Глава 41. Сити-17 (Rise and Shine, Master Lorian)

Мятежи, вспыхнувшие после первых притеснений и волны репрессий были с большим трудом подавлены. Сопротивление ушло на дно. Теперь ничто не мешало Альянсу наращивать боевой потенциал. Недовольство граждан было подавлено, все недовольные отправились в тюрьмы. Последний бунт произошел в сентябре, после того, как войска Альянса взяли штурмом один из пригородных городов Сити-18 – там повстанцы успели наклепать даже три танка, причем вполне работоспособных. Но все же часть бунтовщиков смогла свалить – не знаю, какая крыса выдала им наши планы, но они знают. Возможно, стоит уже перестать использовать для связи земные частоты и перейти на искаженное сообщение. Или шифровки делать, что не менее муторно… Хотя бы это легче, чем сломать все радиоприемники и уничтожить все переносные радиостанции.

Все то время, пока проходила подготовка армии, Брин развлекался в своем шоу, по просьбам читателей и слушателей разрешил показ некоторых старых документальных фильмов, мыльных опер и мелодрам, ставил в эфир тихую музыку и даже учредил в городах несколько цирков, где горожане могли видеть клоунаду, издевательства над хэдкрабами и тому подобную дребедень. По мне, так все, что делал Брин, абсолютнейший бред, который никому не нужен.

Прошло пять лет с того дня, когда я брал штурмом село Пельмени в Поволжье. Мне все чаще видятся какие-то образы, картины, мучают сны. Контролер еле подавляет чувство усталости. Каждая ночь для меня – противостояние. Каждая ночь – чьи-то лица, чьи-то голоса, чьи-то глаза. И кровь, всюду кровь. То ли это влияние параноика-Брина, то ли мои потаенные страхи, то ли стоны гниющей в крови души…

Я сам во всем виноват. У меня был выбор, там, далеко и давно. Но я не выбрал другой путь… А, возможно, выбора и не было… Это уже не важно. Теперь каждая ночь – бессмысленная схватка с самим собой. То смех G-manа, то крики Исиды, то пустые черные глаза Гвина… И Пророк – там, на той стороне огненной купели. Этот берег горит – все грехи мои смоет огонь… Но там, на том берегу – спасение. Я бегу туда, вперед, к нему. Но понимаю, что от этого моя доля легче не станет… А был ли выбор…

Крики чьих-то лиц разрывают мое сознание, борьба с моей расшатанной психикой отнимает все силы, я становлюсь слаб. Но и сильнее. Каждый стон человека, убитого в моем сне, убивает одну часть меня и рождает другую, сильную, мощную и беспощадную.

Я проснулся в темноте ночью в своей каморке на вершине Цитадели. Руки мои были в липкой жидкости – мне не пришлось даже думать, чтобы догадаться, что это. Я был весь в крови. В чужой крови. Откуда она?

Мое сознание не могло объяснить столь странного появления крови на койке, не могло объяснить и того, что происходило со мной. Я чувствовал, что меняюсь. Каждый день. Каждую ночь. Что-то происходило со мной. Я весь менялся, весь мой рассудок помутился, я не мог уже адекватно понимать то, что происходило со мной – участились повалы в памяти, головные боли, искажение зрительной и мыслительной функции. Мой мозг разрушался чем-то. Это был не контроллер. Это было что-то, что было там задолго до него. Это было что-то, из-за чего мне не смогли сделать полную модификацию.

Я встал, помотал головой. Усталость и результаты недосыпания быстро слетели с меня, ум трезвел и приходил в норму. Но боль осталась. Я услышал чьи-то тихие шаги по коридору, ведущему в зал Брина. Я тихо вышел и включил сенсор – передо мной – силуэт кого-то, у которого в руках был довольно длинный нож. К ноге была привязана довольно длинная веревка, конец которой терялся где-то в лабиринте переходов Цитадели. Вражеский лазутчик! В специальном костюме, который делает его совершенно невидимым для охранных систем Цитадели и солдат. Я видел его не через сенсор – я видел его контур в пространстве, его отражение в Межпространственной мембране. Ассассин тихо крался по коридору, держал наготове пистолет с глушителем и нож. Я так же тихо вышел из своей комнаты и тихо пошел за ним – повезло, что костюм сделан из высокотехнологичных пластичных материалов. Ни хруста, ни щелканья, ни писка.

Ассасин пробрался по коридору, свернул налево и подошел к дверям в кабинет Брина. Тут он должен был набрать пароль. Я в тайне понадеялся, что он не знает пароля, постоит-постоит под дверью и свалит – вот тогда я его и поймаю. Но этот подонок достал какое-то устройство, подключил его к нашим системам безопасности и начал считывать код. Я подошел поближе. Он получил код, набрал его, достал из кармана какой-то конверт, распечатал его, достал оттуда какую-то перчатку, одел на руку и приложил к сенсору двери. Раздался короткий негромкий писк – доступ разрешен. Ну, это ясно – он использовал отпечаток руки Брина или кого-то из персонала для сенсора руки. Вошел внутрь. Я еле успел поставить ногу в дверь – иначе если она закроется, то мне придется вводить код, тогда дверь снова запищит, а мне это не нужно. Я осторожно прокрался в кабинет. Убийца шел к спальне. Ну теперь-то уже пора решить, что мне делать. Грохнуть этого шпиона или позволить ему убить диктатора Брина. А, может, вообще ничего не делать? Нет, пожалуй…

Убийца подошел к двери, вдруг она открылась и в дверях показался сам Брин в смешной белой пижаме – заспанный, сонный, с помятым лицом и полузакрытыми глазами. Видно, проснулся и хотел пойти в туалет, а тут какие-то уроды подглядывают… Я про себя улыбнулся. Только уставший мозг не дал мне засмеяться. Ассасин замер на месте – то ли от испуга, то ли от удивления. Еще мгновение… Он нанесет удар – это самый удачный момент!

Сейчас или никогда.

Я выхватил из кобуры пистолет и нацелился на убийцу. Раздался звук импульсной зарядки. Щелчок затвора, вставшего на огневую позицию. Убийца выхватил пистолет, передернул затвор и наставил его на меня. Брин увидел, наконец, нас, широко раскрыл от испуга глаза и закричал: «Охрана! Убивают!» Меня это рассмешило еще больше и я чуть было не пропустил момент. Убийца вскинул вперед руку с ножом, а ваза, еще несколько мгновений стоявшая на столе у Брина, метко полетела в голову ассасину, брошенная мной. Удар. Хлопок. Включается свет. Ассасин стреляет в меня, я – в него. Брин… Брин смело и отчаянно прыгает на пол. Два одновременных выстрела. Его пуля застревает в пластине брони на маске. Моя – в его голове, глубоко ушедшая в мозг.

Я подошел к ассасину, который все еще брыкался в предсмертных судорогах и снял с него маску и прибор ночного видения. На меня смотрели пустые уже глаза какой-то девушки, а это была именно девушка. Странно, я даже не заметил это в начале. Девушка была обычной землянкой. Русые волосы. Остывающий уже румянец на щеках. Тонкий разрез пухлых юношеских губ. Ей было лет восемнадцать! Видимо, ее готовили к подобному заданию не один год. На ней не было брони, какого-нибудь белья, только полностью обтягивающий темный костюм из какого-то интересного синтетического материала с очень необычными свойствами.

Пистолет был примитивным, обычный Glock с глушителем. Ножик – тоже ничего интересного – но он именной – тут написано было, что этот метательный нож подарен какому-то командиру спецназа за отличное выполнение задания. Возьму себе – я с недавних пор начал собирать коллекцию ножей и других подобных вещей. У меня в каморке скопилась уже целая коллекция. Последние три года Брин начал иногда выходить в город, с охраной, естественно. И это покушение – не первое, хотя оно самое опасное и неожиданное. Забраться так высоко и глубоко в Цитадель – это недешево стоит! А незамеченным до самой спальни Уоллеса – вообще нонсенс! И, главное, ни одна система защиты не сработала! Мастер!

А у бедного Брина только начала формироваться мания величия и уверенность в собственной бессмертности и безнаказанности. Теперь старик опять станет дерганным, как я. При этой мысли я опять улыбнулся. Смял маску, потер рукой ушиб на лбу. Вытащил ножом сплющившуюся свинцовую пульку. Посмотрел на Брина. Он съежился в углу, прижался спиной к столу и трясся. У него был озноб от испуга. По лицу Уоллеса катились капли пота. Ну, я б тоже наверно еле пережил бы такой испуг – я уж думал, Брин хлопнется в обморок. Но он оказался хоть и трусом, но вполне… твердым, не кисель.

Через день Брин увеличил личную охрану и ужесточил порядок. А человека, владельца отпечатка руки, расстреляли. Через три дня он объявил о том, что хочет сменить место жительства.

Через еще четыре дня Брин был переведен в Сити-17, хотя я возражал. Это было очень хм… небезопасное место, еще и Рэйвенхольм под боком, на который сил пока не хватало. Честно говоря, он бы меня не послушал. Особенно, когда услышал, что там войск Альянса больше и больше народу, который смотрит его шоу. Псих, чего с него взять…

В городе часть жителей встречала его с плакатами и приветственными криками. Убить его, слава богу, никому в голову тогда не пришло. А по экранам весь день шло: «Здравствуй, Сити-17! Я рад снова быть здесь и назвать это место своим новым домом. Я горжусь, что Сити-17 – мой дом. Наши покровители любезно предоставили Цитадель для моей резиденции. Теперь письма лучше присылать сюда. Спасибо за гостеприимство, надеюсь, я его оправдаю…»

Я целую неделю был на ногах, не спал, почти не ел, пил мало, ужасно устал. Последний день вообще был сонный. Теперь я наконец-то смог заснуть. А снились мне глаза девушки-убийцы – черные и пустые… Они затягивали меня, засасывали в черную бездонную воронку…