новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том второй. Кн. 3 продолжение, Кн. 4

том. В результате этой борьбы Кипр также надолго отпал от Египта. Римляне не вмешивались в эти распри, даже когда в 658 г. Киренское царство досталось Риму по завещанию бездетного царя Апиона. Рим, правда, не отказался от этого приобретения, но в сущности предоста­ вил стране полную свободу: ее греческие города Кирена, Птолемаида и Береника были признаны свободными городами и получили даже право пользования царскими доменами. Надзор африканского намес­ тника носил в этой отдаленной стране еще гораздо более номиналь­ ный характер, чем надзор македонского наместника над эллинскими свободными городами. Вышеупомянутая мера, несомненно, вытека­ ла не из эллинофильства римского правительства, а исключительно из его слабости и небрежности, но последствия были по существу те же, что при аналогичных условиях в Элладе. Страна так сильно стра­ дала от междоусобных войн и узурпаций, что когда в 668 г. здесь появился один римский военачальник, жители обратились к нему с настоятельной просьбой ввести у них порядок и создать прочную власть.

Положение в Сирии за это время тоже мало изменилось, во вся­ ком случае не изменилось к лучшему. В течение двадцатилетней вой­ ны за престолонаследие между двумя свободными братьями, Анти­ охом Грипом (ум. в 658 г.) и Антиохом Кизикским (ум. в 659 г.), которую после их смерти продолжали их сыновья, государство, пред­ мет раздора, существовало, можно сказать, лишь по имени. Кили­ кийские владыки моря, арабские шейхи сирийской пустыни, иудейс­ кие князья и магистраты крупных городов обычно пользовались в Сирии большим влиянием, чем носители царской диадемы. Тем вре­ менем римляне обосновались в западной Киликии, а Месопотамия, имевшая важное значение, перешла окончательно в руки парфян.

Монархия Арсакидов переживала во времена Гракхов опасный кризис, главным образом вследствие нападений туранских племен. Правда, девятый Арсакид, Митридат II или Великий (630(?) — 667(?)), вернул государству его господствующее положение во внутренней Азии, отразил нападение скифов и расширил границы своих владе­ ний по направлению к Сирии и Армении. Однако к концу его жизни новые волнения поколебали его могущество. Знать и даже родной брат царя восстали против него; в конце концов брат Ород сверг его с престола и приказал убить его. Между тем усиливалась Армения, которая до этого времени была незначительным государством. Эта страна со времени провозглашения своей независимости (1,702) была разделена на 2 части: северо-восточную, или собственно Армению, составлявшую государство Артаксиадов, и юго-западную, или Софену, царство Зариадридов. Артаксиад Тигран (около 660 г.) впервые объединил ее в одно царство. Это удвоившееся могущество и сла­ бость парфянского владычества дали новому царю всей Армении воз­ можность не только положить конец зависимости от парфян и вновь

приобрести уступленные им раньше области, но даже добиться для Армении той гегемонии в Азии, которая перешла от Ахеменидов к Селевкидам, а от них к Арсакидам.

В Малой Азии оставалось в основном то же территориальное де­ ление, которое установилось под римским влиянием после распада царства Атталидов. Кроме Великой Фригии, которая после того, как Гай Гракх обнаружил переговоры между Митридатом Эвергетом и консулом Аквилкем, вышла из-под власти царя Понта и была объе­ динена с провинцией Азией, как свободная территория, подобно объе­ динению Греции с Македонией, с внешней стороны не замечалось еще никаких изменений в состоянии зависимых государств, а имен­ но, царств Вифпнского, Каппадокийского, Понтийского, княжеств Пафлагонии и Галатии, многочисленных союзов городов и свобод­ ных городов. Однако самый характер римского господства повсюду существенно изменился — отчасти потому, что при всякой тирании естественно происходит непрерывное усиление гнета, отчасти вслед­ ствие косвенного влияния римской революции. Вспомним конфиска­ цию Гаем Гракхом земельной собственности в провинции Азии, де­ сятинные сборы и пошлины и охоты на людей, устраиваемые там попутно сборщиками налогов. Римское господство в Азии, и без того уже тягостное, превратилось в невыносимый гнет: ни царская коро­ на, ни крестьянская хижина не были ограждены от захвата. Казалось, каждый колос растет для римского откупщика десятины, каждый ре­ бенок свободных родителей родится для того, чтобы стать жертвой римских рабовладельцев. Азиаты в своей беспредельной пассивности терпели и эту муку. Однако они оставались спокойными не из терпе­ ливости и благоразумия, а только по свойственному восточным наро­ дам отсутствию инициативы. Если бы в этих мирных странах, среди этих изнеженных народов появился человек, способный подать сиг­ нал квосстанию, то можно было бы ожидать изумительных и страш­ ных событий.

В Понте царствовал в то время царь Митридат VI, прозванный Эвпатором (род. около 624 г., умер в 691 г.). С отцовской стороны он вел свое происхождение в шестнадцатом поколении от царя Дария Гистаспа Младшего, в восьмом — от основателя понтийского госу­ дарства Митридата I. С материнской стороны он вел свое происхож­ дение от Александридов и Селевкидов. После преждевременной смерти своего отца Митридата Эвергета, погибшего в Синопе от руки убий­ цы, одиннадцатилетний мальчик был объявлен царем около 634 г., однако царская диадема принесла ему только бедствия и опасности. Его опекуны и даже, как кажется, его собственная мать, привлечен­ ная по завещанию отца к соправнтельству, замышляли убить мальчи- ка-царя. Рассказывают, что Митридат, спасаясь от кинжалов своих законных опекунов, добровольно обрек себя на нужду и в течение семи лет скитался по стране, каждую ночь менял место ночлега и,

как бездомный беглец в своем собственном государстве, вел жизнь бродяги-охотника. Таким образом, мальчик, возмужав, стал закален­ ным, энергичным человеком. Наши сведения о Митридате основаны главным образом на письменных сообщениях современников, но ле­ генда, складывающаяся на Востоке с быстротой молнии, рано украси­ ла могущественного царя чертами своих Самсонов и Рустемов. Впро­ чем, эти черты в известной мере показательны, точно так же как ве­ нец из облаков характерен для горных вершин. В обоих случаях мы получаем лишь более красочную, более фантастическую, но не иска­ женную и не измененную по существу картину. Царь Митридат пора­ жал своим исполинским ростом, и приходившиеся ему впору воен­ ные доспехи вызывали изумление азиатов, а еще больше италиков. Он обгонял в беге самых быстроногих диких зверей; он объезжал са­ мых диких коней и умел проскакать, меняя лошадей, 25 немецких миль в един день. Он умел править одновременно шестнадцатью ло­ шадьми, запряженными в колесницу, и неоднократно получал призы на бегах; правда, было бы опасно победить царя в таком состязании. На охоте он, мчась во весь опор на своем скакуне, без промаха попа­ дал в дижош зверя. Но и за столом нелегко было найти равного ему; он устраивал пиршества для состязания в еде и питье и получал при­ зы. Точно так же отличался он и в области гаремных утех, как об этом свидетельствуют найденные среди его бумаг нескромные запис­ ки его греческих любовниц. Свои духовные потребности Митридат удовлетворял самыми дикими суевериями — немало времени отни­ мали у царя толкование снов и греческие мистерии — и грубым усво­ ением эллинской цивилизации. Он любил греческое искусство и му­ зыку, т. е. собирал драгоценности, богатую утварь, старинные пер­ сидские и греческие предметы роскоши; его коллекция колец приоб­ рела широкую славу; он постоянно окружал себя греческими истори­ ками, философами, поэтами и во время пиршества устанавливая при­ зы не только для того, кто больше всех съест и выпьет, по и для того, кто больше всех развеселит присутствующих своими шутками и кто лучше пропоет. Таким был Митридат как человек; таким же он был и как правитель-султан. На Востоке, где отношения между повелите­ лем и подданными строятся не столько на основе нравственного зако­ на, сколько на основе закона естественного, подданный верен, как собака, и как собака, фальшив; правитель же недоверчив и жесток. И в том и в другом отношении едва ли кто-либо превзошел Митридата. По его приказу были убиты или погибли в вечном заточении за дей­ ствительную или мнимую измену его мать, брат, сестра, жившая с ним в браке, трое из его сыновей и столько же дочерей. И, быть мо­ жет, еще возмутительнее, что в его секретных бумагах были найдены заранее заготовленные смертные приговоры для ряда его самых пре­ данных слуг. Чисто по-султански поступил Митридат также в следу­ ющем; чтобы лишить своих врагов трофеев победителя, он велел

умертвить своих двух жен-гречаыок, своих сестер и всех женщин сво­ его гарема, предоставив им только выбор рода смерти. Он занимался экспериментальным изучением ядов и противоядий в качестве важ­ ной отрасли государственного управления и пытался приучить свой организм к разного рода ядам. Он с ранних лет привык ожидать пре­ дательства и убийства от всех и в особенности от самых близких. Одновременно он приучился прибегать к предательству и убийству по отношению ко всем и в особенности к самым близким. Неизбежным результатом этого, как показывает вся история царствования Митридата, было то, что все его предприятия кончались неудачей вслед­ ствие предательства его доверенных лиц. При всем этом мы встреча­ ем у него некоторые черты великодушия и справедливости. Наказы­ вая предателей, Митридат обыкновенно щадил тех, кто был виновен только вследствие своих личных связей с главным преступником. Впрочем, на каждого жестокого тирана иногда находят подобные при­ падки справедливости. От многочисленных подобных ему султанов Митридат отличался своей неутомимой энергией. В одно прекрасное утро он исчез из своего дворца и пропадал без вести в течение целых месяцев. Все считали его погибшим. Однако Митридат вернулся; не­ узнанный никем, он обошел всю Переднюю Азию, изучив страну и население с военной точки зрения. Далее, он не только обладал даром красноречия; у каждого из двадцати двух подвластных ему народов он творил суд на языке этого народа, без помощи переводчика. Это — замечательная черта в неутомимом правителе разноязычного Восто­ ка. Такой же характер носит вся его правительственная деятельность. Насколько нам известно, — к сожалению, дошедшие до нас сведения не дают нам никаких указаний о внутренней политике Митридата, — она ограничивалась, как и деятельность всех других султанов, соби­ ранием сокровищ, набором войск (причем, по крайней мере в ранние годы его царствования, их вел против врагов не сам царь, а какойнибудь греческий кондотьер), затем стремлением присоединить к пре­ жним сатрапиям новые. Мы не можем найти у Митридата, во всяком случае по дошедшим до нас сведениям, следов более возвышенных стремлений, сознательного поощрения культуры или серьезной по­ пытки стать во главе национальной оппозиции, не видим у него ори­ гинальной гениальности. У нас нет никаких оснований ставить его на одну доску хотя бы с такими великими правителями османов, как Магомет II и Сулейман. Несмотря на свое эллинское образование, которое шло к нему не лучше, чем римские доспехи к его каппадокийцам, он оставался типичным представителем Востока: грубым, сладострастным, суеверным, жестоким, вероломным, беспощадным. Однако он отличался такой физической силой, такой мощью, что его отвага, непреклонное мужество и стойкость нередко производили впе­ чатление талантливости и даже гениальности. Правда, во время аго­ нии республики было легче оказывать сопротивление Риму, чем во

времена Сципиона или Траяна: правда, только переплетение событий в Азии с внутренними движениями в Италии дало возможность Мктридату сопротивляться римлянам вдвое дольше Югурты. Однако, так или иначе, до войн с парфянами Митридат был единственным вра­ гом, причинявшим римлянам серьезные затруднения на Востоке, и защищался он от римлян так, как лев в пустыне защищается от охот­ ника.

По по имеющемуся материалу мы не можем признать за Мптридатом других достоинств, кроме этого стихийного сопротивления. Впрочем, как ни судить о личности этого царя, его историческая роль в высшей степени важна. Войны Митридата были одновременно и последним проявлением политической оппозиции Эллады против Рима и началом восстания против римского верховенства, восстания, выз­ ванного совсем другими и гораздо более глубокими противоречиями; это было началом национальной реакции азиатов против народов За­ пада. Как личность Митридата, так и его государство были чисто во­ сточными. Многоженство и гарем господствовали при дворе и вооб­ ще среди знати. Религией населения, как и официальной религией царского двора, был главным образом культ старых национальных богов. Эллинизм в государстве Митридата мало отличался от элли­ низма армянских Тигранидов и парфянских Арсакидов. Малоазийские греки могли очень недолго надеяться найти в лице этого царя опору для своих политических мечтаний; в действительности в его битвах спор шел совсем о другом, чем в решающих битЕах при Маг­ незии и Пидне. После длительного мирного периода между Западом и Востоком начался новый тур той гигантской борьбы, которая унас­ ледована нашим поколением от марафонской битвы и, возможно, будет еще продолжаться тысячелетия.

Однако, несмотря на то, что вся жизнь и деятельность каппадокийского царяявно носят чуждый, неэллинистический характер, трудно с точностью определить преобладающий в них национальный элемент. Вряд ли удастся когда-либо выйти в этом отношении за пределы об­ щих рассуждений и остановиться на чем-то конкретном. Во всей ан­ тичной цивилизации нет страны со столь многочисленными и разнородными племенами, как Малая Азия; не было другой страны, где племена с древнейших времен переплетались и смешивались меж­ ду собой в столь пестрых сочетаниях; ни в какой другой стране отно­ шения между отдельными народностями не были поэтому столь не­ ясны. Семитические народы располагались непрерывно от Сирии до Кипра и Киликии. По-видимому, к семитам принадлежало также ос­ новное население побережья Карии и Лидии. Северо-западный край Малой Азии заняли вифинцы, племя, родственное европейским фра­ кийцам. Напротив, внутренняя часть страны и северное побережье были заселены главным образом народами индо-германского проис­ хождения, более всего родственными иранцам. Относительно языков

армянского и фригийского* несомненно, что они близки к зандско­ му; относительно капнадокийскош языка это весьма вероятно. В языке жителей Мизии видят смешение лидийского н фригийского; это ука­

зывает на смешанное семитическо-иранское население, подобное при­ мерно населению Ассирии. Что же касается стран, расположенных между Киликией и Карией, и в особенности Ликни, то, хотя именно здесь в изобилии сохранились остатки первоначального языка и пись­ менности, до сих пор наука не пришла еще к надежным выводам относительно этой страны (Дккии), и можно только предполагать, что эти народы следует причислить скорее к индо-германцам, чем к семитам. Мы уже раньше изложили в главных чертах, как вся эта пестрая смесь пародов была охвачена сначала сетью греческих торго­ вых городов, а впоследствии подпала под влияние эллинизма, рож­ денного военным и умственным превосходством греческого народа.

Этими странами правил царь Митридат и прежде всего Каппадокией на берегу Черного моря, или так называемым Понтом; здесь северовосточный край Малой Азии примыкает к Армении, и иранс­ кое население, находясь в постоянных сношениях с армянами, сме­ шивалось с другими племенами, вероятно, менее, чем в остальной Малой Азии. Даже эллинизм не пустил здесь глубоких корней. За исключением побережья, где были расположены некоторые поселе­ ния, первоначально основанные греками, а именно, значительные тор­ говые пункты Трапезунт, Амис и Синопа, родина и столица Митри­ дата, самый цветущий город во всем царстве, страна находилась в весьма примитивном состоянии. Правда, она не была пустынной, она и теперь еще принадлежит к самым привлекательным странам мира; хлебные поля чередуются здесь с лесами дикорастущих фруктовых деревьев, и, несомненно, во времена Митридата страна тоже была хорошо возделана и относительно густо заселена. Однако здесь вряд ли имелись города в собственном смысле слова. Здесь были только укрепленные замки, которые служили убежищем для земледельцев, а для царя хранилищами поступающих налогов. В одной Малой Ар­ мении насчитывалось семьдесят пять таких небольших царских зам­ ков. Не видно, чтобы Митридат серьезно содействовал развитию го­ родов в своем государстве; это понятно, если учесть, что он факти­ чески, хотя, быть может, и не совсем сознательно, осуществлял реак­ цию против эллинизма.

Зато тем энергичнее был Митридат в своем чисто восточном стрем­ лении расширить во всех направлениях границы своего государства и без того уже немалого (впрочем, указываемое протяжение его границ

в500 немецких миль, несомненно, преувеличено). Войска, флот и

*Принятые за фригийские слова Bayalog — Зевс и старинное царское имяMavis, несомненно, правильно производятся от зендского bagha — бог и германского Mannus — индийскому Manus. Lassen., Ztschr. der

Deutschen morgenland. Gesellschaft. Bd. 10, S. 329 ff.

послы Митридата действовали на Черном море, а также против Ар­ мении и Малой Азии. Но нигде не открывалось для него такое широ • кое поле действия, как на восточном и северном побережьях Черного моря. Мы должны бросить взгляд на эти страны и положение в них. как ни трудно и даже, пожалуй, невозможно дать действительно на­ глядную картину его.

Восточный берег Черного моря был до того времени почти неиз­ вестен; сведения о нем начинают распространяться лишь благодаря Митридату. Митридат захватил у туземных князей страну Колхиду на реке Фазисе (Мингрелию и Имеретию) с важным торговым горо­ дом Диоскуриадой и превратил ее в понтийскую сатрапию. Еще ус­ пешней были предприятия Митридата в северных странах*. Обшир­ ные степи, лишенные холмов и лесов и простирающиеся к северу от Черного моря, Кавказа и Каспийского моря, по своим природным условиям мало пригодны для земледелия и вообще для оседлого за­ селения; различия температуры колеблются между климатом Сток­ гольма и Мадейры, кроме того, здесь нередки случаи абсолютной за­ сухи: по 22 месяца и больше не бывает ни дождя, ни снега; так было всегда, хотя можно предполагать, что две тысячи лет тому назад кли­ матические условия этих стран были несколько менее неблагоприят­ ны, чем в настоящее время**. Различные племена, которые привел в эти области их кочевой инстинкт, подчинились местным условиям и вели — и отчасти ведут еще в настоящее время — кочевой пастушес­ кий образ жизни. Со своими стадами рогатого скота, а еще чаще, с табунами лошадей они переходили с места на место в поисках новых пастбищ и перевозили все свои пожитки и утварь на повозках, заме­ нявших им дома. Вооружение и способ ведения войны тоже соответ­ ствовали кочевому образу жизни. Жители этих степей сражались боль­ шей частью верхом и всегда врассыпную. Их вооружение состояло из

*Все эти предприятия взяты здесь вместе, так как они частично отно­ сятся к периоду между первой и второй войной с Римом, частично уже предшествовали первой войне с Римом (Мети., 30; Justin. 38, 7; Арр., Mithr. 13; Eutrop., 5, 5); поэтому никак нельзя описать их здесь в хро­ нологической последовательности. Недавно найденный Херсонесский декрет тоже не дает в этом отношении никаких указаний. Как видно из декрета, Диофант был дважды послан против таврических скифов. Но из этого документа не видно, да и само по себе неправдоподобно, чтобы второе восстание скифов было связано с постановлением римс­ кого сената в пользу скифских князей.

**Весьма правдоподобно, что чрезвычайные засухи, которые являются теперь главным препятствием для земледелия в Крыму и вообще в этих местностях, значительно усилились вследствие истребления ле­ сов в средней и южной России. В прежнее время эти леса в известной степени защищали приморские области от сухого северо-восточного ветра.

шлема, кожаного панциря и щита, обтянутого кожей, затем из меча, копья и лука; таковые предки современных казаков. Аборигены стра­ ны, скифы, принадлежали, надо думать, к монгольской расе и по своим нравам и внешним признакам были родственны нынешним жителям Сибири. За ними двинулись с востока на запад сарматские племена, савроматы, роксоланы, язиги, которых обычно считают племенами славянского происхождения, хотя те собственные имена, которые им приписываются, имеют больше родства с именами мидийскими и персидскими, и возможно, что эти народы скорее при­ надлежали к великому зендскому племени. В противоположном на­ правлении двигались орды фракийцев, а именно геты, дошедшие до берегов Днестра. В промежутке (вероятно, как ответвления великого германского переселения народов, главная масса которого, по-види­ мому, не проникла до Черного моря) напирали по берегам Днепра так называемые кельты и бастарны, а у устьев Дуная — певкины. Нигде не возникло настоящее государство: каждое племя жило обособлен­ но, подчиняясь своим князьям и старейшинам.

В резкой противоположности ко всем этим варварам находились греческие поселения, основанные на этих берегах в период мощного подъема греческой торговли. Они были основаны главным образом выходцами из Милета, частично как торговые пункты, частично как рыболовные центры — рыболовство имело тогда важное значение — и даже как земледельческие поселения; как мы уже говорили, северозападное побережье Черного моря в древности представляло более благоприятные условия для земледелия, чем в настоящее время. За пользование землей эллины, как и финикияне в Ливии, платили ме­ стным властителям дань и поземельный налог. Главнейшим среди этих поселений был свободный город Херсонес (близ Севастополя), основанный на территории скифов на Таврическом полуострове (Крым), достигший, несмотря на неблагоприятные условия, некото­ рого благосостояния, благодаря хорошему управлению и солидарнос­ ти своих граждан; далее, Пантикапей (Керчь) — на противополож­ ном берегу полуострова, на пути от Черного моря к Азовскому; с 457 г. от основания Рима Пантикапем управляли наследственные гра­ доправители, которые впоследствии стали называться боспорскими царями —- Археанактиды, Спартокиды и Перисады. Земледелие и рыбная ловля в Азовском море в скором времени обусловили процве­ тание этого города. Во времена Митридата к территории Пантикапея принадлежали также меньшая, восточная, часть Крыма с городом Феодосией и лежащие напротив, на азиатском материке, город Фана­ гория и Синдская область. В более благоприятные времена правители Пантикапея покорили народы, жившие на восточном берегу Азовско­ го моря и в долине Кубани; кроме того, их флот господствовал на Черном море. Однако впоследствии Пантикапей уже не был тем, чем раньше. Прискорбный упадок эллинского народа нигде не ощущался

так сильно, как на этих дальних рубежах. Во время своего расцвета Афины были единственным греческим государством, исполнявшим здесь обязанности ведущей державы; впрочем, эти обязанности дик­ товались им нуждой в понткйском зерне. С упадком морского могу­ щества Аттики эти страны были в общем предоставлены самим себе. Греческим континентальным государствам никогда не удавалось ре­ шительно утвердить здесь свое влияние, хотя были неоднократные попытки в этом направлении со стороны Филиппа, отца Александра, и Лискмаха. Римляне, на которых после завоевания Македонии и Малой Азии, легла политическая обязанность охранять греческую цивилизацию здесь, где она к этом нуждалась, совершенно пренебре­ гали этим требованием собственных интересов и чести. Падение Си­ нопы, упадок Родоса завершили изолирование эллинов на северном побережье Черного моря. Живую картину их положения по отноше­ нию к кочевым варварским племенам дает найденная в Ольвии (близ устьев Днепра, недалеко от Очакова) надпись, которая, по-видимому, составлена незадолго до Митридата. Граждане были обязаны не только посылать в лагерь варварского царя ежегодную дань, но также возда­ вать ему почести и подносить дары, когда он располагался лагерем близ их города или хотя бы только проезжал мимо него. Подобным же образом они должны были откупаться подарками и от низших вождей, а иногда даже от целой орды варваров, и плохо было, если подарки оказывались недостаточными. Городская казна дошла до бан­ кротства, пришлось заложить драгоценности, принадлежавшие хра­ мам. Тем временем у ворот города напирают дикие племена; они опу­ стошают страну и уводят в плен массу землепашцев. А всего хуже, что более слабые из соседних варваров, скифы, пытаются овладеть обнесенным стеной городом, чтобы укрыться от нашествия более диких кельтов. В результате многие граждане покидают город; идет даже речь о том, чтобы окончательно отказаться от него.

Такое положение застал Митридат, когда его македонская фалан­ га, перейдя Кавказский хребет, спустилась в долины Кубани и Терека и одновременно его флот появился у берегов Крыма. Неудивительно, что и здесь, как это уже было в Диоскуриаде, эллины повсюду встреча­ ли понтийского царя с распростертыми объятиями и видели своих спа­ сителей в этом полуэллине и его каппадокийцах, вооруженных по-гре­ чески. Теперь выявилось, что упустили здесь римляне. Как раз в это время от владетелей Пантикапея потребовали уплаты непосильно уве­ личенной дани. Город Херсонес сильно теснили Скилур, царь хозяйни­ чавших на полуострове скифов, и его пятьдесят сыновей. Владетели Пантикапея охотно отказались от своей наследственной власти, Херсо­ нес — от так долго охраняемой свободы, лишь бы спасти свое послед­ нее достояние, свое эллинство. Эти жертвы не были напрасны. Храб­ рые полководцы Митридата Диофант и Неоптолем и его дисциплини­ рованные войска легко справились со степными народами. Неоптолем

разбил их у Пантикапея, частично на водах пролива, частично зимой на льду моря. Херсонес был освобожден, замки тавров разрушены, и гос­ подство Митридата на полуострове было обеспечено сооружением ряда целесообразно расположенных крепостей. Диофант двинулся против ревксиналов или, как они назывались впоследствии, роксоланов (меж­ ду Днепром и Доном), которые поспешили на помощь таврам. 80 ООО

роксоланов обратились в бегство перед 6-тысячной фалангой Диофан­ та, и понтийские войска достигли берегов Днепра*.

Таким образом, Митридат завоевал здесь второе царство, связан­ ное с Понтийским, и так же, как Понтийское, опиравшееся главным образом на ряд греческих торговых городов. Это царство называлось Боспорским и охватывало теперешний Крым, а также противополож­ ный выступ азиатского материка. Оно вносило в царскую казну еже­ годно 200 талантов и ежегодно поставляло в царские склады 180 ООО

шеффелей зерна. Сами степные народы от северного склона Кавказа до устья Дуная — во всяком случае, большая часть их — отдались под покровительство понтийского царя или заключили с ним догово­ ры, и если не оказывали ему другой помощи, то во всяком случае стали неистощимым резервуаром для вербовки его армий.

Итак, самые значительные успехи имелись на севере; но одно­ временно царь направлял свои удары также на восток и на запад. Малую Армению он превратил из зависимого государства в состав­ ную часть Понтийского царства; еще важнее, однако, был тесный союз,

*Недавно найденный декрет города Херсонеса в честь Диофанта (Dittenberger, Syll., № 252) полностью подтверждает дошедшие сведе­ ния. Из него видно, что Херсонес (гавань Балаклавы, очевидно, нахо­ дилась тогда в руках тавров, а Симферополь — в руках скифов) тесни­ ли тавры с южного побережья Крыма и прежде всего скифы, которые царили во всей внутренней части полуострова и в примыкавших к нему областях на материке. Далее, мы видим из этого документа, как пол­ ководец Митридата отогнал врагов, со всех сторон теснивших гречес­ кий город, разгромил тавров и воздвиг на их территории укрепленный замок (по всей вероятности, Евпаторию), восстановил связь между эллинами на западе и востоке полуострова, покорил на западе динас­ тию Скилуров, а на востоке — скифского князя Савмака, преследовал скифов до самого материка и, наконец, разбил их вместе с ревксиналами — так назывались позднейшие роксоланы в этих местах, где они встречаются впервые, — в большом сражении, о котором упоминают также дошедшие до нас письменные документы. По-видимому, фор­ мального подчинения греческого города царю Митридату не произош­ ло. Митридат является только союзником-покровителем, который сра­ жался в защиту греческого города против считавшихся непобедимыми (тощ ауож)от&то\)<; бокойгта^ eipcv) скифов. Положение Херсонеса по

отношению к Митридату, по всей вероятности, было примерно то же, что и положение Массалии и Афин по отношению к Риму. Скифы же в Крыму стали подданными (гжсхкоог) Митридата.