1830 Г. Стих приобрел окончательный вид: "а не всякий

погорюет обо мне".

Работая над песней, Мерзляков подошел к проблеме

рифмы и стихотворного размера - вопросу, который на ру-

беже XVIII и XIX вв. волновал многих русских поэтов.

Уже в предшествующий период обнаружилась характерная

черта творческого дарования Мерзлякова: рифмы у него,

как правило, бедны, часто встречаются рифмы неточные, а

также морфологические (особенно глагольные). Бедность

рифм была следствием не ограниченности мастерства, а

особенностей творческой позиции. Еще А. Н. Радищев жа-

ловался, что "Парнас окружен Ямбами, и Рифмы стоят вез-

де на карауле"'.

Предпочтение неточных, "приглушенных" рифм приводило

к ослаблению ритмической роли клаузул, что, в свою оче-

редь, требовало поисков определенной ритмической ком-

пенсации. В период создания цикла политических стихот-

ворений, связанных с Дружеским литературным обществом,

излюбленным приемом Мерзлякова делаются смысловые и

звуковые повторы. Поэтическая строка строится на логи-

ческом противопоставлении или сопоставлении понятий,

выраженных сходно звучащими словами, омонимами. Это по-

могает раскрыть внутреннюю диалектику понятия. Стих

оказывается связанным не формальным единством ритмичес-

ких интонаций, а смысловой связью, подчеркнутой средс-

твами звуковой организации. Так, логическое противопос-

Радищев А. Н. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 353.

тавление "братья делаются врагами" выражается посредс-

твом подбора тавтологической лексики: "Брат не видит в

брате брата" ("Слава"). По такому же принципу построе-

ны: "Тиран погиб тиранства жертвой", "Скончался в муках

наш мучитель" ("Ода на разрушение Вавилона"), "Да по-

гибнут брани бранью" ("Слава").

Как пример случая, когда понятия не противопоставля-

ются, а логически вытекают одно из другого, можно при-

вести: "Благость, благом увенчайся" ("Слава"), "Я вижу

в мире мир" ("Тень Кукова на острове Овгиги").

Другим характерным для ранней лирики Мерзлякова

средством подчеркивания ритмического рисунка являлось

бессоюзное соединение однотипных в синтаксическом и ин-

тонационном отношении предложений, причем пропуск ска-

зуемого способствовал созданию Особой динамической нап-

ряженности:

Огнь во взорах, в сердце камень, -

Человечество, прости! (с. 211)

Эти ритмические опыты Мерзлякова позже были учтены

Жуковским:

Мы села - в пепел; грады - в прах,

В мечи - серпы и плуги.

Народная песня, обладая иными интонациями, чем внут-

ренне напряженная, динамичная, рассчитанная на ораторс-

кие приемы декламации политическая лирика, требовала

иных стилистических приемов. Построения типа:

Птичка пугана пугается всего,

Горько мучиться для горя одного - (курсив мой. - Ю.Л.)

встречаются сравнительно редко. В песне "Ах, девица,

красавица!.." Мерзляков сделал опыт сочетания бедных

рифм типа: "губить - топить", "сушить - морить", "мной

- слезой" с очень четкой внутренней рифмой пословичного

типа. В текст, близко воспроизводящий запись Кашина,

Мерзляков вставил:

Не знала ль ты, что рвут цветы

Не круглый год, - мороз придет...

Не знала ль ты, что счастья цвет

Сегодня есть, а завтра нет!

Любовь - роса на полчаса

Ах, век живут, а в миг умрут.

Любовь, как пух, взовьется вдруг:

Тоска - свинец внутри сердец

(с. 67-68; курсив мой. - Ю. Л.).

Однако доминирующим в стилистической системе песен

Мерзлякова сделалось не это, а приемы, свойственные на-

родной песне, и в первую очередь параллелизмы (часто в

форме отрицательных сравнений):

Нельзя солнцу быть холодным,

Светлому погаснуть;

Нельзя сердцу жить на свете

И не жить любовью! (с. 63)

Общая тенденция развития стиха в песнях Мерзлякова

заключалась в упрощении ритмического рисунка, что соп-

ровождалось одновременно отказом от четких рифм и широ-

ким использованием образов народной поэзии. На этом пу-

ти Мерзляков выработал тот простой, безыскусственный

стиль, который характерен для самой популярной из его

песен - "Среди долины ровныя...".

Поэзия конца XVIII в. узаконила представление о че-

тырехстопном безрифменном хорее с дактилическими окон-

чаниями как о якобы специфически народном "русском раз-

мере". Мерзляков и в этой области искал новых путей. И

в данном отношении существенную роль в метрической сис-

теме песен Мерзлякова играло то обстоятельство, что они

создавались как произведения для пения: ритмика мелодии

в значительной степени определяла и метрический рисунок

текста.

При всей относительности связей песен Мерзлякова с

подлинным народным творчеством на современников, не

только в начале XIX в., когда они писались, но и в мо-

мент появления в 1830 г. сборника "Песни и романсы",

они производили впечатление именно своей фольклор-

ностью. И Надеждин, и Белинский настойчиво противопос-

тавляли песни Мерзлякова дворянской поэтической тради-

ции. "Весьма понятно, - писал Надеждин, - почему песни

Мерзлякова перешли немедленно в уста народные: они

возвратились к своему началу"'.

Песни Мерзлякова в самом деле широко исполнялись в

концертах русских песен (например, Сандуновой) и быстро

усваивались народом. А. Н. Островский в драме "Гроза"

не случайно вложил песню "Среди долины ровныя..." в ус-

та Кулигина. Песни Мерзлякова, писал один из критиков в