1.2 Проблемная ситуация

Подростковая сексуальность всегда была для общества проблемой. В последние десятилетия она стала особенно острой. В конце 1960-х годов на Западе произошла сексуальная революция.

В 1960—70-х годах повсеместно происходило быстрое снижение возраста сексуального дебюта, увеличение числа сексуальных партнеров, добрачные связи стали считаться нормальными, резко уменьшилась разница в сексуальном поведении мужчин и женщин, люди перестали стыдиться своих эротических переживаний и т.д.

В 1980-х годах маятник действительно качнулся в другую сторону. «Целомудренное прошлое» (в значительной степени воображаемое} не вернулось, но возраст сексуальной инициации в последние 10-15 лет в большинстве стран стабилизировался,

Сексуальное поведение и установки современных подростков сильно отличаются от типичных для их родителей. Среди сегодняшних 16-летних мальчиков сексуально искушённых втрое больше, чем среди их отцов в том же возрасте, а доля девочек — в 5—6 раз выше, чем в поколении их матерей. Неудивительно, что папам и мамам, не говоря уже о дедушках и бабушках, порою трудно понять своих детей и внуков.

Если раньше было неудобно говорить о сексе, то теперь в разряд чуть ли не неприличия попала любовь. Правда, заметим, что соотношение любви и секса всегда проблематично. Любовь – чувство, секс – процесс, занятие.

Соответственно, для понимания проблемы следует разобрать все возможные сочетания этих понятий.

3. Научная разработанность темы.

При исследовании данной темы были использованы следующие источники:

- Сексология. Персональный сайт И. С. Кона.

- К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956, стр. 587

- Б. Малиновский. «The sexual life of savages in Northwestern Melanesia». N. Y., 1929

- Д. Рисмэн «The lonely crowd . New Haven», 1961, р. 268

- Официальный сайт Всероссийского Центра Изучения Общественного Мнения www.wciom.ru

В обыденном сознании, да и в науке, разграничивают элементарное половое влечение (секс) и индивидуальную половую любовь (иначе ее называют романтической любовью). Разграничение это правомерно. Сексуальность как биологическое явление составляет необходимое, но далеко не достаточное условие индивидуальной любви.

На поставленный во всесоюзной анкете ВЦИОМ в 1992г. вопрос, допустимо ли заниматься сексом без любви, положительных ответов оказалось мало.

В Российской Федерации секс без любви признали нормальным 15, ненормальным - 57 процентов опрошенных.

При более тонких исследованиях и у более молодых респондентов, взаимосвязь

любви и секса выглядит еще более неоднозначной.

Романтический идеал любви глубоко пропитал общественное сознание, он является главным критерием нравственных оценок в сфере сексуального поведения. Однако его социально-психологическое значение внутренне противоречиво. С одной стороны, идеал «высокой любви» стимулирует нравственное совершенствование личности, порождает у нее стремление к высшим формам подлинно человеческого общения. Маркс недаром писал, что развитие индивидуальной половой любви — мерило того, насколько «естественное поведение человека стало человеческим», «в какой мере сам он, в своем индивидуальнейшем бытии, является вместе с тем общественным существом» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956, стр. 587). С другой стороны, абсолютизация черт «идеальной» любви при игнорировании многообразия ее реальных форм порождает опасный разрыв идеала и действительности.

В XX веке, когда традиционные религиозные нормы половой морали рухнули, а сама она впервые стала предметом критического рассмотрения, эта проблема особенно остра. Многие буржуазные авторы прямо объявляют романтическую любовь наивной и вредной иллюзией, которая возникает вследствие социального торможения полового влечения и «сексуальной переоценки объекта». Практически это означает, что любые формы сексуальности должны быть признаны равноценными, а моральные нормы, регулирующие отношения полов, — произвольными.

По Фрейду, любовная эмоция, индивидуальная любовь есть лишь сублимированная форма заторможенного полового влечения. Логично предположить, что там где сексуальная жизнь не подвержена социальным табу, такого чувства не будет. Однако, по наблюдениям Б. Малиновского, хотя жители Тробриандских островов пользуются очень большой свободой половых связей и, следовательно, никакого «торможения» здесь нет, им присуще не только чувственное желание, но и устойчивые любовные чувства, «то, что мы сами понимаем под любовью» ( В . Malinowski. The sexual life of savages in Northwestern Melanesia. N. Y., 1929).

Как справедливо заметил Д. Рисмэн {D.Riesman. The lonely crowd . New Haven, 1961, р. 268), и с этим солидаризуются как социологи, так и сексологи, -для многих американских молодых людей секс стал своего рода «последней границей», где они надеются найти (или сохранить) свою индивидуальность. В условиях обесчеловеченного труда и стандартизованного образа жизни половая активность нередко кажется последним прибежищем индивидуальности, единственной сферой, где преодолевается общая апатия.