3 Вестник Европы. 1806. № 1. С. 30-31 (курсив мой. -

Ю. Л.).

4 См.: Кюхельбекер в. К. Путешествие. Дневник.

Статьи. Л., 1979. С. 467.

5 Кюхельбекер в. К. Избранные произведения: в 2 т.

М.; Л., 1967. Т. 1. С. 187.

который "высокими песнями" возбуждал "в сердцах сограж-

дан любовь к отечеству"'. Для Пушкина также имена "Тир-

тея, Байрона и Риги" ("Восстань, о Греция, восс-

тань...") в этом отношении однозначны.

Создавая свои переводы из Тиртея, Мерзляков не был

озабочен воссозданием духа подлинной античности. На это

указывает то обстоятельство, что, владея греческим язы-

ком и будучи знаком с подлинным текстом, он за образец

взял немецкий его перевод. Его интересовало другое -

создание образцов русской героической поэзии, где в

центре - образ "великого в мужах", который "пламенеет -

завидной страстью встретить смерть". Его "душа отечест-

вом полна":

Не ждет врагов, он их сретаст,

Не спросит тайно, сколько сил;

Когда отечество взывает -

Пришел, увидел, победил!

Друзья! страстям, порокам - брань!

Гоните праздность, лесть!

Вся храбрых жизнь - отчизне дань!

Им пища - благо, честь! (с. 153, 154)

Характерно, что при дальнейшей обработке журнального

текста, отдаляясь от немецкого оригинала, Мерзляков уб-

рал мифологические понятия, нейтральные с точки зрения

гражданской патетики, но усилил "спартанский" колорит.

Текст "Вестника Европы"

(1805)

Пусть силой, крепостию дивной

Он превзойдет Циклопов всех,

Пусть будет быстр, как ветр

пустынный

И упредит Борея бег...

Герой, в ряду дружины ратной

Трясущий грозно копием,

Есть дар от неба благодатный

Отечеству, народам всем! (курсив мой. - Ю. Л.)

Текст "Подражаний и переводов"

(1825)

Пусть силой, крепостью телесной

Он диво - богатырь в рядах;

Пусть быстротою стоп

Рылеев К. Ф. Полн. собр. соч. М.; Л., 1934. С. 468.

чудесной

Он ветры упреждал в полях...

Герой, в ряду дружины ратной

Трясущий грозно копие, -

Се! дар от неба благодатный,

Се, Спарта, счастие твое! (курсив мой. - Ю. Л.)

Мерзляковские переводы из Тиртея не прошли незаме-

ченными: П. А. Вяземский в 1810 г. в связи с выходом

"Образцовых русских сочинений" упрекал составителя этой

хрестоматии Жуковского: "Зачем не напечатали вы прек-

расного перевода Мерзлякова Тиртеевых од?"' Пропуск

этот, очевидно, был не случаен: героическая гражданская

лирика была чужда Жуковскому. Однако вскоре и сам Жу-

ковский, оказавшись в 1812 г. в центре военных событий,

под влиянием кружка А. С. Кайсарова (Кайсаров был ди-

ректором типографии штаба Кутузова) обратился к герои-

ческой лирике, и опыт переводов Мерзлякова был им,

бесспорно, учтен. Характерно, что после создания "Певца

во стане русских воинов" за Жуковским утвердилось проз-

вище Тиртея2.

Как мы видели, политические воззрения Мерзлякова в

этот период во многом совпадали со взглядами Андрея

Тургенева. Однако в воззрениях друзей имелись и отли-

чия. Демократическое происхождение Мерзлякова, воспита-

ние, поприще университетского преподавателя, на которое

он уже вступал, придавали и мыслям его, и всему жизнен-

ному облику характерные черты разночинного интеллигента

конца XVIII - начала XIX в. Исключая Андрея Тургенева,

друзьями Мерзлякова на всем протяжении его жизненного

пути оказывались такие же, как он сам, разночинцы, вы-

бившиеся к вершинам образования и искусства: артисты,

писатели, профессора. Через Мерзлякова и Андрей Турге-

нев знакомился с этой средой и, бесспорно, испытывал ее

влияние. Характерно, что именно на квартире у Мерзляко-

ва он встречался с Нарежным и спорил с ним о Шиллере.

Через Мерзлякова, видимо, протянулась нить к И. Е.

Срезневскому3. Не случайно поэтому то, что если в пос-

тановке проблем политического свободомыслия Мерзляков

шел за Андреем Тургеневым, то в интересе к другому су-

щественному вопросу - народности - оказывался его руко-

водителем.