1 Гоголь н. В. Полн. Собр. Соч.: [в 14 т. Л.], 1952.

Т. 8. С. 53.

скрашенный порок". Предметом изображения становится

большой свет, который рисуется Лермонтову как маскарад

преступников и жертв:

А между тем из них едва ли есть один,

Тяжелой пыткой не измятый,

До преждевременных добравшийся морщин

Без преступленья иль утраты!..

("Не верь себе...", 1839)

Интерес к жизни света сближает Лермонтова этих лет с

литературой так называемой "светской повести", которая

на рубеже 1820-1830-х гг. сыграла определенную роль в

становлении психологического реализма, но к концу

1830-Х - 1840-м гг. Измельчала и начала вырождаться в

кружковую литературу "света". Однако сходство здесь бы-

ло внешним. Светская повесть (по крайней мере, в декла-

ративном истолковании, которое она получала под пером

П. А. Вяземского) ставила задачу психологического реа-

лизма, создания школы тонкого анализа душевных пережи-

ваний человека. В предисловии к своему переводу "Адоль-

фа" Бенжамена Констана (1831) Вяземский с удовлетворе-

нием отмечал, что в этом произведении нет "приключений,

неожиданных переломов, одним словом, всей кукольной ко-

медии романов". Задача романа - "выказать сердце чело-

веческое, переворотить его на все стороны, выворотить

до дна и обнажить наголо во всей жалости и во всем ужа-

се холодной истины". Такой подход заставлял обращаться

к миру, где культура чувств была наиболее развита. Ин-

терес к свету приобретал "психологический", а не сати-

рический характер. Внимание переносилось на "метафизику

страстей".

Для Лермонтова свет был миром преступлений под пок-

ровом приличий. Бытописатель света должен уметь под

приличной внешностью вскрывать преступную или трагичес-

кую сущность. Это меняло характер отношения поэта к

изображаемому им миру. Вяземский требовал, чтобы поэт

был светским человеком, свет - "свой мир" для В. Солло-

губа. Лермонтов приходит в свет как соглядатай, наблю-

датель под маской "своего".

В этом отношении ближайшим предшественником Лермон-

това был Е. Баратынский, который в своих "светских" по-

эмах ("Бал", "Наложница") также изображал преступные

страсти под корой приличий и столкновение "беззаконной

кометы" со светским маскарадом. Баратынский писал: "Хо-

тя мы заглядываем в свет, мы - не светские люди. Наш ум

иначе образован, привычки его иные. Светский разговор

для нас ученый труд, драматическое создание, ибо мы

чужды настоящей жизни, настоящих страстей светского об-

щества"2.

Но как проникнуть в замаскированный мир души светс-

кого человека? В середине 1830-х гг. Лермонтов, видимо,

склонен был ответить на этот вопрос так: надо проник-

нуть в свет, разделить его пороки и затем использовать

накопленный романтизмом опыт самоанализа, превратив

свое "я" и в субъект наблюдения.