Энциклопедия

Известный физик Бруно Понтекорво рассказывает такой эпизод: «Я помню, что в 1932 году Ферми предложил мне с целью денежной поддержки написать некоторые статьи для энциклопедии. Когда я на-[119]-писал первую статью — «Плеохроизм» — и представил ее Ферми, он прочел первые фразы и довольно сухо сказал: «Я здесь ничего не понимаю». Он объяснил мне, как надо писать статьи для энциклопедии: по крайней мере первая их часть... должна быть понятна любому образованному человеку. Его статьи полностью удовлетворяют этому требованию» (Наука и жизнь, 1974, № 1. — С. 117).

Стиль энциклопедий определяется их назначением, тематикой и адресатом. К сожалению, как и на издание учебников, на выпуск энциклопедий существовала монополия, и инерция написания авторских энциклопедий сохраняется и по сей день.

Десять темно-зеленых томов «Малой Советской энциклопедии», десять оранжево-желтых томов «Детской энциклопедии» — в 60-х годах XX века это был спасительный минимум домашних библиотек. Многим памятны эти тома. «Да, но их создает коллектив авторов, большой коллектив». Безусловно. Однако не будем преувеличивать роль коллектива. «Домострой» написал один человек, а ведь эта книга по существу энциклопедия домашней жизни. Очень возможна ситуация, когда ученый откажется издавать отдельные книги и задумается над выпуском через десять-пятнадцать лет многотомной работы энциклопедического характера. Есть люди, буквально созданные для написания энциклопедий, но не подозревающие об этом.

Подготовка энциклопедии требует энциклопедизма, широты осведомленности при сдержанности собственной точки зрения, увлеченности огромным трудом, бесстрашия перед краткостью жизни, бодрой настойчивости, аскетизма.

Рецензия

Написание рецензий — чрезвычайно полезный вид деятельности: оно принуждает глубоко войти в книгу, вникнуть в существо проблем, что положительно влияет на общий интеллектуальный уровень исследователя.

Мысль о пользе рецензий распространяется и на другие их виды. Просят дать отзыв о диссертации. Расценивать ли это как вынужденный, досадный отрыв от собственного творчества или как возможность интенсивного, емкого по времени повышения квалификации? Мы в несколько раз больше получаем от чтения при условии предстоящего рецензирования работы, мыслим глубже, видим зорче, «так что есть прямой смысл самому писать отзывы о диссертациях, не перепоручая эти просьбы подчиненным. Стиль рецензий имеет свои особенности. Если похвала, то не взахлеб, умеренная и обоснованная (оставим восторги для устных выступлений). Похвалы, однако, недостаточно. Должны быть и критические замечания, не мелкие и не обидные, доброжслатель-[120]-но высказанные по существу вопроса. Можно отметить спорные моменты в концепции автора, не впадая в пересказ содержания. Хорошо смотрятся в рецензии цитаты из анализируемой книги, хотя злоупотреблять ими не следует.

Если мы хотим, чтобы рецензия была опубликована (а это почетно и для автора книги, и для автора рецензии), стиль нашего отзыва будет отличаться конкретностью и сдержанностью оценок.

Рецензия не должна быть большой.

Вместе со своим отзывом в редакцию журнала пошлите и ре­цензируемую книгу: это облегчит прохождение рецензии.

Мы коснулись проблемы жанра в науке. Итак, стиль и жанр внутренне едины. Жанр подсказывает стилевую доминанту. Жанр контролирует и корректирует манеру письма. Ученому полезно менять жанр изложения и соответственно менять (а значит в ито­ге обогащать!) собственный стиль.

«Хорошо советовать, трудно исполнить. Всякий написанный труд созидает в голове написавшего форму, которая необходимо хочет подчинить себе следующий труд. После «О понимании» у меня всякое написание, за которое я садился, слагалось с первых же строчек, «парило» с первых же строчек, — непременно торжественных, протяженных, медлительных... Нужно было не год, не два уйти на какое-то молекулярное перестраивание мозга, когда «парение» подсократилось, и я сделался способен написать лирическую журнальную статью» (В.В. Розанов. Литературные изгнанники).

От публикаций небольшого объема молодому ученому целесообразно постепенно переходить к крупным формам, от чисто теоретических работ — к научно-популярным изданиям, после чего вновь заниматься труднейшей теорией.

Жанры менять полезно, но не только об этом хотелось бы поговорить в конце главы.

Жанр — своего рода абстракция. При достаточном чтении и конспектировании в сознании исследователя возникают внутренне ощутимые идеальные модели жанров научного изложения. Если при этом зарождается идея собственной книги, то будущий автор еще внимательнее начинает присматриваться к чужим книгам, различая их плюсы и минусы. Так в сознании молодого ученого формируются жанровые оси будущего произведения. Он еще сам не написал монографии, но уже знает, как надо ее писать.

Знать-то знает, садится наконец и пишет, но тут же начинает править, и правит не один раз. Жанр — строгий судья. Жанр — деспот. Законы жанра усваиваются методом проб и ошибок; бо-[121]-лее того, они усваиваются на протяжении всего творческого пути. Жанр многого не позволяет, но многому и аплодирует. Однако стоит удачной находке повториться, войти в тираж — жанр снова недоволен, снова требует исправления.

Так было с книгой, которую Вы держите в руках. Не сразу заметил автор свое сползание, скатывание в эпистолярный стиль. Чуть больше непосредственных обращений к читателю — и книга превращается в огромное письмо. Чуть больше рассказов о себе — и текст начинает отдавать мемуарами. Чуть больше рассказов о других — и книга становится книгой очерков. Многое позволяет научно-популярное издание, многое, но не все.

В художественной прозе были подмечены симптомы модной болезни отрицания традиционных жанров, отрицания, проводившегося по принципу «Я пишу не рассказ и не повесть, я пишу...». Далее можно подставить что угодно: конструкция с отрицанием разрешает практически любой поворот мысли, любое интеллектуальное па.

«Уже стало шаблоном, что автор с первых же строк начинает открещиваться от всех литературных жанров и заявляет, будто он пишет не мемуары, не документальную прозу, но и не очерк, не беллетристическую хронику и уж, конечно, не критическую статью», — замечает Александр Кривицкий в публикации, которую он, однако, озаглавливает так: «Елка для взрослых, или Повествование в различных жанрах».

В отрицании или совмещении традиционных жанров иногда видят манерность, стремление к оригинальности, заигрывание с читателем, но можно увидеть и другое: интерес к проблеме жанра, попытку жанрового осмысления своего текста, осмысления новых тенденций в жанропользовании. Разумеется, в художественном творчестве есть и бездействующие сейчас, забытые жанры (былина, ода, мадригал, элегия, сонет, трагедия), но в целом жанр у писателя в почете.

Ученый обычно мало задумывается над проблемами жанра. Что писать — гораздо важнее того, как писать. Ученому не до жанра. Жанровые нарушения в чужой рукописи он, конечно, заметит и отметит, но вообще-то недосуг ему заниматься разработкой жанров научного изложения, недосуг использовать редкие жанры или восстанавливать забытые: трактат, пролегомены, этюды, записки, экскурсы, дневники наблюдений. Кажется, в результате нерадения о жанрах научная мысль что-то теряет...