sotsialnye_kommunikatsii_professionalnye_i_povsednevnye_prak

ЦЕНА СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНЫХ КОММУНИКАЦИЙ

Вместо введения

Современные социальные коммуникации универсальны, всеобъемлющи

иэкспансивны. Коммуникативное пространство на разных уровнях становится настолько текучим, пестрым и сложным, что в нем можно легко заплутать

ивпасть в отчаяние из-за подавляющей масштабности, глобальности социокоммуникативных процессов. Вместе с тем растущие коммуникативные потоки свидетельствуют о неизвестной ранее доступности и свободе информации, автономности в творении индивидуального и коллективного опыта, открытости и независимости в повседневных практиках. Иными словами, современный мир соткан из массы противоречий социокоммуникативного развития.

Его можно назвать парадоксом коммуникативной свободы. Цена расширения публичного, как профессионального, так и повседневного поля социальных коммуникаций – утрата коммуникативной самостоятельности индивида. Как коммуникативная личность он превращается в персональное отражение все более разнообразных и утонченных способов информационного воздействия множества каналов и форм коммуникации. Польза для отдельного человека очевидна. К примеру, виртуальные хранилища дают готовые сведения практически в любой области, поэтому образование как индивидуальный труд низводится до умений пользоваться имеющимися ресурсами. Можно легко обойтись без затрат и в собственном культурном становлении. Достаточно впитывать предлагаемые извне идеи и ценности, не утруждая себя критической работой, поисками, творчеством. Возможно, выход для личности уже формируется в коммуникативных сетевых практиках, в которых мы в находим свой круг, решаем свои частные проблемы. Однако присутствие в разных коммуникативных сообществах также требует самостоятельности, чтобы не попасть в сетевую круговую поруку и безответственность.

Чего стоит одно виртуальное вмешательство в частную жизнь с его наплывом все новых и новых гаджетов. Личная коммуникация превращается технотронную и сетевую. Индивид становится прямым объектом коммуникативного (PR, реклама, маркетинг, брендинг, имиджмейкерство) воздействия на его мировоззрение, жизненные предпочтения, биографию, модели потребления. Масс медиа захватывает самые сокровенные уголки слушателя, зрителя, аудитории.

Тренд гламуризации захватывает и, кажется, начинает доминировать. Социальное воплощение гламурности как коммуникативного, преимущественно

медийного проекта, наглядно проявляется в поведении совершенно разных поколений. Империя гламура продолжает наступление, но захватывает лишь фасадную часть культурного пространства. Тем отчетливее ее социокоммуникативный конструктивный характер.

Впубличной сфере — власть, бизнес, образование, некоммерческий сектор

идр. — начинает доминировать новый тип коммуникаций, нацеленный на радикальное переустройство организационных, управленческих, финансовых иерархий. Профессиональный мир во всех областях немыслим без практик презентации, продвижения, манипуляции. Возникает целый спектр креативных социокоммуникативных проектов. Собственно это одна из сфер формирования креативного класса, который предъявляет себя в новых коммуникативных формах.

Неудержимый рост многообразия технических средств, информационнокоммуникационных технологий, программного обеспечения, сетевых структур кардинально изменяет темпы и содержание социокоммуникативных практик. Непрерывное обновление коммуникативных технологий радикально меняет социальный и культурный ландшафт современных обществ. Технологическому доминированию трудно, да, вероятно, и невозможно противостоять.

Вподобном контексте вопрос о природе и трендах современных социальных коммуникаций далеко не праздный? В общепринятом широком толковании коммуникация – это процесс создания, передачи, переработки и обмена разного рода сообщений, знаковых систем, информации (возможно, также обмен энергией, веществом). Под социальной коммуникацией нами понимается совокупность знаково-символических форм взаимодействия социальных субъектов по поводу формирования, передачи, обмена, освоения, изменения

ииспользования смысловых конструктов, значений, содержаний в различных сферах человеческой деятельности. Это, прежде всего производство смыслов

изначений, обеспечивающих социальное и культурное наполнение, регуляцию, изменение практик жизни сообществ. Общение — это межличностный

игрупповой процесс обмена сообщениями (информацией) для удовлетворения потребностей участников в реализации совместной деятельности. Это скорее психологическая сторона социальной коммуникации, в которой в наибольшей мере проявляется ее интерактивный характер. Различия данных базовых понятий позволяют осуществить демаркацию коммуникативной проблематики, методологию исследований и специфику практик в этих трех векторах: коммуникация, социальная коммуникация, общение.

Особое место в социальных коммуникациях занимает вопрос о современных коммуникативных технологиях, в том числе технологиях общения. Социокоммуникативная технология — это совокупность приемов, процедур, техник, схем конструирования, передачи, обмена, изменения и использования смысловых содержаний в различных знаково-символических формах человеческой деятельности. Особенность социокоммуникативных технологий заключается

всоциально-культурной ориентированности на аудиторию, конструировании и трансляции смыслов в разнообразных формах: вербальной, невербальной, визуальной, дискурсивной. Они составляют ядро социокоммуникативных практик, которые представляют собой процесс формирования, закрепления и рутинизации способов коммуникативных знаний, навыков, умений и действий

винтересах участников взаимодействия.

Множественность практик в сфере социальных коммуникаций задана различием уровней и областей деятельности. В нашем случае на основании критерия специализации поля деятельности выделяются профессиональные

иповседневные практики. Коммуникативные технологии являются набором способов осуществления и модификации стандартных действий в профессиональных и повседневных видах практик.

Овладение любой профессиональной или житейской ситуацией требует когнитивной готовности, знаний, алгоритмов действий, предвосхищения, учета и понимания следствий. Смысловая составляющая интеллектуального, эмоционального, волевого и физического действия служит основой человеческого поведения. Смыслоконструирование реальности осуществляется социокоммуникативно, прежде всего благодаря различным формам структурирования социального действия. Обобщенно следует выделить такие механизмы социокоммуникативного конструирования, как: означение, символизация, идеализация, конституирование, рационализация, отнесение к другому и ряд других.

Данные механизмы закрепляются институционально и становятся естественным ресурсом воспроизводства социальной структуры, культурной дифференциации, личностной уникальности. Собственно, эти механизмы действуют во всех без исключения сферах: экономике, политике, праве, искусстве

ит.д. В современных обществах сформировались множество социокоммуникативных средств воссоздания, проектирования, обновления локальных социокультурных сообществ, соответственно, и на макроуровне — региональных, глобальных, мировых сообществ. В планетарном масштабе, так или иначе, создаются и апробируются новые способы социокоммуникативного конструирования и проживания социальной реальности. Главный вопрос состоит в том, чтобы в условиях конкурентной среды, экономического неравенства и неравномерности развития, разного рода рисков найти действенные способы предотвращения и разрешения конфликтов, и, конечно, достижения консенсуса.

Одним из векторов в осуществлении этой стратегии является развитие социокоммуникативных практик и коммуникативных технологий. Речь идет о самых разных видах коммуникации в профессиональных и повседневных практиках: производственные, организационные, формальные, внутренние, внешние, неформальные, межличностные и др. С другой стороны, коммуникативные практики в разных видах профессиональной деятельности различаются по направленности, оснащенности, ресурсам, готовности к их выполнению.

14 Козловский В.В.

Основным ресурсом насыщения и обогащения данных практик является коммуникативная компетентность в профессиональной деятельности и повседневности. Она включает целый ряд необходимых качеств: знание общих принципов, владение техникой вербальной и невербальной коммуникации, речевая и письменная грамотность, умение подготовить и провести презентацию, умения и навыки публичного выступления, спора, дебатов, компетентность в дискурсивном сообществе, владение визуальными методами и формами коммуникации, навыки межличностного и группового общения. Этот ряд можно продолжить.

Суть дела заключается в том, что социальные коммуникации выступают в современных обществах важнейшим фактором и ресурсом саморегуляции, обустраивания местных сообществ, эффективным инструментом деловой и бизнес-коммуникации, методом разрешения проблем и формирования новых социальных институтов. Поэтому практический результат исследований трансформирующихся современных социальных коммуникаций сводится к приобретению нового понимания складывающихся профессиональных и повседневных практик, к творческому изменению социального и культурного пространства.

В.В. Козловский

ПРЕДИСЛОВИЕ

Социальные коммуникации есть концентрированное выражение общественности как кристаллизации социальных связей, отношений, институтов. В них и через их полисемантику противоречивым образом воплощаются живые формы общества: солидарности и антагонизмы, консенсус и конфликт, иерархии и (не)равенства, сети и сообщества. Исторически человек как социальное существо формировался коммуникативно. Разные сигнальные системы, жесты, язык, речь служили основой генезиса человеческой психики, чувственности, мышления, поведения. Способность действовать и вся гамма способов человеческой деятельности задана культурой, определяется ее средствами и формами. Культура не только технологична, нормативна, но прежде всего коммуникативна. Все знаково-символическое богатство, интеллектуальные, технические и технологические достижения являются результатом не только человеческой выдумки, опыта, материализации, но коммуникативного проектирования, конструирования и закрепления. Без развития социальных коммуникаций трудно представить механизм передачи, освоения и наследования знаний, ценностей, норм, разнообразных схем действия.

Темпы развития современных социальных коммуникаций явно обгоняют уровень их исследований. Существует однозначный социальный, культурный и экономический запрос на понимание тонких коммуникативных процессов, повышение успешности и эффективности социальных коммуникаций в самых разных областях. Концептуальное осмысление и практическое применение новых знаний невозможно без изучения всего многообразия социокоммуникативных практик, сетей и технологий. Их постижению посвятили свои силы авторы данной книги.

** *

Впервой части настоящего сборника «Коммуникативная деятельность: стратегии, процессы и профессиональные практики» представлены тексты молодых ученых, посвященные теоретико-методологическим, эмпирическим и прикладным аспектам изучения социальных коммуникаций. Так, раздел «Социальные коммуникации: перспективы теоретического исследования» охватывает ряд статей, освещающих трансформации сложно организованных потоков информации, знания, знаков и символов в современных обществах. М.Б. Чиж анализирует коммуникативные механизмы конструирования образов будущего на разных этапах истории европейских культур. И.В. Есипова обращается к возможностям эффективного конструирования ак-

торами собственного имиджа в новых коммуникативных средах. Опираясь на работы Дж. Александера, А.В. Царева описывает логику развития современной перфомансной коммуникации, постпенно сменяющей ритуальную. М.С. Молчанова рассматривает танец как комплекс кодов, позволяющий транслировать смыслы и передавать зрителям эмоциональную энергию. В статье И.М. Микешина предложена оригинальная схема двухуровневого анализа производства научного знания, учитывающую как неформальные коммуникации ученых, так и институционализацию знаниевых систем.

Раздел «Сетевые коммуникативные процессы» включает ряд текстов, посвященных формированию и развитию новой сетевой культуры, особенно в виртуальных контекстах. Так, Я.В. Игнатова предлагает дополнить современный постмодернистский дискурс наработками более консервативных подходов: ценностного, технологического, субъектного. А.С. Сахар предпринимает попытку оценить социальных капитал жителей Беларуси, рассчитав размер их индивидуальных эго-сетей. К.А. Лудникова показывает, какие ресурсы сеть Интернет предоставляет для частных благотворителей, а также выясняет, каковы основные барьеры, препятствующие формированию доверительных отношений между жертвователями и благотворительными организациями в интер- нет-коммуникации. А.В. Сухачева освещает некоторые методологические и методические аспекты социологического исследования дискуссий в блогах. М.Г. Слюсарева осуществляет сравнительный анализ интерпретаций дауншифтинга в русскоязычном и англоязычном интернет-сегментах, обнаруживая некоторые значимые межкультурные различия в понимании данного феномена. В статье Н.А. Зиновьевой, синтезирующей конструктивистские подходы А. Шюца и И. Гофмана, рассматриваются различные формы коммуникации в виртуальных сообществах, сформировавшихся на основе форумных игровых проектов.

Раздел «Практические коммуникативные технологии» объединяет статьи авторов, занимающихся исследованиями эффектов стратегического коммуникативного воздействия на различные целевые аудитории. В частности, К.А. Аванесян рассматривает рекламу одновременно как продукт социального пространства, в контексте которого она возникает, и как инструмент трансформаций этого социального пространства. П.С. Абатурова рассуждает об эффективности социальной рекламы как способа освещения и решения общественных проблем. М.А. Ерофеева, используя методологию Н. Лумана и опираясь на результаты экспертного опроса, выявляет ключевые практические проблемы рекламной коммуникации. К.Я. Юревич и А.Д. Шарофеева концентрируются на социализирующих эффектах современной рекламы в жизни российских подростков. В.М. Бородавченко говорит об отличительных чертах белорусской рекламы с использованием анимационных spokes-characters. Е.В. Хаева стремится привлечь внимание читателей к тем угрозам для молодого поколения,

которые кроются в бурном развитии эпатажной рекламы на современном телевидении. А.М. Иняхина отстаивает точку зрения, согласно которой мужская эротика является неотъемлемой и легитимной частью современной европейской культуры, и иллюстрирует свои выводы примерами из истории рекламы. Т.А. Самойлова и Е.И. Боев указывают на необходимость внедрения инновационных методов в современные маркетинговые коммуникации. М.В. Журавлева приводит сравнительную характеристику категорий «имидж города» и «бренд города» и подчеркивает решающую роль грамотного брендирования городов

вусловиях интенсивной глобальной конкуренции. Е.Н. Богомолова и Н.Н. Верховцева осуществляют критический анализ существующих коммуникативных ресурсов профилактики социально значимых заболеваний в Самаре и рассуждают о необходимых мерах по развитию подобной профилактики. А.В. Абдрехимова и А.А. Ясная вводят такую аналитическую категорию, как «социокультурная эффективность PR», и рассуждают о способах повышения эффективности PR-технологий молодежных музыкальных мероприятий в условиях диверсификации рынка досуговых услуг.

Раздел «Коммуникативный контекст медиакультуры» посвящен коренным социокультурным трансформациям в организации медиаландшафтов

вусловиях формирования и развития информационного общества. И.А. Никитин и А.В. Москалев рассматривают две альтернативных точки зрения на феномен дополненной реальности как элемент новой медиакультуры. А.В. Зинюк характеризует практики дискурсивного исключения современных СМИ, приводящие к дискриминации женщин на публичных спортивных аренах. М.А. Бендикова рассматривает спектр образов маскулинности и фемининности, транслируемых современным телевидением и выясняет, какие из них оказываются наиболее востребованными молодежной аудиторией, а какие, напротив, вызывают отторжение. К.В. Дрофа анализирует дискурсивные приемы, позволяющие коллективу глянцевого журнала «Esquire» превращать рассказы о повседневности в нетривиальный, интригующий информационный продукт. А.Г. Агафонова изучает механизмы создания и воспроизводства образов трудовых мигрантов в петербургских печатных изданиях и выявляет способы конструирования трудовой миграции как социальной проблемы. Текст Р.Н. Нурмухаметовой посвящен ассортименту «коммуникативных ходов», используемых американскими газетами для стереотипизации и демонизации позиции России в грузино-осетинском конфликте. А.В. Клиймук продолжает тему о роли СМИ в формировании образов различных государств у национальных публик, обращаясь к примеру репрезентаций образа России в германских массмедиа. Т.В. Васильева обсуждает возможности и ограничения применения знаменитых коммуникативных максим, сформулированных П. Грайсом, к языку кино. Т.А. Разумовская предлагает рассматривать кинематограф как пространство межкультурного диалога, на конкретных примерах показывая, что

международные кинофестивали могут как способствовать развитию межкультурной толерантности, так и формировать новые символические барьеры между различными культурами. Т.С. Калинина выясняет, как с развитием общества потребления меняется социализирующий потенциал мультипликационных фильмов. Е.Ф. Баязитова критикует ассиметричные, непрозрачные коммуникации, разворачивающиеся между муниципальными властями города Краснотурьинска и локальными СМИ.

Вторая часть настоящего сборника — «Повседневные коммуникативные нормы и практики» — посвящена механизмам трансляции и воспроизводства индивидуальных и коллективных норм, ценностей, паттернов взаимодействия в рутинизированных практиках людей и групп. Раздел «Межкультурные коммуникации в повседневности» освещает некоторые вызовы

и«сбои» коммуникации, определенные различным социальным и культурным бэкграундом участников. В статье Е.А. Елчевой предлагается подробный анализ категории межкультурной коммуникации, обсуждаются классификации межкультурных контактов. Е.В. Антипкина фокусируется на таком немаловажном аспекте межкультурной коммуникации, как коммуникация невербальная,

ивыясняет какими знаниями и навыками в этой области должны обладать

участники взаимодействия, чтобы избежать коммуникативных неудач. Е.И. Уденко, опираясь на результаты эмпирического исследования, повествует о сложностях аккультурации мигрантов из Латинской Америки в таком крупном российском городе, как Санкт-Петербург. Статья О.Н. Фаблиновой вновь возвращает читателей к контексту интернет-коммуникации, но в этот раз актуализируется сюжет о возможностях межкультурного диалога в глобальной сети. Л.В. Максимова обращается к такому малоизученному в отечественных социальных науках комическому жанру, как китайский сяншен, и на этом экзотическом для российской аудитории материале убедительно демонстрирует культурную обусловленность смеховой коммуникации и юмора в целом.

Раздел «Повседневные практики конструирования идентичности»

объединяет статьи молодых авторов, заинтересованных в том, как в ходе микроуровневых (и часто не замечаемых) действий, выборов, интеракций возникают, поддерживаются, оспариваются и разрушаются индивидуальные

игрупповые формы самоидентификации. Так, А.С. Гуслина определяет, как социальная идентичность молодых людей, проживающих в небольшом провинциальном городе, обуславливает их поведение в конфликтных ситуациях: как в публичном, так и в приватном пространствах. Н.А. Савин и Д.А. Захаров предлагают и апробируют на двух группах студентов (изучающих экономику

ипсихологию) методику оценки социальной компетентности. Е.В. Камакина решает задачу по выявлению факторов, определяющих уровень коммуникативных и профессиональных компетенций студентов-социологов. Е.С. Трунтова концентрируется на таком немаловажном элементе профессиональной

идентификации студентов-менеджеров, как владение иностранными языками. А.Ю. Колянов рефлексирует о меняющейся роли университетов как агентов социализации в эпоху постмодерна. Е.А. Кравцова осуществляет оценку возможностей молодых политиков Петербурга по включению во «взрослые» политические элиты города, перечисляя барьеры и цензы, препятствующие подобной кооптации. А.К. Ретюнская, анализируя образы здорового человека, релевантные для современной молодежи, констатирует их противоречивость и даже конфликтность и выражает сомнение в том, что подобные образы способны стимулировать развитие устойчивых здоровьесберегающих установок. Л.В. Ивазова показывает, как в различных жизненных ситуациях женщины осуществляют гендерную самопрезентацию посредством выбора того или иного костюма.

Раздел «Трансформация повседневных практик в современном обществе» посвящен адаптации уже устоявшихся паттернов действия и коммуникации к меняющимся социокультурным условиям, а также формированию новых паттернов такого рода. Так, Е.В. Мышко применяет концепцию макдональдизации, предложенную Дж. Ритцером, для изучения пространств современных международных аэропортов, демонстрируя, как эти пространства организуются в соответствии с четырьмя принципами новой рациональности: принципами эффективности, предсказуемости, калькулируемости и контроля. А.А. Михайленко показывает, как мобильный телефон постепенно превращается в неотъемлемую часть жизненных рутин студентов, меняя их восприятие времени, пространства, контекста общения. Пользуясь возможностями фрейманализа, Ю.О. Обухова выясняет, как мошенники пользуются доверием обывателей к рутинам реальности повседневности и нарушают привычные фреймы с помощью умышленных фабрикаций. А.О. Чулошникова проясняет, как из маркера групповой идентификации татуировка постепенно превращается в ресурс личной идентичности, способ выделения индивида из мейнстрима в условиях диверсификации стилей жизни и практик потребления. А.Э. Петрова, напротив, настаивает на том, что роль татуировки как символа групповой принадлежности сохраняется и в современном мире. А.С. Дугушина осуществляет анализ письменных обращений российских граждан в органы власти, показывая, как с помощью определенных языковых конструктов жалобщики пытаются создать общее с адресатами коммуникативное пространство. Е.С. Обухова обращается к такой малоизученной форме коммуникации в организации, как буллинг: совокупность систематически повторяющихся изводящих действий, направленных на жертву со стороны ее коллеги/коллег.

Раздел «Коммуникации в городском пространстве» посвящен различным формам взаимодействий, разворачивающихся на публичных и приватных площадках современных городов. Так, Т.И. Уденко представляет результаты эмпирического исследования дворов Петербурга, описывая их как уникальные