10. Наука и суверенность

Всё человечество обожает суверенитет и «на этом стоит» практически всюду и всегда. А если его лишается, то упорно стремится, - даже мучительно и жертвенно, - вернуть его себе. Потрясающая иллюстрация из рассказа Р. Бредбери. Юноша, стремящийся быть поэтом, тестированием из поэтов выбраковывается. И тогда, переживая, с последним возгласом «Я поэт!» бросается вниз со смертельно высокой башни. Почему? Почему не живется счастливо без суверенитета даже при полной обеспеченности советами мудрецов и экспертов? А Сократ? А Д. Бруно? А Г. Галилей? По-видимому, в фундаменте жизни есть некое функциональное информационное устройство, определяющее, принимать ли в работу поступившую информацию или не принимать. По-видимому, критерием этого является полезность или не полезность поступившей в организм информации для внутриорганизменных информационных процессов, информационно конституирующих жизнь организма в целом. Поскольку жизнь в норме это метаболизм, не направленный на самоуничтожение, то, если информация реализуется этим способом (а значит, уместно ввести представление об информационном метаболизме организма), жизнь организма вне опасности. Такова, быть может, причина того, что люди обожают суверенность жизни, ибо при нормальной опоре на нее жизнь не самоуничтожается. При отключенности же данного фундаментального функционала (назовем его суверенизатором) последующая сохранность жизни организма не гарантирована. И тут-то, при принятии к исполнению научных рекомендаций, и возникает проблема: как принять к исполнению даже безусловно позитивные рекомендации, если они предстают «не родным», а внешним, чуждым предписанием, вследствие своего статуса объективно истинной закономерности, действующей не только в данном, но и в других организмах, т. е., стало быть, и вне данного организма. Для гарантированного принятия научной рекомендации к исполнению требуется предварительно сделать ее своей, пропустив через свой суверенизатор.

Поскольку мир человека чрезвычайно сложен и дестабилизационен, постольку суверенитет жизни не гарантирован. Вследствие этого у людей выработались самые разнообразные формы его защиты, сохранения и реализации, - нормальные и патологичные. Это, прежде всего, настойчивость, убежденность, согласие, несогласие, упрямство, амбиции, давление, подавление, конформизм, апологетика. Выдающаяся ценность науки состоит, во-первых, в выбраковке патологичных форм (упрямства, амбиций, давления, подавления, конформизма, апологетики) и, во-вторых, в бесконечном усилении форм нормальных (настойчивости, убежденности, согласия, несогласия; приблизительно это отражено даже в пословицах, например, «факты – упрямая вещь»). Наука как социальный институт бесценна для человечества уже и тем, что является самым суверенным его «оазисом», наиболее невосприимчивым к проникновению в него патологичных форм защиты суверенитета. Но если последнее всё же случается, то: