2.1.3. Внутреннее примирение

Таким образом, утверждение власти в себе и над собой пред­полагает рациональное укрепление воли (ЬоиШт). Такая поста­новка вопроса связана с тем, что ЪоиЫ представляет собой решаю­щую совокупность, позволяющую понять эту «волю». Речь идет о преобразовании души в такую совокупность, которая сможет про­тивостоять природе в ее авторитарной сущности побуждений. В этой игре власти, являющейся своеобразным политическим ана­логом взаимоотношения души и города в греческой философии, тиран будет презираемым существом, что связано с тем, что он создается его желаниями. И это отличает тирана от философа, ко­торый руководит собой, управляет собой. Тиран рождается изнут­ри на основе его тиранических желаний.

Было бы неверно говорить, что Платон взывает к «демократи­зации» души. Ибо это было бы просто абсурдом, так как он отри­цательно относился к идее демократии вообще. Однако есть все

99

П латон. Сочинения: В 3 т. Т. 3. Ч. 1. С. 221.

76

основания утверждать, что этика является преобразователем структуры власти души. Она выступает как своеобразная страте­гия, призванная преодолеть тиранию нежелательного на основе раз­вития рациональной воли.

Ьо^окгайа, которая литературно может быть названа властью логоса, приобретает следующий смысл: вручить мощное знание и просвещенную власть душе, как это происходит и в городе. Эта стратегия власти получила свое выражение в мифе Федры: руко­водящий логос как колесница души возникает из полемического союза необузданной лошади страстей и необузданной лошади, руководствующейся тираническими и мятежными желаниями. И потому логос не должен быть тираном, он должен стать возни­чим души или, как говорится в тексте «Государства», пастором, который командует своими собаками.

Чем объяснить такую позицию Платона? Платон восприни­мает демократию как режим, в котором ёрНкутьа управляет горо­дом: для аристократа Платона демократия может быть только ти­ранической и анархической. Управляемая душа, напротив, явля­ется городом, построенным не на основах демократии, а на основах логократии, господства логоса: только разум обеспечива­ет внутреннюю гармонию. Подлинная власть над собой проявля­ется в примирении в душе, что можно охарактеризовать как пре­кращение борьбы между страстями. Если существо не имеет влас­ти над собой, то оно становится добычей дузйатота или какойатота, какими являются демоны внутреннего несогласия. Совершенное существо — это такое существо, которое наделено умиротворяющей властью, иначе говоря, обладающее внутренним суверенитетом.

2.2. Свобода и власть

2.2.1. Ответственный потому, что свободный

В X книге «Государства» Платон излагает миф о загробном воздаянии устами сына Армении, родом из Памфилии Эры, кото­рый является своеобразным платоновским Лазарем, прибывшим из царства мертвых, где он видел души выбиравшими свою судьбу.

77

Помещая свободу души вне мирского, в метафизическую пара­дигму будущего, Платон утверждает тем самым, что ответствен­ность лежит на тех, кто выбирает. Если бы не существовало выбо­ра между внутренней тиранией и логократией, то этика приобрела бы абсолютный детерминизм¹⁰⁰.

Между тем сердцевиной этической проблемы, о чем вспом­нит Кант, является свобода, которую необходимо постулировать и для иного мира, непознаваемого и нечувственного. Свобода, та­ким образом, является условием самого существования этики. Кант говорит в этой связи, что она, не будучи феноменальной¹⁰¹, должна быть постулирована как ноуменальная¹⁰².

По сути дела, то же самое говорит и Аристотель, когда утвер­ждает, что «сознательный выбор добропорядочен»¹⁰³. И вряд ли это может быть иначе, если речь вести о практическом разуме. Не случайно Марсель Конш использует удивительную формулу: сво­бода желания является «негативным основанием морали»¹⁰⁴. Полу­чается так, что реализовать себя этически означает, по сути дела, осуществить выбор в пользу этической жизни. И потому обрете­ние свободы и утверждение власти над собой являются синони­мичными понятиями. Власть над собой является условием свобо­ды, ее реализации. Именно в таком смысле М. Фуко рассматрива­ет свободу в ключе античной этики.

Владение собой

В 4-й главе второго тома «Воли к знанию», получившему наи­менование «Истории сексуальности», М. Фуко использует фраг­мент из наследия Ксенофона, дошедшего до нас.

¹⁰⁰ Платон. Сочинения. Т. 3. Ч. 1. С. 447-454.

¹⁰¹ Феноменальный - относящийся к феномену. Феномен (гр. рЬато-

тепеп — являющийся) — то же, что явление; в идеалистической филосо­

фии — субъективное содержание нашего сознания, не отражающее объек­

тивной действительности.

¹⁰² Ноумен (гр. пошпепоп) - в философии Канта - непознаваемая

«вещь» в себе.

¹⁰³ Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1984. Т. 4. С. 173.

¹⁰⁴ СопсНе М. Ье РогиЗетеШ д& 1а тога!е. Р., 1982. Р. 25.

78

«Скажи мне, Эвфидем, веришь ли ты в то, что свобода являет­ся почетной и прекрасной, идет ли речь об отдельном лице или государстве?

• Это самое прекрасное, чем можно обладать, — отвечает Эв­

• фидем.

• Но тот, кто позволяет себе получать телесные удоволь­

• ствия, и кто в силу этого оказывается неспособным тво­

• рить добро, он, по-твоему, является свободным человеком?

• Вовсе нет, — отвечает он»¹⁰⁵.

Весьма показательный со многих точек зрения пассаж. В этом фрагменте на основе античной философии освещается аналогия между человеком и городом, так как свобода рассматривается применительно и к «отдельному человеку», и к «государству». Бо­лее того, сама свобода рассматривается в терминах власти: не быть свободным означает быть беспомощным, а быть свободным озна­чает обладать властью. При этом нужно учитывать, что «господ­ство» отличается от «подчинения»: господство является пассив­ным, подчинение — активным.

М. Фуко, опираясь на мистическую пифагорейскую тради­цию, утверждает, что свобода становится трансмутацией природы власти: от господства к подчинению. И он называет свободой та­кое состояние, которое в тенденции может быть достигнуто на ос­нове подчинения и получения удовольствий на практике. И по­добно тому как существует конституция для города (государства), есть конституция и для себя. В обоих этих случаях речь не идет ни об абстрактном понимании свободы, ни о том, что предполагае­мым результатом конституции будет свобода как нечто внешнее от власти. Напротив, речь идет о том, что свобода рассматривает­ся как часть власти, как форма власти. «Позиция индивида по от­ношению к самому себе, способ обеспечения им собственной сво­боды по отношению к желаниям, форма суверенитета, которым он обладает применительно к себе, все это является конститутив­ным элементом счастья и порядка в городе»¹⁰⁶.

Нам важно подчеркнуть значение формы суверенитета: подоб­но тому как существует типология политических режимов, можно

^{1 05} СГ. ВП1ег1.-С. Ор. сИ. Р. 65.

¹⁰⁶ РоисаиПМ. ШЮж ее 1а кехиаШё. Т. 2. Ь'Шще ёез р1акНге. Р., 1984. Р. 92.

79

говорить о существовании типологии власти над собой. Эта инди­видуальная античная свобода не является независимой от совре­менного «свободного арбитра». «Его визави — полярность, кото­рой он противостоит, — не является ни естественным детерминиз­мом, ни всемогущей волей: этаким рабством себя перед собой». Однако преодолеть рабство побуждений и страстей — это лишь первый шаг, разновидность еще негативной свободы. Это своеоб­разная независимость, завоеванная над принуждением. Подчине­ние — это нечто другое: передача формы суверенитета или власти над собой. «В своей полной и позитивной форме, — утверждает М. Фуко, — (свобода) является властью, которую осуществляют над собой, внутри власти, которую осуществляют над другими». Тот, кто должен будет руководить другими, должен будет обладать способностью осуществлять полный суверенитет над собой.

Встает вопрос: какое место полный суверенитет занимает в типологии форм власти над собой? Этот суверенитет функциони­рует в режиме самоуправления, а не при помощи силы; в режиме воздержания, а не в ситуации тирании. «Для того чтобы не впа­дать в крайности и не прибегать к насилию, для того чтобы избе­жать соединения тиранического авторитета (над другими) и тира-низирующей (своими желаниями) души, осуществление полити­ческой власти будет взывать к власти над собой как принципу внутреннего регулирования. Ожидаемая воздержанность как один из аспектов суверенитета над собой, имеющего не меньшее значе­ние, чем справедливость, мужество или осторожность, является добродетелью того, кто призван осуществлять свое господство над другими. Самым настоящим королем над другими является ко­роль над самим собой {ЬазШсоз, Ъазпеиоп Неа{ои)»^1т.

Обращение к этому принципу нуждается в комментариях.