Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 4. - 1999

ным христианством, которое привело к схизме двух церквей. Реальный город, таким образом, оказался скрыт для западноевропейцев устойчи­ вой традицией символического восприятия Константинополя как “Вто­ рого Рима”, а затем традицией осуждения византийского общества в целом как общества неправедного, отошедшего от истинной веры.

Но Константинополь не был для Западной Европы того времени лишь мифом, и основой даже мифологизированной характеристики го­ рода была реальность. Отличия Константинополя, воспринимавшиеся западными современниками, которые вольно или невольно сравнивали столицу Византии с другими городами той эпохи, позволяют предста­ вить и охарактеризовать некоторые черты, присущие городам Запад­ ной Европы.

Константинополь воспринимался западноевропейцами как восточ­ ный город. Аркульф в VII в. сравнивал его с Александрией и Карфагеном. В это время казалось удивительным, что дома в городе возводились из камня - слишком дорогого материала для пока еще не привыкшей к такой роскоши Европы. Не случайно бывалый и весьма сведущий путешествен­ ник Вениамин из Туделы, посетивший Византию в конце XII в., полагал, что Константинополь можно уподобить лишь Багдаду.

Размеры и богатство города поражали всех видевших его. Рыцарь из Шампани Жоффруа Виллардуэн, один из участников и хронистов IV крестового похода, описавший взятие столицы Византии крестонос­ ным воинством, отмечает, что многие и представить себе не могли, что на свете может существовать столь богатый город. Робер де Клари, другой известный хронист IV крестового похода, отмечает удивление, овладевшее рыцарями при виде столь огромного города, в то время как они увидели дворцы, церкви и всевозможные чудеса.

Робер де Клари и Жоффруа Виллардуэн, прославлявшие подвиги рыцарей-крестоносцев, постоянно подчеркивают мощь укреплений ви­ зантийской столицы, захваченной ими. Несколько иначе оценивал город­ скую крепость участник II крестового похода Одо Дейльский, который сетовал, что предводители войска крестоносцев не решились штурмовать Константинополь. С его точки зрения, стена города с башнями недоста­ точно высока и укреплена, ведь город уже давно не знает осад.

Интересны и сравнения с французскими городами, которые Жоф­ фруа Виллардуэн и Робер де Клари включили в текст, рассчитывая, ви­ димо, поразить воображение своих соотечественников. Так, Жоффруа Виллардуэн пишет, что только во время третьего пожара, происшед­ шего после захвата города крестоносцами, в нем сгорело домов боль­ ше, чем в трех самых больших городах Французского королевства. Ро­ бер де Клари отмечает, что “сгорела часть Константинополя величи­ ной с Аррас”. Таким образом, лишь часть города уподобляется одному из самых в то время больших и известных европейских городов!

Константинополь казался средоточием немыслимого богатства и изысканности. Вениамин из Туделы писал, что подобного города нет более нигде во всей Греции. Сюда поступают подати со всей страны, благодаря чему дворцы наполняются драгоценностями, а жители ходят

301

в шелках, расшитых золотом, и гарцуют на конях, подобно принцам. Робер де Клари сообщает о статуе, находившейся на воротах города, на которой была начертана надпись: “всякий, кто останется в Константи­ нополе на один год, должен иметь золотые одеяния, как у меня”.

Постоянно внимание иноземцев на улицах города привлекали ста­ туи. Статуи императоров - обычное украшение городских улиц в рим­ ских городах - были незнакомы жителям средневековой Европы. В “Морейской хронике” описано удивление и любопытство рыцарей при виде колонны, на которой якобы были записаны предсказания импера­ тора Льва VI о том, что с этого столпа будет сброшен вниз один из кон­ стантинопольских правителей. Робер де Клари рассказывает о конной статуе императора Юстиниана I перед храмом св. Софии. Он подробно описывает размеры и конструкцию столпа, позу императора, которого, со слов византийцев, называет Ираклием (этот император был извес­ тен своими победами над Ираном), а также передает забавную деталь: на голове статуи и на крупе коня гнездились цапли.

Эта гигантская статуя поразила в XV в. и испанца Перо Тафура. Он отмечает необыкновенную высоту колонны: огромный шар - держава в руке сидящего на коне императора (которого он считал Константи­ ном) - снизу казался не более апельсина.

По мнению Робера де Клари, даже в 40 богатейших городах мира не набралось бы столько добра, сколько было в Константинополе. Хронист с восхищением описывает дворец, где имелось пятьсот палат, украшенных золотой мозаикой, и многочисленные церкви, в одной из которых все задвижки были сделаны из серебра, колонны - из яшмы или порфира, а мраморный пол казался словно хрустальным. И Буколеон, и Влахернский дворец были наполнены сокровищами, а всего в городе крестоносцами было захвачено столько золота, серебра, драго­ ценных камней, тканей и мехов, сколько нигде на земле.

Восхищение вызывал и прославленный храм св. Софии. Робер де Клари описывает его алтарь и колонны из драгоценных камней и сооб­ щает, что каждый светильник здесь стоил не меньше 200 марок сереб­ ра. Величие и красоту храма св. Софии отмечали все, кто когда-либо побывал в Константинополе. В XV в. известный путешественник по Востоку Иоганн Шильтбергер писал, что входящему в собор вначале кажется, что он ступает по воде - так блестел отполированный мра­ морный пол, а Перо Тафур считал, что даже кистью невозможно было бы нарисовать лучше чудесных мозаик. Перо Тафура удивил также размер расположенного под храмом резервуара для воды, который был столь велик, что туда мог бы войти корабль.

Западноевропейцев восхищал не только невиданный по величине и богатству отделки храм св. Софии. Во многих других церквах города хранились ценные реликвии и святыни, известные далеко за пределами Византии. Одо Дейльский сообщает о посещении Людовиком VII в Константинополе святых мест, отмечая, что в городе имелось множе­ ство церквей, хотя и меньших по размерам, чем храм св. Софии, но столь же прекрасных и богатых реликвиями. По мнению Жоффруа

302

Виллардуэна, ни в одном городе не было так много храмов, как в Кон­ стантинополе, а святынь там столько, сколько во всем остальном мире.

Византийская столица - это прежде всего императорский двор. Его богатство и необычные для западноевропейцев церемонии производи­ ли большое впечатление на всех посещавших Константинополь. Лиутпранд Кремонский, побывавший в Константинополе в качестве посла в X в., оставил описание приема в тронном зале императорского дворца, где видел различные механические чудеса. Трон то поднимался высоко вверх, то вновь опускался, а перед ним на бронзовом позолоченном де­ реве сидели птицы разных видов и, благодаря хитрому устройству, пе­ ли, причем каждая на свой лад. Рядом лежали позолоченные львы, ко­ торые били хвостами и издавали рычание. Рассказ Лиутпранда о меха­ нических чудесах константинопольского дворца заставляет вспомнить и Робер де Клари, который описывает обычай византийской импера­ торской четы посещать ипподром и болеть за разные команды, вступа­ ющие в состязание. Хронист сообщает, что ипподром был украшен фи­ гурами животных, - они были словно живые и, как говорят, некогда да­ же двигались. Роскошь, соответствующую двору богатого правителя, отметил в императорском дворце и Жоффруа Виллардуэн, по мнению которого, византийский император и другие знатные господа и дамы, которых было так много, что и “шагу негде ступить, одеты были так, что богаче не бывает”. Роскошь императорского дворца и сложные це­ ремонии, подчеркивающие величие императора, вызывали не только восхищение, но и чувство уязвленной гордости. Западноевропейцы от­ нюдь не всегда вели себя на приемах во дворце чинно и благопристой­ но. Известно возмущение византийской царевны Анны Комнины пове­ дением заносчивых, с ее точки зрения, рыцарей, прибывших в Констан­ тинополь с войском, отправившимся в I крестовый поход. Один из них уселся прямо на императорский трон в присутствии василевса Алек­ сея I Комнина, а когда вынужден был все-таки подняться, чтобы не на­ рушать обычаев византийского двора, то с неудовольствием прогово­ рил в адрес императора: “Что за Деревенщина! Сидит один, когда вок­ руг него стоит столько военачальников!”

Гораздо меньше, чем византийская экзотика, христианские святыни

инесметные богатства дворцов, интересовала западноевропейцев повсе­ дневная жизнь города, городское ремесло и торговля - если они что-то и сообщают об этом, то это также призвано свидетельствовать о небыва­ лом богатстве Константинополя и его жителей. Так Вениамин из Туделы слышал, что купцы съезжаются в византийскую столицу со всех концов света - Персии и Мидии, Вавилона и Египта, Руси и Хазарии, Ломбардии

иИспании, - и, по рассказам, доход от всех лавок, рынков и взимаемых торговых пошлин достигает лишь за день 20 тысяч золотых монет! Одо Дейльский рассказывает о вышедших из города прямо к берегу менялах, на столах которых сверкало золото и серебряные кубки. Некий воин из Фландрии, увидев эти сокровища, с криком начал хватать все, что ему за­ благорассудилось, вызвав панику и грабежи. Одо отмечает и необычную дешевизну товаров в Константинополе по сравнению с Западом: кресто­

303

Шильтгергер Иоганн. Путешествие по Европе, Азии и Африке с 1394 го­

да по 1427 год. Баку, 1984.

Adler M.N. The Itinerary of Benjamin of Tudela. L., 1912.

The Chronicle of Morea. To XpoviKbi/ to v Мордах; /Ed. J. Schmitt. L., 1904. Die Werke Liudprands von Cremona / Hrsg. von I. Becker. Hannover; Leipzig,

1915.

Livre de la conquete de la рппсёе le ГАтогёе: Chronique de Могёе (1204-1305) /Ed. J. Longnon. P., 1911.

Odo de Diogilo. De profectione Ludovici VII in Orientem / Ed. by V.G. Berry.

N.Y., 1948.

Schiltberger Iohannes. Reisen in Europa, Asia und Africa von 1394 bis 1427 /

Hrsg. von F. Neumann. Miinchen, 1859.

Tafur Pero. Andangas ё viajes // Colleccion de libros espanoles raros 6 curiosos.

Madrid, 1874. VII.

Tafur Pero. Travels and Adventures, 1435-1439 / Ed. M. Letts. L., 1926. Ducellier A. Une mythologie urbaine: Constantinople vue d’Occident au Moyen

age // Mёllanges de Гёсо1е frangaise de Rome: Moyen &ge. Temps modemes. P., Rome, 1984. T. 96(1).

Ebersolt J. Constantinople Byzantine et les voyageurs du Levant. P., 1918. Herrin J. Constantinople, Rome and the Franks in the seventh and eighth centuries

// Byzantine Diplomacy: Papers from the Twenty fourth Spring Symposium of Byzantine Studies. L., 1992.

Hunger H. Byzanz und der Westen. Wien, 1987.

Lopez R.S. Foreigners in Byzantium // Bulletin de l’lnstitut Historique Beige de

Rome. 1974. T. 44.

Schreiner P. Byzanz und der Westen: Die gegenseitige Betrachtungsweise in der

Literatur des 12. Jahrhunderts // Friedrich Barbarossa. Sigmaringen, 1992.

ЛИССАБОН: ПИРЕНЕЙСКИЙ ГОРОД ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННИКА

Лиссабон - крупнейший город западного побережья Пиренейского полуострова - был взят мусульманами в первые же годы после их втор­ жения в пределы Вестготского королевства. За столетия мусульман­ ского господства он не утерял своего значения, а после распада хали­ фата превратился в центр (столицу) тайфы, сохраняя роль океанского порта - главного посредника в торговле между Северной Африкой и полуостровом. В XII в. он становится объектом притязаний короля Португалии Афонсу Энрикеша. В сороковые годы Афонсу дважды осаждает город, и вторая осада приносит желаемый результат.

После перехода под власть христиан город не утратил своего зна­ чения, а с XIII в. начал бурно развиваться, так что к концу столетия он был несопоставим по величине ни с одним городом королевства. Пор­ тугальский двор долгое время оставался кочующим; тем не менее Лис­ сабон все больше и больше притягивал к себе людей разных занятий и состояния, становясь “центром” во всех отношениях. Причины этого заключались и в его положении - на реке Тежу и почти на берегу оке­ ана, в центре королевства, и в богатой округе, и в древних городских

305

традициях поселения. В XIII в. на смену аграрной деятельности как ос­ новы жизни Лиссабона пришли мореходство, кораблестроение, пират­ ство и связанные с ними ремесла. Фактически он стал в это время сто­ лицей Португалии: здесь были сконцентрированы государственные уч­ реждения, здесь чаще всего располагался королевский двор; здесь в конце XIII в. возник и первый университет.

В XIV в. позиция древнего Лиссабона (Olisippo) считалась опреде­ ляющей - владеть Лиссабоном значило владеть королевством. Неда­ ром в конфликте короля Диниша и его сына Афонсу государь именно к жителям этого города обращается с жалобой на сына и за поддерж­ кой. Недаром именно здесь в 1383 г. совершается переворот, в резуль­ тате которого к власти приходит новая, Ависская династия, а Лиссабон осаждают кастильские войска, пытаясь отстоять свои претензии на португальский престол. И именно сюда в XV в., после начала замор­ ских экспедиций, стекаются основные богатства из дальних стран.

Существует несколько описаний Лиссабона. Одно из них - состав­ ная часть так называемого “Послания о завоевании Лиссабона”, край­ не интересного для нас в контексте проблематики пиренейских горо­ дов эпохи Реконкисты.

“Послание” не раз вызывало споры по поводу подлинности, атри­ бутирования или проблемы личного участия автора в походе и осаде города. Не останавливаясь на этих вопросах, скажем лишь, что он представляет собой скорее всего современный осаде документ, отра­ зивший бытовавшие тогда представления о Лиссабоне и доставивший нам красочное описание самой осады.

Сюжетная канва “Послания” проста: 1147 год, год II крестового по­ хода; зашедшие по дороге в Святую Землю в Порту крестоносцы, сре­ ди которых рыцари из Англии, Фландрии, Нормандии, Германии, через епископа этого города получают просьбу-приглашение от Афонсу Энрикеша, первого португальского короля, помочь ему взять Лиссабон. В стане крестоносцев нет единого мнения - одни требуют плыть дальше, другие размышляют, не согласиться ли на близкую добычу. В конце концов они решают отправиться к Лиссабону, чтобы выслушать распо­ ложившегося там лагерем самого короля и узнать условия, которые он готов им предложить. После долгих переговоров с королем и споров среди крестоносцев они, наконец, соглашаются участвовать в осаде го­ рода. В течение длительной осады происходит много событий, о кото­ рых подробно рассказывает наш автор: случаются чудеса и распри ме­ жду рыцарями разных отрядов, приходят известия о действиях сарацин в Лиссабоне и в других городах, предпринимаются попытки подкопа, штурма, всякие военные хитрости. В конце концов, в результате голо­ да осажденные решают добровольно сдать город на обычных условиях капитуляций того времени. Вошедшие в город представители от каж­ дого отряда крестоносцев должны были собрать имущество мавров и снести его в цитадель к ногам короля для справедливого дележа. Но Афонсу Энрикешу не удалось удержать часть разгоряченных соперни­ чеством иноземных рыцарей, и они прошли огнем и мечом по городу.

307

Завершается послание описанием исхода мусульман из города и после­ дующих решений короля касательно города, его прежних и будущих обитателей.

Судя по тексту “Послания”, те знания, с которыми его автор плыл в Святую Землю, он почерпнул и из книг, и у бывалых людей. Он пи­ шет живым, образным языком, выражая на нем и ученые знания и соб­ ственные наблюдения. Для автора характерно, что он не раз сообщает

онесовпадениях в том, что он видит, с тем, что пишут и говорят, и от­ дает должное очевидному. Для характеристики же Лиссабона предста­ вляется важным прежде всего достаточная априорная осведомленность

онем нашего автора: положение города, населенность, история, равно как представление о том, какие отношения существуют на полуостро­ ве между христианами и маврами. Примечательно и другое: Лиссабон воспринимается им как нерасторжимое единство города как такового и его округи, с полями, виноградниками, рудниками и т.д., фактически как некое маленькое королевство.

Впервые имя Лиссабона появляется после описания трудного пути, сквозь бурю и опасности плавания вдоль скалистых северопиренейских берегов, в речи портуенского епископа, передающего призыв Афонсу прийти к нему apud Lyxebonam. В ответ ему звучат речи предводителей крестоносцев, обсуждающих пользу и невыгоды предложения, но ни один из них не произносит имени города, речи касаются не Лиссабона,

аборьбы с неверными и ущерба, ими нанесенного.

Однако уже в описании последующего пути от Порту на юг появ­ ляется некое предощущение встречи с Лиссабоном: местоположение Синтры определяется отстоянием ее от Лиссабона; более того, на под­ ходах к устью Тежу, как рассказывает автор, улеглась, наконец, непо­ года, до этого долгие дни трепавшая корабли, а уже войдя в эстуарий Тежу, христиане стали свидетелями чуда - битвы в небе черных и бе­ лых туч - читай, темных и светлых сил - и победы последних.

Именно здесь автор дает описание земли Лиссабона и самого горо­ да. Оно стоит того, чтобы привести его текст.

В Тежу “столь велико изобилие рыбы, что там на две части воды [приходится] одна часть рыбы, как считают жители. Мидий там, что песка, потому главным образом, что рыбы в тех водах всегда сохраня­ ют тучность и свойственный им вкус, не изменяя его и не утрачивая, как это бывает у нас, из-за соседства с чем-либо. К югу [от реки] - про­ винция Алмада, которая изобильна виноградниками и фигами и грана­ товыми яблоками. Нивы настолько плодородны, что из одного семени плодоносят дважды, а охота знатная, и меда много. В той же стороне и замок Палмела. На север от реки - город Лиссабон на вершине крутой горы, стены которого, постепенно спускаясь, доходят до берега реки Тага, только стеной отделенной [от города]. Ко времени нашего при­ бытия он [город] был самым богатым во всей Африке и большей час­ ти Европы в том, что касается продовольствия. Он расположен на го­ ре Артабр, тянущейся к морю-океану Гадитанскому. Небом, землей, морем отличается он от других земель, и потому, что там заканчивает­

308

ся берег Испании, и потому, что поблизости начинается Галльский оке­ ан; и северный исток Атлантического океана, и предел запада находят­ ся там же. Потому и считается, что Лиссабон был основан Улиссом. Зе­ мли, окружающие его со всех сторон, сравнимы с лучшими и могут быть предпочтены всему, и можно видеть обилие плодов земли и доход и от садов, и от виноградников. Всего там в избытке, и того, что доро­ го стоит, и того, что необходимо в обиходе; имеется золото и серебро. Никогда там нет недостатка в кузнецах. Преобладает олива. Ничто там не остается праздным или бесплодным, и ничто не бежит плодородия. Соль не вываривают, а добывают в копях. Очень много фиг, так что мы едва даже были в состоянии справиться с тем, что нам досталось. Даже на сухих местах много корма для скота, а также знатная охота разного рода. Там нет зайцев; но много разнообразных птиц. Он [Лис­ сабон], благодатен с точки зрения воздуха; в этом городе есть также го­ рячие купальни. Недалеко от него замок Синтра, отстоящий почти на 8 тысяч шагов, где расположен чистейший источник, употребление [воды] коего, как говорят, успокаивает кашель, так что если услышат жители, что кто-то кашляет, понимают, что это не местный. На его па­ стбищах резвятся кобылы удивительной плодовитости, ведь овеянные теплыми западными ветрами, они полнятся смятением и затем, жаж­ дая, совокупляются с самцами. Так соединяет их дух ветров.

Ко времени нашего прибытия городская община состояла из 60 тысяч семей, платящих налоги, вместе с предместьями, не считая тех свободных, которые не были обременены ни чьей властью. А верхуш­ ка горы опоясана круговой стеной, и справа и слева стены города спу­ скаются по склону к самому берегу Тага, в то время как под стенами располагаются подобные городским кварталам пригороды, вырублен­ ные в скалах, так что каждый из них мог бы считаться укрепленнейшим замком, ибо настолько опоясан препятствиями. Город населен бо­ лее, чем можно себе представить. Ибо, как мы узнали после того, как город был взят, от их алкайда, т.е. правителя, имелось в этом городе 154 тысячи человек, не считая младенцев и женщин, и сверх того жи­ тели замка Скалабия, которые, будучи изгнаны в том году из своего замка, оставались там как новые поселенцы. Из Синтры и Алмады и Палмелы - множество знати. Из всех земель Испании и Африки мно­ жество купцов. Но хотя их так много, вооружения, копий и щитов они имели всего на 15 тысяч и с ними по очереди выходили, как было уста­ новлено указом правителя. Постройки же в нем громоздятся тесней­ шим образом, так что едва можно найти улицу шире 8 футов, разве что в торговых кварталах”.

Завершается описание уже не количественной, а качественной ха­ рактеристикой города: “Причина же такой многочисленности состояла в том, что у них не было никакого обряда благочестия, ибо каждый - сам себе закон, так как все самые бесчестные из любой страны мира стекались сюда, как в клоаку, рассадник всякой похоти и нечистоты. Во времена христианских королей, прежде, чем его взяли мавры, око­ ло города, в месте, которое называется Комполет, отмечалась память

309