Речь. Речевая деятельность. Текст

В лингвистике существуют разные подходы к пониманию сущности таких терминов, как «речь», «речевая деятельность», «текст». Одни лингвисты отождествляют понятия «речь» и «текст»: «Будем исходить из того, что и в качестве лингвистов, и в качестве носителей языка мы непосредственно имеем дело с т е к с т о м, причём, разумеется, под текстом здесь понимается не только зафиксированная письменно, но и звучащая, устная речь (любое высказывание будет в этом смысле текстом, большим или малым). Текст иначе называется р е ч ь ю» [Касевич 1977: 10] (выделено нами). Другие учёные, напротив, ставят знак равенства между понятиями «речь» и «речевая деятельность»: «Под речью принято понимать как сам процесс говорения, так и результат этого процесса, т.е. речевую деятельность, и речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом» [Арутюнова 1997: 417] (выделено нами).

В. Б. Касевич ещё раз акцентирует внимание читателя на своём осмыслении отождествляемых им терминов: «Подчеркнём отличие данного – терминологического – использования слова речь от его бытового употребления: при нетерминологическом употреблении слова речь оно может обозначать деятельность, т.е. акт говорения; способность к этой деятельности (ср. У животных речь отсутствует) и, наконец, результат говорения. Только это последнее значение закрепляется за термином «речь»: результат говорения или письма, развёрнутый соответственно во времени или пространстве, т.е. «речь» = «текст» [там же] (выделено нами).

Сравните противоположную точку зрения: «От понятия речи необходимо строго отграничить выдвинутое Гардинером, но ошибочно отождествляемое им с речью понятие «текста». Текст есть продукт речевого процесса, речевое произведение или сумма речевых произведений – порождённая речевым актом (или речевыми актами) линейная последовательность языковых знаков, исполнившая некоторую коммуникативную функцию» [Скребнев 1985: 18].

Упомянутый ранее учёный А. Гардинер стремился упростить рассмотренное нами в предыдущем параграфе соотношение «язык» и «речь». В частности, он предлагает под речью понимать «кратковременную историческую неповторимую деятельность, использующую слова». Однако, несмотря на данное своё утверждение, языковед всё-таки не делает различий между рассматриваемыми понятиями: речь – пишет Гардинер – в своём конкретном смысле означает то, что филологи называют «текстом» [Гардинер 1965: 13–20]. Отметим, что речевая коммуникация на том или ином языке всегда требует речевых действий, по-другому – речевых актов (говорения, письма, чтения и слушания, иначе понимания), или, говоря словами В. Б. Касевича, речевое общение обязательно предполагает «обмен текстами». «Обмен текстами» – процесс двусторонний: с одной стороны – это акт говорения или акт письма, т.е. процесс «порождения» данного текста, с другой – акт понимания, или восприятия текста собеседником (процессы слушания и чтения). Все акты речи: говорение и письмо, слушание и чтение (восприятие и понимание) – называют иначе речевыми действиями; первые два из них относятся к активным, внешне выраженным речевым актам, вторые – к пассивным, внешне не выраженным (внутренним – в том случае если процесс чтения текста не осуществляется вслух). Система речевых действий, иначе – речевых актов, и есть речевая деятельность (далее – РД).

РД, таким образом, это процесс производства речи. Этот процесс состоит из последовательно осуществляемых фаз, или этапов, к которым относятся: ориентировка, планирование, реализация и контроль. Текст (как устный, так и письменный) представляет собой продукт РД, формирующийся и сформированный на этапе реализации, но в нём, безусловно, нашли отражение все этапы РД. Ориентировка как начальный этап РД включает осознание цели предполагаемого речевого общения и конкретизацию замысла (цели). Фаза планирования речи состоит из поиска основных тезисов будущего выступления, их формулирования и осмысления, а также определения порядка следования узловых вопросов. Реализация РД есть не что иное, как процесс продуцирования текста или словесное (языковое) выражение последовательно и непротиворечиво изложенных мыслей. Фаза контроля является немаловажным звеном порождения речи, т.к. на этом этапе происходит коррекция замысла по ходу создания устного текста или совершенствование написанного.

РД в известной мере представляет собой схему-модель, но моделирование ступеней (фаз, этапов) процесса порождения речи ведёт создателя текста не только к речепорождению, но и к совершенствованию своих коммуникативных способностей и навыков. Вследствие того, что РД имеет социальный характер, т.е. обязательно предполагает для своего осуществления ещё и слушателей или как минимум слушателя, её общую модель можно представить в следующем виде: докоммуникативный, коммуникативный и посткоммуникативный этапы. В этом случае фазы ориентировки и планирования речи войдут в докоммуникативный этап, а фазы реализации и контроля речи – в коммуникативный этап. М. Р. Львов, например, в первый этап, кроме осознания ситуации будущего речевого общения и созревания мотивов высказывания, включает ещё и внутреннюю (мысленную), подготовку речи, её содержания и языковой формы. Второй этап, по нему, – это переход с мысленного кода на акустический (звуковой) или графический (буквенный), а также восприятие речи и её понимание перципиентом (от лат. percipere – воспринимать; т.е. слушающим, адресатом речи). И, наконец, третий, посткоммуникативный, этап, который отсутствует в первой модели, но представляется весьма важной ступенью РД, т.к. она предполагает обратную связь адресанта и адресата речи, характеризуется направленностью на новый акт речи, прогнозированием предполагаемых вопросов со стороны аудитории и, соответственно, диалогом со слушателями (вопросы слушателей – ответы автора текста) [см. об этом: Львов 2003:113–117].

Предъявленные схемы-модели РД возможно упростить, представив, что на каждой ступени процесса порождения речи автор будущего текста или на этапах восприятия речи реципиент последовательно отвечает на следующие вопросы:

1. Для чего я буду говорить или писать? Или: Для чего я буду читать или слушать?

2. О чём (на какую тему, о каком предмете речи) я буду говорить или писать?

3. Как (используя какие языковые и речевые средства и их комбинации) я буду говорить и писать?

4. Правильно, хорошо и убедительно ли я говорю (пишу)?

5. Как я отвечал(-а) на вопросы аудитории?

6. Что нужно сделать, чтобы совершенствовать свою речь для другой аудитории? [см. об этом также: Десяева 2003: 16].

Следует помнить, что идеальным является полный цикл коммуникации – от замысла речи до её претворения, т.е. выступления перед слушателями. Однако, как это иногда случается, практика не всегда соответствует теории: «Временных границ акта речи, человеческого ума и таланта, его чувств, духовного богатства вообще не имеет. «Слово о полку Игореве» создано восемь столетий тому назад, но акт не завершён и до наших дней. Его неизвестный автор вот уже восемь веков говорит со своими потомками» [Львов 2003: 114]. Но это вовсе не означает, что незавершённость полного цикла РД подрывает значимость теоретических моделей процессов речепорождения.

Под РД следует понимать разновидность целенаправленного поведения человека в языке и посредством языка, направленного, с одной стороны, на порождение речи, а с другой – на восприятие речи. РД представляет собой процесс реализации мысли в слове (в широком понимании термина). РД является общим обозначением всех явлений, относящихся к порождению и восприятию речи, к процессам говорения и слушания, а потому говорение, слушание, чтение и письмо рассматривают как конкретные виды такой деятельности.

Речевая деятельность как процесс подразделяется на ряд этапов (см. выше), которые в различных типах речи (диалогической, подготовленной монологической, спонтанной и др.) соотносятся по-разному. РД. начинается с общей операции «ориентировки» и кончается «речевой ситуацией». Все этапы РД представляют собой систему операций над исходными содержательными элементами, составляющими коммуникативный замысел говорящего или пишущего.

РД является одним из видов деятельности человека наряду с мыслительной, трудовой, игровой, познавательной, учебной, профессиональной и др. и всегда направлена на осуществление конкретной задачи, характер которой и влияет на особенности осуществления конкретного вида РД. РД как один из видов деятельности вообще «имеет три стороны: мотивационную, целевую и исполнительную. Она рождается из потребности. Далее, используя социальные средства, знаки, мы планируем деятельность, ставя её конечную цель и намечая средства её осуществления. Наконец, мы осуществляем её, достигая намеченной цели. Единичный акт деятельности есть единство всех трёх сторон. Он начинается мотивом и планом и завершается результатом, достижением намеченной цели; в середине же лежит динамическая система конкретных действий и операций, направленных на это достижение» [Леонтьев 1969: 26].

Особенностью РД является то, что она всегда включается в более широкую систему деятельности как необходимый компонент других видов человеческой деятельности. По данным исследователей, две трети человеческой деятельности вообще осуществляется посредством РД. Многие виды деятельности человека невозможно представить без речевой, и от того, насколько умело осуществляется РД, зависит успех любой профессиональной деятельности. На этом основании строится утверждение о том, что РД имеет социальный характер. РД пронизывает всю сознательную жизнь человека, она, можно сказать, является средой его обитания.

РД – это деятельность общения, конечным результатом которого является текст.

В современной лингвистике трудно найти другой термин, который был бы столь же употребителен, но и столь же неоднозначен, как термин «текст». Аналогично тому, как наличие нескольких сотен определений предложения не исчерпывает его сущности и всего лишь свидетельствует о сложности дефинируемого (определяемого) объекта, отражая к тому же разные подходы к его описанию, точно так же огромное число разно-образных определений текста, претендующих на полноту и объектиность, не может охватить всех сторон данного явления. В этих дефинициях, как в капле воды, отражаются различные авторские подходы к природе, свойствам и анализу текста.

Сложность однозначной интерпретации понятия «текст» обусловливается рядом причин. Одна из них связана с тем, что традиционно само языкознание занималось изучением единиц языка, а всё, что было крупнее предложения – абзацы, фрагменты, главы, целые произведения, – исключало из сферы своих интересов, отдавая литературоведению, риторике, поэтике [Солганик 1997: 5]. Поэтому не было какого-то единого, общеприемлемого понимания текста. Текстом называли и высказывание, состоящее из одного предложения (например, загадку, афоризм, пословицу), и высказывание, включающее несколько предложений и множество предложений, структурно и семантически завершённых. Предмет исследования оказался настолько сложным, неоднозначным и интересным, что в ХХ веке даже сформировалась специальная наука, изучающая феномен под названием «текст», – лингвистика текста (теория текста).

Предметом изучения этой науки стали структура (построение) речевых произведений, их членение, способы создания связного текста, его смысловое строение, единицы текста, признаки текста и др. Многообразие предметов изучения внутри единого – текста у новой науки обусловлено, конечно же, самим неоднозначно интерпретируемым понятием «текст». Его можно рассматривать с точки зрения заключённой в нём информации (текст – это прежде всего информационное единство); с точки зрения психологии его создания, как творческий акт автора, вызванный определённой целью (текст – это продукт речемыслительной деятельности субъекта); текст можно рассматривать с позиций прагматических (текст – это материал для восприятия, интерпретации); наконец, текст можно характеризовать со стороны его структуры, речевой организации, его стилистики [Валгина 2003: 9].

Современные справочники приводят несколько значений слова «текст». Ср., например: «ТЕКСТ [>лат. tехtum связь, соединение] – 1) авторское сочинение или документ, воспроизведенные на письме или в печати; 2) основная часть печатного набора – без рисунков, чертежей, подстрочных примечаний и т. п.; 3) слова к музыкальному сочинению (опере, романсу и т. п.); нотный текст – музыкальный материал произведения в нотной записи; 4) типографский шрифт, кегль (размер) которого равен 20 пунктам (7,52 мм); 5) в семиотике и лингвистике – последовательность знаков] (языка или другой системы знаков), образующая единое целое и составляющая предмет особой науки – лингвистики текста» [Современный словарь иностранных слов 1992: 598].

Из множества существующих лингвистических определений текста необходимо выбрать одно в качестве рабочего: «Текст – объединённая смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность [Русский язык. Энциклопедия 1997: 555].

Оставим за рамками нашего рассмотрения узко специальные трактовки текста в печатном деле, музыке и других сферах и обратимся к двум значениям, касающимся обиходного употребления этого слова, а также его использования в лингвистической практике. Традиционно под текстом в человеческом обиходе понимается «всякое написанное произведение, а также часть, отрывок его» [Ожегов 1953: 732]. Мы намеренно делаем здесь ссылку на одно из ранних изданий Словаря русского языка С. И. Ожегова, чтобы лишний раз подчеркнуть сложившуюся традицию в понимании этого слова. Эта традиция сохранилась до наших дней. В более позднем издании словаря С. И. Ожегова [1989: 789] под текстом точно так же понимается «всякая записанная речь (литературное произведение, сочинение, документ, а также часть, отрывок из них)». Эта дефиниция дословно воспроизводится в четвёртом издании «Толкового словаря русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой [1999: 791]. Кроме того, в нём дается также строгое современное лингвистическое определение, согласно которому текст трактуется как «внутренне организованная последовательность отрезков письменного произведения или записанной либо звучащей речи, относительно законченной по своему содержанию и строению» [там же]. Однако в обыденном человеческом сознании текст предстает прежде всего как речевое произведение, зафиксированное в письменной форме.

В этом плане обиходное понимание текста созвучно его традиционной научной (точнее, традиционной филологической) интерпретации. Филология, представляющая собой содружество гуманитарных дисциплин – языкознания, литературоведения, текстологии, источниковедения и др., изучает духовную культуру человека через языковой и стилистический анализ письменных текстов [Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 544]. Фактически вся история современного языкознания связана как раз с изучением письменных текстов. И здесь мы сталкиваемся с неизбежным противоречием. С одной стороны, и в массовом обыденном сознании, и в традиционных научных представлениях слово «текст» ассоциируется с письменной формой коммуникации, а с другой стороны, основную долю речевой деятельности любого человека составляет, без сомнения, коммуникация не подготовленной по форме, свободно и сиюминутно порождаемой устной речи [Фонетика спонтанной речи 1988: 5]. Таким образом, несмотря на то, что весь понятийный и методологический аппарат современного языкознания формировался применительно к анализу письменных речевых форм, в наши дни исследователю приходится считаться также с огромной массой устных речевых произведений, подлежащих лингвистическому описанию.

В лингвистике в целом и в специальной науке о тексте сложилось широкое и узкое понимание рассматриваемого термина. Затруднительным оказывается также решение вопроса о границах и объеме текста. Как было указано выше, в человеческом обиходе под текстом может пониматься целое речевое произведение, часть произведения или его отрывок. Обиходная трактовка объема текста находит свое отражение (точнее, имеет свои аналоги) в некоторых теоретических концепциях. О.И. Москальская, например, различает два основных объекта лингвистики текста, часто неоправданно именуемых одним и тем же словом «текст»: 1) целое речевое произведение, т.е. текст в широком смысле слова, или макротекст, и 2) сверхфразовое единство (сложное синтаксическое целое) – текст в узком смысле слова, или микротекст. При этом, по ее словам, возможно совпадение границ сверхфразового единства и целого речевого произведения [Москальская 1981: 13].

По словам О. И. Москальской, сверхфразовое единство и целое речевое произведение – единицы принципиально разного порядка. Сверхфразовое единство – понятие синтаксическое. Это единица синтаксиса, образующая особый уровень по отношению к предложению. Целое речевое произведение – социально-речевая единица. В рамках лингвистики текста сверхфразовое единство является преимущественно объектом грамматики текста, хотя грамматические характеристики присущи и целому речевому произведению. Тем не менее, в своей «Грамматике текста» О.И. Москальская (1981), анализируя микротексты, т.е. сверхфразовые единства, постоянно использует термин «текст».

О широком и узком понимании текста говорит также В. Б. Касевич: «Текст в широком смысле – это то же самое, что речь, продукт производства, говорения (для звукового языка). Текст в узком смысле – это единица речи (т.е. текста в широком смысле), которая характеризуется цельностью и внутренней связностью и как таковая может быть вычленена, отграничена от предыдущего и последующего текстов (если текст не изолирован). Текст в узком смысле – максимальная конструктивная единица, хотя, как уже говорилось, в принципе текст может сводиться и к одному высказыванию, как, впрочем, и высказывание может реализоваться в виде единственного слова, а материально – и единственного слова» [Касевич 1988: 50–51].

Несколько иной смысл в широкую и узкую трактовку текста вкладывает 3. Я. Тураева. Вслед за И. Р. Гальпериным она предпочитает узкое определение текста, согласно которому текст – это фиксированное на письме речетворческое произведение [Тураева 1986: 11]. Таким образом, она исключает из рассмотрения устные тексты, что вряд ли отвечает насущным потребностям лингвистического поиска.

В определениях зарубежных лингвистов также можно встретить широкую и узкую трактовки текста. В них, как правило, отражаются авторские взгляды на текст как центральное понятие лингвистики, а также выделяются различные аспекты его рассмотрения. При акценте на внутритекстовые критерии, т.е. грамматические, структурные, текст предстает как логически связаннная последовательность предложений, объединённая в единое целое благодаря грамматическим (преимущественно местоименным) соединительным средствам и обладающая относительной тематической завершенностью. При акценте на экстратекстовые (сверхтекстовые) критерии текст рассматривается как продукт речевой деятельности человека, обладающий отчетливой коммуникативной функцией.

Такой разброс мнений по поводу сущности текста явно не способствует его однозначной интерпретации, хотя и свидетельствует о многогранности и сложности объекта рассмотрения. Многоаспектность феномена текста и позволяет допустить существование различных его определений. Причём в них подчёркивается в качестве основного, главного тот признак текста, который, по мнению автора дефиниции, является генерирующим. Потому текст определяют как речевое произведение, как знаковую последовательность, как информационное пространство и т.п.

В языкознании под текстом принято понимать последовательность вербальных (словесных) знаков, объединённых единым смыслом и имеющих определённую структуру. В связи с тем, что текст наделён смыслом, он изначально нацелен на речевое общение. Текст признаётся коммуникативной единицей высшего уровня, поскольку он обладает смысловой завершённостью, т.е. представляет собой информационное и структурное целое. Причём следует иметь в виду, что цельность текста – это не простая сумма его частей, целое всегда имеет функциональную структуру, а части целого выполняют в этой структуре свои, присущие им, функции [Валгина 2003: 12].

Подводя итог всему сказанному о тексте, можно предложить следующее его определение: текст – это речевое произведение, продукт речевой деятельности, который характеризуется общим замыслом, темой, структурой, логическим и стилистическим единством, грамматической и смысловой связанностью его компонентов. Текст – это результат речевой деятельности, которую осуществляют участники речевого общения [Десяева 2003: 15].

Литература: Арутюнова 1997: Арутюнова Н. Д. Речь // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. – М., 1997; Валгина 2003: Валгина Н. С. Теория текста. Учебное пособие. – М., 2003; Гальперин 1981: Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М., 1981; Гардинер 1965: Гардинер А. Различие между «речью» и «языком» // Звегинцев В. А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 2. 3-е изд. – М., 1965; Десяева, Лебедева, Ассуирова 2003: Десяева Н. Д., Лебедева Т. А., Ассуирова Л. В. Культура речи педагога. Учебное пособие. – М., 2003; Касевич 1977: Касевич В. Б. Элементы общей лингвистики. – М., 1977; Леонтьев 1969: Леонтьев А. А. Язык, речь, речевая деятельность. – М., 1969; Лингвистический энциклопедический словарь 1990: Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М., 1990; Лосева 1980: Лосева Л. М. Как строится текст. Пособие для учителя. – М., 1980; Львов 2000: Львов М. Р. Основы теории речи. Учебное пособие. – М., 2000; Львов 2003: Львов М. Р. Риторика. Культура речи. Учебное пособие. – М., 2003; Москальская1981: Москальская О. И. Грамматика текста. – М., 1981; Русский язык. Энциклопедия. 1997:Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. – М., 1997; Скребнев 1985: Скребнев Ю. М. Введение в коллоквиалистику. Саратов, 1985; Современный словарь иностранных слов 1992: Современный словарь иностранных слов. – М., 1992; Солганик 1997: Солганик Г. Я. Стилистика текста. Учебное пособие. – М., 1997; Тураева 1986: Тураева З. Я. Лингвистика текста. – М., 1986; Фонетика спонтанной речи 1988: Фонетика спонтанной речи / Под ред. Н.Д. Светозаровой . – Л., 1988.