Восточная литература на русском языке / Цзэн Пу - Цветы в море зла

жили, неодинаковы. Цзян Бяо снял в столице небольшой домик и жил с женой в мире и согласии, ничуть не тяготясь своим положением бедного ученого. А Ми Цзицзэн был сыном богатых родителей, но в просторном доме фешенебельного переулка Сучжоу чувствовал себя словно птица в клетке. Отчасти здесь была виновата его супруга, дочь лауреата, со временем ставшего президентом Цензората *. Эта почтенная матрона не отличалась чрезмерной красотой, зато обладала весьма богатым темпераментом, резко отличавшим ее от других женщин, за что и получила прозвище «бой-бабы». Она была слишком высокомерна, чтобы обращать внимание на простых женихов, к тому же в ее жилах текла кровь лауреата, поэтому больше всего на свете ее пленяли ученые степени. Если бы какому-нибудь физиологу удалось вскрыть ее мозг, он наверняка оказался бы таким же чистым от отсутствия мыслей, как тело тридахны *.

С тех пор как она вышла замуж за Ми Цзицзэна, она постоянно была недовольной. То ей казалось, что Ми некрасив, то она ворчала, что, пока муж не станет цзюйжэнем, ему не отделаться от клички «вонючий студент» даже в том случае, если его ученость способна загрузить пять телег, а познания — завалить Три ущелья.

Постепенно она стала презирать мужа. Сначала ограничивалась словесными насмешками, потом перешла и к мерам физического воздействия. Из уважения к тестю Ми Цзицзэн всегда уступал ей, но невольно привычка превратилась в натуру, и Ми Цзицзэн стал подчиняться и льстить собственной жене так, будто это было его святейшей мужней обязанностью. После того как Ми несколько раз провалился на экзаменах, он начал задумываться о том, чтобы купить должность чиновника в провинции. Узнав об этом, жена расплакалась и учинила ему страшный скандал:

— В нашем роду никогда не было недоучек! Ты позоришь всех нас! Слушай, что я говорю: если не победишь на экзаменах, береги свою вонючую шкуру!

Ми Цзицзэну ничего не оставалось, как снова взяться за подготовку. Успешно выдержав провинциальные и столичные экзамены, он был наконец зачислен в разряд ученых без должности. Окружающие радовались за него и пророчили императорские милости. Кто бы мог подумать, что, узнав о предстоящем приезде жены в столицу, Ми загрустит?! Он понимал, что раз он не завоевал первого места на экзаменах, расплата неизбежна.

191

В этот день, когда Ми собственноручно, взяв в руки метелку из куриных перьев, тщательно смахивал пыль в комнате, приготовленной для жены, он вдруг услышал во дворе голос Цяо — служанки, которую жена, выходя за него замуж, взяла с собой из семьи матери. Перешагнув порог, служанка поклонилась хозяину и сказала:

— Госпожа с двумя барчатами и двумя барышнями уже приехала! Они сейчас в доме вашего уважаемого тестя!

Ми Цзицзэн растерянно выронил из рук метелку.

—Я пойду туда. Сию минуту!

—Госпожа приказала, чтобы вы никуда не выходили! — остановила его служанка.— Она сейчас придет!

—Ну, тогда я не пойду, буду ждать дома,— смирился Ми.

Вскоре слуга, дежуривший у ворот, доложил:

— Госпожа прибыла!

Ми Цзицзэн вслед за Цяо в три прыжка выскочил из дому и услышал громкую брань:

—Ах вы, непочтительные рабыни! Видят, что госпожа сходит с коляски, так даже скамеечку не догадаются подставить! Мне служить — не то что моему мужу! Бегаете здесь все от работы, словно у каждой по три ноги!

Сэтими словами госпожа в унизанной жемчугом накидке, опираясь одной рукой на плечо Цяо, а другой держась за локоть дочки, переступила порог вторых ворот. Со всех сторон ее окружали молодые и старые служанки.

—Поздравляю тебя с успехом! — бросила она, столкнувшись с Ми Цзицзэном.— Теперь ты уже не вечный студент, как прежде, а ученый, хотя и без должности! Что же ты не покажешь себя господином? В доме как будто хозяина нет, даже метла вверх ногами стоит!

Ми заискивающе улыбнулся:

— Я думал, ты приедешь и сама наведешь порядок...

Все вошли в дом, состоявший из пяти комнат с флигелями. В левой части дома помещались комнаты Ми Цзицзэна, а правая половина, с аккуратно убранной спальней, была приготовлена для жены. Через минуту они оказались в средней комнате, которая служила гостиной. Усевшись, госпожа сняла накидку и обратилась к детям:

192

— Что же вы не поздороваетесь с папой? Поздравьте

его!

Четверо детишек, мал мала меньше, поклонились Ми Цзицзэну и пожелали ему счастья. Ми приласкал детей и, увидев, что жена в хорошем настроении, немного успокоился. Вскоре был подан обед. Супруги сели друг против друга, и жена принялась расхваливать искусство повара.

—Я знал, что ты любишь янчжоуские кушанья,— умиленно произнес Ми Цзицзэн,— и специально выписал этого повара из твоих родных мест.

—Ой, я совсем забыла спросить! — прервала его жена.— А у него есть борода?

Ми оторопел, не понимая, к чему этот вопрос.

— Я только что ходила на кухню,— вмешалась Цяо,— кажется, есть несколько волосков.

Жена моментально выплюнула кусок мяса и закричала:

— Терпеть не могу этих бород! Из десяти поваров девять всегда пробуют еду. А если у них борода, получается не суп, а настоящий навар из волос! При одной мысли об этом с ума сойдешь!

Рыгнув, она оттолкнула от себя чашку с палочками

ине стала есть.

—Но ведь это легко исправить,— простодушно заметил Ми Цзицзэн.— Перед ужином скажем, чтобы он сбрил бороду!

Жена промолчала. Пытаясь отвлечь ее, Ми спросил первое, что ему взбрело на ум:

—Когда ты была у отца, он что-нибудь говорил про мои экзаменационные дела?

—Очень ты ему нужен! — холодно ответила жена.

—Ты всегда мечтала, чтобы я занял первое место на экзаменах! — засмеялся Ми Цзицзэн,— Представь себе,

ябыл лауреатом целых полдня!

Ми ожидал, что жена станет расспрашивать его, но она лишь слегка изменилась в лице.

— Как обычно, сановник, проверявший сочинения, определил лучшие десять работ для представления императору,— продолжал Ми Цзицзэн.— Когда их подавали, мое сочинение лежало первым, как выдающееся, но затем почему-то оказалось в самом конце. Говорят, император случайно переложил его под низ, а экзаменаторы не посмели исправить его ошибку. Подумай, как мне не повезло!

При этих словах лицо жены исказилось.

— Тьфу! — не выдержала она.— Хорош молодчик. Мало того, что ты смеешься надо мной, так еще хочешь обмануть, как трехлетнего ребенка! — И она зарыдала, выкрикивая сквозь слезы: — Ты предлагаешь нашему повару сбрить бороду. Это что: нарочно или очередная глупость? Мои предки носили на шапках красные шарики, на халатах — журавлей и фазанов, а я живу с человеком, которому нацепили на грудь короткохвостую иволгу! * Смотреть на тебя противно! Вот несчастная моя судьба! Вышла замуж за лопоухого идиота! Дочь чиновника второго ранга оказалась ниже проститутки Фу Цайюнь! Лопнуть от злости можно! Нечего изворачиваться, успокаивать меня красивыми словами! Я знаю лауреатов, которые выдвигаются раз в три года, а о таких, которые держат это звание полдня, что-то не слышала. Видишь, что меня легко обидеть, вот и пользуешься! Подумать только: стоило ему чуть-чуть продвинуться, он на меня уже внимания не обращает! Как я теперь жить буду? Нет, уж лучше тебя убью и с собой покончу!

Она рванула себя за волосы, бросилась на Ми Цзицзэна и приперла его к стенке.

— Не сердись! — запищал Ми.— Виноват, каюсь! Служанка Цяо, которая увидела, что дело принимает

опасный оборот, изо всех сил стала разнимать супругов. Воспользовавшись мгновением, Ми Цзицзэн рухнул на колени, но жена закатила ему такую пощечину, что он отлетел на несколько шагов.

—Господин, вы что, старых правил * не знаете?! — напомнила Цяо.

—Побереги мою честь, женушка,— взмолился Ми Цзицзэн.— Позволь мне встать на колени на заднем дворе!

Но жена молча плакала, не обращая на него внимания. Ми, прихрамывая, прошел на задний дворик и встал там на колени лицом к комнате супруги. Только тогда жена перестала плакать и, как была, в одежде повалилась на кровать.

Слуги и служанки перетаскивали вещи, убирали комнаты и совсем забыли о своем господине. Не смея без разрешения подняться с колен, бедный Ми провел на открытом воздухе всю ночь. С трудом он дождался рассвета и тут вдруг вспомнил, что сегодня — день рождения тестя. «Он еще извинит меня, если я не приду с поздравлением! — пронеслось в мозгу Ми Цзицзэна.—

194

имени гостя, хозяин так нетерпеливо реагировал на весть — тут явно что-то кроется.

— Иди вслед за отцом,— приказала она дочери.— Посмотришь, с кем он разговаривает, и скажешь мне.

Фзнъэр весело убежала. Минут через пять она вернулась вприпрыжку и со смехом сообщила:

— Мама! Там какой-то очень красивый гость. Похож на актера, который в Шанхае играл молодую девушку!

«Плохо дело,— подумала супруга.— Недаром он помчался сломя голову!» Она вскипела и, забыв обо всем, ринулась к гостиной. Заглянув в щелочку, она действительно увидела прелестного юношу с алыми губами, белоснежными зубами, изящным лицом и блестящими глазами, который тихо говорил о чем-то с Ми Цзицзэном. Сразу же решив, кто это может быть, жена выхватила из двери увесистый засов, откинула дверную занавеску

ибросилась вперед с криком:

—Ах, вот как! Даже мальчики для развлечений повадились к нам в дом!

Юноша поспешно нагнул голову и увернулся, так что удар пришелся по плечу Ми Цзицзэна.

—Ну что ты!..— воскликнул он.— Это мой...

—Это твой заяц! * Думаешь, я не знаю? — взвизгнула женщина и без дальних слов, схватив Ми Цзицзэна за косу, поволокла его из гостиной, словно барана или свинью.

Двое слуг тотчас пришли на помощь насмерть перепуганному юноше, который в страхе забился в угол комнаты.

— Господин Цзян, выходите, пока не поздно! Чего же вы ждете?

Красивым гостем оказался Цзян Бяо, который пришел, чтобы забрать друга на завтрак к Цянь Дуаньминю, но вместо этого нарвался на неприятность. Воспользовавшись советом слуг, он точно дымок выскользнул из гостиной и отправился к Цяню. Цзян Бяо весь горел от возмущения. Вот почему, вбежав в дом Цяня, он воскликнул: «Несчастный!»

Но когда гости стали наперебой расспрашивать, в чем дело, Цзян Бяо раскаялся, что сболтнул, и густо покраснел.

—Братец, кто тебя обидел? — засмеялся Дуань Хуцяо.— Скажи мне, я за тебя отомщу!

—Не шути! — с серьезным видом оборвал его Чжуан Хуаньин.

196

— Ну говори же! — заторопил Цянь Дуаньминь.

—Ты ведь ходил приглашать Ми Цзицзэна? — спросил Вэнь Динжу.

—Да,— ответил Цзян Бяо, — но кто мог предполагать, что его жена окажется настоящей тигрицей!

И он рассказал о случае, который приключился в гостиной Ми Цзицзэна. Стены задрожали от общего хохота.

—Не издевайтесь над Цзицзэном,— сказал Чжуан Хуаньин. — Нынче все боятся жен, а первый сановник нашей империи — Ли Хунчжан — является вождем мужей, находящихся под башмаком!

—Действительно, всего несколько дней назад гене- рал-губернатор рассорился с женой из-за того, что хотел сделать Чжуан Юпэя своим зятем,— подтвердил Лу Жэньсян.

—Ссора — это слабо сказано,— возразил Дуань Хуцяо.— Боюсь, что его избили точно так же, как Ми Цзицзэна!

—Не будем болтать попусту! — воскликнул Вэнь Динжу.— Дайте господину Чжуану поскорее рассказать

опроисшествии с Ли Хунчжаном!

—С тех пор как Чжуан Юпэя разжаловали и сослали к Амуру за поражение в войне с французами,— начал Чжуан Хуаньин,— прошло семь или восемь лет. Гене- рал-губернатор часто вспоминал о нем, говоря, что он удивительно талантлив. В этом году, воспользовавшись бракосочетанием императора, Ли заплатил за Чжуан Юпэя выкуп и вернул его в столицу. Сейчас Юпэй живет при дворе Ли Хунчжана и ведает самыми важными бумагами. Генерал-губернатор ему всецело доверяет.

—Разве Чжуан Юпэй не обвинил в свое время Ли Хунчжана за высокомерие, расточительство и обман властей? — вскричал Лу Жэньсян.— Почему же гене- рал-губернатор взялся за его выдвижение?

—Ценить справедливость и подавлять личную неприязнь — долг каждого высокого вельможи,— пояснил Цзян Бяо.

—Нет! Пусть вас не вводят в заблуждение благородные поступки Ли Хунчжана: он совершает их для того, чтобы привлечь людские сердца! — рассмеялся Цянь Дуаньминь и, обернувшись к собравшимся, доба-

197

Слуги внесли вино, и Цянь Дуаньминь налил по очереди каждому из гостей. Чжуан Хуаньина посадили на самое почетное место и стали торопить его продолжать рассказ:

—Так что же случилось с Чжуан Юпэем при дворе Ли Хунчжана?

—Вам, наверное, известно, что у генерал-губернато- ра есть молоденькая дочь,— промолвил Чжуан Хуаньин.— Ей не более двадцати лет, красотой она не уступит Нань Вэй *, талантом — Бань Чжао *, мудростью — Бао Линьхой *, а искусством в рукоделии — Сюэ Линьюнь *. Генерал-губернатор бережет ее как жемчужину и никогда с ней не расстается, даже гостям не показывает. Не мудрено, что Чжуан Юпэй давно лелеял мечту взглянуть на нее.

—Скажите на милость, какой прыткий! — воскликнул Лу Жэньсян.— Нехорошо, нехорошо!

—Однажды, когда Ли Хунчжан слегка простудился

иотсиживался дома,— продолжал Чжуан Хуаныш,— ему пришла мысль посоветоваться с Чжуан Юпзем по

какому-то служебному делу. Юпэй сразу же явился и только перешагнул порог, как его будто ослепило чемто ярким, а сердце так и подпрыгнуло. Перед постелью начальника стояла изящная девушка среднего роста. Ее длинные брови чуть загибались по краям, в глазах таились одновременно красота и строгость, прямой носик был словно выточен из яшмы, а ровные зубы напоминали перламутр. Чжуан Юпэй хотел отступить, но генералгубернатор уже увидел его и окликнул: «Входите, мудрый брат! Не смущайтесь — это моя дочь! — и, обернувшись к девушке, промолвил: — Познакомься, это господин Чжуан Юпэй». Девушка покраснела, стыдливо пожелала гостю счастья и, повернувшись, в одно мгновение упорхнула из комнаты. Чжуан Юпэй все еще продолжал кланяться. «Экая резвунья! — засмеялся Ли Хунчжан.— Избаловал я ее вконец!» Чжуан Юпэй присел на край постели и заговорил с начальником о делах. Но глаза его были устремлены на стол, где лежала тетрадь в парчовом переплете с заглавием: «Стихи, написанные у окна с зеленой занавеской». Внизу стояла подпись: «Бумагомарание ученой девушки». Воспользовавшись рассеянностью генерал-губернатора, Юпэй тихонько протянул руку и перевернул несколько страниц. Иероглифы были похожи на ажурную вязь, стихи поражали свежестью мысли. Юпэй понял, что перед ним

198

сочинение дочери Ли Хунчжана, и проникся восхищением, смешанным с завистью. Вдруг в глаза ему бросились две строфы под названием «Цзилун» *. Разве мог Юпэй не встревожиться?!

—Да, такой стих нелегко сложить,— сочувственно вздохнул Цянь Дуаньминь.— Больше половины пришлось бы посвятить высмеиванию Чжуан Юпэя!

—Здесь было не так,— возразил Чжуан Хуаньин.— Стихи начинались следующим образом:

Горько, безутешно я рыдаю, Устремив на юг, к Цзилуну, взгляд: Повернул командующий войском Наших боевых коней назад...

Дуань Хуцяо захлопал в ладоши.

— Очень удачное начало! Как блестяще она выразила скорбь о судьбе страны!

Чжуан Хуаньин продолжал декламировать:

Одно сраженье это показало: Важна проверка для чиновных лиц! Ведь из-за тех, что были нерадивы, Потеряны заставы у границ!

— Строгое порицание. Настоящая кисть историка! — похвалил Цзян Бяо.

Мне легче оттого, что Фань Гуань * За пораженье тоже нес вину, Но кто же вас послал туда сражаться, За рубежи, в далекую страну?

Мечтая о победе, государь Глаз не смыкал до самого утра,

Так что ж вы не могли его утешить, Сановные защитники двора?

Раздались дружные возгласы одобрения.

— Дальше еще лучше! — предупредил Чжуан Хуаньин.

И скорбью и страстью наполнены ваши речи, Светила священного сердце растрогали вы,

Как гордый Чанжу *, вы чиновников знатных при встрече Привыкли приветствовать только кивком головы.

Сказать о талантах — вы незаурядный вельможа,

Иправо же, все ниже вас, господин мой, стоят. Но лишь на словах вы грозились врага уничтожить

Илишь на бумаге водили в сраженья солдат!

199

В палатах роскошных был к месту Цзя И * знаменитый, Зачем же на смерть был отправлен Чжун Цзюнь * со шнуром? Щиты носорожьи, тигровые шапки — зарыты!

Втом ваша ль вина — пусть историки скажут потом!

—Какая печальная интонация у этих стихов! — промолвил Вэнь Динжу.— И события оцениваются довольно мягко. Можно подумать, что эта девушка — закадычный друг Чжуан Юпэя.

—Совершенно верно! — подхватил Чжуан Хуаньин.— Едва он прочел эти стихи, как из глаз его хлынули

горячие слезы. Генерал-губернатор поглядел на него

исказал с улыбкой: «Это — каракули моей дочери. Не судите слишком строго!» Тогда Юпэй поднялся и с серьезным видом произнес: «Небо даровало вашей дочери удивительный талант, перед которым бледнеют даже опытные поэты, не говоря уже о поэтессах!» Ли Хунчжан засмеялся: «Именно потому, что моя дочь не лишена некоторых способностей, она слишком задрала нос. Например, замуж ее выдать очень нелегко. Кстати, не возьметесь ли помочь мне в этом?» — «Найти девушке подходящую пару — самая трудная задача в Поднебесной! — промолвил Чжуан Юпэй.— Тем более это относится к вашей дочери, которая одинаково удалась

икрасотой и талантом. Скажите, пожалуйста, учитель: какого типа человек вам нужен?» Ли Хунчжан расхохотался: «Такой, как вы, мой мудрый брат, и я буду вполне удовлетворен!» Чжуан Юпэй оторопел. «Я только что удостоился чести видеть стихотворение «Цзилун», написанное вашей дочерью,— промолвил он.— Воистину, барышня сумела проникнуть в самую мою душу. Я приложу все усилия, но боюсь, что подходящего человека найти будет трудно!» Генерал-губернатор кивнул и вдруг внимательно поглядел на Чжуан Юпэя. Тот понял, что начальник имеет некоторые виды на него, и, опасаясь, как бы вельможа не раздумал, сразу по возвращении домой послал сватов. Ли Хунчжан согласился.

—Любовь, освященная искусством, всегда была самой глубокой и прочной! — вздохнул Вэнь Динжу.—

Втаких случаях людей влечет друг к другу, как два куска магнита, и они готовы без раскаяния пойти на смерть! Разве обыватель способен понять подобное чувство!

—А мне жаль Чжуан Юпэя: ведь его карьера уже никогда не будет восстановлена! — сказал Цянь Дуаньминь.

200