Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 4. - 1999

чем ему положено”, считая, что “нет большего безумия для государя, который желает пользоваться властью свободно и в мире, чем дать право мелкому люду вооружиться”. В ходе Столетней войны города, как было показано, не очень спрашивали на это разрешения, и корона была вынуждена в итоге позволить горожанам вооружаться.

Города добились и большего: они, как отмечалось, изменили мето­ ды ведения войны, и новая тактика оказалась более успешной, чем крупные сражения; а освобождение территорий с помощью самих ос­ вобождаемых снизило вес дворянства в победе Франции. Тактика отка­ за от крупных сражений, партизанщина (засады, нападения, сделки) были, как известно, связаны с именем Бертрана дю Геклена, выходца из мелкого дворянского рода “дикой” Бретани, что стало еще одним ударом по престижу знати Франции. Не менее существенным ударом по рыцарским правилам ведения войны стал отказ горожан от пленных с целью выкупа и навязывание этой тактики обществу. По свидетель­ ству хроник, именно горожане начали требовать, чтобы пленных анг­ личан казнили. Без жалости казнили они и тех, кто сотрудничал с анг­ личанами. Под влиянием горожан эту практику перенимает и Дю Геклен, разрешая в освобожденных городах казнить всех захваченных ан­ гличан. В общественном мнении это получает все больше оправдания. В “Хронике первых четырех Валуа” сказано, что таков “был единст­ венный способ покончить с ними и избавить королевство от их присут­ ствия”. Оправдывая расправы бригандов, без жалости казнивших анг­ личан, Базен рассказывает о некоем священнике, который говорил, что только так можно заставить англичан покинуть Францию и вер­ нуться на свою родину. Кстати, крестьяне тоже не брали пленных, хо­ тя могли получить выкуп за них. Подобная непримиримость оказалась заразительной, о чем свидетельствует не имеющее аналогов решение Генриха V после победы при Азенкуре: когда число пленных дворян превысило число охраны, он, вопреки сильному недовольству армии, приказал убить пленных, кроме тех, за которых сам хотел получить выкуп, - герцогов Орлеанского и Бурбонского.

Непримиримая ненависть к захватчикам и их пособникам доходила у горожан до такой степени, что в ответ на карательные действия Ген­ риха V они лишь сильнее упорствовали. Так, жители города Тури (близ Орлеана) сожгли его, чтобы он не достался врагу.

Победа в ходе военных действий бюргерского прагматизма над ры­ царской этикой оказала влияние на отношение общества к войне в це­ лом. Провозглашение Карлом V “справедливой войны” - впервые не против неверных, а против христианского государства, зло которого заключено в опустошении земли и разорении подданных, что было так понятно сердцам невоенных людей, - привело общество к пониманию войны как бедствия для всех. Раз война объявлена общим злом, то ве­ дение ее - дело всего королевства. Эта идея, а также запреты турниров (кроме тех, что служат для тренировки стрелков и арбалетчиков), ча­ стных войн, отъезда из королевства имели антидворянскую направлен­ ность и в конечном счете привели к лишению дворян их значимости в

270

обществе. В известной мере антидворянскими были и законы против роскоши, знаменующие победу горожан. Кстати, решения штатов Лан­ гедока после поражения при Пуатье (1356), которые принято считать менее прогородскими, содержат указания носить траур по плененному королю, отказаться от праздников, пышных одежд, украшений, что в иной, чем на штатах Лангедойля, форме говорит о победе в этом отно­ шении бюргерского утилитаризма.

Откровенный прагматизм постепенно был воспринят и короной, и Карл V вовсе не случайно заслужил впоследствии прозвание Мудрого (разумного, расчетливого) - в отличие от Иоанна II Доброго (“правиль­ ного”, рыцарского короля): он не участвовал в битвах и турнирах, из единственного сражения - при Пуатье - попросту сбежал. В пропаган­ дистской литературе всячески прославлялся подобный прагматизм: Жан де Монтрей считал правильным нарушение рыцарского кодекса и приветствовал Филиппа VI за бегство с поля битвы при Креси, упрекая Иоанна II за неуместное рыцарство при Пуатье.

Антирыцарская риторика, как и общественное осуждение за не­ удачи в войне дворян по обе стороны Ла-Манша, были не совсем спра­ ведливыми. Дворяне больше других сословий участвовали и теряли в войне, прежде всего, платили собственной жизнью. Достаточно только представить те горы обнаженных трупов (убитых разрешено было гра­ бить) людей, при жизни составлявших “цвет” французского дворянст­ ва, что возвели англичане после Азенкура. Стоит также посмотреть, сколько дворянских родов прекратились после этой даты, т.е. в одном только 1415 г.: из 10 тыс. участвовавших дворян погибло 8 тыс. Все эти и многие другие факты позволяют заключить, насколько обществен­ ный гнев против дворян был неуместен. Вспомним и высказывание Джона Филпота: в ответ на недоумение дворян, с которыми не посове­ товались, отправляя военные корабли на защиту английского побере­ жья, он заявил, что “никто из знатных не протянул родине руку помо­ щи”. Однако именно такое мнение имело общественный вес и усилива­ ло позиции горожан.

О повышении престижа горожан свидетельствует и важное новше­ ство: их берут в заложники наравне с дворянами в надежде на выкуп. Так, после осады Арфлера Генрих V, желая наказать город, отправил

вАнглию всех дворян и самых богатых горожан для получения выку­ па. Кстати, в числе заложников, которые обеспечивали соблюдение до­ говора о мире в Бретиньи, также были горожане: по два от 18 самых крупных городов (Сент-Омер, Аррас, Амьен, Бове, Лилль, Дуэ, Турне, Реймс, Шалон, Труа, Шартр, Тулуза, Лион, Орлеан, Компьень, Руан, Кан и Тур) и четыре от Парижа.

Моральный престиж горожан повышался и по мере распространения

вих среде ряда прежде сугубо дворянских норм поведения и образа мыс­ лей. Так, знаменитая история о шести гражданах Кале стала символом благородного поведения горожан, что подняло престиж сословия в целом.

Общеизвестно, что патриотизм зародился раньше всего именно в среде горожан. Уже в 70-е годы XIV в. источники отмечают торжест­

2 7 1

венные встречи войск Дю Геклена как “освободителей” криками “Монжуа”. Равно как и в Англии именно унижение английского коро­ ля от поражений в войне с Францией, наряду с уменьшением выгод от войны, стало основой отхода горожан от поддержки континентальной авантюры. В XV в. Жан Шартье писал прямо, что “дозволено и по­ хвально сражаться за свою родину”. При этом горожане искренне счи­ тают свои интересы самыми полезными для короля и государства.

Одновременно во Франции он сопровождался презрением к англи­ чанам, которых не считали за людей и приписывали им даже преступ­ ления, совершенные французами; насмешки друг над другом обнажали зарождающийся и во Франции, и в Англии национализм. Подобный “бюргерский” патриотизм, в конечном счете, был схож с правами и привилегиями одного цеха, корпорации, вышедшими за границы го­ родских стен и объединяющими все население данного королевства.

Столетняя война закончилась победой обоих централизованных государств, разорвавших мешавшие им династические узы, и “неблаго­ родного сословия”, прежде всего городов, заявивших о себе как о само­ стоятельной и значительной общественной силе, сумевшей повлиять на ход событий.

Л И Т Е Р А Т У Р А

Басовская Н.И. Освободительное движение во Франции в период Столет­

ней войны // Вопр. истории. 1987. Ms 1. С. 48-66.

Басовская Н.И. Правитель и народ в Столетней войне: миф и реальность

//СВ. М., 1991. Вып. 54. С. 23-34.

Басовская Н.И. Столетняя война и рост социально-политической активно­

сти городского сословия // Городская жизнь в средневековой Европе. М., 1987.

С. 220-238.

Басовская Н.И. Столетняя война 1337-1453 гг. М, 1985.

Богодарова Н.А. Городские мотивы в английской политической поэзии

XIV - начала XV вв. // СВ. М., 1982. Вып. 45. С. 81-103.

Малинин Ю.П. Патриотические идеи Алена Шартье иитальянская гумани­

стическая мысль // Культура и общество Италии накануне Нового времени. М., 1993. С. 215-230.

Малинин Ю.П. Рыцарская этика в позднесредневековой Франции

(XIV-XV вв.) // СВ. М, 1992. Вып. 55. С. 195-213.

Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции XIII-XV вв. М., 1989.

Allmand Ch.T. The Hundred Years War: England and France at war, c. 1300 - c. 1450. Cambridge, 1989.

AvoutJ. d' 31 juillet 1358: le meutre d’Etienne Marcel. P., 1960. Beaune C. Naissance de la nation France. P., 1985.

Bourassin E. La France anglaise, 1415-1453: Chronique d’une occupation. P.,

1981.

Cazelles R. Etienne Marcel: champion de Punitd facngaise. P., 1984.

Cazelles R. Soci6t6 politique, noblesse et couronne sous Jean II et Charles V.

Geneve; 1982.

Chevalier B. La ville de Tours et la soci6t£ tourangelle, 1356-1520. P., 1974.

V. 1-2.

272

Chevalier В. Les bonnes villes de France du XIV au XVI 51ёс1е. P., 1982. Contamine Ph. Les fortifications urbaines en France a la fin du Moyen Age:

aspects financiers et dconomiques // Revue historique. 1978. 527. P. 23-47. Contamine Ph. Les gens de guerre et la ville. Achat d’armures a Organs,

1434-1438 // Ville, bonnes villes, cit6s et capitales. Tours, 1989. FavierJ. La guerre de Cent Ans. P., 1980.

Gauvard CL R6sistants et collaborateurs pendant la Guerre de Cent Ans: le temoignage des lettres de Emission // La “France anglaise” au Moyen Age: Colloque...

Poitiers, 1986. P., 1988. P. 123-138.

Jouet R. La distance a l’occupation anglaise en Basse-Normandie (1418-1450).

Caen, 1969.

Lewis P. La France a la fin du Moyen Age. La soci£t6 politique. P., 1977. Mollat du Jourdin M. La Guerre de Cent Ans vue par ceux qui Font vёcue. P.,

1992.

Petit-Dutaillis Ch. Les communes frangaises, caracteres et Evolution des origines au XVIII $1ёс1е. P., 1947.

Rigaudiere A. Gouvemer la ville au Moyen Age. P., 1993.

Rigaudiere A. Saint-Flour ville d*Auvergne au bas Moyen Age: Etude d’histoire administrative et бпапаёге. P., 1982. V. 1-2.

Society and war: The experience of England and France during the Hundred Years War.; N.Y., 1973.

АНГЛИЙСКИЙ ГОРОД

ВПОЛИТИЧЕСКИХ СОБЫТИЯХ АНГЛИИ

ВX I V - X V bb.

Ранняя централизация Англии и тот факт, что значительная часть наиболее крупных городов (к 1307 г. - 138) располагались на землях королевского домена и имела своим сеньором короля, создали свое­ образные условия для участия английских средневековых городов в политических событиях. Их история всегда была тесно связана с об­ щей историей Англии, которую они помогали творить, далеко не все­ гда, однако, совпадая в своей линии поведения с интересами и капри­ зами короны.

Увеличение роли английских городов в политической жизни было связано с усилением их экономической мощи, ростом богатства анг­ лийских купцов. При Эдуарде I (1272-1307) основной объем внешней торговли Англии находился в руках иностранных купцов. Хотя и поя­ вилось какое-то число крупных отечественных торговцев, но они чаще пользовались привилегиями у иностранных государей, нежели у себя на родине. При Эдуарде II (1307-1327) значительная часть торговли все еще была в руках иностранцев, однако роль английских купцов стала неуклонно повышаться. Уже в конце правления Эдуарда II его фаворит Деспенсер стремился завоевать расположение богатых английских купцов, учредив стапельные города в Англии (в противовес Брюгге). Тем не менее, именно поведение горожан сыграло значительную роль в падении фаворита в 1326 г.

273

Коренным образом положение изменилось при Эдуарде III (1327-1377). К концу его правления английские экспортные торговцы были уже почти так же богаты, как иностранные, чем постарался вос­ пользоваться Эдуард, хотя его политику в отношении своих купцов трудно назвать последовательной. Война с Шотландией, а потом и с Францией требовала денег, и английские купцы готовы были финанси­ ровать корону, если торговая политика, и в частности стапельная сис­ тема, будет соответствовать их интересам. Эдуард III то утверждал стапли в Англии, то позволял итальянским финансистам Барди покупать освобождение от ограничений на торговлю иностранцев. В августе 1328 г. в обмен на дополнительные таможенные пошлины в интересах иностранных купцов все отечественные стапели были упразднены. Та­ кие резкие изменения торговой политики были типичными для всего правления Эдуарда III.

Иногда защита интересов отечественных купцов поднималась до уровня международной политики. Например, еще Эдуард II вел перего­ воры с графом Фландрии, герцогом Бретани, королем Норвегии о воз­ мещении ущерба, причиненного английским купцам, накладывал аре­ сты на имущество иностранных торговцев.

Денежные затруднения короны особенно возросли с началом Сто­ летней войны. Она не могла оставить равнодушными английских горо­ жан по ряду причин: возросли налоги и экстраординарные поборы, рвались традиционные торговые связи, но в определенные моменты война приносила и экономические выгоды.

В30-50 годы XIV в. военные действия складывались удачно для Англии (битвы при Слейсе, Креси, Пуатье), поэтому горожане разде­ ляли с другими сословиями радость побед. Часть награбленных бо­ гатств перетекала в карманы горожан, но нестабильность военного времени мешала торговле. Например, с 1363 по 1369 г. стапель нахо­ дился в Кале, и торговые операции были ориентированы именно на этот город. Затем военные действия послужили причиной заброшенно­ сти Кале на несколько лет, ас 1373 до 1390 г. стапель опять был пере­ несен в Кале.

Вконце 70-х годов XIV в. военные поражения во Франции способ­ ствовали усилению политической активности английских горожан. В вопросе о войне они заняли самостоятельную позицию, особенно когда речь шла о выделении средств на ведение военных действий во Фран­ ции. Купцы могли дать деньги, а могли и отказать, тем самым влияя на политику короны. Английские короли сами поставили себя в зависи­ мость от своих горожан: еще в 1290 г. Эдуард I изгнал из Англии евре­ ев (прежний источник королевских займов), Эдуард III разорил италь­ янских банкиров, и на первое место выдвинулись английские купцыкредиторы.

Пока Столетняя война отвечала интересам купечества, т.е. пока речь шла о сохранении рынков во Франции и Фландрии и притоке во­ енной добычи, горожане поддерживали ее. Под впечатлением неудач во Франции наблюдался даже подъем патриотических чувств. Так, лон­

274

донский горожанин Джон Филпот снарядил на свои средства тысячу во­ инов и корабли для защиты английских берегов. Нужно иметь в виду, что большая часть английского флота всегда находилась в руках купе­ чества, и тот флот, который одержал победу над французами при Слейсе, состоял из купеческих кораблей разных городов. В середине 80-х годов XIV в. жители Портсмута и Дартмута на свой страх и риск отправились к французским берегам и захватили 9 кораблей противни­ ка с товарами.

В начале XV в., возобновляя военные действия во Франции, Ген­ рих V заручился поддержкой горожан, которые “отвергли” мирные предложения французского двора. Но в XV в. английские горожане ме­ нее одобрительно относились к войне. Генрих V, чтобы закрепиться на французской территории, раздавал там земли своим приближенным, поэтому военные действия в то время приносили основные доходы лишь знати, а на долю горожан приходились только возросшие налоги. В результате уже в 20-е годы XV в. в Англии начало нарастать недо­ вольство войной. В 40-х гг. позиция горожан стала резко отрицатель­ ной, и королю приходилось добывать средства при помощи займов. От­ каз горожан поддерживать войну объективно был в интересах Англии, так как выгоду от нее получала главным образом знать, а потери несла вся страна. Война способствовала росту национального самосознания и активизации городского сословия в политической жизни.

Нельзя, однако, сказать, что позиции и интересы крупного купече­ ства всегда совпадали с интересами страны в целом. Иногда требова­ ния верхушки английских городов грозили >осложнением внешне- и внутриполитической обстановки. Например, в правлении Генриха IV английское купечество требовало отменить привилегии ганзейцев. Но если бы в 1403 г. английский король отменил (или хотя бы ограничил) ганзейские свободы, то это привело бы к установлению торговой бло­ кады Англии, на чем настаивали прусские города. Подобная блокада ухудшила бы и экономическое, и политическое положение Англии, так как рост цен на товары неизбежно привел бы к усилению борьбы вну­ три страны, то есть интересы экспортных торговцев в этот момент со­ вершенно не совпадали с общими интересами Англии. Позиции прави­ тельства и городов в отношении Ганзы были совершенно различными. В 1407 г., когда приближался срок окончания ганзейских привилегий в Англии, власти различных городов всеми способами блокировали тор­ говлю ганзейцев. В то же время правительство Генриха IV, демонстри­ руя “доброе отношение” к Пруссии, освобождает арестованные ганзей­ ские корабли и отдельных купцов, запрещает властям Лондона и Саут­ гемптона взимать дополнительную плату с ганзейцев за вывоз непро­ данных в указанных городах товаров.

Роль английских городов в политических событиях во многом за­ висела от позиций, которые горожане занимали в парламенте. Нужно иметь в виду, что если численность депутатов от графств была четко определена, то число депутатов от городов можно было увеличивать, предоставляя право парламентского представительства все новым го­

275

родам. Правда, иногда (а в XV в. и часто) вместо горожан депутатами от городов избирались представители дворянства, но это касалось только мелких городов, жителям которых было трудно нести парла­ ментские расходы.

В XIV в. магнаты не решались (как это было в XIII в.) на самосто­ ятельные восстания против короля, они предпочитали действовать при поддержке “общин”, объявляя себя защитниками интересов всего народа. Так действовали лорды-ордейнеры в 1308-1312 гг. против Эдуарда И, Мортимер и Изабелла в 1327 г., лорды против Ричарда II в 1388 г., а так­ же в 1399 г. при его низложении. Когда же бароны пытались действо­ вать самостоятельно (как Томас Ланкастерский в 1316-1322 гг.), то да­ же такой слабый король, как Эдуард И, имел возможность справиться с ними. Конфликты между баронами и королями в XIV в. чаще проис­ ходили в парламенте, что способствовало росту влияния этого учреж­ дения и, прежде всего, рыцарско-бюргерского блока, который там сло­ жился.

В XIV в. по сравнению с XIII в. сфера взаимоотношений короля и правительства с верхушкой горожан значительно расширяется, конта­ кты между ними становятся регулярными, а связи более сложными. В связи с подготовкой к войне с Францией Эдуарду III срочно понадоби­ лись деньги, и получить их он мог двумя способами - в виде субсидии шерстью или повысив таможенные пошлины. Субсидии разрешались только парламентом, собирались они медленно, и почти никогда ко­ роль не получал их полностью. Повысить же вывозные пошлины мож­ но было с согласия “большей части общины королевства”. Это легло в основу созыва торговых ассамблей - собраний купцов королевства. Присутствие на этих ассамблеях было обязательным, желал этого тор­ говец или нет, ибо в города рассылались поименные списки людей, ко­ торых король желал видеть в указанном собрании.

На купеческих конференциях, основная деятельность которых приходится на первую половину XIV в., прежде чем поставить вопрос о субсидиях или повышении пошлин, король обсуждал с купцами “неко­ торые сложные дела”, или “некоторые вопросы, касающиеся его и его королевства”, т.е. эти купеческие конференции начинали приобретать все большее общественное значение. В вопросах финансовой полити­ ки Эдуард III пытался противопоставить торговые ассамблеи парла­ менту, поэтому купцы были озабочены тем, чтобы нейтрализовать по­ пытки короля обходиться с ними как с политическим учреждением, и пытались воспрепятствовать изданию статутов в обход парламента. После “Дордрехтского захвата” 1337 г. купцы даже под угрозой нака­ зания перестали являться по вызову короля. И хотя купеческие конфе­ ренции ни в коей мере не были сословными органами, они способство­ вали росту политического влияния английского купечества и горожан

вцелом.

ВXIV в. наибольшее влияние на политику правительства оказыва­ ли два города - Лондон и Бристоль. Ведущая роль Лондона как самого крупного города и столицы королевства сомнений не вызывает. Бри­

276

столь же имел особые связи с Анжуйской династией: город был адми­ нистративным центром владений Роберта Глостера, побочного сына Генриха I, здесь в 1141 г. войсками Матильды был захвачен Стефан и именно в Бристоле провел несколько детских лет будущий Генрих И. Бристольцы помогали Генриху II при завоевании Ирландии и оказа­ лись втянутыми в политическую борьбу при Эдуарде И. Королевский замок в городе часто использовался для тюремного заключения влия­ тельных политических узников, таких, например, как потенциальная соперница Иоанна Безземельного Элеонора Бретонская или свергну­ тый Эдуард II.

Позиция горожан во всех политических конфликтах зависела от то­ го, какая из борющихся сторон могла полнее обеспечить их интересы. Обычно бюргерство поддерживало короля, поскольку королевская власть обеспечивала даже мелкие города самыми насущными экономи­ ческими привилегиями, способствовала нормализации торговли в мас­ штабах всей страны, защищала своих купцов в спорах с иностранными торговцами. В этом плане особенно важным для горожан было установ­ ление единства мер и весов (это восходит еще к Великой хартии вольно­ стей), упорядочение денежного обращения и кредитных операций (статут 1299 г. о неполноценной монете и статуты о купцах 1283 и 1285 гг.), обес­ печение безопасности торговых путей внутри страны (Винчестерский статут 1285 г.), укрепление общегосударственного “общего права” (ре­ формы Генриха II и законодательство Эдуарда I). Именно поэтому при Генрихе III во время его борьбы с баронами и в ходе гражданской войны 1263-1267 гг. некоторые города поддержали короля из опасения поте­ рять дарованные им привилегии или надеясь получить новые.

В начале XIV в. Эдуард II решил установить единоличный конт­ роль над правительством, что привело к открытой войне с баронской оппозицией и государственному перевороту 1326/27 гг. “Заигрывания” Эдуарда II с иностранными купцами привели к тому, что крупные горо­ да в борьбе короля с баронами и в гражданской войне поддержали про­ тивников короля. С 1321 г. у Эдуарда II появились новые фавориты (после казни Гавестона) - отец и сын Деспенсеры. Сначала они стара­ лись действовать в согласии с парламентом, но это продолжалось не­ долго. Финансовые злоупотребления и неудачный поход в Шотландию привели к обострению политической борьбы. В 1326 г. королева Иза­ белла с наемным войском вернулась из Франции в Англию, где к ней присоединились не только мятежные бароны и архиепископ Кентербе­ рийский, но и горожане. Поскольку пребывание в Лондоне станови­ лось опасным для короля и его фаворитов, то Деспенсер-старший ук­ рылся в королевском замке в Бристоле, а король с Деспенсером-млад- шим бежал на корабле. У берегов Уэльса корабль с беглецами был за­ хвачен, младшего Деспенсера повесили, а короля заключили под стра­ жу. Когда войска Изабеллы подошли к Бристолю, город открыл воро­ та и вынудил Деспенсера сдаться без сопротивления.

Столетняя война, начавшаяся в правление Эдуарда III, на время притушила политические страсти, но с конца 70-х гг. наметился новый

277

политический кризис, прерванный восстанием 1381 г. и возобновив­ шийся в 1384-1388 гг. В результате борьбы за власть был установлен полный контроль баронов над королем, а в 1399 г. был совершен но­ вый государственный переворот, и на троне утвердилась новая дина­ стия - Ланкастеров. Самую активную роль в этом перевороте играли горожане Лондона и Бристоля.

Произвол Ричарда II, прежде всего в финансовых вопросах, привел к тому, что горожане активно поддержали его противника Генриха Болингброка, сына Джона Гонта, герцога Ланкастерского. В то время как армия Генриха, в значительной степени состоявшая из жителей Лондо­ на, продвигалась к Бристолю, лондонцы атаковали Вестминстер и за­ хватили советников Ричарда II. А городской совет Бристоля открыл ворота перед армией Генриха и выдал ему укрывавшихся в королев­ ском замке остальных членов королевского совета Уильяма Скроупа, Джона Бэши и Генриха Грина. Это фактически означало ликвидацию власти Ричарда II. Вернувшийся из Ирландии Ричард был вынужден сдаться у Флинт Касла.

В конце 1399 г., когда бароны организовали заговор уже против нового короля - Генриха IV, горожане опять оказали ему поддержку. В 1400 г. жители Лондона и Сиренчестера помогли разгромить “рождест­ венский заговор” противников короля, задержав и разгромив отряды Джона Монтегю и Голендов, а бристольцы захватили и казнили лорда Спенсера, одного из участников заговора, который пытался бежать из Англии.

Но уже в 1401 г. английские горожане стали выражать недовольст­ во политикой Генриха IV, который для ведения постоянных войн (с уэльсцами, шотландцами, французами, мятежными баронами) прибе­ гал к займам даже чаще, чем Ричард II. С 1401 по 1411 г. было собрано восемь обычных субсидий и две чрезвычайных.

Позиция горожан в том или ином политическом конфликте зависе­ ла еще и от того, кто господствовал в городском управлении - олигар­ хия или представители средних торгово-ремесленных слоев. Обостре­ ние социальной борьбы внутри самих городов со второй половины XIII в. стало одной из важных причин сплочения городской верхушки самых богатых городов вокруг короля. Это проявилось уже в событи­ ях 1258-1265 гг., когда города поддержали Генриха III, несмотря на притеснения, которые он допускал по отношению к ним.

Политическая линия наиболее значительных городов определя­ лась позицией крупного купечества, которое занимало господствую­ щее положение в городской администрации. Эта же часть купечества представляла города в парламенте и на торговых ассамблеях. Очень большую роль в позиции городов играли политические пристрастия влиятельных горожан. Например, один из самых выдающихся купцов XV в., Уильям Кэнинджес-младший, был ярым ланкастерцем. Будучи в разные годы бейлифом, шерифом и мэром Бристоля, он использовал свое влияние на городской совет, чтобы оказывать противодействие Йоркской партии, имевшей прочные позиции на западе Англии. В то

278

же время, другой крупнейший купец Бристоля, Томас Янг (сводный брат Уильяма Кэнинджеса), будучи сторонником Йорков, на Вестмин­ стерском парламенте 1451 г. внес предложение объявить Ричарда; гер­ цога Йоркского, наследником престола. Большинство палаты общин поддержало Янга, но палата лордов выступила, против, и после роспус­ ка парламента Янг был посажен в Тауэр* Интересно заметить, что Уильям Кэнинджес в 1451 г. также был послан в Вестминстер как член парламента от Бристоля.

На политическую позицию горожан влияли и их противоречия с соседними крупными феодалами, тем более, что в отличие от короля; светские и духовные сеньоры небольших городов не спешили даровать, им привилегии и не искали политического союза со своими городами. Благодаря этому сеньориальные города в политической борьбе чаще всего оказывались союзниками короля.

Однако по многим вопросам внутренней политики городские вла­ сти не всегда спешили подчиняться королевским постановлениям. Ког­ да дело касалось королевского произвола (особенно в отношении фи­ нансов), города оказывали открытое сопротивление. Примером может служить бристольское восстание 1312-1316 гг., поводом для которого явился сбор дополнительной корабельной пошлины в пользу короля.

Да и отдельные богатые купцы самостоятельно решали, считаться с королевскими предписаниями или нет. Не говоря о нарушении раз­ личных запретов на торговлю, можно упомянуть отказы богатейших купцов являться на торговые ассамблеи, несмотря на рассылаемые по­ именные списки.

В XV в. политическая борьба в Англии еще более усилилась. После смерти в 1422 г. Генриха V, при котором вновь был одержан ряд побед над Францией, в Англии начался затяжной политический кризис, переро­ сший в войну Роз (1455-1485). XV век - это период временного ослабле­ ния центральной власти, когда политические конфликты, как и в XIII в., решались главным образом путем вооруженных столкновений.

Роль парламента в XV в., и особенно в период войны Алой и Белой Роз, была очень незначительной. Теперь магнаты уже не “заигрывали” с городами, и последние могли отстаивать свои интересы, лишь прини­ мая сторону того или иного претендента на престол. Война Роз затро­ нула прежде всего сельскую Англию и в меньшей степени города. В этой войне крупные феодалы часто решали свои местные задачи (как, например, в 1469 г. герцог Норфолкский при осаде замка Кейстер ре­ шал спор о праве владения им). Больших сражений общегосударствен­ ного размаха не было, они сводились к столкновению отрядов числен­ ностью от двух до десяти тысяч человек - при Сент-Олбансе, Тонтоне, Барнете.

Наглядное подтверждение тому, что война Алой и Белой Роз за­ тронула города в гораздо меньшей степени, нежели сельскую Англию, можно найти в семейной переписке горожан. Например, в письмах ку­ печеской семьи Сели, наполненных не только сведениями о торговле шерстью и овчинами, но и о семейных отношениях, положении жен­

279