3.1. Основания христианских воззрений на власть

Христианский Бог не такой, как другие. Существует извест­ная множественность версий христианства, как, впрочем, это имеет место и в буддизме, и в исламе и т.д. В нашей работе мы рассмотрим отношения Бога христиан и власти, не затрагивая та­ких отношений в других религиях.

Трансцендентность и близость

Во-первых, существует «необычность» Бога христиан. Это не Бог Аристотеля, который сам себя осмысливает параллельно с миром в его вечности, это не Бог Плотина, являющийся неким божественным лицом, отделенным от мира. Короче говоря, Бог христиан не отдален от них, он близок к ним, будучи трансценден­тным, хотя это и является на первый взгляд странным. Это по­рождает парадокс: Он находится в потустороннем мире и на этом свете; Он отдален в силу своей трансцендентности и близок по своему воплощению; Он находится над миром и в миру; Он дол­жен прийти и уже присутствует¹⁷⁴. Это Бог, обращенный к миру. Бог не существует без мира, как мир не существует без Бога.

Если в греческом обществе существовало разделение между духовным богом и материальным миром, то в соответствии с хри­стианскими представлениями существует разделение между Бо­гом и миром грешников, отвернувшихся от него. И искупление грехов заключается не в том, чтобы преодолеть платоновский дуа­лизм, разделяющий Бога и мир, а в том, чтобы освободить мир от греха.

Существует, значит, необычность Бога, который не соответ­ствует неподвижной божественности античного мира и отличает­ся от представлений о Боге в иных религиозных учениях (иуда­изм, ислам, индуизм, буддизм и т.д.). Необычность христианского

¹ БезсотЪез V. РЫ1озорЫе раг^гоз 1етрз. Р., 1989. Р. 160.

¹⁷⁴ СТ. Кип

Н. В1еи ех1«е-Ы1? Р., 1978.

122

123

Бога заключена в том, что он наделен человеческим лицом. Хайдег-гер в этой связи замечает, что молиться, предлагать жертвы, ис­полнять музыку или становиться на колени перед чисто абстракт­ным Богом, как это имело место в представлениях Аристотеля, можно только в случае саиза зш: христианский Бог является жи­вым Богом, наполненным заботой о людях¹⁷⁵.

Трансцендентность и секуляризация

В приведенном заголовке выражена еще одна необычность христианства. В западной цивилизации согласно христианскому учению вера в Бога, который является близким и трансцендент­ным одновременно, получила весьма своеобразную секуляриза­цию. В основе процесса секуляризации лежала сама эволюция христианства: как отмечает Марсель Гоше, христианский моноте­изм¹⁷⁶ был «религией выхода из религии»¹⁷⁷. Такой вывод связан с тем, что Бог стал настолько великим, что не имел более потребно­сти в своем существовании¹⁷⁸. Другими словами: христианский Бог стал настолько трансцендентным и почитаемым как таковой, что живой Бог превратился в Беиз аЪзсопйНиз: его трансцендент­ность как бы выводила его из мира, автономизируя его.

Можно сомневаться в обоснованности такого предположения или внести в него некоторые нюансы. Возникает, в частности, та­кой вопрос: предполагала ли секуляризацию иудейско-христианс-кая традиция? Христианство, в его католической и православной версии, характеризуется помимо всего прочего требованием по­средничества Церкви между индивидуальным сознанием и Богом. Значительно меньше такая тенденция получила развитие в проте-

¹⁷⁵ СГ. ВПИег1.-С. Ор. сИ. Р. 106.

¹⁷⁶ Монотеизм (моно...+ гр. Шеоз - бог) - единобожие - религия, при­

знающая единого бога (противоположное — политеизм). В богословской

литературе к монотеистическим религиям относят иудаизм, христианство

и ислам. Однако понятие монотеизма относительно, так как ни одна ре­

лигия не является последовательно монотеистической.

¹⁷⁷ СТ. СаисНе1 М. Ье ОёкепсЬатетеШ <3и топёе. Р., 1985.

¹⁷⁸ СГ. Ьагтоге СИ. Аи-с1е1а йе 1а ге1щюп е1 скз Ьшшёгез. Р., 1992;

Ьагтоге СИ. МойетпМ е* тога1е. Р., 1993.

124

стантской или иудейская религиозной традиции. Как бы там ни было, в рамках христианства зародился и получил развитие про­цесс автономизации современных обществ. Если правомерно го­ворить об отрыве общества от религии как результате трансцен­дентности и абстрактного характера христианского Бога, то нуж­но признать, что необычность христианства заключена в том, что по иронии судьбы Бог с человеческим лицом, обращенным к миру, содействовал тому, что тот же самый Бог как бы вышел из этого мира.

Процесс автономизации Бога не мог не затронуть и властные отношения в обществах христианского мира. Результатом этого стало то, что структуры политической власти, которые постепен­но автономизировались по отношению к структурам власти рели­гиозной, в течение многих веков осмысливались и интерпретиро­вались на основе христианской теологической проблематики.

Ниспровержение или искушение властью

Можно со всей определенностью утверждать, что политичес­кая власть является одной из центральных тем христианской мыс­ли. И это происходило не только в силу напряженных отношений между политикой и религией, но и в силу того, что христианская теология рассуждала о вопросах политической власти так же, как и о молитве. Отсюда вытекает третья необычность христианства, связанная с теологией власти. Христианство само создало власть внутри католической Церкви, с одной стороны, а с другой — власть Церкви и религии в Византии, по сути дела, слилась с по­литической властью, в то время, как согласно религиозным биб­лейским представлениям христианство — это вера в Бога, который выступает на стороне слабых против обладателей власти. Такое понимание может рассматриваться как некое «обвинение» совре­менного протестантизма. Но это не является парадоксом христи­анства, которое представляет собой власть над всеми царствами мира, и эта власть связана с мирской властью.

Все, кто изучает вопросы власти с учетом христианского уче­ния, не могут не задаваться, к примеру, такими вопросами: не яв­ляется ли поддержка Христом бедных и слабых знаком его под­линной власти? Становясь на сторону бедных, не демонстрирует

125

ли Христос, что он отказывается от мирской власти и всякого по­литического суверенитета? Вряд ли можно на такие вопросы дать однозначный ответ. Однако есть основания утверждать, что хрис­тианская теология выступает с позиций легитимации политичес­кой власти. И здесь христианство является парадоксальным уче­нием: оно может рассматриваться как доктрина низвержения вся­кой власти и (что вызывает еще большее удивление) как теория легитимации власти.

вания власти? В этом можно сомневаться. Моисей утверждает мо­нотеизм, с одной стороны, и абсолютный авторитет Бога с другой: Бог господствует. «Легитимность» Моисея проистекает из подчи­нения Богу. Он является одновременно политическим и религиоз­ным законодателем, утверждая в жизни монотеизм и активное присутствие Бога в мире: «Он здесь, присутствующий и готовый вмешиваться»¹⁸⁰. После Моисея Израиль будет управляться судья­ми. Рождение царской власти связано с утверждением этой двой­ной традиции.