Востоковедение после Октябрьской революции

Коренные перемены, произошедшие в нашей стране в 1917 г., коснулись и восто­коведения. После Октябрьской революции марксистско-ленинское учение стало

господствовать во всех общественных науках. Восток рассматривался, прежде всего, как арена антиколониальной борьбы. Поэтому основным объектом изучения для но­вого поколения востоковедов становится национально-освободительное движение, рассматривавшееся как важная составная часть мирового революционного процесса. Большое внимание стало уделяться классам и классовой борьбе на Востоке. Новое востоковедение должно было отвечать требованиям и конъюнктурным задачам теку­щего политического момента. Основные теоретические выводы, касающиеся социаль­но-политического развития народов Востока и их истории, делались не учеными-вос- токоведами, а политическими деятелями, чаще всего не имевшими соответствующей подготовки и не владевшими восточными языками. Классическое востоковедение для новой власти оказалось практически ненужным. Особое внимание стало уделяться преподаванию современных восточных языков, необходимых, как считалось в то вре­мя, для распространения революционных идей среди передовой части населения стран Азии и Африки.

В 1921 г. в целях «революционизации Востока» в Москве был открыт Коммуни­стический университет трудящихся Востока (КУТВ), в котором готовились кадры для коммунистического и национально-освободительного движения в странах Азии и Аф­рики. Обучавшиеся в данном учебном заведении делились на две большие группы: студенты из союзных и автономных республик СССР, из которых готовились кадры для партийных и государственных органов в национальных районах, и студенты из зарубежных стран Востока, которые в дальнейшем должны были принимать участие в революционной борьбе. Программы и учебные планы университета предусматривали изучение экономической и социально-политической структуры восточных обществ, массовых общественных и политических движений, большое внимание уделялось распространению коммунистической идеологии. Преподаватели КУТВ писали для своих студентов учебники и готовили специальные пособия, в том числе на восточ­ных языках. Объектом изучения становились как зарубежные страны Востока, так и союзные и автономные республики СССР. В 1927-1938 гг. университет издавал жур­нал «Революционный Восток». В конце 1930-х гг. это учебное заведение прекратило свое существование, так как многие преподаватели и студенты оказались причастны к деятельности антисталинской оппозиции.

В годы китайской национальной революции 1925-1927 гг. в Москве был органи­зован Университет трудящихся Китая им. Сунь Ятсена, переименованный в дальней­шем в Коммунистический университет трудящихся Китая (КУТК) и просуществовав­ший до 1930 г. В этом университете учились китайские коммунисты и члены партии Гоминьдан (до 1927 г.).

Востоковедное образование в Петроградском-Ленинградском университете было реорганизовано. Подготовка студентов, владеющих восточными языками, продолжа­лась в стенах университета в рамках вновь образованных структур (ЛИЛИ, ЛИФ ЛИ и

- 529-

т. д.). В Москве востоковедов стали готовить в организованном на базе Лазаревского института Центральном институте живых восточных языков (ЦИЖВЯ). Его первым ректором был назначен выдающийся военный востоковед, генерал российской армии, начальник Академии Генерального штаба А. Е. Снесарев. В Ленинграде в 1920 г. по­явился аналог этого учебного заведения — Ленинградский институт живых восточ­ных языков (ЛИЖВЯ) им. Енукидзе, который в 1928 г. был переименован в Ленин­градский восточный институт

В этой ситуации основным центром, где еще жили традиции классического восто­коведения, оставался Азиатский музей в Петрограде, сохранивший дореволюционную организационную структуру. В 1921 г. при Азиатском музее была организована Кол­легия востоковедов. В ее состав вошли академики В. В. Бартольд, С. Ф. Ольденбург, И. А. Орбели, И. Ю. Крачковский. Председателем Коллегии был утвержден академик Н. Я. Марр. В 1930 г. на основе Азиатского музея, Коллегии востоковедов, Института буддийской культуры и Тюркологического института в Ленинграде был организован Институт востоковедения АН СССР. Исследования, которые велись в Институте, про­должали оставаться в русле традиционного востоковедения. К началу Великой Отече­ственной войны в Институте работали и обучались в аспирантуре около 100 человек. В Азиатском музее (а позднее в Институте востоковедения АН СССР) трудилась це­лая плеяда замечательных отечественных востоковедов: В. М. Алексеев,

В. В. Бартольд, А. И. Баранников, Е. А. Бертельс, Б. Я. Владимирцов, И. Ю. Крач­ковский, С. А. Козин, И. К. Коковцов, А. И. Кононов, И. И. Конрад, И. Я. Марр, И. А. Невский, И. А. Орбели, В. В. Струве, А. И. Самойлович, Ю. К. Щуцкий, Ф. И. Щербатской и др. Директором данного учреждения с 1916 по 1930 гг. был ака­демик С. Ф. Ольденбург.

В 1927 г. ЦИЖВЯ был преобразован в Московский институт востоковедения (МИВ) им. Нариманова. В годы войны МИВ был эвакуирован в Узбекскую ССР и продолжал свою работу в Фергане. В 1954 г. Московский институт востоковедения был закрыт. Среди его выпускников много видных ученых и дипломатов. В 1953 г. арабское отделение этого вуза закончил Евгений Максимович Примаков, в дальней­шем работавший корреспондентом в странах Ближнего Востока, в 1978-1985 гг. — директор Института востоковедения РАН. В 1996-1998 гг. он занимал пост министра иностранных дел, а в 1998-1999 гг. возглавлял Правительство Российской Федерации.

В 1934 г. в Москве был создан Тихоокеанский институт, директором которого был назначен профессор (с 1958 г. — академик) Е. М. Жуков. Институту было пору­чено вести научные разработки в области современного экономического и политиче­ского развития стран Тихоокеанского региона и международных отношений на Даль­нем Востоке. Сотрудники данного научного учреждения также занимались изучением водных и биологических ресурсов, проблем народонаселения и многих других вопро­сов, связанных с жизнью указанного региона.

- 530-

Большие потери понесло отечественное востоковедение в период сталинских ре­прессий. Началось настоящее наступление на многие научные направления, рассмат­ривавшиеся как чуждые «пролетарской науке». Особенно пострадало изучение рели­гиозных и философских учений Востока, которые были объявлены мистикой и мрако­бесием. Многие ученые и востоковеды-практики были осуждены по сфабрикованным обвинениям, расстреляны, брошены в тюрьмы и лагеря. Так, например, очень серьез­но пострадали многие историки, участвовавшие в 1920-х гг. в дискуссии об «азиат­ском способе производства» и отстаивавшие позиции, не принятые Сталиным и его окружением. Тех востоковедов, которые имели контакты с зарубежными странами, часто арестовывали по обвинению в шпионаже. Выдающийся отечественный ориен­талист Николай Александрович Невский, блестящий знаток Японии и Китая, дешиф­ровавший тангутскую письменность, многие годы жил и работал в Японии и был же­нат на японке — органы НКВД объявили его «японским шпионом», он был арестован и казнен, была расстреляна и его жена.

В эти годы серьезные кадровые потери понесли отечественные китаеведение, ин­дология, тибетология и другие отрасли востоковедения, полностью исчезло как науч­ное направление изучение христианского Востока. Репрессиям подвергались не толь­ко известные ученые и преподаватели, но и студенты (подробнее см.: Люди и судьбы 2003).

В годы Великой Отечественной войны многие востоковеды сражались на фронте, принимали участие в разведывательной работе и подготовке боевых операций против милитаристской Японии, выполняли ответственные задания во время ввода советских войск в Иран и их пребывания в этой стране, занимались переводческой и пропаган­дистской работой. Иранист полковник И. С. Брагинский возглавлял отдел спецпропа- ганды при Главном политическом управлении Красной Армии. Тюрколог профессор А. Ф. Миллер консультировал советскую правительственную делегацию во время ра­боты Тегеранской и Ялтинской конференций. Известный китаевед академик С. Л. Тихвинский (в то время молодой дипломат) в годы войны находился на ответ­ственной дипломатической работе в Китае.