Глава 9. Социетальная система и социальная стратификация в ссср

которых переплетались профессиональная (министерская) и партийная линии. Своего совершенства этакратия (или номен­клатура) достигла к 1960-м гг.

Теперь остановимся на статистических данных относитель­но высшего слоя советской этакратии. Периодом становления высшей номенклатуры 1960-1980-х гг. являлись 1933-1935-е гг. (вступление в партию и др.). Занятие первой номенклатурной должности в этой группе приходится на 1939—1940-е гг. Другими словами, период формирования членов высшей правящей эли­ты времен Брежнева — Андропова (т.е. последнего этапа суще­ствования советской системы) как государственных деятелей совпадает со временем массовых репрессий.

Реально социальная селекция, присущая советскому ре­жиму, всегда носила жестко заданный характер: она была на­правлена против средних слоев, особенно интеллигенции, поскольку эта система могла строиться только на социальных силах маргинализированных групп населения. Характерно, что в составах Политбюро ЦК КПСС (т.е. истинных владык страны) 1965-1984 гг., т.е. в эпоху интенсивного развития электронных, ядерных, космических, биоинженерных и иных супертехнологий, выходцы из семей бедного крестьянства и неквалифицированных рабочих преобладали решительным образом — 70,5%, в семьях неквалифицированных служащих родились 13,1%, лишь 8,5% имели родителями квалифици­рованных рабочих и 8% — работников квалифицированного умственного труда. Во всем и всегда сказывалась своеобразная смычка советской элиты и низов, состоящих из квазирабочих и таких же квазикрестьян, людей, ушедших из одной (тради­ционной) культуры и не дошедших до подлинно городской. Отсюда и особые черты, не всегда прослеживаемые по данным социальной статистики и социологических опросов: с одной стороны, возрастающая межпоколенческая преемственность, особенно в верхних слоях, а с другой — эти странные на пер­вый взгляд зигзаги в индивидуальной карьерной мобильности отдельных выходцев из низших страт (подсчитано по: [Состав руководящих органов..., 1990, с. 69—136]). ч

Рассмотрим данные о членах ЦК партии на 1986 г., т.е. когда горбачевская перестройка была в самом начале и режим достиг

327

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

предела своей завершенности. Среди 281 члена ЦК КПСС, из­бранных на XXVII съезде партии, функционеров, управленцев разного рода было 91,5%. Партийные лидеры составляли 36,6% всех членов ЦК (в том числе члены политбюро и секретари ЦК — 8,9%). Секретари же первичных партийных организаций вообще не были представлены. Члены центрального правитель­ства составляли 34,9%; лидеры советских и общественных орга­низаций — 9,6; генералитет высшего ранга — 8,2%. Однако в со­став ЦК не входил ни один офицер или генерал низкого ранга. Только 9,3% членов ЦК представляли работников производства, среди которых 7,7% были менеджерами государственных пред­приятий. Таким образом, совершенно очевидно, что, несмотря на имитацию демократизма, который выражался в представи­тельстве преданной властям элите рабочих и крестьян в составе верховных советов, областных комитетов партии, туда, где была сосредоточена подлинная власть, даже для внешних проявле­ний демократизма представители трудящихся не были привле­чены. Кстати говоря, характерно, что в состав партийной элиты не входили и менеджеры крупных предприятий.

Интересно посмотреть, каким образом сочеталось член­ство в ЦК КПСС с остальными престижными символами власти — депутатством в советском парламенте и наличием высших государственных наград, званий Героя Советского Союза или Героя Социалистического труда. Корреляция в це­лом достаточно высока, поскольку 78,6% членов ЦК состава 1986 г. в то же время были членами Верховного Совета, а 35,2% имели звание Героев труда или Советского Союза. Наивысший уровень корреляции между членством в ЦК и пребыванием в Верховном Совете прослеживался у военной элиты — 100%; среди представителей советских и общественных организа­ций — 92,6; среди членов партийных комитетов — 86,4%, в том числе у членов политбюро и секретариата ЦК — 96; у членов правительства — 79,4; а у работников производства — 12%. Для контраста необходимо заметить, что 75% рабочих — чле­нов ЦК и парламента были Героями социалистического труда, что говорит об их принадлежности к рабочей аристократии. Среди членов правительства 30,4% соединяли членство в ЦК, депутатство в Верховном Совете СССР и имели звание Героя,

328