытки человека отвлечся от влечений и чувственных импульсов, от инстинктов в пользу разума, не более, как химера, имеющая для человечества страшные последствия.

Радикализм философии жизни состоял в том, что она находилась в крайней оппозиции ко всем прежним антропологическим и философскоисторической концепциям. Так понятию воли был придан статус онтологической категории. Она трактовалась как основа всего существующего. Феномены всеобщей воли, согласно философии жизни, развертывает себя во времени. Так отождествляется вереница воплощений от элементарных существ до высших. Каждая ступень волевого феномена отстаивает свое право, что и порождает борьбу за существование. Постольку, поскольку эта идея принадлежит Шопенгауэру, то его можно рассматривать в качестве предтечи философии жизни.

Обосновывая примат воли над разумом в онтологическом плане, Шопенгауэр расширил представление о человеческой субъективности. Он выставил в качестве основной, волевую способность человека, что позволило мыслителю проникнуть в сферу бессознательного, разглядеть в психике не только интеллектуальную зону.

Шопенгауэр разработал целостную концепцию, общая направленность которой сводилась к тому, чтобы доказывать выдвинутый им тезис о неутолимости и тщетности воли к жизни и неизбежной страдания человека.

Высшее благо человека, полагает Шопенгауэр. это его личность, то, что дала ему природа, что воплощено в его телесности, его ум и способности, которые он развил. Все остальное - чины, богатство, слава и величие - ложные ориентиры счастья.

Шопенгауэр едва ли не первый в европейской философии усомнился в том, что существуют обязательные нормы, без которых человеческое поведение невозможно оценить как нравственное. Напротив, он создал новую традицию, которая нашла своего последователя в лице Ницше и других мыслителей, отвергнувших нормативность в морали.

Ницше пытается вернуть человека к его истинной природе. Дионисийский человек, по его - мнению, сознательно овладевает техникой отключения разума. Он стремится осуществить чувственное и жизненное единение с

48

природой. В этом жизненном порыве мораль исчезает. Но возможна ли мораль, если лишить ее общезначимых норм? Если исходить из убеждения, что многоликая воля вообще не содержит в себе никаких нравственных допущений, то не открывается ли безбрежный простор для каких угодно поступков, не соотнесенных с моралью?

Ницше, например, предлагал взглянуть на мир цинично. Но неужели только ради непристойности? Бесстрашие мысли нередко оценивается как предумышленная пошлость.

Критическая установка философов жизни, вопреки традиции, вводила человека в мир напряжных нравственных исканий. Никаких посторонних опор у человека нет, и он не может апеллировать к неким общезначимым нормам. Стало быть, ему надо мобилизовать весь свой человеческий и нравственный опыт, для того чтобы найти верное решение, совершить достойный поступок.

Устранение нормы , как обязательной догмы не могло не привести к переоценке всех ценностей. Никто до Ницше не отваживался поставить под вопрос вековые духовные традиции Европы, как, например Христианство.

Критическую работу по переоценке образа человека продолжил А. Бергсон. Он полагал, что линия развития, которая заканчивается в человеке не является единственной. Он полагал, что линия развития, которая заканчивается в человеке не является единственной. На расходящихся в другие стороны линиях развития - иные формы сознания, не сумевшие освободиться от внешних стеснений, как это сделал человеческий ум, но все же выражающие нечто постоянное и существенное для эволюционного движения. Что, если сблизить эти формы сознания с разумом? По мнению А. Бергсона, можно получить сознание широкое как жизнь и способное на то, чтобы внезапно оглянувшись на стоящий жизненный порыв, увидеть его целиком, хотя бы на одно мгновение.

Как полагает Бергсон, интеллект и интуиция представляет собой два противоположных направления работы сознания. Интуиция идет в направлении самой жизни, интеллект - в прямо противоположном направлении и поэтому он остается в подчинении не жизни, а материи. Для человека, стремящегося растворить интеллект в интуиции решаются многие проблемы. Такая доктрина, по мнению философа, не просто облегчает нам процесс мышления, но также дает нам новую силу, необходимую для действия в жизни.

Наделенный этой силой, утверждается Бергсон, мы уже не чувствуем себя одинокими среди людей, и человечество уже не кажется нам одиноким среди подвластной ему природы. Все живые существа, согласно философам жизни, держаться друг друга и все подчинены одному и тому же гигантскому порыву. Животное опирается на растение, человек живет благодаря животному, в все человечество во времени и пространстве

49

представляет собой огромную армию, которая движется рядом с каждым из нас. Своею мощью оно способно преодолеть любое препятствие.

Вфилософии жизни мы находим не только переосмысление морали, но и специфическое истолкование психологизма. В отличие от традиционной психологии, которая пыталась выявить механические связи. Дильтей выступает в качестве основоположника понимающей психологии и школы "истории духа", под которой подразумевается история идей. В этом контексте человеческое бытие непосредственно связывается с культурноисторической реальностью. По мнению Дильтея, проблема человека, его сущность раскрывается не путем психологических экспериментов. По мнению Дильтея, человек не имеет истории. Он сам определяет собой историю, через которую можно распознать специфически человеческое.

Втаком же ключе Шпенглер антропологически рассматривает судьбы культуры. По его мнению, каждая их них проходит обычные циклы живого существа - рождение, развитие, угасание и смерть. При этом подчеркивается, что человек - единственное создание, знающее о своей смерти. Все остальные существа находятся в чистом становлении и обладают сознательностью, которая ограничена настоящим. Они живут, но ничего не знают о жизни, подобно детям раннего возраста.

Особую роль в феноменологии жизни у Шпенглера играет проблема смерти. Ведь человек становиться человеком и узнает свое ужасающее одиночество, когда он познает одиночество во вселенной. Здесь, как полагал Шпенглер, заложено начало высшего мышления.

Философия жизни глубочайшим проникновением в мир человеческой субъективности подготовило появление таких философских направлений XX век, как экзистенциализм, персонализм и философской антропологии.

50