martynovich_sf_red_filosofiia_sotsialnykh_i_gumanitarnykh_na

11

Если опыт вообще есть знание сингулярности, то опыт российской жизни есть знание множества сингулярных событий, составляющих её содержание. Необходимость осмысления опыта российской жизни существует как актуальная задача. Её решение становится личностной потребностью, когда человек сознает свою бытийную определенность динамикой российской жизни.

Начало исторического времени народа определяется возникновением его государственности. Наличная государственность, генерируя историческое время народа, разделяет тем самым его доисторическое время и время пост-историческое. Историческое время России – это время становления и эволюции российской государственности. До-историческое время России есть отношение последовательности событий жизнедеятельности общностей, населявших будущее геополитическое пространство России, предопределивших её историческое время. Пост-историческое время России, соотнесенное с пост-историческим временем человечества, есть гипотетическое время возможного будущего состояния российского общества, потенция которого формируется и сегодня. Его проявления генетически соотносятся с тенденциями глобализации экономики и политики, науки и технологии, образования и культуры. Это – время возможного затухания репрессивной функции государства, время развития активности гражданского общества, время возможного становления аксиологической тенденции абсолютизации в оценках ценности человеческой жизни. Этим благоприятным возможностям пост-исторического времени противостоят их негативные альтернативы.

В истоке исторического времени России образовался процесс, помеченный термином Крещение Руси. Он оказал глубинное влияние на формирование российской государственности, на образование и культуру российского общества, на определение специфики личностного переживания встречи с постулированной трансцендентной реальностью. Этот процесс формировал моменты общности и тождества в бытии и сознании людей и стирал моменты сингулярности и различия. В этом состояла особенность амбивалентности данного процесса, предзадававшая принципиальную возможность мировоззренческих и бытийных мутаций в будущем. Становление российской государственности есть событие, включившее в себя духовные и культурные, экономические и политические, правовые и идеологические, демографические и географические содержания. Российская государственность формировалась и эволюционировала как

12

государственность многих народов и для многих народов, как полиэтническая, многонациональная геополитическая реальность.

Всовременных условиях (демографических и экономических, геополитических и технологических, культурных и духовных) целесообразно рассмотреть историческое время России как время оценки

ипереоценки ценности человеческой жизни. Требуется всесторонне осмыслить, как в контексте российской государственности осуществлялись

иосуществляются оценки и переоценки ценности жизни россиянок и россиян, гражданок и граждан российского государства, лиц без гражданства, человеческой жизни вообще.

Оценки и переоценки ценности человеческой жизни получали, как правило, содержательные и формальные способы осуществления. В содержательном плане оценки и переоценки ценности человеческой жизни воплощались в практике жизни, в свершении производственноэкономических, социально-политических, научных и технологических, культурных и духовных процессов. Они имплицитно реализуются в содержании религиозного опыта, в обычаях и традициях культуры, в практической политике государства и политических партий, в способах организации и охраны труда, реализуемых субъектами экономической активности, в многообразии поступков россиянок и россиян. Конкретными содержательными воплощениями оценки и переоценки ценности человеческой жизни являются реальные положения дел, скажем, в организации безопасного движения транспорта, противопожарной безопасности в быту и на производстве, в динамике преступлений против личности. Так, практика заказных убийств основывается на антидуховном функционализме в оценивании ценности человеческой жизни. А запрет, например, экспериментов по генетическому клонированию человеческих организмов фундирован позитивной оценкой ценности человеческой жизни, объективирует её.

Вформальном плане оценки и переоценки ценности человеческой жизни закреплялись и закрепляются в догматах религиозных вероучений, в моральных нормах и этических принципах, в философских концепциях и идеологических доктринах, в правовой системе государства. Непосредственно или опосредованно, эксплицитно или имплицитно они фиксируются в текстах конституций, в программах политических партий и общественных движений, в документах международных организаций, признаваемых Россией.

Соотношение содержательных и формальных закреплений оценок и переоценок ценности человеческой жизни характеризуются автономией и взаимосвязью, взаимодействием и взаимообусловленностью. При этом,

13

как правило, возникает “зазор” между формальными манифестациями и практическими воплощениями оценок и переоценок ценности человеческой жизни. Величина этого зазора может быть различной. В российском опыте жизни, которому были свойственны крайности, она достигала экстремальных значений. Конституционные гарантии прав и свобод человека – гражданина СССР в практике 30-х–50-х годов XX столетия нередко сводились к “десятилетнему” “поражению в правах без права переписки”. В начале 90-х годов этого же столетия обнаружился зазор между декларированными установками идеологии приватизации государственной собственности и реальной практикой ваучеризации и аукционных залогов, способствовавшей олигархизации базовых отраслей экономики и обнищанию миллионов россиянок и россиян.

Эти крайности высвечивают актуальность главной задачи духовной работы общества – задачу возвышения реальной ценности человеческой жизни. Её решение может быть осмыслено в форме стратегии. В стратегии возвышения ценности человеческой жизни, которую полезно было бы продумать до самых наиконкретных “мелочей”, обнаруживается острая теоретико-практическая проблема. Это – проблема субординации ценностей. Дело в том, что реальное возвышение ценности человеческой жизни возможно, в частности, при условии разрешения аксиологического противоречия между ценностью права наций на самоопределение и ценностью территориальной целостности государства. Это противоречие концептуально и практически разрешимо только на основе признания и реального воплощения приоритета ценности человеческой жизни.

Без полагания приоритета ценности человеческой жизни право наций на самоопределение имплицитным образом реализуется в трагическом опыте сепаратистских движений, который нередко перерастает в перманентный террористический процесс. Это – с одной стороны. С другой стороны, без полагания приоритета ценности человеческой жизни возникает соблазн и иллюзия достижения территориальной целостности государства методами тотального насилия государственной машины над личностью.

Исторический опыт распада Советского Союза как геополитической реальности обостряет актуальность осмысления противоречивости соотношения ценности права наций на самоопределение и ценности территориальной целостности государства. Военные действия на постсоветском пространстве, усиление террористической активности – крайние проявления практической, правовой и идеологической неразрешенности этого противоречия. Общим для этих и подобных событий и процессов является то, что оценки ценности человеческой

14

жизни в их контексте стремятся к бесконечно малой величине. В практике жизни это означало абсолютную незащищенность человеческого существования. В правовом отношении трагические события постсоветской истории XX века характеризовались правовым нигилизмом, диффузией правовых норм и юрисдикций. В идеологическом плане этим событиям были свойственны идеологический вакуум, отсутствие ясных идеологических ориентиров, активизация экстремистских идеологических установок.

Крайняя неустойчивость социокультурной, экономической, политической ситуации 90-х годов XX столетия естественным образом способствовали возвышению роли Русской Православной церкви в духовной жизни россиянок и россиян на основе возрождения статуса веры и религии. Крутые геополитические и идеологические перемены потребовали обращения к историческим основам традиции духовной жизни России, к духу народа, к его практической мудрости, к его религиозности. Эти тенденции неизбежно привели к новому смыслу взаимоотношения Православия и других религий, традиционно представленных в историческом опыте России. Новый смысл взаимоотношения религий и религиозных организаций не может быть простым возрождением прошлого опыта, то есть ситуации до 1917 года. В общем, простой и полный возврат к духовному опыту прошлого невозможен. Общественное сознание, как и все другие аспекты жизни, находится в мире становления. Изменение есть логос этого мира, его закон. Сознание российского общества, осмысливая опыт последнего 90летия (1917-2007 гг.), оценивает и переоценивает ценность знания и веры, науки и религии, государства и церкви, общества и личности в свете этого опыта. Этот опыт показывает, что (1) научное знание ведет к освоению инновационных технологий, радикально изменяющих материальную жизнь человека, общества, человечества; (2) наука и научные технологии ценностно нейтральны, они не формулируют представление о добре и зле, не различают их. Различение же добра и зла есть основа духовной жизни людей. Поэтому человек обращается к ценностным формам сознания, не удовлетворяясь исключительно сциентистским освоением мира. Религиозное и моральное сознание, этические концепции прямо направлены на формирование способности различения добра и зла, решая эту задачу своими средствами.

XX век является частью исторического времени России. Процесс оценки и переоценки ценности человеческой жизни приобрел в этот отрезок времени особую остроту, значимость и динамику. Трагизм, оптимизм и пессимизм этого процесса составил некое синкретическое

15

единство. Моменты динамики этого аксиологического процесса представлены альтернативными рядами событий. «Белый» и «красный» террор, внесудебные расстрельные списки, «архипелаг ГУЛаг», переселение народов, «шоковая терапия» стагнирующей экономики и обнищание миллионов россиянок и россиян, детская беспризорность и торговля детьми, с одной стороны. С другой стороны, массовые самопожертвования людей в период Великой отечественной войны 19411945 годов, советская традиция здравоохранения и образования, мораторий на смертную казнь, комплексная программа национальных проектов, в том числе национальный проект «Материнский капитал» и относительное повышение рождаемости россиянок и россиян в самое последнее время. Эта альтернативная аксиологическая динамика XX-XXI веков исторического времени России показывает, что оценка и переоценка ценности человеческой жизни была и остается острейшей фундаментальной проблемой современной России, конструктивное осмысление и решение которой будет иметь стратегическое значение.

Многофакторная обусловленность оценки и переоценки ценности человеческой жизни требует для их объективного изучения выявления объективных интегральных критериев оценивания. Их выявление и применение может иметь далеко идущие познавательные и практические последствия. Есть основания полагать, что объективным интегральным критерием характера реальной оценки ценности человеческой жизни является динамика демографических процессов, свойственная определенным временным периодам исторического времени России.

Демографический процесс есть интегральная объективация содержательных и формальных способов оценки ценности человеческой жизни. Он характеризуется отношениями определенности и неопределенности. Демография достаточно полно выражает динамику оценки и переоценки ценности человеческой жизни на временных отрезках, вбирающих в себя несколько поколений людей. И в то же время наличные демографические изменения не позволяют однозначно констатировать роль отдельных факторов, влияющих на динамику демографических процессов.

Оценки ценности человеческой жизни осмысливаются и воплощаются в различных отношениях. Одним из таких отношений является отношение государства к возможности / невозможности лишения человека жизни при определении правовой меры наказания. Посредством анализа этого отношения обнаруживаются две тенденции в оценивании ценности человеческой жизни – тенденции релятивизации и абсолютизации ее ценности. Тенденция релятивизации проявляется в

16

инструментальном толковании ценности человеческой жизни, в присвоении государством в определенных условиях и по определенным основаниям права лишения человека жизни в качестве правовой меры наказания. Тенденция абсолютизации основывается на понимании самоценности человеческой жизни. Она предполагает, в частности, отказ государства от возможности лишения человека жизни в качестве правовой меры наказания. Анализ показывает, что аксиологическая тенденция абсолютизации в оценивании ценности человеческой жизни является и будет являться перспективной как для России, так и для всего мирового сообщества. Опыт исторического времени России, всех других государств и народов показывает, что эта конструктивная тенденция абсолютизации нуждается как в осмыслении, так и в обосновании и практическом воплощении.

Учитывая, что это осмысление, обоснование и воплощение объективно захватывает миллионы людей в России и миллиарды людей во всем мире, нужно промыслить вопрос о средствах. Они должны быть приемлемыми для здравого смысла, конфессионального и культурного многообразия сознания мирового сообщества. Это значит, что обращение к человеку, общественным организациям, политическим партиям, к государственным органам не может предполагать элиминации ни знания, ни веры. Знание и вера, здравый смысл и практический опыт неустранимы из контекстов функционирования аксиологических процессов оценки и переоценки ценности человеческой жизни. Следовательно, ни сциентистская стерилизация культуры, ни абсолютная клерикализация общественной жизни не способствуют становлению конструктивного процесса оценки и переоценки ценности человеческой жизни. Конструктивно лишь рефлексивное понимание природы знания и веры.

Отдельными моментами практического воплощения установки на абсолютизацию в оценках ценности человеческой жизни могли бы быть наряду с отказом государства от смертной казни как юридической меры наказания такие меры, как формирование многополярного мирового сообщества государств и народов, освобождение легальной экономической активности личности от внеправовой практики вмешательства, гуманизация российского законодательства и международного права, фокусирование деятельности системы образования и церкви на аксиологической проблематике оценки и переоценки ценности человеческой жизни.

Историческое время России в аксиологическом отношении есть процесс преодоления инструментального освоения государством ценности человеческой жизни, функциональной её оценки, это процесс

17

движения общества и личности к сознанию самоценности человеческой жизни как таковой.

Исследование понятия философии составляет задачу метафилософии. Метафилософия есть философия философии, то есть систематические размышления философии о природе философии, о природе философского творчества, мышления и исследования, познания и знания, о структуре и функциях философствования. К проблематике метафилософии относится рассмотрение предмета и метода, цели и задач, идеалов и норм, ценностей и оценок философского творчества. Поскольку философия в определенном смысле плюралистична, постольку темы предмета и метода, цели и задач, идеалов и норм, ценностей и оценок философствования тематизируются как предметность и методологичность, нормативность и телеономичность, аксиологичность философского исследования.

Институционализация метафилософии как направления исследования выразилась в публикации периодических изданий профессионального философского сообщества, в которых исследуется специфика философского и научного знания. В контексте метафилософских исследований оцениваются возможности философских методологий. К примеру, критически исследуется статус постмодернистской методологии.

Всферу метафилософских исследований входят, например, проблемы соотношения интернационализма и философии. Строятся модели интернационализма в философии, выявляются мотивы и проблемы интернационализма в содержании философского мышления и познания.

Висторическом бытии философии, в ее историографии представлены различные концепции природы философии, различные представления о методе философии. Философия понимается (1) как синтетическая картина мира в целом; (2) как познание высшей степени

общности; (3) как гармонизатор религии и науки; (4) как потенциальное естествознание4. Философия понимает себя как логически

артикулированная вера. Здесь возникает вопрос о том, отличается ли

3Мартынович С. Ф. Понятие философии как предмет метафилософского исследования

//Ученые записки Волгоградского института экономики, социологии и права. Выпуск восьмой. Изд-во Волгоградского института экономики, социологии и права, 2007. С. 114-119

4See: Ducasse, Curt John. Philosophy as a science, its matter and its method. New York: Oskar Piest, 1941. Chapter 1.

18

философский метод от метода научного. Не является ли философия тем, что принимает желаемое за действительное, так как постулирование единства не гарантирует его существования?

Праксиологическое осмысление природы философии как рациональной традиции мысли показало, что философия есть такая форма общественного сознания и познания мира, посредством которой осуществляется рациональная экспликация универсалий культуры. Они представляются в виде системы категорий, составляющих теоретическое ядро мировоззрения5. Категории как теоретические схематизации универсалий культуры находятся в процессе смыслопорождения. Это обусловлено двумя факторами. Во-первых, категории как экспликации универсалий культуры генетически связаны с динамикой опыта бытия человека-в-мире. Существенной частью этого опыта является история научного познания. Во-вторых, являясь системой идеальных объектов, категориальные смыслы становятся предметом самостоятельной философско-теоретической мыследеятельности.

Размышление философии о философии, философии о самой себе является условием возможности существования философии как особой культуры мысли. Темы начала и понятия философии, предметности, проблемности и методологичности философствования естественным образом возникают на пути самосознания философии. Их постановки, обсуждения и возможные решения опираются на опыт исторического бытия философии.

Самосознание философии герменевтично по своей природе. Так, например, герменевтична ситуация соотношения тем начала философии и понятия философии. Условием познания начала философии является наличие понятия философии. Условием же формирования понятия философии является наличие философии как феномена культуры.

Герменевтический круг в самосознании философии выражает реальную природу самосознания вообще. Феномен круга понимания философии в ее самосознании не может быть устранен. Возможны же обогащения, конкретизации мысли в динамике этого круга на основе осмысления опыта традиции, опыта исторического бытия философии. Поэтому формирование понятия философии есть задача, постановки, обсуждения и возможные решения которой непрерывно возобновляются в историческом бытии философии.

5 См.: Степин В. С. Теоретическое знание: Структура, историческая эволюция. М.: Прогресс-Традиция, 2003. С. 257-292.

19

Понимание философии как исследования природы вещей, как познания вечного, непреходящего сущего, как науки о первых причинах и началах вещей, как пути для достижения счастья посредством разума свойственно античной традиции. В ее контексте реализована проективная функция философии по отношению к возникающей науке. Философский разум сформировал проекты развития математики, теоретического естествознания и эмпирического естествознания.

Позиционирование философии как мирской мудрости, основанной на естественном свете человеческого разума, характеризует осмысление предметности и проблемности философии Средних веков. Понимание философии как единой науки, существующей в форме понятия, как трансцендентальной истории самосознания, как учения об абсолюте, как науки о разуме, постигающем самого себя, свойственно культуре Нового времени. Философия этого периода, закрепляя свою проективную функцию посредством разработки программы развития эмпирической психологии, исследует условия возможности субъективного синтеза научного знания, математики и естествознания.

Понимание философии как мышления человека о бытии человека, как изучения универсальных законов природы, общества и мышления человека, как стратегии переоценки всех ценностей культуры, как процедуры прагматического улучшения опыта, как анализа языка, как герменевтики бытия понимающего, как рефлексии культуры, утверждение, что философия есть концептогенез, помечает пути самосознания философии XIX-XX столетий.

Прояснение понятия философии является способом осмысления, как предмета, так и методов философствования. Понятие философии функционирует в культуре философствования как способ его самосознания и как конструктивный принцип философского творчества. В понятии философии концептуализируется предметность, проблемность и методологичность философствования.

Прояснение универсальных, родовых свойств философии как целостного феномена и вида культуры возможно посредством сравнения философии с другими видами культуры, с языком, искусством, наукой. Философия как феномен культуры есть символическое, аксиологическое и деятельностное опредмечивание мысли.

Символическая природа философии опредмечивается в языке в виде письма и речи. Возникая на основе культуры письма, философия существует и в изустной форме в качестве речи. Письменное опредмечивание философской мысли структурирует историческое бытие

20

философии как ретроспективный диалог. Речевая артикуляция философии определяет ее как актуальный диалог текущего момента.

Аксиологическая определенность философского исследования есть универсальное свойство философии в целом. Оно воспроизводится в каждом конкретном философском учении. Феномен принятия аксиологических презумпций (оценок ценности «вещей», идеалов и норм) как универсален, так и конкретен. Спецификация аксиологического фундирования философской мысли многомерна. Философские образы опыта бытия человека-в-мире имеют дело с аксиологией, как минимум, в двух случаях. Во-первых, концепции философии включены в ценностнооценочное отношение, воспринимают аксиологические допущения. Вовторых, концепции философии исследуют ценностно–оценочную проблематику в предметном универсуме опыта бытия человека-в-мире.

Деятельностная природа философии как феномена культуры состоит в том, что философствование изначально реализуется как мыследеятельносить. Философия осознает себя как конструирование, деконструирование, как аналитическую деятельность, как деятельность по преобразованию опыта, как деятельность по продуцированию смыслов культуры. Эта сторона творчества свойственна не только теоретической философии, но и специальным областям, например, философии природы, общества, культуры, языка, науки. Эти феномены осваивается в контекстах философской конструкции и деструкции, демаркации и деконструкции, философского анализа и синтеза.

Сопоставление философии и искусства позволяет акцентировать специфические принципы организации их конкретных образцов. Если произведение искусства формируется посредством образа, их системы, то философское учение концептуализирует свой предметный универсум, выражая его посредством понятий. Понятийность есть телесность философии, философского учения.

Философия находится в сложных отношениях с наукой, качественно отличаясь от нее. Темой современной философии является, например, экспликация категориальных смыслов нелинейной динамики и синергетики, которая ведет к преобразованию всей системы категорий современной философии. Развитая наука с необходимостью фактуальна и системна. Философия же может быть как метафизичной, так и антиметафизичной по своим манифестированным установкам, как системной, так и антисистемной по своему замыслу. Если наука с необходимостью опирается на опыт как на свой универсальный метод, то философия обладает статусом свободного теоретического мышления,