1 Первые опыты Бориса Пастернака. Публикация е. В.

Пастернак // Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. 1969.

Вып. 236. С. 239-281. При ссылках на публикации Е. В.

Пастернак дается номер стихотворения и номер стиха.

2 См., например: Прозоров а. Трагедия субъективного

идеалиста // На литературном посту. 1932. № 7; Тарасен-

ков АН. Охранная грамота идеализма // Лит. газета.

1931. № 68.

 

роли фиксатора смутных, расплывчатых "первичных" впе-

чатлений, не поддающихся контролю разума и даже проти-

востоящих ему"1.

Таким образом, вопрос сводится к тому, чтобы не

только указать, каким закономерностям не подчиняется

текст Пастернака, но и ответить на вопрос, подчиняется

ли текст вообще каким-либо регулирующим его правилам и

если да, то что эти правила собой представляют. Рукопи-

си ранних стихотворений Пастернака дают крайне интерес-

ный материал для ответа на эти вопросы. Многочислен-

ность вариантов, отвергаемых автором, рисующая картину

трудного и длительного поиска, исключает возможность

предположения, что единственным законом построения

текста является отказ от общепринятых законов. Показа-

тельна еще одна особенность, которая настораживающе

противоположна тезису об иррационализме художественной

структуры Пастернака. Обращаясь к черновикам Пушкина,

мы убеждаемся, что некоторая метрическая константа нас-

только прочно связана с текстом, что выпадение из нее

практически невозможно. Так, если перед нами четырехс-

топный ямб с неразборчивой строкой, то реконструкцию ее

можно уверенно производить, основываясь на предположе-

нии, что и в данном случае размер не будет нарушаться.

Поскольку у Пушкина рифмы очень часто предшествуют за-

полнению строки и составляют наиболее устойчивую ее

часть (изменение рифмы, как правило, означает коренное

изменение замысла данного стиха, уточняющие варианты

рифмы не затрагивают), а первое слово очень часто зада-

ется общей для некоторой разновидности текстов интона-

цией2, то наиболее подвижной частью оказывается середи-

на стиха. Причем, как мы уже отмечали, множество слов,

из которых совершается выбор при ее заполнении, должно

подчиняться требованию изометризма.

Обращаясь к черновым наброскам Пастернака, мы с

удивлением обнаруживаем, что отбор слов совершается

совсем не на основе столь строгого подчинения текста

ритмическому импульсу. В сознании поэта ритмико-интона-

ционная инерция отнюдь не является тем непререкаемым

законом, отклонение от которого автоматически переводит

текст в разряд "неправильных". Вполне возможны, напри-

мер, для Пастернака стихи:

И не перевести Кремля

Как не перевести порой дыханья (V, 1-2).

В четырехстопный ямб вклинился пятистопный. Приведем

такой набросок:

1 Литературная энциклопедия. М., 1934. Т. 8. Стб.

469.

2 Например, стихотворения, начинающиеся словом "ког-

да", в интонационном отношении образуют в творчестве

Пушкина весьма отчетливую группу. В случаях, когда стих

совпадает по своим границам с синтагмой и интонационной

единицей, предсказуемость ее начального слова резко по-

вышается в результате увеличения связанности текста.

Существует и обратная связь: набор начальных слов у

Пушкина ограничен (особенно часто встречаются "как",

"когда", "если", "о, вы <ты>", "зачем", "все", "блажен"

или "блажен кто" также: "счастлив кто", глаголы в по-

велительном наклонении, имена собственные и т. д.).

Каждый из этих зачинов имеет свою константную интонацию

и ритмико-синтаксическую конструкцию.

 

Торопятся в ветер фигуры

Как только час оставлен им нордвест

куры

насест (XXV).

Достаточно взглянуть на текст, чтобы убедиться, что

если схема рифм задана, то ритмическая инерция не толь-

ко не предпослана тексту, а, напротив того, столь неоп-

ределенна, что не может послужить основанием для исклю-

чения каких-либо словосочетании. Если слова не уклады-

ваются в размер, откидывается он, а не слова. И если

второй стих приведенного выше наброска задает некоторую

инерцию, то первый с ней может быть и не соотнесен. А

вариантом первого стиха может быть, вообще, прозаичес-

кая строчка: "И в ветер торопятся одежды фигур". Прин-

цип работы над текстом, в данном случае, типично проза-

ический: в основу положен отбор необходимых семантичес-

ких соседств. И только когда этот семантический костяк

текста готов, его втискивают в размер, до тех пор мало

стеснявший поэта, озабоченного точностью словосочета-

ний. То, что нарушения размера и шероховатости являются

в данном случае не фактом художественно значимым, а

лишь неизбежным следствием невнимания к этой стороне

текста, ясно, поскольку в ходе работы поэта они посте-

пенно сглаживаются.

Вдруг предо мной надветренный выгон

превращается в:

Вдруг предо мной: пылящие поляны

Если у Пушкина прозаический план может детально раз-

рабатывать содержание поэтического текста, но как толь-

ко поэт переходит к работе над выражением, оно уже не

мыслится вне ритма, то Пастернак в прозаических наброс-

ках к стихам ищет выражение1. Поэтому у него нет пуш-

кинской резкой грани между планом текста и его черновым

наброском. Именно такой характер имеет в высшей мере

интересный прозаический набросок текста XXIII.

Таков редкий у Пушкина, но обычный у Пастернака пе-

реход от одного размера к другому в ходе авторской ра-

боты над текстом. В тексте XIV-XV стихи:

Тихо пущенный облачный город...

У прохожих весна над висками

Опять весна в висках стучится

Снега землею прожжены...