gryaznov_a_f_red_analiticheskaya_filosofiya_stanovlenie_i_ra

истинности всех суждений (1), безусловно, не относится к числу тех, отрицание которых приводит одновременно к двум несовместимым суждениям. Если я действительно знаю об истинности всех этих суж­ дений, тогда и другие люди, безусловно, также знали соответствую­ щие суждения: то есть (2) тоже является истинным, и я знаю, что оно истинно. Однако действительно ли я знаю об истинности всех сужде­ ний (1)? Разве не может быть, что я просто убежден в них? Или знаю о высокой вероятности их истинности? Видимо, в ответ я не могу сказать ничего лучшего, нежели следующее: мне кажется, что я дей­ ствительно достоверно знаю об их истинности. Очевидно, правда, что большинство из них я не знаю непосредственно, — то есть я знаю об их истинности лишь потому, что в прошлом знал об истинности дру­ гих суждений, которые свидетельствовали об истинности первых. Ес­ ли, например, я действительно знаю, что Земля существовала задолго до моего рождения, то я достоверно знаю это лишь потому, что об этом свидетельствовали другие вещи, которые я знал в прошлом. И я, безусловно, не знаю точно, какого рода было это свидетельство. Од­ нако это не кажется мне достаточным основанием для сомнения в своем знании. Все мы, на мой взгляд, находимся в одинаково стран­ ном положении: мы действительно знаем многие вещи, относительно которых мы знаем, далее, что должны иметь очевидное свидетельство о них, и, однако, мы не знаем, каким образом мы их знаем, то есть не знаем, что это за свидетельство. Если существует «мы», и мы об этом знаем, то именно так все и обстоит: ведь существование «мы» относит­ ся к предметам нашего обсуждения. Мне кажется достоверным, что я действительно знаю о существовании «мы», о том, что многие другие человеческие существа, наделенные человеческими телами, действи­ тельно населяли Землю.

Если бы этот первый момент моей философской позиции, имен­ но мое убеждение в истинности (2), надо было отнести к какой-то рубрике, из числа используемых философами для классификации по­ зиций своих коллег, то обо мне, видимо, следовало бы сказать, что я являюсь одним из тех философов, которые считают «мировоззрение здравого смысла» в основных его чертах полностью истинным. Одна­ ко необходимо помнить о том, что, на мой взгляд, в этом со мной со­ гласны все философы без исключения и что реальное различие, кроющееся за всякими классификациями, существует в действитель­ ности между теми философами, которые попутно делают утвержде­ ния, не согласующиеся с «мировоззрением здравого смысла», и теми, которые подобных утверждений не делают.

Для всех обсуждаемых убеждений [а именно суждений любого из классов (2)] характерна одна особенность: если мы знаем, что они яв-

ляются частью «мировоззрения здравого смысла*, то они истинны;

было бы противоречием утверждать, что мы знаем их как убеждения здравого смысла и что они, однако, не являются истинными, посколь­ ку если мы знаем об этом, то это и означает их истинность. И многие из них имеют еще одно характерное свойство: если они являются ча­ стью «мировоззрения здравого смысла* (знаем ли «мы* об этом или не знаем), то они истинны, ведь сказать о существовании «мировоззре­ ния здравого смысла» значит сказать об их истинности. Выражения «мировоззрение здравого смысла» и «убеждения здравого смысла» (в их философском употреблении) чрезвычайно туманны, и, насколько мне известно, существует много суждений, которые относят к «мировоз­ зрению здравого смысла» или к «убеждениям здравого смысла», и ко­ торые, однако, не являются истинными и действительно заслуживают того презрения, с каким некоторые философы отзываются об убежде­ ниях здравого смысла. Пренебрежение же к тем убеждениям здравого смысла, которые я перечислил выше, является, несомненно, верхом абсурда. Конечно, существует очень много других убеждений здравого смысла, которые, если эти последние вообще истинны, также являют­ ся достоверно истинными: таковы, например, суждения, что на поверх­ ности Земли жили не только человеческие существа, но произрастали и самые разные растения, и обитали разнообразные животные и т. д.

П. Вторым по важности отличием моей философской позиции от позиций некоторых других философов я считаю следующее. Я не ви­ жу достаточного основания предполагать, что каждый физический факт состоит к некоему ментальному факту в отношении (А) логиче­ ской либо (В) причинной зависимости 3. Конечно, я говорю здесь не о том, что существуют физические факты, полностью — и логически, и причинно — независимые от ментальных: в их существовании я дейст­ вительно уверен, и говорю сейчас не об этом. Я хочу подчеркнуть лишь то, что не существует достаточного основания, чтобы предполагать об­ ратное, то есть что ни одно человеческое существо, имевшее человече­ ское тело и жившее на поверхности Земли, не имело на протяжении жизни своего тела достаточного основания предполагать обратное. Ду­ маю, многие философы были не просто убеждены в том, что каждый физический факт логически зависит от некоего «ментального факта», или же в том, что каждый физический факт причинно зависит от не­ коего ментального факта, или же и в том и в другом, но и считали свои убеждения достаточно обоснованными. В этом отношении, следо­ вательно, я отличаюсь от них.

3 Мур, очевидно, имеет в виду позицию английских Абсолютных идеалистов, сторонников теории внутренних (существенных) отношений. —

Прим. ред.

Что касается термина «физический факт», то я могу разъяснить, каким образом употребляю его, только на примерах. Под «физически­ ми фактами» я имею в виду факты, подобные следующим: «камин на­ ходится сейчас ближе к моему телу, чем книжный шкаф», «Земля су­ ществовала долгие годы в прошлом», «Луна в любой момент времени в течение многих лет в прошлом была ближе к Земле, чем к Солнцу», «камин светлый». Однако говоря «факты, подобные ...», я имею в ви­ ду, разумеется, факты, которые подобны вышеперечисленным в опре­ деленном отношении, и точно определить это последнее я не могу. Термин «физический факт», впрочем, общеупотребителен, и я думаю, что использую его в общепринятом смысле. Кроме того, чтобы прояс­ нить свою мысль, я не нуждаюсь в определении, поскольку, как видно из некоторых приведенных мною примеров, нет никакого основания считать их (то есть физические факты) логически либо причинно за­ висимыми от какого-либо ментального факта.

«Ментальный факт», с другой стороны, является гораздо более непривычным выражением, и я употребляю его в намеренно узком смысле, который, хотя я и считаю его общепринятым, все же требует разъяснения. Видимо, мы можем употреблять этот термин и во мно­ гих других смыслах, однако я беру лишь один из них. Поэтому для меня очень важно его разъяснить.

«Ментальные факты», на мой взгляд, могут быть трех видов. Я уверен лишь в существовании фактов первого вида; однако если бы существовали факты других двух видов, то они были бы также «мен­ тальными фактами» в том узком смысле, в котором я употребляю этот термин, и поэтому я должен пояснить, что я подразумеваю под предположением об их существовании.

(а)Факты первого вида таковы. Я сейчас сознателен, и при этом что-то вижу. Оба эти факта относятся к ментальным фактам первого вида, и к нему относятся исключительно такие факты, которые в оп­ ределенном отношении напоминают один из двух названных фактов.

(а)Тот факт, что я сейчас сознателен, очевидно, сообщает о не­ коем отношении между конкретным индивидом и конкретным време­ нем: этот индивид сознателен в это время. Каждый факт, в этом от­ ношении сходный с данным, принадлежит к первому виду менталь­ ных фактов. Таким образом, тот факт, что я был также сознателен в разные моменты времени вчерашнего дня, как таковой не принадле­ жит к этому виду; однако он предполагает, что существуют (или, как мы обычно говорим, «существовали», поскольку вчера уже ушло в прошлое) многие другие факты этого вида, и любой из них, имевший место в соответствующий момент времени, я мог бы с полным правом выразить в словах «я сейчас сознателен». Любой факт, который нахо­ дится в подобном отношении к некоему индивиду и времени (неваж-

но, буду ли это я или другой человек, и время — прошедшим или на­ стоящим) и сообщает, что данный индивид в данное время сознате­ лен, принадлежит к первому виду ментальных фактов. Я называю их фактами класса (а).

(β) Второй из приведенных примеров, a именно факт, что я сей­ час что-то вижу, касается, очевидно, конкретной формы моего созна­ ния. Он означает не только тот факт, что я сейчас сознателен (ибо из того, что я вижу нечто, следует, что я сознаю; я не мог бы видеть, ес­ ли бы не сознавал, хотя могу прекрасно сознавать, даже если ничего не вижу), но и сообщает о конкретном проявлении или виде сознания: в том же смысле, в каком (относящееся к любому конкретному пред­ мету) суждение «это красный предмет» предполагает суждение (о том же предмете) ото цветной предмет» и вдобавок уточняет, сообщая о каком-то определенном цвете: этот предмет определенного цвета. И любой факт, находящийся в подобном отношении к любому факту класса (а), также принадлежит к первому виду ментальных фактов и называется фактом класса (β). Таким образом, тот факт, что я сейчас слышу, как и факт, что я сейчас вижу, является фактом класса (β); это верно и для любого факта, относящегося ко мне в прошедшем времени, который я вполне мог бы выразить с помощью слов: «Я сей­ час вижу сон», «Я сейчас воображаю», «Я сейчас знаю...» и т. д. Ко­ роче говоря, любой факт, касающийся конкретного индивида (меня самого или кого-то еще), конкретного времени (прошедшего или на­ стоящего) и любого конкретного вида опыта и свидетельствующий о том, что в данное время данный индивид имеет данный опыт, принад­ лежит к классу (β). Класс (β) состоит только из таких фактов.

(Ь) На мой взгляд, многочисленные факты классов (а) и (β) не­ сомненно существуют. Однако многие философы, как мне кажется, предлагали совершенно определенный подход к анализу фактов клас­ са (а), и если бы предлагаемый ими способ анализа был правилен, то существовали бы факты еще одного вида, которые я также назвал бы «ментальными». Я вовсе не уверен в правильности этого анализа. Од­ нако мне кажется, что он может быть правильным. И поскольку мы способны почувствовать, что именно предполагается допущением о его правильности, то мы можем понять также, что подразумевается допущением о существовании ментальных фактов этого второго вида.

Многие философы, на мой взгляд, придерживались следующей точки зрения на анализ того состояния, которое знакомо каждому из нас и может быть выражено в словах «Я сейчас сознателен». Именно они утверждали, что существует определенное внутреннее свойство, знакомое всем нам; его можно назвать свойством «быть восприяти­ ем»; оно таково, что в любое время, когда любой человек знает суж­ дение «Я сейчас сознателен», он знает (об этом свойстве, себе самом

и данном времени), что «сейчас происходит событие, которое облада­ ет этим свойством («быть восприятием») и является моим восприяти­ ем; и именно этот факт выражается в словах «Я сейчас сознателен». И если эта точка зрения верна, то должно существовать много фактов следующих трех видов, которые я хотел бы называть «ментальными фактами»: (1) факты, касающиеся события, которое обладает этим предполагаемым внутренним свойством, и какого-то времени: это со­ бытие происходит в данное время; (2) факты об этом предполагаемом внутреннем свойстве и о каком-то времени: некое событие, характери­ зующееся данным свойством, происходит в данное время; (3) факты о некоем конкретном проявлении внутреннего свойства (в том же смыс­ ле, в каком «краснота» есть определенный конкретный вид «цвета») и о каком-то времени: событие, обладающее конкретным внутренним свойством, происходит в данное время.

Разумеется, факты любого из трех этих видов не существуют и не могут существовать, если не существует внутреннего свойства, на­ ходящегося в определенном выше отношении к тому, что каждый из нас неизменно выражает в словах «Я сейчас сознателен»; однако в существовании такого свойства я глубоко сомневаюсь. Другими сло­ вами, хотя я достоверно знаю, что испытал много самых разных вос­ приятий, я, однако же, серьезно сомневаюсь, что это равносильно дей­ ствительности (в прошлом) многих событий, каждое из которых было восприятием, и причем моим восприятием, и что это последнее озна­ чает ставшую прошлым действительность многих событий, каждое из которых было моим восприятием и при этом имело еще одно свойст­ во — конкретное свойство быть восприятием. Суждение о том, что я испытывал восприятия, не обязательно приводит к суждению о суще­ ствовании событий, которые «были восприятиями»; и я не могу убе­ дить себя в том, что мне знакомы подобные события. Однако такой анализ суждения «Я сейчас сознателен», как мне кажется, может быть правильным; может быть, я сталкивался с событиями «быть воспри­ ятием», хотя и не понимаю этого. И если это так, то я хотел бы назы­ вать факты трех указанных видов «ментальными фактами». Конечно, если бы «восприятия» в определенном выше смысле слова существо­ вали, то, возможно (как утверждали многие), не могло бы существо­ вать восприятий, которые не принадлежали бы какому-то конкретно­ му человеку. Тогда каждый из трех указанных фактов логически зави­ сел бы от какого-то факта (а) или (β), хотя и не обязательно был бы тождествен с последними. Однако мне кажется возможным, раз уж существуют «восприятия», также и существование восприятий, кото­ рые не принадлежат никакому индивиду; в таком случае существова­ ли бы «ментальные факты», которые не связаны ни с каким фактом

(а) или (β) ни тождеством, ни логической зависимостью.

(с) Наконец, некоторые философы считали, что существуют или могут существовать факты, которые касаются некоего индивида (что он сознателен) или конкретного проявления этого его состояния (он сознателен, то есть...) и при этом отличаются от фактов (а) и (β) в том важном смысле, что они не относятся ни к какому времени. Эти философы допускали возможность того, что существуют индивиды (или индивид), которые сознательны (или же сознательны каким-то конкретным образом) совершенно независимо от времени. Другие же считали возможным, что определенное в (Ь) внутреннее свойство мо­ жет принадлежать не только событиям, но и целостности или целостностям (wholes), которые не имеют никакого отношения ко времени: другими словами, возможны вневременные восприятия (experiences), которые могут принадлежать либо не принадлежать индивиду. Мне представляется чрезвычайно сомнительной даже сама возможность истинности какой-либо из этих гипотез, однако же я не могу точно знать об их неистинности. И если эти гипотезы могут быть истинны­ ми, то я хотел бы называть «ментальными» факты (если они вообще существуют) каждого из следующих пяти видов: (1) о некоем инди­ виде: он сознателен вневременно\ (2) опять-таки о некоем индивиде: он вневременно сознателен конкретным образом; (3) о вневременном восприятии: оно существует; (4) о предполагаемом внутреннем свой­ стве «быть восприятием»: нечто, обладающее данным свойством, су­ ществует независимо от времени; (5) о свойстве, представляющем со­ бой конкретную форму указанного внутреннего свойства: нечто, харак­ теризующееся этим свойством, существует независимо от времени.

Таким образом, я определил три разных вида фактов, таких, что если бы факты любого из этих видов существовали (а факты первого вида безусловно существуют), то были бы «ментальными фактами». И чтобы завершить определение того ограниченного смысла, в каком я употребляю термин «ментальный факт», я должен добавить, что хотел бы называть ментальными также факты четвертого класса, а именно: любой факт об этих трех видах фактов, устанавливающий, что фак­ ты данного вида существуют. То есть ментальным будет не только каждый отдельный факт класса (а), но и общий факт «существуют факты класса (а)». Это распространяется и на другие виды фактов, то есть «ментальным фактом» будет не только факт, что я сейчас что-то воспринимаю (это факт класса (β)), но и общий факт, что существуют факты, касающиеся индивидов и времени, которые устанавливают, что данный индивид в данное время что-то воспринимает, тоже будет «ментальным фактом».

А. Понимая термины «физический факт» и «ментальный факт» в только что разобранном смысле, я утверждаю, следовательно, что не имею достаточного основания думать, что каждый физический факт

146 Джордж Эдвард Мур

логически зависит от некоего ментального факта. И я говорю о двух фактах F| и F2, что «F, логически зависит от F2» в том и только том случае, если из Ff следует F2, либо в том смысле, в каком из сужде­ ния «Я сейчас вижу» следует суждение «Я сейчас сознателен», либо же в том, в каком из суждения «Это — красный предмет» следует (о том же предмете) суждение «Это — цветной предмет», либо в еще бо­ лее строгом логическом смысле, в каком, например, из конъюнктивно­ го суждения «Все люди смертны, и м-р Болдуин человек» следует суж­ дение «М-р Болдуин смертен». Тогда сказать о двух фактах, что Ff ло­ гически не зависит от F2, значит сказать только то, что Fj могло бы быть фактом, даже если бы факт F2 не существовал, или что конъюнк­ тивное суждение «Fj является фактом, но не существует факта F2» не является внутренне противоречивым, то есть не приводит одновремен­ но к двум взаимно несовместимым суждениям.

Я утверждаю, следовательно, о некиих физических фактах, что у нас нет достаточного основания думать, будто существует некий мен­ тальный факт, без которого не был бы фактом данный физический факт. Моя точка зрения вполне определенна, поскольку я утверждаю это о всех четырех физических фактах, которые привел в качестве примеров. У нас нет основания считать, что существует ментальный факт, без которого не был бы фактом тот факт, что камин в настоя­ щее время находится ближе к моему телу, чем книжный шкаф; это распространяется и на другие примеры.

Мое утверждение, несомненно, отличается от взглядов некоторых других философов. Например, я не согласен с Беркли, который счи­ тал, что этот камин, книжный шкаф и мое тело суть либо «идеи», ли­ бо «состоят из идей» и что ни одна «идея» не может существовать, не будучи воспринятой 4. То есть он считал, что этот физический факт логически зависит от ментального факта четвертого из рассмотренных мною классов, — от факта о существовании по крайней мере одного факта касательно индивида и настоящего времени, устанавливающего, что данный индивид в данный момент времени что-то воспринимает. Он не говорит, что этот физический факт логически зависит от како­ го-либо факта, принадлежащего к любому из первых трех классов, например, от факта об индивиде и настоящем времени, устанавли­ вающего, что этот индивид в данный момент времени что-то воспри­ нимает. Он говорит, что физический факт не мог бы быть фактом, ес­ ли бы не было фактом существование некоего ментального факта. И мне кажется, что многие философы, которые не согласились бы с той мыслью Беркли, что мое тело есть «идея» или «состоит из идей», или

Мур подверг развернутый критике тезис Д. Беркли «Быть — значит быть воспринимаемым» в статье «Опровержение идеализма» (Mind, № 48, October 19—3, pp. 433—453). — Прим. ред.

же с тем, что «идеи» не могут существовать, не будучи воспринимае­ мы, или же и с тем и с другим, все же согласились бы с ним в том, что этот физический факт логически зависит от некоего «ментального факта». Например, они могли бы сказать, что этот факт не мог бы быть фактом, если бы в тот или иной момент времени или же вневременно не существовало некое «восприятие». Многие философы, насколько я знаю, действительно считали, что каждый факт логически зависит от каждого другого факта. И разумеется, они утверждали, как

иБеркли, что их мнения являются достаточно обоснованными.

В.Я думаю также, что у нас нет достаточного основания утвер­ ждать, что каждый физический факт находится в причинной зависи­ мости от некоего ментального факта. Говоря, что Fj причинно зависит

от F2, я имею в виду лишь то, что Fj не было бы фактом, если бы не было F2; Ά не ΊΟ (как в случае «логической зависимости»), что факт Fj нельзя представить себе, если нет факта F2. Я могу прояснить свою мысль с помощью примера, который только что привел. Тот факт, что камин сейчас находится ближе к моему телу, чем книжный шкаф, ес­ ли я правильно понимаю, логически не зависит ни от какого менталь­ ного факта; он мог бы быть фактом, даже если бы не существовало никаких ментальных фактов. Он, однако, безусловно находится в при­ чинной зависимости от многих ментальных фактов: мое тело не нахо­ дилось бы здесь, если бы в прошлом я так или иначе не был бы соз­ нателен; камин же и книжный шкаф безусловно не существовали бы, не будь сознательны также и другие люди.

Однако если говорить о двух других фактах, которые я привел в качестве примеров физических фактов (Земля существовала долгие годы в прошлом и Луна много лет в прошлом, находилась ближе к Земле, чем к Солнцу), то у нас нет достаточного основания предпола­ гать, что они причинно зависят от каких-то ментальных фактов. На­ сколько я понимаю, у нас нет основания считать, что существует та­ кой ментальный факт, о котором правильно было бы сказать: если бы этот факт не был фактом, то Земля не существовала бы долгие годы в прошлом. И опять-таки, утверждая это, я, видимо, расхожусь с неко­ торыми философами. Например, я не согласен с теми философами, которые утверждали, что все материальные предметы созданы Богом

ичто у них есть серьезное основание так думать.

III. Как я только что разъяснил, я отличаюсь от философов, ко­ торые утверждали, что у них есть достаточное основание считать все материальные предметы сотворенными Богом. Думаю, важная особен­ ность моей позиции, которую стоит отметить, состоит в том, что я от­ личаюсь от всех философов, утверждавших, будто у них имеется дог таточное основание полагать, что Бог существует, — независимо от

того, считают ли они вероятным, что Он создал все материальные предметы.

Иеще, в отличие от некоторых философов, утверждавших, будто

уних есть достаточное основание предполагать, что мы, человеческие существа, продолжим существовать и быть сознательными и после смерти наших тел, я утверждаю, что у нас нет достаточного основания для подобных предположений.

IY. Сейчас я перехожу к проблеме совершенно другого порядка. Как я разъяснил в пункте I, я без тени сомнения признаю истин­

ность таких суждений, как «Земля существовала долгие годы в про­ шлом» и «ее многие годы населяли многочисленные человеческие те­ ла», т. е. суждений, утверждающих существование материальных предметов; более того, я утверждаю, что мы все достоверно знаем об истинности многих подобных суждений. Но я чрезвычайно скептиче­ ски отношусь к решению проблемы правильного анализа (в опреде­ ленных отношениях) таких суждений. И в этом вопросе, на мой взгляд, я отличаюсь от многих философов. Многие думали, видимо, что не может быть никакого сомнения относительно их анализа, то есть в том числе и относительно анализа суждения «материальные предметы существуют», в тех самых отношениях, в которых, как я убежден, анализ упомянутых выражений чрезвычайно сложен. И неко­ торые философы, как мы видели, утверждая, что не может быть ника­ кого сомнения относительно их анализа, сомневались, кажется, в ис­ тинности этих суждений. Я же, утверждая, что многие подобные суж­ дения несомненно и всецело истинны, утверждаю также, что до сих пор ни одному философу не удалось предложить такой анализ упомянутых выражений, который, в определенных важных моментах, хотя бы при­ близился к достоверной истинности.

На мой взгляд, совершенно очевидно, что вопрос о способе анализа таких суждений решается в зависимости от способа анализа других, более простых суждений. В настоящий момент я знаю, что восприни­ маю человеческую руку, ручку, лист бумаги и т. д.; и мне кажется, что нельзя понять, как должно анализировать суждение «материальные предметы существуют», не поняв, как следует анализировать, в опре­ деленных отношениях, более простые суждения. Однако и эти про­ стые суждения недостаточно просты. На мой взгляд, совершенно оче­ видно, что мое знание о том, что в данный момент я воспринимаю человеческую руку, дедуцировано из двух еще более простых сужде­ ний, — суждений, которые я мог бы выразить разве что так: «я вос­ принимаю это» и «это — человеческая рука». Именно анализ по­ следних суждений, видимо, чрезвычайно затруднителен, а между тем все решение вопроса о природе материальных предметов зависит как раз от анализа этих двух суждений. Удивительно, что очень немногие

из философов, которые много говорили о том, что такое материаль­ ные предметы и что значит их воспринимать, попытались вразуми­ тельно разъяснить, что именно они знают (или что думают (judge) — если, по их мнению, мы не знаем об истинности таких суждений или даже знаем, что они неистинны), когда знают или думают, что «это — рука», «это — Солнце», «Это — собака» и т. д.

Если говорить об анализе таких суждений, то совершенно досто­ верными мне кажутся лишь два момента (и даже с ними, боюсь, не­ которые философы не согласятся), а именно: всегда, когда я знаю или думаю, что любое подобное суждение истинно, (1) имеется чувственноданное (sense-datum), которое является предметом — некиим субъектом (в определенном смысле основоположным или предельным субъектом) данного суждения, и (2) тем не менее то, что я знаю или допускаю как истинное об этом чувственно-данном, состоит не в том, что оно само есть рука, собака, Солнце и т. д., смотря по обстоятельствам.

Думаю, некоторые философы сомневались в существовании та­ ких вещей, которые другие философы называли «чувственноданными». И, на мой взгляд, вполне возможно, что некоторые фило­ софы (да и я сам в прошлом) употребляли этот термин в таких смыс­ лах, которые действительно внушали сомнение в их существовании. Однако невозможно сомневаться, что чувственно-данные (понимаемые в том смысле, в каком я употребляю этот термин сегодня) действи­ тельно существуют. В настоящий момент я вижу и воспринимаю дру­ гими чувствами огромное множество чувственно-данных. Чтобы разъ­ яснить читателю, какого рода вещи я имею в виду под чувственноданными, мне потребуется просто попросить его взглянуть на собст­ венную его правую руку. Сделав это, он сможет разглядеть нечто та­ кое (и если у него не двоится в глазах, это будет только один пред­ мет), относительно чего ему будет сходу понятно, что совершенно ес­ тественно считать его тождественным, правда, не всей руке, но той части ее поверхности, какую он действительно видит. Однако пораз­ мыслив немного, он поймет также, что есть основание усомниться в том, можно ли отождествить чувственно-данное с частью поверхности его руки. Такого рода (в определенном отношении) вещи, к которым принадлежит та, какую он видит, глядя на свою руку, и относительно которой он способен понять, почему одни философы считают ее дейст­ вительной частью поверхности его руки, а другие не считают, я и имею в виду под «чувственно-данными». Следовательно, я определяю этот термин таким образом, что оставляю открытым вопрос о том, является ли чувственно-данное, которое я вижу, глядя на свою руку, и которое есть чувственно-данное моей руки, тождественным той части ее поверх­ ности, которую я сейчас действительно вижу.