3.4.7. Два тела короля

Говоря о Средних веках, в частности, о периоде после григо­рианской церковной реформы, можно использовать классичес­кий труд Эрнста Канторовича (1895—1963) «Два тела короля. Ис­следование средневековой политической теологии», который был опубликован в 1957 г.

Основная идея Канторовича заключается в том, что большин­ство концепций современной теории государства является секу­ляризированными теологическими концепциями. Его же иссле­дование нацелено на изучение «двух тел короля» в средневековой мысли: подобно тому как мистическое тело имеет «голову» в лице Божественной персоны Христа, мирское тело гражданского об­щества имеет «голову» в лице короля. Король обладает властью, присущей его персоне и получающей выражение в его функции, но он сохраняет и сакральное измерение, связанное с божествен­ным происхождением его власти.

Теория «королевского могущества» имеет христологическое происхождение: подобно тому как Христос является одновремен­но и Богом, и Человеком, король является мирским и духовным лицом, лицом светским и священным. Король обладает челове­ческой природой, но он облечен властью Богом. Есть все основа­ния говорить, что в эпоху Каролингов «царство Христа» обладало королевским могуществом на Земле.

Интерпретация политической власти Э. Канторовичем позво­ляет осмыслить более глубоко западную политическую мысль. О чем идет речь? Прежде всего, этот подход позволяет видеть поли­тический аспект теологии: в рамках неизменного соперничества власти Церкви и власти государства оказывается далеко не просто определить юридический статус политической власти как с точки зрения теологии, так и с точки зрения «политики». Для того что­бы обеспечить собственное духовное могущество и иметь способ­ность противостоять мирской власти, сама Церковь вынуждена была превращаться в политическую власть и осмысливать себя с юридической точки зрения. Такие «политические» и «юридичес­кие» усилия в большей мере присущи мирской политической вла­сти, откуда они заимствуются Церковью. И наоборот, мирская власть заимствует в христологии модель своей легитимации перед лицом Церкви. Такое заимствование или, говоря точнее, взаим-

159

ное обогащение и Церкви, и государства с концептуальной точки зрения лишний раз подчеркивает различия между природой этих двух социальных институтов.

Дальнейшее развитие власти Церкви происходит начиная с XII в. В этот период папа как глава католической Церкви начи­нает все более активно использовать в своих интересах симво­лы королевского или имперского могущества. Папа становится на­местником Бога на Земле. С этого момента, как отмечает Ж. Кийе, «осуществляется перераспределение ролей... Если король явля­ется первоначальным образом Бога, наместником Бога, если боже­ственное происхождение королевской власти подтверждается, то именно персона Сына Божьего "подчинена" папами себе, ко­торые являются наместниками Христа на Земле. Начиная с Ин­нокентия III²⁵², королевская власть "божественного права" за­мещается "литургической властью", приводя в действие, таким образом, процесс секуляризации; юридическая философия, обо­сновывая суверенитет, заменяет «психологию» двух природ»²⁵³. Как отмечает Ж.-К. Биллье, теологическая мысль так и не смог­ла осмыслить проблему инкарнации, ибо она часто смешивается теологами с понятием инкорпорации. Такой является теологи­ческая версия доктрины «двух тел короля».

Во-вторых, подход Э. Канторовича позволяет увидеть теоло­гическое прочтение политики. Отмечая важную роль юристов, он объясняет, каким образом они содействовали превращению христианской мысли в политическую. Длительный конфликт между папством и государствами был своеобразным горнилом, в котором выковывались концептуальные инструменты современ­ной власти, а также осуществлялось обожествление политичес­кой власти. В итоге произошла удивительная эволюция: христи­анство, основанное на Евангелиях и идее абсолютного превос­ходства Божественного могущества, претерпевало изменения

под влиянием «подозрения» Августина Блаженного и его после­дователей в период Средневековья в изначально греховной при­роде мирской власти, что по многим соображениям (и не в пос­леднюю очередь по политическим соображениям) содействовало автономизации мирской власти и даже (быть может, не желая того) ее сакрализации.

В такой постановке вопроса отчетливо проявляется процесс обмена и взаимного влияния теологических и политических кон­цепций. Парадокс короля, «обладающего» двумя телами — смерт­ным и эмпирическим телом царствующего лица, с одной сторо­ны, и бессмертным и трансцендентным телом, которое является результатом символической инкорпорации королевской власти и символического изображения — с другой, — тесным образом свя­зан с тенденцией политического развития, в соответствии с кото­рой, например, в парламентском институте социальное основа­ние общества оказывается в меньшей мере представленным, чем это выражено в его инкорпорировании²⁵⁴.