Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 4. - 1999

трех мучеников, а именно, Вериссимы, и Максима, и девы Юлии, чья церковь, до основания разрушенная маврами, кажет ныне как знак сво­ их руин лишь три камня, которые оттуда нельзя унести. Одни говорят, что это были алтари, другие - что это могильные камни”.

Если резюмировать последний абзац, то с одной стороны город представляет собой рассадник всяческой моральной нечистоты, с дру­ гой - рядом с городом находится свидетельство варварства мавров и, в то же время, - славы христиан.

Описание, как мы видим, весьма интересно само по себе, например, данные о количестве и составе населения. Легко заметить его сходство с традиционной средневековой композицией описания городов, кото­ рая основывается на риторической схеме de laudibus urbium, берущей истоки в античности, и то, что автор привносит в него свои наблюде­ ния, живые зарисовки, поправки.

Но, кроме этого, для понимания процессов, в которые был вклю­ чен пиренейский город эпохи Реконкисты, представляется крайне важ­ ным восприятие Лиссабона христианами, как оно воплощено в повест­ вовании нашего героя.

Начиная со встречи с королем и его предложения, Лиссабон фигу­ рирует практически в каждой речи. А речей много: король обращает­ ся к крестоносцам с условиями, на которых могла бы вестись осада; епископ увещевает их помочь христианскому государю, крестоносцы обсуждают, на что бы решиться. В этих речах Лиссабон рассматрива­ ется прежде всего как награда: “Франки, которые останутся вместе со мной осаждать город Лиссабон, получат владения врагов во всем в свою власть для своего обогащения и будут владеть ими... Если кто за­ хочет получить выкуп за захваченных врагов, пусть свободно владеет деньгами выкупа... Если возьмут город силой, пусть владеют им и удерживают его, пока не будет разграблен...” и т.д. Характерно, одна­ ко, что город мыслится не только как награда в виде военной добычи, но и как духовное воздаяние: “Мы уверены, однако, - утверждает ко­ роль, - что вас более благочестие ваше на труды и стремление к таким деяниям подвигнет, чем наши обещания богатства побудят к награде”. В сущности, согласие крестоносцев остаться для осады города есть признание за Лиссабоном права претендовать в сознании воинов на ме­ сто Святой Земли.

И в изложении последующих коллизий в оценках Лиссабона все время пересекаются две линии. В авторских описаниях и королевских высказываниях постоянно подчеркивается материальное богатство го­ рода, его важность как военного центра противника, при том что город как человеческая общность представляется олицетворением мораль­ ной скверны, от которой естественно желать очистить землю. С другой стороны, материальное и духовное значение завоевания Лиссабона для осаждающих тоже находится в постоянном противоборстве. Это осо­ бенно выпукло проявляется в спорах вокруг капитуляции города. Если кёльнцы и фламандцы обеспокоены в основном материальной сторо­ ной вопроса, то англы и нормандцы ставят превыше этого воинскую

310

доблесть и рыцарскую славу. “Наконец, посланцы города согласились на то, чтобы город был передан нам, если их алькайду и его роду сохра­ нят имущество, а всем горожанам - возможность пользоваться своими съестными припасами. Но если город будет взят оружием, и это [отой­ дет нам]. Нормандцы и англы, которые вынесли самое тяжелое бремя превратностей войны, утомленные долгой осадой, сказали, что надле­ жит им уступить и предложить им честь не богатств или съестных при­ пасов, но захвата города. Кёльнцы же и фламандцы, у которых приро­ жденная жажда обладания, постановили, помня о расходах долгого пу­ ти и о гибели своих людей, и о длинном предстоящем пути, что врагам нельзя оставлять ничего”.

Эти две линии противопоставлений - материального богатства и ду­ ховной нищеты города и материального и духовного значения его заво­ евания для крестоносцев сохраняются на протяжении всего повествова­ ния и получают великолепное разрешение в заключительной сцене за­ хвата города: “Но вот, после того, как ворота были открыты и была да­ на возможность войти в город выбранным для этого [рыцарям], кёльн­ цы и фламандцы, придумав хитрый довод ради обмана, добились от на­ ших, чтобы им разрешили войти первыми, по причине их заслуг. Полу­ чив такого рода разрешение и возможность идти впереди, вместе с вы­ бранными более 200 из них сверх того пробрались в город, не говоря о других, которые проникли туда через разрушения в стене с их стороны, в то время как из наших никто, кроме выбранных, туда не вошел. Итак, наши предводители вместе с королем и теми, кто был выбран, во главе с архиепископом и коепископами, несшими хоругвь креста господня, во­ шли в город. О, как велика была радость всех! О, как велика особая сла­ ва всех! О, сколь велик поток слез радости и благочестия, когда все уви­ дели, что в верхней крепости во славу божию и девы Марии воздвигну­ та хоругвь спасительного креста, в знак подчинения города...

Между тем король направил стопы свои к стенам верхнего замка. Кёльнцы же и фламандцы, видя, что в городе есть на кого опереться в своих притязаниях, отнеслись без почтения к святости клятвы и веры: туда-сюда рыщут, добычу тащат, двери выламывают, каждый дом вну­ три обшаривают, горожан изгоняют, и против закона божеского и че­ ловеческого оделяют всех обидами, одежды и сосуды разбрасывают, над девушками поругание учиняют, закон и беззаконие ставят на одну доску, и все, что должно было стать общим для всех, воровским обра­ зом растаскивают. А старейшего епископа города против права боже­ ского и человеческого убили, перерезав горло... Нормандцы же и анг­ лы, которые в полной мере сохранили веру и благочестие, сожалея о происходящем, спокойно пребывали в назначенном месте, предпочи­ тая уберечь руки от любой добычи, чем нарушить установления веры и сообщества, соединенного клятвой...

Но наконец, они пришли в себя и нещадными мольбами выпроси­ ли у нас, чтобы остальные части города мы вместе с ними мирно при­ соединили к этим, чтобы после получения всех долей мирно обсудить ущерб и кражи и исправить то, что поспешили сделать неправедно”.

311

В то же время, если вдуматься в результат осады, становится ясно, что Лиссабон - твердыня, которую так и не смогли взять. Однако хри­ стианам именно поэтому и необходимо ею обладать; и это стало воз­ можным из-за духовной слабости мавров, которые согласились сдаться христианам и которым автор приписывает характерные слова во вре­ мя спора с осаждавшими о том, кому должен принадлежать город: “Го­ род этот некогда был у вас, ныне же наш, в будущем, возможно, ваш. Но и это будет по заслугам от бога. Когда захотел бог, мы его получи­ ли; когда не захочет, не будем им обладать”. И исход мавров из города в этом констексте - очищение Лиссабона и возвращение ему перво­ зданной чистоты.

Наш автор весьма искусно подводит к этой мысли, а, может быть, и бессознательно воспроизводит общее ощущение эпохи крестовых по­ ходов. Однако оно достаточно “ситуативно”. Жителями полуострова Реконкиста отнюдь не воспринималась в подобном экзальтированно религиозном ключе в эту эпоху, и потому такую трактовку Лиссабона мы встречаем именно у не-пиренейца и крестоносца. В то же время включенность пиренейских христианских королевств в европейскую систему отношений, чем дольше шла Реконкиста, тем больше обусло­ вливало появление и определенное влияние крестоносной идеи и здесь, что не могло не сказаться в дальнейшем на положении иноконфессиональных групп и городов в целом.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Crucesignati anglici epistola de expugnatione Olisipponis // Monumenta Portugaliae Historica / Scriptores. Olisippo, 1858. P. 392-405.

Варьяш О.И. Два очерка о Реконкисте // СВ. М., 1997. Вып. 59.

Варъяил О.И. Становление Португалии // Социально-политическое разви­

тие стран Пиренейского полуострова при феодализме. М., 1985.

Caetano М. Administrate municipal de Lisboa durante а primdira dindstia portuguesa. Lisboa, 1962.

Fernandes H. Uma cidade no imagindrio medieval: Lisboa mugulmana nas descri5oes de Idrici e de Ranulfo de Granville // Estudos medievais. Porto, 1986. V. 7.

Herculano A. Histdria de Portugal. Lisboa, 1980.

Histdria de Portugal / Dir. J. Mattoso. Lisboa, 1992. T. III. Lomax D.W. La Reconquista. Barcelona, 1984.

Marques A.H. Olivrira. Novos ensaios de histdria medieval portuguesa. Lisboa,

1988.

Nova histdria de Portugal / Dir. A.H. Oliveira Marques, J. Serrao. Lisboa, 1996. T. III.

312

СТОКГОЛЬМ: РОЖДЕНИЕ столицы

Стокгольму, столице королевства Швеция, 750 лет. Этот город не случайно называют “Северной Венецией”: раскинувшийся на островах и побережье озера Меларен, изрезанный проливами и каналами, про­ низанный солеными запахами Балтики и теплыми, приветливыми вет­ рами Гольфстрима, он - один из красивейших и крупнейших городовпортов европейского Севера.

Стокгольм не был “изначальной” столицей Шведского государства, но его эволюция с самого возникновения органично переплетена со всей жизнью средневековой Швеции, от ее экологических или хозяйственных условий до всего комплекса общественного развития. Путь Стокгольма не просто отражает, а во многом как бы повторяет особенности шведской истории. А его роль как в ней, так и во всех сложных перипетиях между­ народной жизни региона столь заметна, что без Стокгольма мир средне­ вековой Балтики не может быть ни описан, ни понят.

Происхождение Стокгольма связано с “сердцем” будущей Шве­ ции - с центральной частью ее восточного побережья, с местами рассе­ ления племен свеев, впоследствии давших стране свое имя. Естествен­ ным центром свейского союза племен было озеро Меларен. Этот неко­ гда глубоко вклинившийся в сушу узкий залив Балтийского моря, пре­ вратившийся, вследствие постепенного поднятия морского западного берега, в обширное озеро, сохранил, однако, связь с морем, что опреде­ лило его значительные экономические и политические перспективы. Причудливо изрезанные берега, многочисленные островки, полуост­ ровки, проливы и заливы, связь с открытыми водами Балтики, доволь­ но густое население, занятое рыбной ловлей, мореплаванием, морски­ ми и другими промыслами, разведением скота и земледелием, - все это позволило Меларену уже на заре шведской истории играть в ней замет­ ную, центральную роль. В середине первого тысячелетия озеро стало местом соединения нескольких исторических областей-ландов, сохра­ нивших в своих названиях следы расселявшихся там свейских племен: это Упланд, Вестманланд на северном побережье, Нэрке - на юго-западном, Сёдерманланд - на южном. При этом свейские области выходят как не­ посредственно к Балтике, контролируя центральную часть ее западного берега, так и к областям племен гётов и вообще к глубинным районам страны с их богатейшими залежами металлических руд (главным экс­ портным товаром средневековой Швеции) и опосредованными, через другие озера и реки, выходами к Северному морю и Атлантике.

Не удивительно, что торговые связи через озеро Меларен фикси­ руются уже очень рано, притом они не ограничиваются только Балтий­ ским регионом. Тацит и Иордан, как известно, были хорошо наслыша­ ны об обычаях жителей “Свейского моря” и ценили их товары - меха, янтарь, рабов. Археологические раскопки в районе озера Меларен (по­ жалуй, наиболее активные в Швеции) обнаружили там много предме­ тов из римских провинций: украшений, оружия, посуды, предметов из драгоценных металлов, бронзы, и стекла, гончарных изделий. Транс­

313

континентальная торговля в этом ареале активизируется в VI-VII вв., о чем свидетельствуют монеты и изделия с территорий франков, анг- ло-саксов, ирландцев; местные изделия того времени, в свою очередь, найдены в Центральной Франции, Северном Швице и т.д. Судя по на­ ходкам, товарообмен осуществлялся тогда через торговые местечки на Меларенском озере: на о-ве Хельгё, по соседству с резиденцией мест­ ного конунга - островом Адельсё. Неподалеку от них, на укрепленном о-ве Бьёркё (“Березовый”), в VIII в. сложилась знаменитая одноимен­ ная торговая эмпория европейского Севера, больше известная под ла­ тинизированным названием “Бирка”. Таких Бирок-Бьёркё в VIII-X столетиях обнаружено немало на торговых путях от Атлантики до Руси и далее, по Днепру. Как полагают исследователи, такое обозна­ чение было тогда типичным для торгового местечка градообразного типа, со своим управлением, правом и судом. Восточные скандинавы имели широкие торговые связи с восточными и поморскими славяна­ ми, балтами и их соседями - угро-финскими народами. Свей везли в эти области как свои, так и западноевропейские вещи, выменивая их на ян­ тарь, меха, рабов, возможно, и кольбергскую соль. Другие линии свя­ зей соединяли торговые местечки Меларена, близлежащие торговые острова Готланд и Эланд, с франко-фризско-саксонской эмпорией Хедебю (Хайтхабю, Шлезвиг) в Южной Ютландии, затем, по речным до­ линам они шли до устья р. Эйдер и далее - через Альпы. Еще успешнее использовали каботажные водные пути - в обход Западной Балтики, через Северное море. Свей охотно посещали торговую столицу фризов Дорестад (в устье Рейна), которой в VIII в. владели франки, что способ­ ствовало связям свейских племен с Франкским государством. Извест­ ность Бирки в западном мире была столь велика, что именно сюда из Гамбург-Бременского епископства в середине IX в. дважды направ­ лялся один из первых христианских миссионеров скандинавского се­ вера - Св. Ансгарий. В его “Жизнеописании”, созданном спутником и последователем Римбертом, содержатся выразительные сведения об устройстве Бирки, о местных конунгах и о неудачах, которые потер­ пели тогда миссионеры у глубоко языческих свеев. Что касается фри­ зов, признанных и влиятельных торговых посредников на тогдашней Балтике, то они были постоянными гостями в Бирке, а после ее гибе­ ли в конце X в. - в сложившейся неподалеку Сигтуне, где даже суще­ ствовала гильдия фризских торговцев. В течение XI-XII вв. на бере­ гах Меларена, вблизи опустевшей Бирки и разоренной карельскими пиратами Сигтуны, выросла целая группа новых городов, которые вошли в число наиболее известных в средневековой Швеции: Сёдертелье (Телье), Стренгнес, Арбуга, Лаглёсачёпинг (Чёпинг), Вестерос, Энчёпинг и др.

Культурные импульсы, получаемые меларенской окраиной из раз­ витых центров молодой и динамично развивающейся европейской ци­ вилизации, завязавшиеся между ними ними отношения трудно переоце­ нить. И именно озеро Меларен стало колыбелью Стокгольма. Отече­ ство же свое он обрел в области Упланд.

314

Область Упланд рано выдвинулась на ведущее место в свейском племенном союзе. В середине первого тысячелетия здесь складывается центр {^негосударственного образования свеев - Свитьёд. Его “сто­ лицей” было поселение Уппсала (неподалеку от Меларена), где распо­ лагались резиденция конунгов - легендарных Инглингов, их родовые усыпальницы (“большие курганы”). Основой Свитьёда как политиче­ ского центра стало старинное капище, а позднее главный языческий храм свеев. Традиции язычества сохранялись в этом районе особенно долго и прочно, и не случайно Ансгарий направился со своей миссией не в Уппсалу, а в космополитическую Бирку, где собиралось немало купцов-христиан, особенно из Дорестада. Вблизи Уппсалы, на лугу Мо­ ра, происходили общие сходы свеев, там решали дела войны и мира, из­ бирали или свергали конунгов. Эта территория стала основой традици­ онного домена будущих шведских королей, их “уделом” (Упсалаёд).

Когда на рубеже X и XI столетий король Олаф Шётконунг, пере­ бив “малых” конунгов, провозгласил себя “королем свеев и гётов”, т.е. единого восточно-скандинавского государства, и ввел христианство как официальную религию шведов, ему было непросто справиться с областью Упланд, столь богатой и привлекательной, но исполненной твердых языческих убеждений, которые служили идейной опорой се­ паратизма местной знати. Еще во второй половине XI в. влиятельный христианский миссионер Адам Бременский вынужден был сосредото­ чить свою деятельность по церковному строительству в гётской Скаре.

В середине XIII в. перед королями Швеции в полный рост встала задача ликвидировать разъединение свейских и гётских территорий, реально объединить страну и, опираясь на поддержку христианской церкви, усилить центральную власть.

Таковы были общие условия, которые стали основой возникнове­ ния и развития Стокгольма.

Первоначальным ядром будущей шведской столицы было рыболо­ вецкое и, вероятно, торговое поселение на одном из островков Меларена, неподалеку от устья озера: отсюда, видимо, произошло латинизи­ рованное название местечка - Хольмия. Впоследствии остров стал име­ новаться Стаден (“Город”), а расположенный там старинный город­ ской центр Стокгольма - соответственно Старый город (Гамластан). Поселение затем разрасталось за счет соседних, первоначально безы­ мянных, островков и ближайшей территории побережья озера. Топо­ графия средневекового Стокгольма хорошо видна на гравюре XVI в., и сегодня украшающей городской собор. Там тщательно вырисованы от­ дельные части разбросанного города, его мосты и башни, тесные го­ родские улицы с тянущимися вверх домами, а также заграждения из скрепленных между собой бревен - “стоков”, которые перегоражива­ ют многочисленные проливы и протоки города, подступы к его бере­ гам. По одной из версий именно от этих “стоков” и пошло наименова­ ние Стокгольма.

Однако все это было делом будущего. Изначальные же сведения о рыболовецко-торговом поселении ограничиваются данными о том, что

315

территория эта была относительно густо заселена уже с бронзового века. Со времен викингов (VIII—XI вв.) существовали поселения в будущем се­ верном районе города - Норрмальме (Северные холмы, современные Сольна и др.), из которых одна усадьба сохранялась еще в XV в. Разраста­ ясь на границе Упланда и Сёдерманланда, постепенно вбирая в свой состав проливы - (будущие) Сёдерстрём и Норрстрём, включаясь в издревле сло­ жившиеся в регионе широкие торговые связи, это поселение занимало весьма важные экономические и стратегические позиции. Уже в конце XII в. оно, вероятно, имело какие-то укрепления. В середине XIII в. здесь возводятся замок и сторожевая башня. Прилегающая часть Старого горо­ да обносится стеной. Строительство этих солидных оборонительных со­ оружений связано с именем одного из крупнейших государственных дея­ телей средневековой Швеции - ярлом Биргером из Бьэльбу, который был регентом страны (1260-1266) при своем шурине, слабовольном короле Эрике Эрикссоне Шепелявом. Ярл (должность, примерно соответствую­ щая будущему герцогу) Биргер проводил жесткую, отчетливо централизаторскую политику как при короле Эрике, так и при своем сыне Вальдемаре, который стал следующим королем Швеции, первым из династии Биргерссонов (или, как они себя не вполне корректно именовали, Фолькунгов).

Биргер ярл успел сделать для Швеции много важных дел. При нем начались северные крестовые походы, которые в течение двух после­ дующих столетий принесли Швеции обширные финно-карельские вла­ дения. Он утвердил законы о неприкосновенности частного жилища (“мир усадьбы”), о наследственных правах женщины. Организовал ди­ настический союз с Данией, женив своего сына на датской принцессе, что принесло Швеции, помимо прочего, два важных города-крепости в Сконе, на проливе из Балтики в Северное море. Наконец, объявив о необходимости оградить Meларен от нападений пиратов, в том числе воинственных карелов, ярл Биргер возвел те укрепления в Стокголь­ ме, о которых говорилось выше и строительство которых полностью подтверждено археологами. В знаменитой “Хронике Эрика”, посвя­ щенной истории Биргерссонов и записанной в первой трети XIV в., об этом событии говорится следующее:

Как поступить, чтоб не лез разоритель? Биргер ярл, был он мудрый правитель, - город Стокгольм повелел нам построить, с толком и разумом жизнь в нем устроить. Замок красивый, скажу без прикрас, построили, выполнив ярла наказ.

Замок к озеру путь охраняет: карелов набеги теперь не пугают. На озере жизнь опять закипела:

девятнадцать приходов по берегу смело расположились и семь городов.

Тихо и радостно. Горя следов нету в помине у тихого брега.

Нет и языческих страшных набегов.

316

Замок и стены Биргера ярла не сохранились, но охранную башню можно осмотреть и сегодня. Стена XIII в. на о. Стаден охватывала са­ мый центр Старого города, где вскоре расположились городской собор Св. Николая, здание городского совета (родхюсет), главная, она же торговая, площадь Стурторьет, Купеческая улица, доминиканский мо­ настырь и т.д. Добавим сразу же, что через полтора столетия город об­ рел новые стены, с многочисленными башнями, почти целиком за­ крывшие Старый город. Мосты, охраняемые сторожевыми башнями, связали о. Стаден с соседними о. Риддархольмен, где расположился ук­ репленный францисканский монастырь, и о. Хельгеандсхольмен, через который Стаден соединяется с меларенским побережьем, где выстраи­ вается еще один район города.

Примерно тогда же, в середине XIII в., Биргер ярл делает Сток­ гольму еще один важный “подарок”. Он предпринимает кодификацию скандинавско-балтийского традиционного права “Бьёркёарэттен”, ко­ торое восходит, судя по всему, к торговым местечкам и ранним горо­ дам - торговым эмпориям эпохи викингов, когда оно регулировало их муниципальное устройство, судебные и торговые обычаи (а, может быть, впитало какие-то торговые обычаи и более раннего периода). Кодифицировав Бьёркёарэттен, Биргер ярл “дарует” его Стокгольму, вписав в соответствующие места кодекса наименования отдельных стокгольмских топонимов. Согласно традиции, это произошло в 1254 г.

иозначало признание Стокгольма первым в Швеции полноправным го­ родом, или, как в Скандинавии называли такой город, “чёпстадом” (“торговым городом”). Постепенно права торгового города, с получе­ нием текста Бьёркёарэттена, стали получать и другие города страны (всегда в индивидуальном порядке). Чёпстад обладал правом управ­ ляться выборным советом во главе с бургомистрами, иметь свое право

исобственные судебные органы, независимые от земских властей, пра­ во самообложения.

Солидное укрепление Стокгольма и одновременное наделение его преимущественными городскими правами свидетельствуют о том, что связанные с этим поселением планы ярла Биргера выходили далеко за прокламируемую им защиту Меларена от неугомонных карелов. Здесь обнаруживается стремление создать новый “главный город” страны, противопоставленный языческой Уппсале, оплоту мятежной упландской знати. Ведь совсем недавно она возглавила мятеж против короля

ипривлекла на свою сторону бондов, недовольных введением регуляр­ ных земельных налогов. И только в 1242 г., победив в битве при Спар-

рсетере, правительству удалось разгромить оппозицию. И позднее, в середине XIV в., когда кодифицируется второй общий для страны го­ родской закон - Стадслаг, значительно более обширный, детализиро­ ванный и зрелый по сравнению с Бьёркёарэттеном, Стокгольм упоми­ нается там неоднократно, в том числе в связи со своими особыми, пре­ имущественными правами и привилегиями. Кроме того, до начала XVI в. Стокгольм получил от правительства страны до 30 грамот с при­ вилегиями - намного больше, чем какой-либо иной город Швеции.

317

С помощью королевской власти Стокгольм уже с конца XIII в. ста­ новится самым населенным и важным, “главным городом” (хувуд стад) страны. Вместе с тем, применительно к этому времени его нельзя еще считать столицей в современном смысле этого слова. Короли страны, не обладая необходимыми правительственными учреждениями, адми­ нистративным аппаратом, регулярными финансовыми поступлениями и средствами принуждения, “кочевали” по своим замковым владениям вместе с придворными, которые исполняли государственные должно­ сти; самые знатные светские и духовные господа входили в совеща­ тельный Государственный совет (риксрод), который собирался коро­ лем по мере надобности и опять же в самых разных местах. Впоследст­ вии, в XV в., когда сложился парламент - риксрод, он также не имел по­ стоянного местопребывания.

Вместе с тем, Стокгольм играет все большую, ведущую экономи­ ческую и политическую роль, постепенно все активнее оттесняя все прочие города страны. Патрон города Св. Эрик становится покровите­ лем всей страны. Изображения стокгольмских башен с тремя корона­ ми можно видеть на многих печатях и изображениях того времени. В Стокгольме воздвигаются красивые каменные, затем кирпичные зда­ ния, здесь основываются крупные монастыри, вырастает величествен­ ный собор Св. Николая.

Вокруг главной площади - Стурторьет - толпятся здания имени­ тых купцов, состоятельных ремесленников и прочих уважаемых гра­ ждан. Здесь проводятся крупные городские ярмарки, которые откры­ ваются торжественной мессой. Отсюда и сама ярмарка называется “мессой” или, на немецкий манер, “ярмаркт” (годовое, т.е. сезонное, торжище). Неподалеку, на пристани, идет досмотр прибывающих по воде товаров, встречают и размещают приезжих купцов - “летних” и “зимних” гостей. Иногда ярмарка раскидывалась вне городских стен, зимой - на льду озера, как это было принято издревле. Там торговцы раскидывали свои палатки и навесы, выстраивали торговые ряды. Уже Бьёркёарэттен регулирует и еженедельный городской рынок - пятничный или субботний. Стокгольм в качестве чёпстада имел пра­ во на “свободный “ рынок или ярмарку, которые могли посещать все приезжие купцы-чужаки, разумеется, уплатив необходимые пошли­ ны. Поскольку Стурторьет не выдерживала напора обширной между­ народной и внутренней торговли, которую вел город, она “растека­ лась” по всей его центральной территории. Торговали на набережной (странден), вдоль которой, фасадом к воде, выстроились лавки и скла­ ды; там же, у причалов, товары проходили досмотр и взвешивание, взимались пошлины. За порядком на пристани и в гаванях наблюдали особые служащие магистрата, безопасность обеспечивали дозорные и сторожа. В торговых гаванях запрещалось строить корабли и со­ рить.

Продолжением гаваней и торговых площадей были прилегающие к Стурторьет улицы: Мясницкая, Купеческая, Сапожная и др. Там рас­ полагались лавки и, более всего, мастерские ремесленников, в которых

318

можно было торговать до захода солнца во все дни, кроме праздников. Торговым же целям служили мосты с расположенными на них лавка­ ми. Торговля на мостах была бойкой, из-за права держать там лавки горожанам нередко приходилось судиться с местными монастырями и соборами, с соседними землевладельцами.

Стокгольмские мосты были и важными стратегическими объекта­ ми: они загораживали дорогу во внутренние части Меларена, подходы к другим городам и в центр страны. Поэтому даже земские законы XIII в. предписывали жителям всех прилегающих к Стокгольму поселе­ ний участвовать в наведении и починке его мостов. А Стадслаг обязал заниматься этим и семь соседних городов, разделив между ними участ­ ки работы. Но правом получать пошлины за проход через эти мосты имел только Стокгольм.

В XIV-XV вв. в Стокгольме, наряду со Стурторьет, было несколь­ ко рыночных площадей, которые имели специализированный харак­ тер, например, сенной или рыбный. Они посещались преимущественно жителями сельских или промысловых поселений, которые привозили на продажу в города сельскохозяйственные и промысловые продукты, изделия домашних ремесел, увозя из города необходимые им товары или деньги для уплаты ренты землевладельцам. Не желая платить го­ родские пошлины, селяне нередко устраивали торжища на местах, по­ сещаемые приезжими купцами-скупщиками. Стокгольм, как и другие города, непрерывно боролся с этими “незаконными” торжищами, апел­ лируя к авторитету центральной власти. Но еще и в XVI в. эта укоре­ нившаяся в стране практика не была прекращена.

Боролся Стокгольм и с другими городами, утверждая свою торго­ вую монополию. Он добился права “торгового принуждения”, лишая конкурирующие порты страны возможности свободно вывозить неко­ торые товары, пользующиеся особым спросом на внешних рынках. Че­ рез него проходит основной поток шведского экспорта товаров: желе­ за и меди (в брусках и бочонках), масла, живого скота, шкур и мехов, тюленины, рыбы, древесины, кожевенного товара, грубого домоткано­ го сукна, иногда и зерна. Взамен ввозились хорошо выделанные запад­ ные сукна, дорогие шелка, бархаты и парча, вина, соль, пряности, ле­ карственные и косметические вещества, породистые лошади, дорогое оружие, украшения и церковная утварь, хмель и воск.

Кроме того, купцы Стокгольма имели привилегию беспошлинной торговли на рынках всех прочих городов Швеции, а стокгольмские ювелиры были облечены монопольным правом проверять пробу всех монет, производимых в стране или ввозимых в нее.

Итак, средневековый Стокгольм - самый крупный внутренний и внешний порт страны. Он связан с Прибалтикой, финским берегом и Северо-западной Русью. Русскими летописями зафиксированы Варяж­ ская улица в Великом Новгороде, постоянные поездки русских купцов в “Стекольный”, как называли Стокгольм на Руси. Постоянные торго­ вые контакты связывают его с Англией, Ирландией, Фландрией, Фран­ цией, германскими государствами.

319