I. Цель и задачи методологии

Задачи систематики Разделение систематики Предпосылки систематики

II. Объект биологической систематики

Взаимоотношения физиологии и морфологии Понятие индивидуальности и его относительность О критериях индивидуальности в онтогении (инди- видуальность процесса)

О критериях принадлежности к линнеевской сис- теме

III. Систематика и история

Полемика

IV. Методы биологической систематики

Архитектоника

Сравнение планов

Методы сравнения (продолжение)

I. ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ МЕТОДОЛОГИИ.

Многие, особенно биологи, отрицают полезность ме- тодологии. Для плодотворного научного исследования вовсе незачем особенно раздумывать над методами и принципами науки; для правильного мышления знание законов, его оп- ределяющих, - не нужно.

И отчасти это верно: исходить из правила невозмож- но, или бесплодно. Логика не учит наново мыслить, она только исправляет уже работающее мышление. Фактически наука, действительно, всегда развивается раньше своей ме- тодологии. "Всякое техническое учение обыкновенно явля- ется позже, нежели действительное техническое примене- ние, а оно лишь сводит к правилам то, что мастера с успе- хом уже испробовали" (Зигварт, II, р. 25)Наука развива- ется интуитивным применением правильных, но еще не осознанных методов, изобретаемых по мере надобности в течение работы. Методология не придумывает новых мето- дов, она лишь отыскивает, изучает и классифицирует мето- ды, уже работавшие при накоплении данного материала на- уки, но недостаточно осознанные и не выделенные как та- ковые. Таким образом, основной метод самой методологии историко-критический; ее материал - история науки.

Я не буду касаться возможного теоретического инте- реса и самостоятельного значения методологии как таковой (в этом смысле методология, как часть логики, как одна из наук, изучающих человеческое мышление, дух в его выс- ших проявлениях, тесно граничит с гносеологией и достав- ляет пищу метафизике). Ограничиваясь более доступной мне областью, я хочу остановиться на практическом значе- нии методологии, на методологии как технологии мысли. Каково ее значение в создании отдельных наук?

Методология не дает рецептов и не изобретает мето- дов; она не нужна для накопления знаний. Но прежде всего наука и не есть просто собрание точно установленных све- дений; такое собрание легко может оказаться грудой фак- тов и обобщений, наука же должна быть зданием, наука есть систематическое единство или по крайней мере стре- мится быть таковой. Точность и определенность понятий, единообразие и отсутствие противоречий в употреблении терминов - вот первые условия наукообразности знания. Но выполнимость этого условия прежде всего требует созна- тельности в употреблении понятий, ничто не должно подра-

зумеваться, потому что в этом случае нельзя установить, все ли разумеют одно и то же.

Далее, в основе всех умозаключений каждой научной дисциплины лежит ряд предпосылок, часто также ясно не формулированных и иногда различно понимаемых разными исследователями. Здесь также необходимо выставить требо- вание полной ясности: в чем заключаются эти предпосыл- ки? Все ли они необходимы? Какова их природа? Являются ли они выводами какой-либо другой дисциплины и - в та- ком случае - какова их точность? Или это аксиомы - како- ва их самоочевидность? Или, наконец, это постулаты - ка- кова их правомерность и полезность?

Наконец, наука, как и всякое человеческое знание, символична, действительность исчерпывающим образом не- выразима. Всякое знание абстрактно, обыденное в еще большей мере, чем научное, все доступные нам способы описания и изображения искусственны. Мечтать об объек- тивной науке тщетно, слишком много наш ум привносит от себя - способы абстракции, способы анализа и реконструк- ции. Мы пользуемся материалами опыта как нужно для до- стижения целей мышления. В этом отношении между нау- кой и искусством - полный параллелизм. Природой пользу- ются как словарем - берут из нее только нужные слова (Ch. Baudelaire)²; это в науке прагматический метод.

Но если так - нечего обманывать себя, скрывая уча- стие нашего ума в построении науки: следует точным ана- лизом определить роль явления и роль познающей способ- ности, то есть предпосылки, значение и область примени- мости наших методов. Только этим путем можно вскрыть и исправить тот обычный в истории биологии род ошибок, в которые незаметно для себя впадает исследователь, припи- сывая самим явлениям то, что привнесено к ним нашим интеллектом, и принимая за законы природы нормы нашего мышления и его заповеди самому себе.

Итак, накопляется материал науки без помощи мето- дологии, вследствие интуитивного нахождения и бессозна- тельного применения правильных методов. Но превратиться в науку он без критики методов не может, так как только осознанность основных понятий ручается нам за их непро- тиворечивость, только нахождение и точная формулировка предпосылок позволяет судить о достоверности выводов, только исследование примененных нами способов мышле-

ния позволяет различить привнесенное нами от того, что принадлежит самим явлениям.

В начале своего развития каждая научная дисципли- на поневоле догматична: рождаясь из какого-либо опреде- ленного теоретического или практического интереса, она идет вперед без предварительной критики основных поня- тий и методов, просто хотя бы потому, что новаторы, увле- ченные содержанием новых открывающихся им фактов и идей, не имеют ни времени, ни вкуса изучать те формы, в которые они их облекают.

Если основные методы были угаданы верно, дисцип- лина быстро развивается; но вероятность того, что приме- ненные методы будут верны все без исключения, что к вер- ным предпосылкам не припутается ни одной ложной, что нигде не произойдет путаницы понятий - оказывается не велика; так по крайней мере учит нас история науки. Не- обходимо рождаются многочисленные ошибки, не фактиче- ские только, но методологические. Необходимо, рано или поздно, их начинают чувствовать. А от ошибок, когда они осознаны, падает тень и на добытые истины, так как разни- ца в методах, которые привели к тем или другим, остается не вскрытой. Таким образом догматическая вера ведет к догматическому скепсису и к упадку духа, к ослаблению интереса в данной области, и только критика метода может вывести из этого тупика, оправдав истинные положения и объяснив происхождение ошибок. Примером такого именно горестного состояния является в настоящее время так назы- ваемая морфология организмов. В течение всего почти XIX века, эта наука почти непрерывно находилась в состоянии расцвета, привлекая все время множество лучших умов и создавая иногда атмосферу огромного научного энтузиазма - достаточно напомнить две наиболее ее яркие точки - рас- цвет сравнительной анатомии в 20-х годах и расцвет эмб- риологии в 60-ых.

И вот, к концу века наступило разочарование. Увле- чение и слепая вера первых исследователей эволюционной школы сменились столь же плохо обоснованным скептициз- мом. Произошел общий отлив научных сил из области мор- фологии: она уже не лежит на главном русле. Не здесь ро- дится энтузиазм, не здесь производятся сенсации, не сюда устремлены все глаза. Главный интерес отошел к причин- ным дисциплинам - генетике, физиологии развития, эколо- гии и проч. - и сюда ушли почти все наиболее трезвые и

живые умы современности. Очень верно заметил Э. Радль: всякое новое поколение биологов бросает нерешенными проблемы, завещанные ему предшественниками и ставит себе собственные, которые ему тоже вряд ли удастся исчер- пать до дна³. Но здесь перемена сказалась весьма ярко да- же на некоторых из вождей последней великой морфологи- ческой школы - A.IO.I Ковалевский последние годы зани- мался главным образом физиологией экскреций⁴, /И.И./ Мечников совершенно забросил морфологию для чисто фи- зиологического учения об иммунитете⁵, A. Lang занялся ге- нетикой⁶, О. Нес⁷ и многие другие - физиологией формы и так далее. Очевидно, для них морфологическое исследова- ние потеряло свою привлекательность, они потеряли инте- рес к этим вопросам. Ковалевский или Мечников были слишком чутки и талантливы, чтобы не почувствовать, что не все в этой области благополучно, и слишком практиками науки, чтобы разбирать, в чем дело; они предпочли просто уйти на более твердую почву методологически лучше обос- нованных дисциплин.

И действительно, причиной всеобщего разочарования в так называемой морфологии является в равной мере дог- матизм ее последователей и ее критиков. Причиной ее па- дения явилась не критика противников, а недостаточная принципиальность этой критики, не позволившая найти ис- тинные ошибки и сведшая критику к огульному отрицанию и бесплодному, но заразительному скепсису.. Обнаружить противоречия в "эволюционной морфологии" было очень легко; гораздо труднее, но и плодотворней, было бы обна- ружить ту истину, которая содержится в этом учении и указать источники, из которых проистекает его правота и неправота. Но сделать это можно только основательной критикой всех методов, предпосылок и основных понятий, применявшихся при создании этой дисциплины; такая кри- тика позволит различить правомочные методы от неправо- мочных и укажет нам с несомненностью, на какие выводы мы имеем право, и какие нам недоступны, и таким образом снимет с окончательных результатов тот одиум сомнитель- ности и неясности, который их сейчас обезображивает. Главная масса фактов и идей верна; надо только проделать нелегкий труд очищения меда от дегтя. В настоящем моя работа и ставит себе целью открыть тс методы, которые ра- ботали при создании материала морфологической науки, тс понятия и предпосылки, которые бессознательно были по-

ложсны в ее основу, и выделить те из них, которые ока- жутся в соответствии с целями и условиями правильного познания, и откинуть те, которые находятся с ними в про- тиворечии.

ЗАДАЧИ СИСТЕМАТИКИ.

Сколько я знаю, Дриш первый и до сих пор один в общей форме говорит о методе систематики, как одном из основных методов науки. "Как только возникает наука, тотчас перед ней встает два рода проблем, которые в пос- ледней инстанции сводятся к логической организации чело- веческого духа. Первая - отыскание всеобщей связи явле- ний, законов природы. Это - номотетическое или законода- тельное стремление духа. Второе стремление духа - отыски- вать различия, достаточные основания для спецификации явлений; эту сторону науки можно назвать систематичес- кой"⁸. Как видно из этой цитаты, дришевское понятие но- мотетического уже виндельбандовского; последний номоте- тическим называет совокупность всего того, что Дриш на- зывает /наукой/. Возможно /более/ краткое и полное ре- зюмирование доступных человеку восприятий, по Дришу. есть цель всей науки вообще, а не одной номотстики. Но в этом резюмировании мы пользуемся двумя методами: мы можем обратить внимание либо на самые восприятия, либо на их связь во времени. В первом случае мы будем сравни- вать восприятия между собой и соединять их в группы по степени сходства и различия между ними и систематизиро- вать их на основе сходств и различий. Во втором случае мы будем отыскивать наиболее постоянные чередования вос- приятий, кратчайшее выражение которых и получает на- звание законов природы (подробней, примеры!); оба метода ничего не объясняют, лишь описывают; объяснение есть описание в более общих терминах, то есть анализ явлений до общих элементов и указание способа реконструкции. Различие обоих методов заключается в способе анализа и реконструкции и зависит от различия принимаемой ими связи явлений.

Систематика есть кратчайшее описание всех явлений по степени их сходства, номотетика - по степени постоянст- ва их связей по времени. Систематика создаст классы, но- мотетика - законы. Цель тех и других - охватить наиболь-

шее количество разнородных явлений с помощью наимень- шего количества терминов - экономия мысли. Они состав- ляют два указателя к Природе, составленные по двум раз- личным признакам. Вряд ли кто станет отрицать значение классификационного метода, как вспомогательного, но мно- гие ученые с физическим складом ума склонны считать, что кроме вспомогательного он никакого другого значения иметь и не может. Единственной конечной целью науки им представляется полное знание законов, лапласовская систе- ма объемлющих все мироздание уравнений. Нет сомнений, что такая точка зрения является односторонней.

Если для начала сделать максимальные уступки умам этого склада и остаться на почве механической и чисто но- мотетической, кондицио/наль/ной, мы и здесь, не ограни- чиваясь выведением законов, должны вывести из этих зако- нов все возможные состояния относительного равновесия, которые обуславливают наиболее прочные и постоянные ря- ды явлений, и дальше привести эти ряды в обозримый по- рядок, систематизируя их, как это делает, скажем, кри- сталлография. Но, помимо этого, замешивается еще и идио- графический элемент знания, начальное состояние, необ- ходимое как малая посылка для всякого вывода из услов- ных суждений номотетики. Вместо начального состояния мы берем состояние мира в любой момент и это состояние мы должны описать, дать моментальный снимок и каталог мира. Если бы мы дали просто положение и направление ускорений всех атомов - эти данные были бы также необоз- римы, как мир. Описать состояние мира мы можем только методами статистики и систематики, из которых первая мо- жет прилагаться только к категориям, созданным второй. (И при этом статистика, "категорическое исчисление", мо- жет применяться только к конкретным совокупностям идиографической систематики, а не к отвлеченным - чисто номотетической). Идиографическая картина мира, необхо- димая как дополнение к лапласовской системе уравнений, может быть создана лишь морфологическим методом, кото- рый является одним из методов систематики, и только мор- фология может быть сможет рационализировать эту карти- ну, сделать ее "понятной". Для номотетического знания она навсегда чужеродна и случайна: каждое состояние для номотетики объяснимо и понятно только из прошлого и так до бесконечности. Односторонне-номотетический метод те- ряется в антиномии вечности.

Но этого мало. Значение осуществленных форм быва- ния, понятных в их логическом взаимоотношении благода- ря их объединению в системе, не ограничивается их уча- стием в создании идиографической второй посылки к услов- ным суждениям номотетики. Если стать на телеологичес- кую точку зрения, они являются и целями, и средствами мирового процесса. Совокупность осуществленных форм не- что провозглашает. Номотетика обращает внимание не столько на содержание явлений, сколько на их связь, она разлагает объекты на самые общие отношения между наи- более простыми элементами, создает законы, при помощи которых можно реконструировать схематические модели событий. Но не говоря о том, что фактически производить эту реконструкцию в ее задачи почти не входит, рассмат- ривать по существу сходства и отличия отдельных рядов она вовсе не может, так как здесь начинается систематика. Изучить законы синтаксиса и этимологии - это не то же са- мое, что прочесть книгу. Узнать законы природы это не то же самое, что понять ее формы. Формы понимаются срав- нением, сравнение осуществимо на основе реконструкции и анализа, которые велись, имея в виду сравниваемость объе- ктов. Понимание форм требует методов систематики.

Рациональна ли форма мира в каждый данный мо- мент, каждое из данных состояний? Имеет ли форму миро- вой процесс, взятый в целом, и можем ли мы ее рациона- лизировать? Вне положительного ответа на эти вопросы здание науки принципиально не может быть достроено, а какой бы то ни было ответ на эти вопросы выходит за пре- делы действия номотетического метода. Это - идиографичс- ская часть систематики.

В сущности - оба метода, номотетический и система- тический, неразделимы, так как и систематика сравнивает и классифицирует не отдельные восприятия, а объекты опыта, то есть понятия, выведенные из опыта при помощи некоторого знания причинных связей; и номотетика для отождествления отдельных восприятий и целых объектов пользуется сравнением их сходств и различий. Но каждый метод в одном случае является чисто служебным, в другом - определяет собой всю конструкцию науки.

Физика является почти чисто номотетической дисци- плиной, атомистика, химия или кристаллография содержат значительный элемент систематики, все отделы биологии необходимо имеют наряду с номотетической также и систе-

матическую часть. Большее или меньшее развитие система- тической классификационной части в каждой науке зави- сит: во-первых, от природы объектов, и во-вторых, от сте- пени их изученности, и определяется степенью прагматиче- ской полезности применения к данным объектам, на данной ступени развития науки классификационного метода. Воп- рос в том, достаточно ли постоянство, то есть повторяе- мость объектов для того, чтобы стоило создавать для них отдельные классы, и достаточны ли многочисленность и многообразие этих классов, чтобы описание их и группи- ровка заслуживали бы выделения в самостоятельную дис- циплину, а не осуществлялись бы мимоходом. Классифика- ция имеет смысл только там, где многочисленные сходства выделяют определенные группы объектов, и где такие клас- сы различаются между собой достаточно многообразно; лишь там, где много сходств и много отличий, имеет смысл описывать объекты по степени сходств и отличий.

Итак, первое условие целесообразности применения классификационного метода, первое основание для его при- менения - это наличие достаточного количества сходств внутри определенных объектов, то есть постоянство в со- единении определенных признаков, специфичность их со- четаний.

Совокупностью всех признаков объекта определяется его форма в самом широком смысле этого слова, то есть его способ бывания (его Sosein, по терминологии Др'иша). В та- ком случае, первое условие целесообразности разработки классификационного метода в самостоятельную дисциплину - это достаточная повторяемость форм, которые в силу пов- торяемости становятся отличительными для возникающих таким образом видов, становятся специфическими.

Второе условие - это достаточное разнообразие специ- фических форм. Если формы даже вполне специфичны, но малочисленны, как, например, формы энергии, нет основа- ния для систематики как отдельной дисциплины. Но много- численными специфические формы могут быть только при значительной степени сложности, то есть при достаточном многообразии, при достаточном числе признаков объекта. Только многообразие внутри каждого объекта создает воз- можность достаточного разнообразия между отдельными объектами, только сложность специфических форм обуслов- ливает необходимость сложной таксономической группиров- ки их.

Итак, систематический метод применим в меру слож- ности и специфичности объектов. Поверхность волнующего- ся моря - в высшей степени сложный объект, но системати- зировать такие объекты по степени их сходств и различий очень трудно, так как здесь слабо выражена повторяемость, слабо выражены виды; групповые сходства и специфичес- кие отличия должны быть сбалансированы для того, чтобы имела смысл классификация. В дальнейшем, рассмотрение особенностей объектов биологической систематики покажет нам, что в них и сложность, и специфичность форм дости- гают высшей меры, и потому биология является основным полем применения систематического метода.

РАЗДЕЛЕНИЕ СИСТЕМАТИКИ.

Итак, систематический метод состоит в группировке объектов на основе сходств и различий, цель систематики - наиболее краткое и полное описание данной группы объек- тов в порядке их сходств и различий. Но сходства и разли- чия устанавливаются на основании сравнения объектов ме- жду собой. Чтобы сравнивать, мы должны сличить, сопоста- вить все признаки двух объектов, то есть описания двух объектов. Первая задача систематики - описание отдельных форм, /тогда/ как последней ее задачей является описание всех форм. В сущности, мы сначала создаем описания от- дельных объектов, затем группируем возникшую совокуп- ность описаний так, чтобы по возможности сократить ее без потери полноты; такая сокращенная до минимума совокуп- ность описаний и есть осуществленная цель систематики.

Основные методы описания в систематике, как и в но- мотетике, это анализ на элементы и синтез, то есть обрат- ная реконструкция объекта из элементов, обнаруженных в нем анализом. Поэтому систематика прежде всего является конструктивным учением о форме, то есть конструктивной морфологией. Морфология является не самостоятельной по отношению к систематике биотактической дисциплиной, как полагал Чулок⁹, а ее органической составной частью. Биологическая систематика - конструктивная наука. Она не более описывает формы реального мира, чем математика, лежащая в ее основе (по крайней мере - в идеале), или чем другая конструктивная наука - механика. Разница между механикой и конструктивной морфологией, главным обра-

зом, в способах анализа и реконструкции. В конструктив- ной морфологии основная задача систематики, часть кото- рой она составляет, определяет собой и направление анали- за отдельных форм: мы отвлекаемся по возможности от причинной связи явлений, а отыскиваем в сложной форме все те комбинации элементов, те компоненты, которые яв- ляются общими для нее с другими сравниваемыми форма- ми, чтобы таким образом облегчить сравнение. Объектами биологической систематики являются процессы (так как процессами, потоками изменений представляются все явле- ния мира), которые можно назвать, вообще говоря, органи- ческими морфопроцессами (обычно их называют морфоге- незами, но я избегаю понятия генезиса, так как речь идет не о порождении какой-либо окончательной формы, а о по- стоянном осуществлении форм). Подробней об этом даль- ше; теперь достаточно заметить, что каждый морфопроцесс представляет чередование стадий, между которыми сущест- вуют эмпирически необходимые причинные связи*.

Номотетические науки обращают главное внимание на эту причинную обусловленность и по отношению к ней ведется анализ на компоненты; в таком случае мы отыски- ваем компоненты сложного целого, взятого совершенно са- мо по себе, и совокупность их в каждый данный момент должна представлять условия для возникновения следую- щей за ней по времени совокупности; здесь на- прав/лени/ем анализа руководит степень постоянства свя- зей по времени (подробнее о методах анализа и реконст- рукции физики и механики!). Наоборот, морфология обра- щает главное внимание на содержание изменений, на то, что и чем отличается друг от друга: во-первых, последова- тельные стадии одного морфопроцесса и, во-вторых, разные морфопроцессы, разные потоки подобных, необходимо меж- ду собой связанных стадий; и здесь направление анализа обусловлено наибольшим постоянством сходств и отличий взятых совершенно вне связей по времени. Итак, первая задача систематики, описание и сравнение отдельных форм,

В согласии с К. Пирсоном я признаю, что из опыта мы ничего не можем знать о необходимой связи явлений и под эмпирической необходимо- стью я разумею ту весьма высокую долю вероятности, с которой мы ожида- ем каждого следующего повторения "рутины опыта".

осуществляется той ее частью, которая может быть названа - в отличие от причинной морцюлогии - морфологией срав- нительной, или по методу своему - конструктивной. Вторая задача осуществляется второй ее частью, которую можно назвать таксономией.

Цель таксономии - сократить по возможности сово- купность описаний, созданных морфологией для всех объек- тов, и таким образом дать кратчайшее описание всех объе- ктов. Для этого существует несколько методов; в классифи- кации случа/и/ сходств и различий между объектами соз- дают иерархическую систему соподчиненных родовых поня- тий. Существует бесконечное множество индивидов с чрез- вычайным богатством признаков, и между ними нет тожде- ственных. Но мы отвлекаемся от части признаков, слишком редких, и создаем понятие вида, в которое вводим лишь об- щие для составляющих его индивидов признаки.

Группы видов, позволяющие повторить ту же абст- ракцию и создать общее понятие, достаточно содержатель- ное, мы объединяем в роды, и так далее, вплоть до высшего понятия - организмов вообще.

При помощи такой классификации, или иерархичес- кой системы, достигается то, что общие для всех организ- мов признаки налагаются только раз, при диагнозе понятия организма, и таким образом избегается тысячекратное пов- торение этих признаков; общее для всех представителей данного каждого типа излагается только при диагнозе этого типа, общее для всех представителей класса - при диагнозе класса и т.д. Очевидно, идеал системы состоит в избежании повторений, полное описание каждой особи совершается путем все более тесных определений ее при спускании по иерархической лестнице, и диагнозы взаимно подчиненных понятий не содержат общих признаков. Мало того, общих признаков, не вошедших в диагноз высшего рода, не долж- ны, по возможности, содержать и диагнозы соподчиненных видов, так как иначе при описании всех видов повторения возникают многократно и система теряет значительную часть своей экономичности [ - своего... |. Это обстоятельст- во, как мы увидим, чинит максимальные затруднения в си- стематике и окончательно его элиминировать до сих пор не удается, хотя на это направлены все методы таксономии, и прежде всего основное правило образования систематичес- ких категорий. Правило это гласит |так|: каждый класс должен представлять понятие, которое при наибольшем

возможном объеме обладает наибольшим возможным чис- лом признаков; только при этом условии сводится к мини- муму повторение тождественных признаков в различных систематических единицах, соподчиненных высшему роду, в диагноз которого этот признак не входит. Особенно на- глядно результат применения этого правила выступает при употреблении methode universale Адансона¹¹, состоящей в следующем: Адансон брал как можно больше свойств пред- метов и на основании каждого из этих свойств строил дихо- томическую искусственную систему; получалось довольно большое количество таких частных систем; затем он оты- скивал объекты, которые ни в одной из систем не были раз- делены - эти объекты были наиболее близки, образовывали виды; наоборот, объекты, разделенные всем или по боль- шинству отдельных систем в сводной, "естественной" сис- теме, стоят друг от друга дальше всего. Таким образом ро- ды этой "естественной" системы, действительно, представ- ляли понятия, соединявшие максимальный объем с макси- мальным содержанием, и в то же время самый метод их по- строения обеспечивал минимум повторения одинаковых признаков в соподчиненных родах.

"Естественная" система представляет, таким образом, иерархическую систему понятий, в которую укладываются все признаки всех организмов, и каждый из них упомина- ется минимальное число раз, в идеале - всего однажды. Та- кая система и была идеалом систематики XIX в., и к ней уже в конце XVIII-ro стремились В. de Jussicu¹², М. Adanson и P. de Candollc¹³.

Некоторые новейшие авторы (возрождение идеали- стической морфологии!), как например К. Lcwin¹⁴, считают возможным совершенно обойтись без особой таксономии, всецело заменив се конструкт/ивной/ морфологией так, чтобы идеальное родословное дерево, то есть способ выведе- ния, не только определяло бы место каждого организма в системе, но и заменяло бы собою систему. В дальнейшем мы подробнее рассмотрим причины невозможности подоб- ной замены (см. гл/аву/ IV).

Предпосылки систематики.

Систематика имеет целью систематизировать орга- низмы по их сходствам и различиям. Подобно каждой чело-

веческой цели и эта цель предполагает свою выполнимость. Систематика прежде всего должна допустить возможность сведения всего многообразия организмов в систему, их сис- тематизируемость, так же, как [в] наука вообще предпола- гает прежде всего познаваемость мира явлений.

Чтобы поддаваться систематизации, объекты должны отвечать некоторым определенным условиям; и первые из этих условий - два: 1) между объектами должны быть сход- ства и 2) между объектами должны быть отличия; без этого к ним неприменима самая точка зрения систематики, кото- рая есть точка зрения сходств и отличий. Сходство есть то- ждество в отдельных признаках; отличие есть несовпадение отдельных признаков. Присутствие сходств и различий за- ранее обеспечено для всякой группы объектов, если только объекты эти обладают множественными признаками, ибо при сравнении признаки необходимо попадают под катего- рию тождества - отличия, в силу основного устройства поз- навательной способности. Откуда следует, что систематиза- ции доступны все объекты, в которых мы можем различать отдельные свойства, и наоборот; так, запахи, которые явля- ются объектами трудно анализируемыми, тем самым трудно поддаются систематизации.

Наличность сходств и отличий обеспечивает возмож- ность комбинативной системы; если в нескольких объектах мы обратим внимание на два или три свойства, каждый признак одного свойства может сочетаться со всеми призна- ками других и таким образом можно расположить все объе- кты по порядку сочетаний. Но обозримость, а, следователь- но, и пригодность такой системы очень быстро убывает с увеличением числа рассматриваемых свойств. Если возмож- ны все сочетания признаков - система невозможна (по крайней мере - пригодная система). Другими словами, не- ограниченная изменчивость многочисленных независимых между собою свойств делает невозможным расположить объекты в обозримом порядке; они образуют Многомерную комбинативную систему, которая, правда, дает в своих ря- дах градацию признаков каждого свойства, но в которой ка- ждый индивидуальный объект остается изолированным, так как система эта не образует общих поня'ий, объединяющих несколько объектов, и относительно которых мы могли бы высказать более одного общего предиката, и при этом - ка- ждый объект входит на равных правах в неопределенно большое число рядов. Это положение дел - бесконечно да-

леко от идеала иерархической системы, который неосущест- вим без подведения объектов под такие понятия, которые позволяли бы относительно наибольшего возможного, числа объектов высказать возможно больше общих предикатов.

Некоторые указывают, что комбинативная система имеет и самостоятельное значение, что она также представ- ляет до известной степени целесообразный способ сокра- щенного описания. Действительно, здесь мы описываем от- дельные признаки, то есть возможные модификации разли- чных свойств и указываем затем их комбинацию. Каждый признак, каждый отдельный модус всякого свойства описы- вается всего лишь раз, и таким образом избегается повтор- ное его описание у длинного ряда форм. Но надо обратить внимание на то обстоятельство, что число свойств и при- знаков - неопределенно велико, и если ограничиться одним этим способом сокращения, то каждый объект будет харак- теризоваться, правда, сокращенной формулой, но в которой символизировано такое количество признаков, что мы в них потонем. А главное, на место genus proximus et differentia specifica иерархической системы здесь станет пе- речисление всех признаков, входящих как в ближайший, так и во все высшие ролы, которым подчинен данный вид.

В действительности, комбинативный метод вовсе не- применим в качестве самостоятельного и окончательного способа систематизации и скорее пригоден в качестве по- добного в конструктивной морфологии, где довольно широ- ко применяется.

Для осуществимости иерархической системы необхо- димо чтобы отдельные свойства объектов не изменялись не- зависимо друг от друга, чтобы любой модус каждого из них был бы совместим не с любым модусом каждого другого, а только с определенными. Только при наличии корреляции, то есть закономерной связи между признаками разных свойств в данной группе объектов, устраняется главное не- удобство комбинативной системы - равноценность всех при- знаков и становятся возможными родовые понятия, облада- ющие несколькими признаками и охватывающие несколько видов объектов. При всеохватывающей силе координации каждому признаку в одном свойстве соответствовал бы один определенный признак во всех других, система не представ- ляла бы никаких параллелизмов, никаких повторений, вполне укладывалась бы в идеал иерархической системы.

3~Wl

Вообще, содержание законов корреляции больше всего оп- ределяет собой структуру системы.

С другой стороны, в зависимости от априорной или эмпирической природы корреляции, система, на ней осно- ванная, оказывается рациональной или эмпирической. В первом случае корреляция признаков основана на свойствах мышления, как, например, система кривых и т.п., во вто- ром - также и на причинной связи явлений; знание этой связи позволяет и здесь создать систему, которая прибли- жается к рациональной, ибо позволяет из диагноза высшего класса и причинных законов вывести диагнозы всех осталь- ных классов; такова система кристаллографии, к этому же приближается теперь и система химических элементов.

Таким образом, основное допущение, которое мы де- лаем, приступая к систематизации организмов, это допуще- ние наличия коррелятивных связей между их признаками. Очевидно, что при этом речь идет главным образом (если не исключительно) об эмпирических, причинно обусловлен- ных корреляциях, и, таким образом, методологическое до- пущение является в то же время доступной проверке гипо- тезой об эмпирической связи явлений. В настоящее время, после 200 с лишним лет работы, гипотеза эта является в значительной степени проверенной. Оказалось, что корре- ляции признаков среди организмов многочисленны, но не всеобъемлющи, и система носит двойственный характер, от- части иерархический, отчасти комбинативный. Впрочем, ес- ли стать на точку зрения, на которой стоят большею ча- стью представители номотетических дисциплин, надо было бы считать систему чисто иерархической, то есть верить в абсолютность коррелятивных связей, как физик верит в аб- солютность причинных связей: всякий раз, когда опыт ука- зывает, что предполагаемая причинная связь двух явлений не существует, мы не сомневаемся в общности причинной обусловленности, а лишь относим эту связь к таким компо- нентам обоих явлений, которые имеются налицо и в новом нашем опыте. Так и в систематике: всевозможными путями мы будем стараться найти корреляции там, где с первого взгляда их нет, расширяя понятие признака до тех пор, по- ка эта связь не появится.

Теперь несколько слов о возможности и значении ра- циональной системы организмов в том смысле, как я ее оп- ределил выше. Рациональная система - это значит понят- ная система. Как уже сказано, вряд ли может быть речь о

чисто рациональной, априорной системе организмов; вряд ли чисто априорное развитие понятия организма может дать больше, чем несколько вполне абстрактных внешних классов. Полная рациональная система организмов может быть только эмпирически рациональной, то есть основанной на знании причинных законов морфогенезов, как система элементов станет вполне эмпирически рациональной из чи- сто эмпирической, каковой была менделеевская, лишь тог- да, когда будут точно формулированы законы внутриатом- ного равновесия.

Но необходимо отметить одно: рационализация систе- мы не имеет непосредственного отношения к прямому на- значению системы. Рациональная система может ничуть не лучше описывать явления, чем эмпирическая; она может быть и не короче, и не полнее. Потребность в рационализа- ции системы - это потребность в сведении воедино резуль- татов систематики и номотетики, в установлении общего языка между ними, потребность в высшем единстве знания. Поэтому рационализация системы и является одной из форм синтеза, высшим завершением и систематики, и но- мотетики. Но нельзя выдумать нарочно и сразу рациональ- ную систему, нельзя найти готовый простой принцип, из которого можно было бы вывести все многообразие органи- ческих форм. Та самая максимально естественная система, которая представляет возможно краткое и полное описание органического многообразия по степени сходств и отличий, должна быть причинно понята, поставлена в связь с номо- тетическим основанием органического мира и таким обра- зом рационализирована. Возможность подобной рационали- зации существующей иерархической системы зависит от расширения и углубления наших знаний о коррелятивных связях между формами. Действительно, при сведении всех корреляций к системе причинных законов, одновременно была бы достигнута и максимальная коррелятивность, то есть целесообразность системы с точки зрения чисто таксо- номической, и в то же время - рациональность системы. Der wissenshaftliche Fortschrilt in der Eindentigkeit der Anordnung strebt hier also einen Ziele zu, das erreicht ware wenn es gelange, die verschiedcnen morphologischen und physiologishen Eigentumlichkeilen eines Gebildes untereinander in vollkommen eindentige Abhangigkcit zu bringen, absoluter ein einziges Gezctz zu stellcn'⁵.

Нечто вроде /этого/ имел в виду и великий Кювье: "наиболее прямой дорогой к естественной системе было бы определить отправления и влияние каждого органа, чтобы иметь возможность вычислять влияние его видоизменений; тогда, образуя большие подразделения по наиболее важным органам и так далее, мы получили бы рамку, которая была бы истинным выражением порядка природы... Этот метод рациональный и философский... другой метод - эмпиричес- кий и опытный - фактическое сравнение видов... Этот ме- тод дает точную оценку близости существ, независимо от рационального и физиологического понимания взаимодейст- вия их органов... Но он требует столь же обширного и труд- ного познания всех видов и полной организации каждого", (р. 79-80)¹⁶. Откуда видно, что Кювье считал, что рациона- лизации в определенном мною выше смысле подлежит та же самая система, которая получается "универсальным ме- тодом" Ада неона и является в идеале иерархической систе- мой.