2.3.2. Политическое построение человечества

Такая постановка вопроса несет в себе двойной смысл: человек существует только в рамках политического общества; человек «по существу» является политическим.

Как известно, политическое измерение общества было уточ­нено Аристотелем: каждое политическое сообщество является специфическим в силу особенности его народа, географии, ресур­сов, истории. При этом Аристотель не объявляет любой полити­ческий режим в силу его особых черт и качеств хорошим. Он, как известно, осуждал и демократию, и тиранию как отклонения от хороших режимов. Аристотель говорил также о том, что индивид не обладает возможностью выбора определенного этического типа своей жизни. То, что является «благом», и то, что политизи­рует человека и что, к слову сказать, наделяет политику опреде­ленной этикой, по Аристотелю, связано с автаркией: самореали­зация существа (индивидуального и коллективного, ибо они не существуют раздельно) идет по пути совершенствования суще­ства, его растущей автономии. Причем это осуществляется на ос­нове подчинения власти и действующим правилам.

Может ли кто-либо существовать вне власти? Власти объеди­ненной и расположенной особняком, которая существует в режи­ме самоидентификации. В таком подходе только аристотелевский бог отвечает такому пониманию. А каково место человека в поли­тически организованном обществе? «Человек по природе своей, — говорит Аристотель, — есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств

^{1 14} Аристотель. Указ. соч. С. 63.

¹¹⁵ Там же. С. 696.

87

живет вне государства, — либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек»"⁶. Между животным и расте­нием как существами, объединенными между собой определенным «развитием», и богом, который сам по себе является совершен­ством, находится человек — человек, чье совершенствование явля­ется политическим. Он должен уметь управлять различиями, ему присущими (соединять свое существование с размышлением), и тем, что находится вне его (объединять город).

Как видим, все связано с властью. Однако нужно сказать, что хорошая власть является такой, которая строится на принципах отказа от внутреннего и внешнего принуждения. Наилучшая власть является наилучшей свободой, что встречается в боже­ственной модели.

2.3.4. Унификация я

Бог не превращается в самого себя: он является абсолютно са­мим собой. Онтологическое различие проявляется в этом изна­чальном и абсурдном для аристотелевского бога моменте. Однако это имеет прямое отношение к человеку: превращение в себя про­ходит через всю греческую этику. Согласно Ч. Тэйлору (эту пози­цию разделял и П. Рикер), человек является самоинтерпретирую­щим животным. Интерпретировать означает также объединять: слово «жизнь», утверждает П. Рикер, в контексте того, что она осуществляется этически, «обозначает всего человека в противо­вес фрагментированным практикам»¹¹⁷.

Вопреки распространенному утверждению о том, что нужно «разделять для того, чтобы лучше править», аристотелевская фи­лософия, да и вообще греческая философия учит нас объединять для того, чтобы лучше править. Отсюда вытекает парадокс этико-политической власти: если власть понимается как способность влияния одного элемента на другой, на способ противостояния, который сам по себе предполагает изначальное и безусловно по­стоянное разделение элементов системы, в рамках которой осу-

ществляется власть, то античная этика как бы нам представляет феномен отсутствия власти. В соответствии с ним не будет иметь место ни противостояние, ни разделение, ни ниспровержение в толковании диалектики Гегеля. Будет иметь место только едине­ние. В итоге наилучшая власть (по крайней мере над собой) устра­няет эту власть.