Глава II

КУЛЬТУРОЛОГИЯ РАННЕЙ ПАТРИСТИКИ

139

людей в ложности и порочности их образа жизни, как Пе­дагог, он указывает им путь праведной, нравственной жизни, и, как Учитель, он учит их познанию Высшей Ис­тины. «Практиком, а не теоретиком (рсбкфйкьт, па меипдйкьт) является Педагог; и цель его состоит в улучшении души, а не в обучении; жизнь мудреца (уюцспнпт), а не ученого показывается им» (Pead. I, 1, 4). Прежде всего он «приво­дит в порядок нравственную жизнь» (Paed. I, 2, 1), он го­товит «больных» к полному выздоровлению, к принятию высшей Истины. Здесь «нравственный» путь является под­готовительным к пути знания. Это один из аспектов кли-меитовой этики. Другой заключается в понимании пути «дела» как самостоятельного, равного гностическому пути и ведущего, наряду с ним, к постижению и обладанию выс­шей Истиной. Фундамент его составляют вера, страх и любовь (фЬуфйт, цьвпт кбй ЬгЬкз)¹⁰². Это религиозно-эти­чески-эстетический путь совершенствования человека, ве­дущий к достижению состояния «уподобления богу». О нем имеет смысл подробнее поговорить при обсуждении понятий «образ» и «подобие» у Климента.

Особое внимание, как уже указывалось, уделяли прак­тическому пути латинские апологеты. Высшее благо видели они в созерцании бога и в бессмертии (Lact. Div. inst. Ill, 9; VII, 8, 1 и др.). Достижение высшего блага приводит человека к блаженству, что и составляет цель человече­ского бытия. Истинное блаженство обретут после второго пришествия Христа только справедливые люди, ведшие добродетельный образ жизни.

В мире и обществе царят добро и зло. Проблема зла ак­тивно интересует христиан. Они убеждены в том, что зло происходит не от бога, хотя причина его, по мнению Арно-бия, непостижима, и вряд ли есть смысл ее доискиваться (Adv. nat. Р, 55). Арнобий усматривал вслед за античными философами причины различных бедствий в естественных законах природы. Он, относясь, в отличие от остальных апологетов, пренебрежительно к человеку, считал, что мир существует отнюдь не для человека; но человек в нем при­шелец и должен подчиняться законам мира. Поэтому зло, полагал он, понятие относительное. То, что кажется чело­веку злом и бедствием, для мира может оказаться благом. Поддержку этим идеям он находит в античной философии: «Великий Платон, глава и столп философов, в своих сочи-

нениях говорил об известных страшных потопах и мировых пожарах как об очищении земли, и [этот] мудрый муж не побоялся назвать уничтожение рода человеческого, разо­рение, разрушение, уничтожение и смерть обновлением вещей и сравнить это с восстановлением как бы юношеских сил» (Adv. nat. I, 8) ^ш. Нельзя и смешно винить природу за то, что она производит существа и явления, вредные для человека. Не слишком ли большое высокомерие требовать от мира, устроенного до человека, чтобы он был во всем приспособлен к человеческим потребностям. Все в мире соответствует определенному порядку и закономерностям, и человек занимает в нем свое определенное, скромное место (ibid., I, 9—12). Устами защитника христианства здесь, конечно, вещает античный философ, противоречащий главным положениям христианской доктрины.

Глубже, и уже в рамках христианского понимания, стремился осмыслить диалектику добра и зла, добродетели и порока Лактанций. «Бог,— считал он,— захотел поставить добро и зло в такое положение, чтобы качество добра по­знавали мы из зла, также и качество зла — из добра; смысл одного не может быть понят без другого. Бог не устранил зла, чтобы был ясен смысл добродетели» (Div. inst. V, 7, 5). Без зла и порока и добродетель не имела бы своего значе­ния и цены. Только в борьбе со злом добро совершенствуется и укрепляется (ibid., V, 7, 9—10). В системе лактанциева миропонимания добро и зло, наряду с огнем и водой, све­том и тьмой, востоком и западом, теплом и холодом, яв­ляются одной из закономерных антитетических пар, из которых и состоит вся структура мира (De ira dei 15, 1—3). Соответственно и в человеке, как состоящем из двух проти­воположных начал — души и тела, есть и положительные, и отрицательные стремления. Добродетель призвана раз­вивать первые и сдерживать вторые. Лактанций видит три ступени достижения высшей добродетели: делами, словами и в мыслях. Находящийся на первой ступени — праведен, на второй — совершенен, на третьей — подобен богу (si-militudinem dei) (Div. inst. VI, 13, 7). Здесь опять перед нами реликт античного мышления, ибо только для антич­ности типично усмотрение «деяния добра» в мышлении. Для ортодоксального христианства на первом месте стоит дело, собственно, добродетель.

Полемизируя со стоиками, Лактанций показывает,

140