2 Связь образов страстной любви с "земной струёй"

творчества Ап. Григорьева Блок чувствовал уже давно. В

упомянутых ранних записях о Григорьеве Блок неоднократ-

но подчеркивает его "язычесшо" и "анакреонтические вли-

яния, почившие на нем" (Блок А. А. Записные книжки. С.

28-29).

Линия эта ведет свое начало еще от "Песни Судьбы", от

Фаины - России, которая, как лирическая героиня поэзии

1907-1909 Гг., "не знает", "каким раденьям причастив",

"какою верой крещена" (2, 258). Отсюда - поворот "цы-

ганской темы", крайне существенный для всей поэтической

структуры третьего тома. Фаина не может выразить свою

сущность логически, в словах; она раскрывает ее прежде

всего стихийно-эмоционально - в мелодии песни. "Человек

в очках" из "Песни Судьбы" (в монологе его наиболее

прямо, декларативно звучит голос самого Блока) говорит,

что голос народа слышен в песнях Фаины, "когда она поет

Песню Судьбы". Далее следует характерное пояснение: "Вы

не слушайте слов этой песни, вы слушайте только голос:

он поет о нашей усталости и о новых людях, которые сме-

нят нас. Это - вольная русская песня. И что -

слова ее песни? Может быть, она поет другие слова, ведь

это мы только слышим..." (4, 135). Фаина, поющая на

слова бульварных "общедоступных куплетов" "вольную

русскую песню", в которой идею воли выражает прежде

всего голос, мелодия, - ключ не только к "цыганским"

стихотворениям третьего тома, но и к значительной части

лирики позднего Блока вообще.

Именно поэтому "цыганские" стихотворения так тесно

связаны с мелодией. Они не только говорят о пении (как

"Натянулись гитарные струны...", где воссоздается кар-

тина пения цыганского хора и "корифея" - К. Прохоро-

вой). Они - сама песня. Мелодия стиха для Блока -

средство выражения "музыкальной стихии" действительнос-

ти, ритмики, отражение "ритмов страсти" бытия. Поэтому

и стихи Блока, по всему своему ритмическому строю, по-

ются - то на мотив дикой таборной песни, то на мотив

городского романса. Текст подсказывает пение - иногда

только ритмикой романса ("О доблестях, о подвигах, о

славе..."), иногда ритмико-лексическим и ритмико-син-

таксическим строем народной песни и "намекающим" на му-

зыку образом цыганки:

Как цыганка, платками узорными

Расстилалася ты предо мной,

Он ли косами иссиня-черными,

Он ли бурей страстей огневой! (3, 176)

Иногда же пение прямо диктуется текстом: образ пе-

ния, песни, певца или певицы, врываясь в середину сти-

хотворения, указывает на его не отделимый от мелодии

ритмический рисунок и превращает слова в мелодию:

Как прощались, страстно клялись

В верности любви...

Вместе тайн приобщались,

Пели соловьи...

Взял гитару ни прощанье

И у струн исторг

Все признанья, обещанья,

Всей души восторг (3,188; курсив наш.-Ю. Л., 3.М.) -

или:

Дух пряный марта был в лунном круге,

Под талым снегом хрустел песок.

Мой город истаял в мокрой вьюге,

Рыдал влюбленный у чьих-то ног.

Ты прижималась все суеверней,

И мне казалось - сквозь храп коня -

Венгерский танец в небесной черни

Звенит и плачет, дразня меня (3, 24; курсив наш. -

Ю. Л.. 3. М.) -

там же ветер "запевает о старине".

Намеком на мелодию может служить эпиграф стихотворе-

ния - именно такова роль цыганского романса "Не уходи.

Побудь со мною..." в стихотворении "Дым от костра стру-

ею сизой...". Наконец, эту же функцию несут и цитаты из

песни, вставленные в текст. Роль их особенно велика в

цикле "Кармен". В лирический голос автора постоянно

врываются - через прямые или косвенные цитаты из либ-

ретто - мелодии оперы Бизе, особенно страстная хабанера

("О да, любовь вольна, как птица..."). Связь с русской

народной и цыганской песней - один из важнейших ключей

ко всему ритмико-смыс-ловому звучанию лирических сти-

хотворений Блока 1910-х гг. Не останавливаясь на опре-

деляющей роли этой связи для всего лексико-синтаксичес-

кого строя лирики Блока 1910-х гг., для ее ритмического

рисунка, отметим лишь, что именно "музыка", мелодия

выводит стихотворения позднего Блока далеко за рамки

словесно выраженного в них. Мелодия помогает создать

"несказанное", нерасчленимо многоплановое. Но эта "му-

зыка" - не романтическое

От цыганской и русской народной песни идет сопри-

косновение ритмики позднего Блока с народным тоническим

стихом. Тоника "Распутий", развивавшая первоначально

"высокую" традицию балладного дольника, постепенно, к

циклу "Город", стала средством "прозаизации" стиха,

ориентации на разговорную речь, разрушения условной

гармонии первого тома ("Последний день", "Обман"). Иной

смысл имеют нарушения "классической" силлабо-тоники в

лирике третьего тома. Подвижность ударения в слове, ко-

торую Блок тонко подмечал в лирике XIX в., связывалась

им с традицией цыганской песни: "У поэтов русских очень

часто встречается в произношении цыганское кокетство.

Поэтому мы всегда можем ошибиться в произношении:

"с глазами тёмно-голубыми, с отечно-кудрявой голо-

вой" (у Баратынского). Обо многие такие совершенно не

школьные, но первоклассные подробности разбиваются наши

научные предположения" (Блок А. А. Записные книжки. С,