Восточная литература на русском языке / Цзэн Пу - Цветы в море зла
..pdfполнена изумительными созданиями в бирюзе и жемчугах, он обратился к присутствующим:
—У всех есть спутницы. Почему же мой старший коллега обречен на одиночество? — Не дожидаясь ответа, Куан кивнул: — А! Понимаю, понимаю. Он первым выдержал экзамен, поэтому его способна удовлетворить только первая красавица! Сейчас мы что-нибудь придумаем! — Куан Чаофэн запрокинул голову, закрыл глаза
инеожиданно всплеснул руками:
—Есть! Есть такая!
—Кто? — заинтересовались все.
—Очаровательное существо с красотой женщины
иумом мужчины, словно созданное самим небом для господина Цзиня! И вы еще не можете догадаться?!
Гости окончательно были сбиты с толку, Цзинь Вэньцин оторопел, даже девушки не понимали, кого имеет в виду новый гость. Вдруг Куан Чаофэн показал жестом на берег:
— Вон, видите паланкин? В нем сидит Фу Цайюнь из квартала Даланцяо, только что увенчанная лаврами первой красавицы.
Цзинь Вэньцин невольно повернул голову и... Если бы он не сделал этого, быть может, не произошло бы многих событий, описанных в книге! Но он обернулся и увидел, что в паланкине сидит девушка лет четырнадцати — пятнадцати, не слишком высокая и не слишком низкая, не полная, но и не худая, с овальным лицом, похожим на дынное семечко, и кожей, напоминающей цветок персика. Ее тонкие брови были чуть нахмурены, красивые глаза полузакрыты.
Цзинь Вэньцину показалось, что они уже где-то встречались. Фигура девушки была полна невыразимого очарования, а лицо неудержимо притягивало к себе. Сердце Цзиня прыгало, словно олененок. Странно, но девушка, завидев Цзинь Вэньцина, тоже прильнула к стеклу паланкина и смотрела на него не отрываясь. Наконец паланкин скрылся из глаз, и оба потеряли друг друга из вида.
Все улыбнулись, глядя на растерянное, словно завороженное лицо Цзинь Вэньцина. Куан Чаофэн хлопнул своего сослуживца по плечу:
—Ну, какова красотка?! Цзинь испуганно вздрогнул.
—А вблизи она еще лучше! — с лукавой усмешкой прибавил Се Цзефу.
111
Взяв лист дорогой почтовой бумаги, он тут же написал на нем приглашение и приказал лодочнику подождать с отплытием, пока не явится Цайюнь.
Цзинь Вэньцин был настолько потрясен, что предоставил друзьям возможность действовать и не произносил ни слова.
Через некоторое время в каюту вбежал Куан Чаофэн.
— Выходите скорее смотреть на новую лауреатку! Цзинь поднял голову и увидел девушку, которая величественно и грациозно сошла с паланкина, опираясь на плечо красивой служанки. Она медленно поднялась
на лодку. Итак:
Есть в мире девушка одна, Таланты чьи непревзойденны,
На всех пяти материках Соперниц нет у ней достойных.
Когда в канун весенних дней Она плыла на корабле,
Влекомы к юной красоте, Плескались лебедями волны.
Если хотите знать, действительно ли это была Цайюнь, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
СТРЕМЯСЬ ИЗБЕЖАТЬ ПЕРЕСУДОВ, ЛАУРЕАТ ТАЙНО СОЕДИНЯЕТСЯ С КОРОЛЕВОЙ КРАСОТЫ.
БЛАГОДАРЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ УКАЗУ НАЛОЖНИЦА ВРЕМЕННО ЗАНИМАЕТ МЕСТО ЖЕНЫ
Пока Цайюнь в сопровождении служанки поднималась на лодку, Куан Чаофэн сделал всем знак молчать.
Служанка Цайюнь хотела спросить у сидящих в лодке, кто пригласил ее госпожу, но та оборвала ее на полуслове, с улыбкой подошла к Цзинь Вэньцину и села на изогнутый стул, стоявший подле него. Все зашумели.
—Странно! — воскликнул Се Цзефу.— Они словно заранее сговорились!
—Да,— подтвердил со смехом Пань Цзэнци,— не иначе как они сделали это еще в предыдущей жизни!
Куан Чаофэн, улыбаясь, продекламировал:
112
Увы, нет фениксовых крыльев на теле у нее,
Но в сердце есть единорога волшебное чутье!
Цзинь Вэньцин понимал толк во встречах под луной *. В шутливых разговорах о любви он никому обычно не уступал, но на этот раз, при виде Цайюнь, сердце его запрыгало, точно десять тысяч коней и тысяча обезьян. Он был и встревожен и обрадован. Слова Пань Цзэнци о том, что они условились о встрече еще в предыдущей жизни, отвечали самым сокровенным его мыслям. Цайюнь тоже, сама не зная почему, едва ступив на лодку, не стала ни о чем спрашивать и направилась прямо к Цзинь Вэньцину. Теперь, когда гости стали подшучивать над ними, она смутилась и, опустив голову, молча теребила платочек.
— Нам, наверное, пора ехать? — наконец выдавил из себя Цзинь Вэньцин.
Се Цзефу приказал отчалить и приготовить угощение. Поскольку в каюте нужно было устанавливать столы и стулья, гости поднялись и отправились на нос. Некоторые, усевшись на перила, разглядывали проплывающие мимо лодки, другие нашептывали на ухо девушкам разные нежные слова. Цзинь Вэньцин тоже хотел выйти, как вдруг Цайюнь тихонько потянула его за полу одежды, прошла в соседнюю каюту и села на край постели. Цзинь Вэньцин послушно следовал за ней. Они сидели рядом, плотно прижавшись, и им казалось, что они должны высказать друг другу много задушевного. Однако он смотрел на нее, она на него, и оба лишь улыбались как завороженные.
После долгого молчания Цзинь Вэньцин неожиданно спросил:
—Ты знаешь, кто я? Цайюнь вздрогнула:
—Ваше лицо мне очень знакомо, только я не могу вспомнить фамилии и имени!
Цзинь Вэньцин подробно рассказал ей о себе. Цайюнь задумалась.
—Моя содержательница знает вас.
—Сколько тебе лет? — спросил Цзинь.
—Пятнадцать.
На лице Цзинь Вэньцина отразилось напряжение. Он взял Цайюнь за руки, внимательно вгляделся в нее, и вдруг жгучие слезы брызнули у него из глаз.
113
Тогда считал я пустяком свои деянья,
А после охватило вдруг меня раскаянье! —
продекламировал он.
Цайюнь испуганно взглянула на Цзиня и своим платочком начала утирать ему слезы.
— Почему вы плачете? — спросила она, но сердце ей вдруг кольнуло что-то вроде неясного воспоминания, и она чуть сама не разрыдалась.
Снова окинув Цайюнь взглядом, Цзинь Вэньцин тихо произнес:
Тосковали мы, и с нами вместе
иземля и небеса тужили,
Атеперь друг друга не узнали,
повстречались как совсем чужие!
—Ты не представляешь, Цайюнь, как мне тебя
жаль!
Девушка ничего не могла понять.
—Зачем печалиться? — прошептала она, прильнув
кЦзинь Вэньцину.— Когда прогулка кончится и все разойдутся, мы с вами увидимся. Я очень многое хочу у вас спросить!
Цзинь Вэньцин кивнул. Внезапно за дверьми раздался голос Куан Чаофэна:
— Скорее идите к нам, еще успеете наговориться! Цзиню и Цайюнь пришлось выйти. Столы уже были накрыты. Се Цзефу, разливавший вино, просил гостей садиться. Те скромничали и уступали друг другу самые лучшие места. В конце концов по общему решению Бэй Юцзэна посадили на почетное место, как приезжего, Пань Цзэнци сел на второе место, а Цзинь Вэньцин — на
третье.
Мелькали браслеты и заколки, нежно щебетали женщины, чаши с вином поднимались и снова наполнялись. Тем временем лодка подплыла к Дамбе господина Бо * и остановилась под тенью ив, возле могилы Маленькой Су. Вечернее солнце, красное как румяна, медленно опустилось за Тигриный холм. Разом зажглись разноцветные шелковые фонари, и лодка стала походить на Город, не знающий ночи *. Гости играли в выбрасывание пальцев, отгадывали загадки. В самый разгар веселья Куан Чаофэн сказал:
114
— Мы сегодня встретились как будто специально для того, чтобы соединить двух лауреатов: в литературе и в красоте. В связи с этим я придумал новые правила застольной игры, которые позволят нам выпить побольше вина за их счастье!
Все стали просить скорее рассказать об этих правилах.
Куан Чаофэн указал на Цайюнь:
—В честь королевы красоты я называю их «Правилами Цайюнь»! Каждый играющий должен сочинить по стихотворению, в котором использовались бы названия арий, строки из «Пионовой беседки» * и «Книги песен». Если стихотворение получится без рифмы, автор его пьет три штрафных чарки. Придумавшего удачную рифму каждый поздравляет, выпивая одну чарку. Для завершения стиха нужно вспомнить фразу танского поэта, в которой встречались бы иероглифы «цай» и «юнь» *. Затем начинаем считать слова этой фразы в том порядке, в каком сидим. Те, на кого упадут слова «цветной» и «облако», пьют по чарке. Последний продолжает игру.
—Великолепно! — зашумели гости.— Только уж слишком трудно.
—Для чего вам понадобилось склонять мое имя? — попробовала возразить Цайюнь.
—Это уж наше дело,— сказал Куан Чаофэн.— Правила застольной игры так же строги, как военный приказ. А ты ведь знаешь: кто нарушил приказ, наказывается!
Цайюнь рассмеялась и, опустив голову, умолкла.
— Ну, я начну первый,— сказал Куан Чаофэн и продекламировал:
Даже в лунном дворце Хорошо ли гостям от зари вдалеке?
Ане лучше ли в лодку собраться,
Иплыть по реке,
Искитаться бесцельно в тиши?..
Стихотворение было встречено возгласами одобрения.
— И ко времени и к месту! — вскричал Бэй Юцзэн.— Мы с радостью выпьем за тебя. Говори теперь концовку!
Куан Чаофэн произнес:
На радужное облако взирая, Чтобы на нем увидеть Сяоши! *
1 1 5
Начали считать. Пить пришлось Цзинь Вэньцину
иБэй Юцзэну.
—Прошу бессмертного Сяоши выпить за себя и свою подругу,— промолвил Куан Чаофэн, наливая вина Цзинь Вэньцину,— сил прибавится, а то еще, путешествуя в облаках, свалитесь со спины своего дракона!
Цзинь Вэньцин уже хотел поднять чарку, но Цайюнь схватила его за руку:
—Нечего пить за такие вещи! Куан Чаофэн захохотал:
—Смотрите, как они быстро привыкли друг к другу!
—Ладно тебе! Дай продолжить игру! — остановил его Бэй Юцзэн и продекламировал:
На пышных кудрях — Украшений сиянье, Сколь радостно это свиданье!
Ты мужу сулишь долголетье...
—Красиво и в то же время предсказывает счастье! — заговорили гости.— Надо поздравить его.
—Пейте скорее! — воскликнул Бэй Юцзэн.— Осталась еще последняя фраза.
И он произнес:
Хотел бы, на флейте играя, В цветных облаках полететь я!
Слово «цветных» упало на Цзинь Вэньцина, а «облаках» — на Куан Чаофэна.
—Еще поздравительного вина не выпили, а от меня нового стихотворения требуете,— заворчал Чаофэн. Все осушили свои бокалы.— Вот придумал игру на свою голову... На этот раз Цзянь Янь истощился *.
—Раз не можете придумать, пейте штрафные! — воскликнула Цайюнь.
Куан Чаофэн пожал плечами.
—Ладно, есть. Вот послушайте, а то помедлишь немного, и уже заставляют штрафные пить! С вами опасно!
—Ну говори же,— засмеялся Цзинь Вэньцин. Куан произнес:
Вчерашней ночью с облаков Донесся аромат густой, Упряжкой управлял святой, Он в терем мчался золотой, Кричали фениксы: «Сой-сой!..»
116
Последнее двустишие было:
Гляжу: цветные облака
Плывут над головой...
Выпить пришлось Бэй Юцзэну и Цзинь Вэньцину. Ему же полагалось продолжать игру.
—Стихотворение Куан Чаофэна предсказывает, что Вэньцину суждено отправиться в столицу и получить повышение,— молвил Се Цзефу.— Скорей налейте вина: надо его поздравить!
—Все время заставляете меня пить,— запротестовал Цзинь Вэньцин.— Это просто надувательство!
—Я выпью за тебя! — прошептала Цайюнь и, подняв чарку, одним глотком осушила ее. Все восторженно захлопали в ладоши.
—Вы дурака валяете или играете? — притворно нахмурился Цзинь Вэньцин и начал следующее стихотворение:
Боюсь, что с облаком уйдут дожди, Прекрасная Нянь Ну! *
Стобой до смерти б жить!
—Учти, Цайюнь, господин Цзинь обещает прожить
стобой до самой смерти! — начали подшучивать гости. Цайюнь отвернулась, сделав вид, будто ничего не
слышит.
Ты улетишь, как облако цветное,
Амне останется тужить! —
сулыбкой закончил Цзинь Вэньцин.
—Если вас это беспокоит, найдите крепкую веревку и привяжите ее за подол,— улыбнулся Куан Чаофэн.— Посмотрим, куда она тогда улетит!
Цайюнь бросила на него сердитый взгляд.
—Се Цзефу и Бэй Юцзэн должны выпить,— сказал Вэньцин.
—Опять мне начинать! — закряхтел Бэй Юцзэн.— Вот что я скажу:
Взмыла в небо над морем она, Словно луна Обходя облака,
Жаль, что дорога на родину Так далека!
Время проходит — Она еще странствует где-то...
117
—Что это ты вдруг заговорил о чужих краях? — воскликнул Пань Цзэнци.— Неужели ты не боишься, что Цайюнь продует морским ветром? Тогда господин Цзинь умрет с тоски!
—А ты разве не знаешь, как хорошо Вэньцин разбирается в иностранных делах? Может статься, вскоре его назначат послом за границу! Это великолепное предсказание!
Все стали торопить Бэй Юцзэна с последней фразой.
—В танских стихах, пожалуй, уже не осталось ни одной строчки, в которых были бы иероглифы «цай»
и«юнь»! —отнекивался тот. Наконец после долгого раздумья он произнес:
—Нашел!
...И разноцветное облако вздрогнуло, Песня лазоревой лютни пропета!
Цзинь Вэньцин посчитал про себя и увидел, что очередь снова падает на него. Не дожидаясь, пока Бэй Юцзэн кончит, он поднял бокал.
— У меня готово заключение! — сказал он, выпивая вино.
Муж и жена на лазоревом облаке, Как на картине, красивы их ликов черты, Встали на башне, Глядят с высоты:
Ветер и дождь, Непроглядная мгла...
Для последней строки он выбрал фразу:
Ветру не трудно цветные раздуть облака, Ломка, хрупка Броня из стекла.
—Вэньцин,— сказал Куан Чаофэн.— Таким печальным стихом нехорошо кончать игру. К тому же Цзэнци еще ни разу не говорил. Попросим его завершить.
—Я уже разучился, пощадите! — взмолился Пань Цзэнци.
—Давай скорее кончай свои церемонии и говори последнее стихотворение! — потребовал Се Цзефу.
118
Пань Цзэнци понял, что ему не отвертеться. Подумав, он начал декламировать:
Дождя и облаков следы Только что пропали,
Ивот уже весна цветет
Вяшмовом зале.
Веселый разговор и смех — Развеяна тоска...—
и добавил последнюю строку:
...Красавицы проходят через мост,
Их платья как цветные облака...
Все осушили чарки.
— Мы уже изрядно выпили,— проговорил Цзинь Вэньцин,— пора приступать к горячим закускам!
Куан Чаофэн извлек из-за пазухи золотой брегет
инажал на кнопку. Часы прозвонили десять раз.
—Да,— подтвердил он,— нужно проводить наших лауреатов домой. Пусть лодочник поворачивает назад, а то они упустят самое приятное время. Это не шутки!
Цайюнь, притворившись рассерженной, ткнула в него пальцем:
—Я вижу, вы очень красноречивы, господин Куан,
апоэтому поручаю вам уговорить господина Цзиня прийти сегодня ко мне. Если он не придет, я с вас спрошу!
—За это я согласен отвечать! — воскликнул Куан Чаофэн.— Я ручаюсь не только за то, что он придет, но и за то, что ты будешь у него.
—Где я буду? — переспросила Цайюнь.
—В доме господина Цзиня, что находится в переулке Круглый пик,— уточнил Куан.
Цайюнь фыркнула. Под разговоры и смех пир незаметно кончился, и лодка причалила к пристани, где гостей ждали паланкины. Служанка Цайюнь, поддерживая свою госпожу, повела ее к трапу. Вдруг Цайюнь обернулась и крикнула Цзинь Вэньцину:
—Господин Цзинь, идите сюда, я хочу вам кое-что сказать.
Но когда тот подошел, девушка оглядела его, помедлила мгновение и рассмеялась.
—Нет, не буду ничего говорить. Дома все скажу!
Сэтими словами она села в паланкин и уехала.
—Однако эта девчонка знает толк в людях! —
119
прищелкнул языком Куан Чаофэн.— Едва успела увидеть вас, как влюбилась без памяти и даже не скрывает своих чувств. Вы уж не обманите ее надежд!
Цзинь Вэньцин еле заметно улыбнулся, поблагодарил Се Цзефу и сошел на берег.
Как вы думаете, могли ли Цзинь Вэньцин и Цайюнь после описанной встречи не увидеться снова? А когда Цзинь пришел к ней, могла ли Цайюнь не оставить его ночевать? Возле богатой занавески под роскошным пологом они поведали друг другу самое сокровенное. Ведь когда Вэй Чжуан * был еще не стар, он без памяти влюбился в Юйсяо, а Ду My *, возвратившись в Янчжоу, видел не один сон с Цзыюнь. Не стоит и говорить о том, что сердца первого ученого и первой красавицы слились воедино: на шкатулке с драгоценностями они дали друг другу клятву в вечной любви *.
Между тем Куан Чаофэн, рекомендовавший девушку Цзинь Вэньцину, увидел, как сильно она ему понравилась, и был уверен, что Цзинь не упустит случая побывать у нее. На следующее утро Куан отправился в квартал Даланцяо и проник в дом Цайюнь с черного хода. Привратник хотел доложить о приходе гостя, но Куан знаком приказал ему молчать, тихонько поднялся по лестнице и толкнул дверь в комнату. На кане одевалась служанка, которая только что встала. Увидев Куан Чаофэна, она тихо произнесла:
—Господин Куан, почему вы так рано?!
—Тише,— поспешно остановил ее Куан Чаофэн.—
Ятолько хотел спросить тебя: господин Цзинь здесь?
Служанка указала губами на дверь, ведущую в спальню, и улыбнулась:
— Они еще спят!
Куан Чаофэн присел за письменный стол, стоявший возле окна. Служанка встала и пошла за чаем. Скосив глаза, Куан увидел на столе лист розовой бумаги, на котором четким почерком были написаны четыре стихотворения:
Среди гор и цветов — Расписные нарядные лодки, Там, за дамбою Бо, Травы буйные все зеленей...
Как блаженно звучал Флейты праздничной голос далекий! Как сверкали на озере Десять тысяч вечерних огней!
120