1 Маркс к., Энгельс ф. Соч. М., 1964. Т. 32. С. 44.

2 Там же. Т. 19. С. 189.

3 Там же. С. 192.

4 Ленин в. И. Полн. Собр. Соч. М., 1958. Т. 2. С.

519.

 

При всем обилии философских оттенков - от прямого ате-

изма до деизма - философски они стояли на почве матери-

ализма.

Их гносеологии были обычно свойственны сенсуалисти-

ческие черты. Вера "просветителя" в господство разума

означала совсем не мысль о том, что просвещение разума

людей само по себе решит все социальные вопросы. Даже

мирный, мыслящий не революционно "просветитель" пола-

гал, что устранение ложных понятий в голове человека -

лишь первый шаг к уничтожению ложных социальных инсти-

тутов. В качестве же этих "ложных" институтов мыслилось

все, что связано с политическим, сословным неравенс-

твом, крепостным правом и его порождениями. Энгельс,

цитируя слова Гегеля о том, что в эпоху "просвещения"

"мир был поставлен на голову", показывает, что это по-

нятие неотъемлемо включало и то, что "человеческая го-

лова и те положения, которые она открыла посредством

своего мышления, выступили с требованием, чтоб их приз-

нали основой всех человеческих действий и общественных

отношений", и то, что "действительность, противоречив-

шая этим положениям, была фактически перевернута сверху

донизу". "Просветители" были рационалистами, однако

наличие одной рационалистической веры в познающую мощь

разума недостаточно для возникновения качества "просве-

тительства".

Даже беглого ознакомления с мировоззрением великих

представителей русской общественной мысли начала и пер-

вой половины XVIII в. - Посошкова, Прокоповича, Татище-

ва, Кантемира, Ломоносова, Тредиаковского - достаточно,

чтобы убедиться в том, что в их позиции еще не созрели

(а исторически и не могли созреть!) основные принципы

"просветительной" идеологии. Не рассматривая, по сооб-

ражениям места, этот вопрос во всей полноте, остановим-

ся на аргументах, приводимых Ф. Приймой в пользу "прос-

ветительства" Кантемира.

Ф. Прийма совершенно прав, когда указывает, что Кан-

темир был "противником клерикализма и религиозного дог-

матизма" и отрицательно относился к монахам, которых

"весьма гнушался" (с. 36). Однако необходимо иметь в

виду, что на такой же позиции стояли многие обществен-

ные деятели тех лет, говорить о которых как о "просве-

тителях" (не в житейском, а в научно-терминологическом

смысле этого слова) нет оснований. Таковы, например,

Татищев и Петр I, который монахов именовал "долгими бо-

родами, кои по тунеядству своему ныне не в авантаже об-

ретаются", а к их смертным грехам считал необходимым

прибавить еще один - "лицемерие и ханжество". Даже Ф.

Прокопович, сам видный церковный деятель, был свободен

от средневекового преклонения перед догматикой. В связи

с изуверской кампанией, развернутой Стефаном Яворским

вокруг дела Тверитинова и его единомышленников, Проко-

пович, отражая официальную правительственную линию, в

специальном "Слове" требовал, "дабы тщалися пастырие

учити народ правильному святых икон почитанию и отво-

дить его всячески от боготворения"2.