231

31

предпринимательства и направления государственного регулирования пред-

принимательской деятельности обозначать в качестве групповых объектов.

Автор считает целесообразным в ч. 1 ст. 2 УК РФ обозначить наряду с задачей охраны собственности также и задачу охраны законной предприни-

мательской и иной экономической деятельности. В пользу необходимости реализации этого предложения говорят, в частности, и представленные в диссертации результаты опроса практических работников и специалистов в области уголовного права, которые поддержали выдвинутое предложение.

Необходимо обеспечить специальную уголовно-правовую охрану от-

ношений в сфере предпринимательской деятельности посредством сосредо-

точения «предпринимательских» статей уголовного закона в рамках отдель-

ной главы кодекса, обособив их не только от статей о преступлениях против собственности, преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях, но и от статей об остальных «непредпринимательских» преступлений в сфере экономической деятельности.

Второй параграф «Понятие и классификация преступлений в сфере

предпринимательской деятельности» посвящен исследованию юридиче-

ской сущности рассматриваемой группы преступлений, а также имеющихся в научной литературе подходов к подразделению их на виды.

Автор проводит последовательный критический анализ характеристик,

которые могут быть названы признаками преступлений в сфере предприни-

мательской деятельности и обуславливают их уголовно-правовую сущность.

Рассматривая такую черту как корыстный характер предприниматель-

ских преступлений, автор делает вывод о том, что преступления в предпри-

нимательской сфере, совершаемые непосредственными участниками ком-

мерческих правоотношений, в подавляющем числе случаев характеризуются наличием у виновных корыстного мотива. При этом корыстные мотивы субъектов предпринимательской деятельности при совершении ими общест-

венно опасных деяний подразумеваются изначально, на степень и характер общественной опасности дополнительного влияния не оказывают и не долж-

32

ны конкретизироваться законодательно в виде криминообразующих, квали-

фицирующих или особо квалифицирующих признаков. Напротив, деяния лиц, непосредственно не вовлечённых в предпринимательскую деятельность,

которые совершают общественно опасные действия (бездействие), нанося-

щие ущерб предпринимательским отношениям, в ряде случаев могут приоб-

ретать характер преступных лишь при наличии у виновных корыстной моти-

вации. Это не исключает того, что для ряда преступлений, совершаемых по-

добными лицами, мотив может вообще не иметь значения обязательного признака состава преступления.

Таким образом, автор делает вывод, согласно которому преступления,

связанные с порядком осуществления предпринимательской деятельности,

совершаются по корыстным мотивам. Корысть как мотив преступления ха-

рактерен для непосредственных участников предпринимательских отноше-

ний (индивидуальных предпринимателей, руководителей коммерческих ор-

ганизаций и др.). Что касается лиц, не являющихся непосредственными уча-

стниками этих правоотношений, то они, совершая предпринимательские пре-

ступления, могут руководствоваться иными мотивами и целями.

Также, диссертант приходит к заключению, согласно которому престу-

пления в сфере предпринимательской деятельности характеризуются пре-

имущественно ненасильственными способами их совершения.

Напротив, по мнению автора, указание на субъектный состав не может выступать в роли сущностного критерия обособления преступлений в сфере предпринимательской деятельности. Общественно опасные посягательства в рассматриваемой сфере могут совершать как субъекты предпринимательской деятельности (индивидуальные предприниматели, руководители и должно-

стные лица коммерческих организаций), так и иные лица.

Диссертантом критикуется и встречаемое в научной литературе указа-

ние на такую особенность составов преступлений в сфере предприниматель-

ской деятельности как их бланкетность. Особенность – это, что отделяет описываемый объект от иных объектов. В данном случае, одну группу пре-

33

ступлений от другой. При этом очевидно, что далеко не только лишь деяния,

посягающие на предпринимательские отношения, нарушают «установления неуголовного законодательства».

Сущностной чертой уголовно-правового понятия преступлений в сфере предпринимательской деятельности должно являться указание на их видовой объект. Иные же значимые уголовно-правовые признаки «предприниматель-

ских» преступлений имеют факультативное значение.

Проведённый анализ позволил автору сформулировать следующую де-

финицию: преступления в сфере предпринимательской деятельности – это общественно опасные деяния, запрещенные уголовным законом и посягаю-

щие посредством нарушения гражданского и административного законода-

тельства на общественные отношения в сфере экономики, складывающиеся в связи с порядком осуществления и порядком государственного регулирова-

ния предпринимательской деятельности.

Диссертантом проведён разбор существующих подходов, как к класси-

фикации статей главы 22 УК РФ, так и к классификации преступлений в сфе-

ре предпринимательской деятельности. На взгляд автора, предпринятые в науке попытки классификации преступлений в сфере экономической дея-

тельности изначально были малопродуктивными, так как учёные, как прави-

ло, следовали за логикой законодателя. Однако сам нормативный материал главы 22 УК РФ подобран весьма хаотично, что, в частности, подтверждается проанализированными автором статистическими данными МВД России и Судебного департамента при Верховном Суде РФ по рассматриваемой груп-

пе уголовных дел.

Сфера экономической деятельности не идентична сфере предпринима-

тельской деятельности и не все преступления, содержащиеся в главе 22

УК РФ, могут быть названы «предпринимательскими». Кроме того, ряд об-

щественно опасных деяний, совершение которых наносит существенный ущерб предпринимательским отношениям, расположены в иных главах уго-

ловного закона. Так, для понимания того, является ли экономическое престу-

34

пление совершаемым в сфере предпринимательской деятельности, принци-

пиальный характер имеют следующие обстоятельства: во-первых, осуществ-

лялась ли предпринимательская деятельность фактически; во-вторых, была ли она легальной; в-третьих, каковы характеристики субъекта преступления и потерпевшего от преступления.

Нынешнее наименование главы 22 «Преступления в сфере экономиче-

ской деятельности» видится автору в значительной степени не отражающим ту сферу общественных отношений, которые законодатель стремился поста-

вить под защиту её нормами. Более точным является подход авторов Мо-

дельного уголовного кодекса для государств-участников Содружества Неза-

висимых Государств, принятого 17 февраля 1996 г. Межпарламентской Ас-

самблеей СНГ, которые озаглавили главу 29 следующим образом: «Преступ-

ления против порядка осуществления предпринимательской и иной экономи-

ческой деятельности».

Критический анализ существующих в науке уголовного права точек зрения позволил диссертанту подразделить преступления в сфере предпри-

нимательской деятельности на следующие группы: 1) преступления, пося-

гающие на общественные отношения, складывающиеся в связи с самостоя-

тельной, осуществляемой на свой риск деятельностью, направленной на сис-

тематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи то-

варов, выполнения работ или оказания услуг: 1.1) преступления, сопряжен-

ные с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности и кредитных отношений (ч.ч. 5-7 ст. 159

УК РФ, ст.ст. 176, 177 УК РФ); 1.2) преступления, совершающиеся с нару-

шением установленного порядка ведения предпринимательской деятельности

(ст.ст. 171-173.2, 185.5 УК РФ); 1.3) преступления, подрывающие условия справедливой конкуренции и равенства участников хозяйственных отноше-

ний (ст.ст. 178, 180, 183, 185.6, УК РФ); 2) преступления, посягающие на об-

щественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением установ-

ленного законодательством порядка осуществления и порядка государствен-

35

ного регулирования предпринимательской деятельности: 2.1) преступления,

связанные с воспрепятствованием законной предпринимательской деятель-

ности (ст.ст. 169, 185, 185.1, 185.2, 185.4 УК РФ); 2.2) преступления, связан-

ные с оборотом имущества, добытого преступным путём (ст.ст. 174-175

УК РФ); 2.3) преступления, связанные с банкротством предпринимателей

(ст.ст. 195, 196, 197 УК РФ).

Автор приходит к выводу о том, что в качестве видового объекта пося-

гательства рассматриваемых преступлений выступают: 1) собственно обще-

ственные отношения, складывающиеся в связи с самостоятельной, осуществ-

ляемой на свой риск деятельностью, направленной на систематическое полу-

чение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг; 2) общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением установленного законодательством порядка осуществ-

ления и порядка государственного регулирования предпринимательской дея-

тельности.

Субъектами собственно предпринимательских преступлений могут вы-

ступать лица, ведущие легальную предпринимательскую деятельность (ин-

дивидуальные предприниматели, руководители коммерческих структур, чле-

ны советов директоров акционерных обществ и др.), а также лица, осуществ-

ляющие фактическую предпринимательскую деятельность и не зарегистри-

ровавшиеся в этом качестве в установленном законодательстве порядке, либо не получившие требуемую законом лицензию на занятие тем или иным ви-

дом хозяйственной деятельности. Этот вывод иллюстрирован в диссертации материалами судебной практики и данными судебной статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ.

В свою очередь, субъектами преступлений, подрывающих гарантии реализации предпринимательской деятельности, преимущественно выступа-

ют должностные лица, в обязанности которых входит создание условий для обеспечения законодательно установленного порядка осуществления такого вида деятельности.

36

Общность видового объекта преступлений очерченного круга говорит,

по мнению диссертанта, в пользу необходимости сосредоточения статей,

предусматривающих уголовную ответственность за преступления в сфере предпринимательской деятельности, в самостоятельной главе УК РФ. Ос-

тальные статьи о преступлениях в сфере экономической деятельности, не от-

носящиеся ни к числу собственно предпринимательских, ни к числу подры-

вающих гарантии осуществления законной предпринимательской деятельно-

сти, целесообразно объединить в главе уголовного закона, аналогичной ны-

нешней главе 22 УК РФ. По результатам проведенных опросов более поло-

вины респондентов из числа научно-педагогических работников считают, что преступления в сфере предпринимательской деятельности представляют со-

бой самостоятельную группу преступлений, обладающую специфическими сущностными характеристиками, для которой предусмотрен особый порядок осуществления правосудия. В тоже время почти половина практических ра-

ботников так не считают.

Глава 2 Раздела I диссертации «Дифференциация уголовной ответст-

венности за преступления в сфере предпринимательской деятельности по законодательству Российской Федерации и зарубежных стран» содер-

жит в своей структуре три параграфа.

Параграф первый «Дифференциация уголовной ответственности за

преступления в сфере предпринимательской деятельности в отечествен-

ных правовых источниках» посвящён узловым, опорным конструктам,

противоречиям и системным недостаткам, отражающим подходы современ-

ного законодателя к дифференциации уголовной ответственности за престу-

пления исследуемой.

Диссертант уделяет особое внимание вопросам межотраслевой диффе-

ренциации юридической ответственности за совершение деяний, посягаю-

щих на общественные отношения в сфере предпринимательской деятельно-

сти. Выделены и сгруппированы признаки, посредством которых законодате-

37

лем произведена межотраслевая дифференциация уголовная ответственность в рамках главы 22 УК РФ.

Следует отметить, что во многих статьях главы 22 УК РФ законодате-

лем применены сразу несколько средств дифференциации уголовной ответ-

ственности, относящихся как к объективным, так и к субъективным призна-

кам. Констатируется, что дифференциация уголовной ответственности за преступления исследуемой категории далеко не во всех случаях произведена должным образом, а потенциал имеющихся средств дифференциации ис-

пользован не в полной мере.

Опираясь на данные судебной статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ, автор останавливается на вопросах уголовного наказа-

ния за «предпринимательские» составы преступлений, а также на иных мерах уголовно-правового воздействия, а именно принудительных мерах медицин-

ского характера, конфискации имущества и судебном штрафе. Последние две из названных мер обладают, на взгляд диссертанта, наибольшим потенциа-

лом в противодействии преступлениям в сфере предпринимательской дея-

тельности. Рассматриваемые преступные посягательства, по самой своей су-

ти, – это преимущественно корыстные деяния. Поэтому и уголовно-правовая борьба с ними должна вестись, прежде всего, в экономической плоскости.

Так, потенциал конфискации имущества в уголовно-правовой борьбе с пре-

ступлениями анализируемого вида в настоящее время полностью не раскрыт.

Диссертанту видится оправданным пересмотр нынешнего подхода к этой ме-

ре посредством расширения содержащегося в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ перечня составов преступлений.

Выделена тенденция, состоящая в том, что законодатель идёт по пути излишне детализированного описания преступлений в сфере экономической деятельности. Глава 22 УК РФ дополнена целым рядом статей, в которых дифференциация уголовной ответственности произведена по принципу вы-

деления частных случаев посягательств на объект уголовно-правовой охра-

ны, которые ранее были наказуемы по нормам более общих статей уголовно-

38

го закона. Кроме того, в статьях данной УК РФ наблюдается отступление от требований экономии нормативного материала и внутри уголовно-правовых норм. Диспозиции отдельных статей о предпринимательских преступлениях содержат чрезмерно подробное и в силу этого трудное для восприятия пра-

воприменителем описание деяния.

С точки зрения диссертанта, которая находит подтверждение в резуль-

татах проведённого им социологического опроса практических работников и специалистов в области уголовного права, преобладание бланкетной формы изложения уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за совершение преступлений в сфере предпринимательской деятельности, де-

терминировано особенностями общественных отношений, уголовно-

правовая охрана которых обеспечивается соответствующими статьями. При этом, автор подчёркивает необходимость широкого использования, как в уголовно-правовых нормах, так и в нормах иных отраслей права, унифици-

рованного категориального аппарата.

Недостатки в дифференциации уголовной ответственности за преступ-

ления в сфере предпринимательской деятельности в действующем законода-

тельстве показаны диссертантом на примере ст. 172.2 УК РФ, предусматри-

вающей уголовную ответственность за организацию деятельности по при-

влечению денежных средств и (или) иного имущества. Приведены аргумен-

ты, согласно которым необходимо задействовать дополнительные возможно-

сти для дифференциации ответственности за данное преступление в зависи-

мости от изменения характера и степени общественной опасности при его совершении. Сформулирована авторская редакция статьи 172.2 УК РФ, кото-

рую предложено наименовать «Незаконная деятельность по привлечению денежных средств и (или) иного имущества» и сконструировать ее диспози-

цию в виде бланкетной.

Обращено внимание на то, что при использовании бланкетного способа построения статей УК РФ о предпринимательских преступлениях законода-

тель не всегда последователен и допускает отступления от принципа закон-

39

ности. Так, в наименовании статей 171, 171.2-172, 173.1, 173.2, 176, 180, 183,

185.4, 189, 191 УК РФ содержится указание на «незаконность» деяния. В ста-

тье 185.6 УК РФ идёт речь о «неправомерном использовании», в статье 195 –

о «неправомерных действиях», в ст. 187 УК РФ – о «неправомерном оборо-

те», а в статьях 181, 192 УК РФ использовано словосочетание «нарушение правил». Для устранения этого недочёта предлагаем применять при описании

втексте уголовного закона наименования бланкетных составов преступлений

всфере предпринимательской деятельности, которые по самому своему оп-

ределению, в подавляющем большинстве случаев совершаются умышленно

(с чем солидарны опрошенные автором, как практические, так и научные и педагогические работники), единообразную формулировку, содержащую термин «незаконное» («незаконная», «незаконные» и т.п.).

Ещё один важный приём юридической техники, который активно ис-

пользуется отечественным законодателем при дифференциации уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельно-

сти – это примечания. Диссертантом показаны огрехи использования этого приёма, состоящие в том, что некоторые размещённые в примечаниях к статьям главы 22 УК РФ нормы-дефиниции явно излишни, либо же дубли-

руют нормы иноотраслевого законодательства. Банковские, налоговые, фи-

нансовые и иные термины следует использовать в тексте уголовного закона в том значении, которое раскрывается в специальном законодательстве. В этой связи, в частности, автор обосновывает необходимость исключения из ст. 171.4 УК РФ примечания 1, так как оно частично воспроизводит текст отрас-

левого законодательства о регулировании рынка алкогольной продукции, отсыл-

ка к которому уже подразумевается в названии статьи и ее диспозиции. По мне-

нию диссертанта, в примечании 2 целесообразно заменить указание на соверше-

ние повторно аналогичного деяния, юридически более точным понятием совер-

шения повторно однородного деяния.

Во втором параграфе «Роль правоположений в системе дифферен-

циации уголовной ответственности за преступления в сфере предприни-

40

мательской деятельности» дана развёрнутая характеристика правоположе-

ний судебной практики как значимого инструмента восполнения правовых пробелов.

Диссертант, отталкиваясь от существующих научных воззрений на эту проблематику, сформулировал следующее авторское определение: правопо-

ложения – это выработанные правовой доктриной и подтвержденные усто-

явшимися типовыми решениями судебной практики правовые позиции, кон-

кретизирующие, дополняющие и разъясняющие закон. Будучи зафиксиро-

ванными в решениях высших судов, они приобретают силу прецедента, име-

ют нормативный характер и признаются многими учеными специфическими источниками права.

При дифференциации уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности правоположения играют одну из ключевых ролей. Так, например, следует исходить из правоустанавливающей позиции судебной практики о том, что лица, осуществляющие легальную предпринимательскую деятельность, в предусмотренных законом случаях,

должны нести ответственность за преступления против собственности, а ли-

ца, занимающиеся предпринимательской деятельностью нелегально – по нормам, предусматривающим ответственность за преступления в сфере эко-

номической деятельности.

Нормативное значение актов судебного толкования для правопримене-

ния признаёт абсолютное большинство опрошенных автором при написании диссертационного исследования респондентов. Отсутствие необходимых правоположений создает серьезные проблемы в правоприменительной прак-

тике, что проиллюстрировано диссертантом на примере вопросов квалифи-

кации деяний, связанных с незаконной предпринимательской деятельностью в сфере производства и оборота алкогольной и спиртосодержащей продук-

ции. Опираясь на правоустанавливающие позиции судебной практики в этой сфере, автор предлагает внести изменения в соответствующие нормы уго-

ловного законодательства. Так, для исключения «двойной» ответственности