451

Личность, свобода и творчество в культурогенезе

достижению – это погоня за мифом, одним из самых грандиозных в человеческой истории. Понимание свободы и необходимости в марксизме и философии существования не принимается персоналистами. Тем не менее они не обходят вниманием эту вечную проблему, посвоему определяя ее место и роль в западной культуре47.

Что же представляет собой свобода в персоналистской трактовке? Легче, пожалуй, назвать то, что она собой не представляет.

Во-первых, свобода – это, безусловно, не вещь, не материальный объект, хотя каждый человек интуитивно стремится «ощутить» свободу, познать ее реальность для того, чтобы увериться в существовании возможностей для выбора собственного пути, а не только следования той судьбе, которая уготована метафизическими силами.

«Свобода – это утверждение личности, свободой живут, а не любуются»48. При этом следует учитывать то, что «в объективном мире существуют только данные вещи и завершенные состояния. Вот почему, не находя в нем места для свободы, мы ищем ее в отрицании: отсутствие причины, недостаточность детерминации»49. Исходя из этого поиск свободы идет по двум направлениям:

–свобода как индетерминизм;

–свобода как выход за рамки закономерностей природы.

Оба пути представляются персоналистам неверными, не отражающими истинную сущность свободы. Э. Мунье, например, приходит к выводу о том, что «в тайном переплетении природных сил… зарезервирована незаменимая инициатива личности – увидеть ей одной принадлежащие пути свободы, избрать их и ступить на них. Только сама личность, выбрав свободу, делает себя свободной»50, то есть личность, ее сознание становится источником свободы. Личность сама продуцирует свое конкретное состояние и ощущение бытия. Она является творцом свободы, так же как Бог является творцом бытия.

Во-вторых, свобода в персонализме субъективна, но ее субъективность не тотальна, не абсолютна. Производность свободы из сознания субъекта тем не менее не исключает объективной данности ее. Она не представляет собой только «чистое излучение» (по Ж.-П. Сартру) человеческого сознания, а является бытием – в себе или предбытием всего мирового существования. Но эти ее состояния имеют конкретное выражение в объективных закономерностях мира, в ценностях, которые пронизывают жизнь общества.

47 См. : Клименко Н. А. Проблема свободы в культурном творчестве: рефлексии XX века. М., 1999.

48Мунье Э. Персонализм. М., 1992. С. 72.

49Там же. С. 73.

50Там же. С. 74.

31

Зайцева Н.

Связи свободы универсальны, подчеркивают представители персонализма, и эта универсальность объективирует проявления свободы.

«Свобода – осознанная необходимость», – утверждали Б. Спиноза, И. Кант, К. Маркс, но персонализм не признает происхождение свободы из необходимости, считая, что такое понимание свободы не освобождает человека, а, наоборот, привязывает, закрепощает его, лишая возможности выйти за рамки жесткой детерминации необходимости. Свобода же понимается как свобода личности, сама создающая вокруг себя свободу, некий свободный ореол для творческой личности.

Свобода определенной личности уже сформировалась и существует в реальных объективных условиях, в мире ценностей. Каждый человек всегда и полностью свободен внутренне, если сам этого желает. Внутренне свободным может быть даже тот, кто лишен свободы государством, обществом. Характерным примером может служить то, что и Дж. Бруно, и Т. Кампанелла, долгое время томившиеся в застенках инквизиции, оставались внутренне свободными, что следует из их творческой деятельности51. Свобода личности в данных примерах приобретает трансцендентность и выходит за ограничения физического существования.

В-третьих, состояние свободы видится как личностная характеристика, которая находится в постоянном развитии. В этом развитии она преодолевает внешние по отношению к личности обстоятельства. Персоналистская свобода начинает свое развитие с возникновения индивидуального сознания, с начала понимания человеком того, что в реальной жизни он ограничен определенными (иногда достаточно жесткими) рамками в природе, обществе. «Вот почему, прежде чем провозглашать свободу в конституциях или превозносить ее в речах, необходимо обеспечить всеобщие – биологические, экономические, социальные, политические – условия свободы, которые бы позволили обычным людям участвовать в осуществлении высшего признания человечества; следует позаботиться о конкретных свободах прежде, чем о свободе как таковой»52.

Всегда необходимо точно определять, о какой свободе ведется речь, без этого невозможно движение вперед от свобод вчерашнего дня к новым завтрашним свободам. Всю человеческую историю можно представить как поступательное движение от одного исторического уровня свободы к последующему, более востребованному временем. «Свободам дворянства угрожали буржуазные свободы, буржуазной

51Т. Кампанелла написал «Город солнца», находясь в тюремном заключении.

52Мунье Э. Персонализм. М., 1992. С. 78.

32

Личность, свобода и творчество в культурогенезе

свободе… противостоит «свобода для всех». Свобода для всех членов общества может подорвать свободу некоторых из них»53. Понимание свободы должно быть прописано конкретно и определенно. Только в этом случае борьба за права и свободы человека не будет иметь туманный смысл и не приведет к отчуждению человеческой сущности. В этой части понимания свободы как состояния, детерминированного внешними факторами, персоналист Э. Мунье солидарен с точкой зрения марксизма и опирается на идею отчуждения К. Маркса.

Очевидно, последователи К. Маркса приходят к выводу о том, что свобода – это не внутреннее состояние индивида, не творческая эманация, а внешняя необходимость, прошедшая через процесс логического осмысления. Таким образом, свобода – это:

–осознанная необходимость выжить в природе;

–осознанная необходимость выжить в обществе;

–осознанная необходимость выполнять социальные функции и существовать в общественных институтах.

Поскольку человек является природным существом, а следовательно, наделен природными силами в виде задатков и способностей, влечений, то свобода его весьма условна и ограничена внешними обстоятельствами.

Индивид в марксизме, таким образом, не может рассчитывать на реальную свободу во всем ее многообразии, поскольку даже внутренняя его свобода представляет собой необходимость рационально познанного действия. При таком подходе сознание – это высшая форма отражения окружающего мира. Оно ограничено материальным миром, не способно выйти за его рамки. Даже образы, продуцируемые фантазией человека, имеют в своей основе опыт, вынесенный из материальной жизни. Это положение марксистской теории отражения рационально и обосновано. Марксистская теория отражения в теории познания, безусловно, сыграла огромную роль. Ее значение для научного развития в ХХ веке трудно переоценить.

Марксистская свобода – необходимое поведение, деятельность, активность, которая должна быть осознана прежде всего для того, чтобы:

1) коллективная свобода не могла посягнуть на свободу конкретного индивида;

2) индивидуальная свобода одного человека не подорвала свободу коллектива, общества;

3) свобода одного индивида не закрывала бы свободы другого такого же члена общества.

53 Мунье Э. Персонализм. М., 1992. С. 78.

33

Зайцева Н.

Итак, предметом изучения в марксистской традиции стала свобода индивида в обществе, социальных групп в обществе, самого общества, состоящего из индивидов.

Что же касается традиционного персонализма, то в его понимании свобода – это атрибут конкретной и самоценной личности. Спонтанно реализующий себя, свои возможности и способности человек еще не является свободным54. Он становится свободным тогда, когда направляет свою спонтанность в сторону освобождения, то есть направляет ее в сторону персонализации мира и себя самого (рис. 1).

Рис. 1. Логическое отношение понятий личности, спонтанно реализующей себя, и свободной личности

Свобода индивида не истекает из существа человека спонтанно. Каждая свобода имеет свое призвание (схема 1).

Схема 1. Схема развития проявления свободы в персонализме

Призвание, зов и порыв – обязательные элементы развития и реализации свободы. Существует еще элемент приспособления к внешним условиям, так как необходимо учитывать особенности человеческой природы. Но эти особенности нельзя преувеличивать и тем более абсолютизировать. Человек, личность верит в свое свободное призвание. «В эпоху, которая все более и более сгибается под тяжестью того, что она считает фатальным, которая настолько измучена заботами и тревогами, что готова отказаться от своей свободы ради минимальной безопасности, не менее актуально разоблачение духа рабства. В каких бы формах оно ни проявлялось»55.

54И здесь видна общность персоналистской трактовки с марксизмом.

55Мунье Э. Персонализм. М., 1992. С. 80.

34

Личность, свобода и творчество в культурогенезе

Персоналисты говорят о том, что в XX веке с ростом влияния фатальных, мистических, религиозных тенденций постепенно утрачивается смысл понятия «свободный человек». Они ратуют за восстановление этого понятия. «Свобода человека – труженица, но она и божество. Ей надо напоминать о сопротивлении материи, но также надо поддерживать ее необратимую страстность, а иногда и творческое безумие… Если он (человек) теряет страсть к свободе, он становится неспособным к ее претворению в жизнь. Невозможно привнести свободу извне, облегчив жизнь людям или даровав им Конституцию: получив ее, они тут же впадут в забытье и снова очнуться рабами. Отдельные свободы – это всего лишь возможности, предоставляемые духу свободы»56. Именно «дух свободы» выступает у персоналистов как главная сила в борьбе с отчуждением человека, с отчуждением своей видовой, индивидуальной, социальной сущности.

Здесь опять персонализм смыкается с марксистским пониманием незащищенности, порабощенности индивида внешними обстоятельствами. Но признавая теорию отчуждения, представители персонализма считают, что марксизм не дошел до полного анализа обстоятельств отчуждения, поэтому многое осталось вне сферы его внимания. Марксизм не понял, что отчуждение сопутствует человеку всегда, от него нельзя избавиться, переходя из одной общественноэкономической формации к следующей, более совершенной. Формы отчуждения сменяют друг друга, не давая человеку и обществу даже малейшего отдыха, даже минимальной передышки, поэтому борьба за свободу не имеет конца. Свобода в социально-экономическом, политическом понимании не может быть даже в бесклассовой коммунистической формации.

Стремление к свободе и борьба за нее предполагают свободу выбора. Этот экзистенциальный тезис сформулировал С. Кьеркегор. Персонализм также принимает это утверждение. Так, свободный выбор личности предполагает выбор человеком самого себя, свое собственное становление. Из многих вариантов человек может выбрать только один или в лучшем случае несколько. Своим выбором он заявляет о себе как таковом, о способе своего существования и о познании самого себя. Выбор индивида спонтанен. Решение принимается во тьме и неведении, но становится творческим источником нового порядка.

Данные проблемы получили отражение в творчестве Н. А. Бердяева, знаковой фигуре русского персонализма.

56 Мунье Э. Персонализм. М., 1992. С. 81.

35

Зайцева Н.

4.Религиозные воззрения Н. А. Бердяева

Н.А. Бердяев (1874–1948 гг.) – человек глубоко религиозный, но одновременно полностью не соглашавшийся с христианским догматизмом, рамки которого были ему узки и не вмещали всей широты его мировосприятия через Бога. «В картине мира, созданной мыслителем, хорошо различимы следующие основные элементы: небытие (меон), бытие мира, бытие человека как субъекта, бытие бога как субъекта. Либо субъект бога вмещает в себя мир и человека как элементы внутреннего божественного процесса. Либо мир и бог есть только символы антропологического пути, свидетельствующего соответственно о качестве реальном и о реальности возможного качества.

Только в последнем случае устанавливается господство антропоцентризма, и сбывается «метафизика субъективности»57.

Н.А. Бердяев полагал, что, человек – дитя Бога и свободы, сотворенный из согласия свободы бездны Ничто и Бога, по божественному образу и подобию. Сотворенный человек, творец творящий «…отверг мгновение райской гармонии и целостности, возжелал

страдания и трагедии мировой жизни, чтобы испытать свою судьбу до конца…»58.

По мнению великого русского философа, поляризация бытия происходит именно в данной точке отсчета в виде категориальной противоположности: добра и зла, благочестия и порочности, субъекта и объекта, субъективного и объективного, сознания и сознаваемого, природы и общества, греха и закона, цивилизации и личности. Он категорически отвергает мысль о трактовании зла в качестве самостоятельной онтологической сущности. Доктрина первичности свободы им доводится до некоего абсолюта. Когда свобода на этапе грехопадения человека увидела себя не в отведенной ей Богом роли первичности, она отворотилась от творческого начала Человека, отрешилась от собственной созидательности в пользу собственной независимости, уподобив себя злу, тем самым защитив саму себя (свободу ради свободы) и обрекая себя на постепенную трансформацию в некую необходимость.

Природу и общество можно целиком отнести к разряду необходимости. Их энергетическая и духовно-этическая направленность строго противоположна, поэтому только законническая этика может со всей необходимостью привнести элемент гармонии в данное циви-

57Филимонов Г. Г. Проблемы неохристианской антропологии в религиозно-философской концепции Н. А. Бердяева : Дис. … канд. философ. наук. М., 1995. С. 68–69.

58Бердяев Н. А. О назначении человека. М. : Наука, 1993. С. 48.

36

Личность, свобода и творчество в культурогенезе

лизационное единство. Общество – это нормативно-функциональная расплата человека перед Свободой и Богом с введенными в него схемами циркуляции человеческой энергетики, в том числе творческой, демиургической, созидающей направленности. Ученый считает, что закон «имеет дурное происхождение от греха, он изобличает грех, различает и судит, но бессилен победить грех и зло, он даже в обличении греха легко становится злым»59.

В продолжение обличения обнаруженной Н. А. Бердяевым пагубности закона следует привести воззрение Б. П. Вышеславцева, оригинального религиозного философа, часто мыслящего в унисон мировоззрению Н. А. Бердяева: «Закон прав в том, чего он требует, но виноват в том, что своей императивной формой вызывает дух противления и, следовательно, вызывает обратное тому, чего требует, вызывает преступление»60.

Общество опутало личность паутиной законов и норм, сформулировало кодексы чести и благочестия, определило категории ценностных оценок и ориентиров, тем самым воссоздав мировоззренческий ценностный идеал цивилизации. Так общество утвердило вторичность личности и свободы ее творческих проявлений. Сам творческий характер свободы обречен на забвение. Обществу свобода дорога не в самотворческой реализации личности, но в совершенствовании ценностных объектов приоритетной важности. Цивилизация нивелирует бесконечный универсализм и уникальность личности, уподобляя саму индивидуально неповторимую личность усредненному серийному индивиду цивилизации, навязывает ему законы с одной целью – сделать его послушным орудием рода и рабом условностей общественных приспособлений.

Очевидно, именно так можно сформулировать сложную этическую диалектику философа, не согласного с социально-законническим мировоззрением общества, с так называемой «законнической этикой» цивилизации и критиковавшего ее с точки зрения духовной свободы. По его мнению, законническая этика целенаправленно преувеличивает зло по отношению к личности с одной неблаговидной целью – завуалировать зло мировой и социальной жизни, направленное на закрепощение творческой свободы личности, данной ей Богом и во имя Бога, единственно способного установить гармонию на Земле.

Антизаконнический манифест персонализма Н. А. Бердяева гласит, что настоящая жизнь личности лежит по обратную сторону закона.

59Бердяев Н. А. О назначении человека. М. : Наука, 1993. С. 86.

60Вышеславцев Б. П. Этика преображенного Эроса. М. : Луч, 1994. С. 41.

37

Зайцева Н.

Закономерно возникает вопрос: следует ли считать русский персонализм одной из форм юридического нигилизма и нужны ли в обществе нормативно-правовые условности? Является ли свобода таковой после преобразования в произвол благостной для общества и в частности для личности? Сам Н. А. Бердяев отвечает, что «нельзя поставить судьбу личности в исключительную зависимость от нравственных качеств и благостных состояний других личностей. В этом значение права, которое есть царство закона»61.

Философы-персоналисты прекрасно идентифицировали принципы внутренней свободы, духовной общности (соборности) и дистанцировали их от внешних взаимоотношений личности с обществом. Они ощущали всю парадоксальность своей этики, трагичной, болезненной и обреченной на самобичевание и стойкую неудовлетворенность, в основе которой лежит противоречие между идеей естественного права как возвышенной формы этики и ущербностью императивной нормативности во всех сферах и формах общественного общежития.

5. Выводы

Таким образом, можно сформулировать следующие основные выводы и положения.

1.Ключевой категорией персоналистского восприятия индивида является свобода – своего рода альфа и омега творческого бытия человека. Она трансцендентна и не имеет отношения к судьбе отдельной личности. В то же время ее практическим воплощением и развитием является свобода каждого конкретного индивида, находящая свое проявление в демократических институтах государств и широких условиях творческого поиска. Таким образом, несомненна противоречивая природа и суть свободы в культуре: безграничное бытие свободы ограничено социокультурными границами, в рамках которых вынужден существовать индивид.

2.Альтернативой «сухой» науке выступает модернизированная религия: неотомизм становится официальной идеологией католицизма, широко распространяются протестантские идеи, даже наиболее консервативная ветвь христианства – православие – приобретает все большую популярность.

Причина возрастания роли религиозных учений в обществе остается той же, что и раньше: невозможность объяснить мир даже при помощи данных современных наук и поиски опоры в жизни, невоз-

61 Бердяев Н. А. О назначении человека. М. : Наука, 1993. С. 91.

38

Личность, свобода и творчество в культурогенезе

можность жить без надежды на лучшее. Современные религиозные формы дают надежду, не конфронтирующую с наукой, оценивая ее применение лишь в нравственном аспекте. Средневековый тезис Т. Аквината о приоритете веры над разумом приобретает все большую популярность в силу того, что наука в плане объяснения мира бытия и мира человека не утвердила свою универсальность, хотя и возвела это качество в ранг одного из основополагающих своих принципов.

Тем не менее осознанно или бессознательно человек стремится к единству: к единству с себе подобными, к гармонии с обществом, природой, миром, так как в единстве и гармонии он обретает силу, многократно превышающую его собственную как в физическом, так и в духовном совершенствовании.

Анализ персоналистическо-культурного отражения индивида в культуре позволяет утверждать нижеследующее.

XX век стал веком универсализации и унификации жизнедеятельности каждого индивида. В то же время, как никогда ранее, получили свое проявление черты уникальности и неповторимости его бытия и среды обитания, нашедшие свое философское обоснование и воплощение в персонализме. Философия персонализма, таким образом, объективна и выстрадана всем предшествующим развитием индивида.

Персонализм – это вечное колебание между:

–истинностью содержания социальных норм (права) и ложностью юридической формы правового объема;

–онтологической поддельностью всего социального мира, в истоках неподлинности которого лежит отречение от свободы, и онтологией личности, неотъемлемым природным свойством которой является свобода, а следствием чего становится ложность высшей истины его (социального мира) содержания. В данном логическом противоречии, когда из ложной формы вытекает ложное содержание или одна ложная форма имеет в себе соответствующее ложное содержание, наступает логико-образующая гармония слияния ложности субстанциальных категорий, образующих истинность следствия.

Свобода, несмотря на свою противоречивость, выступает основным условием человеческого счастья на Земле. Современность порождает новые проблемы социального общежития, выдвигая все более категоричные требования к личности. Логическим звеном в данной цепи социального устройства становится свободная личность, призванная гармонизировать внутренний функциональный конфликт, вызванный ограничением свободы путем опытных нравственных и пра-

39

Зайцева Н.

вовых норм, условностей, и потребность социума в более активном проявлении творческого участия личности в интенсифицированной реализации социальных функций.

4. Личность выступает парадигмальным явлением современности. Но что лежит в основе подобной парадигмы, что следует признать собственно парадигмой всего социокультурного бытия индивида, невозможно понять без анализа места и роли персонализма в современного культурогенезе.

СЕМИНАР 2. РЕЛИГИЯ И СВОБОДА ЛИЧНОСТИ – ЦЕНТРАЛЬНЫЕ КАТЕГОРИИ ПЕРСОНАЛИЗМА.

СОВРЕМЕННЫЕ ПОНЯТИЙНЫЕ ФОРМАТЫ

Основные вопросы

1.Наука как высшая форма знания. Основные черты, функции науки. Научная культура.

2.Научное, философское и религиозное мировоззрения. Сравнительный анализ.

3.Личность и свобода в средневековом христианстве. Аксиологические установки личности как фактор государственного регулирования и социального развития.

4.Трактовка категории свободы в буддизме.

5.Религиозные воззрения отечественных философов. Место человека в теистических учениях.

6.Видоизменения современных религиозных институтов и факторы, на них влияющие. Место религии и веры в бытии современного человека.

7.Направления и перспективы духовного развития человечества

сучетом условий регионального этнокультурного генезиса.

Методические рекомендации

Многие вопросы семинара отличаются большим объемом и являются дискуссионными, поэтому выбор направления ответа курсанта, слушателя предопределяют его собственные интересы по данному вопросу или проблеме.

При рассмотрении третьего и четвертого вопросов курсантам, слушателям рекомендуется анализировать первоисточники, в том числе

40