10.2.2. Идентификация с агрессором

Это понятие в 1936 г. вводит в научный оборот Анна Фрейд. Она его рассматривает как одно из проявлений защитных меха­низмов по отражению внутренних опасностей. Как позднее пока­зал 3. Фрейд, эти механизмы могут в итоге «фиксироваться в Я»,

^{6 36} Лапланш Ж., ПонталисЖ.-Б. Словарь по психоанализу. М., 1996. С. 70.

⁶³⁷ Ьа^аске Б. Роттаг е1 Регзоппе // Роитонз, ЫоиуеИе геуие с1е рзусЬ-

апа1узе. 1973. № 8. Р. 78.

540

_I

стать устойчивыми реактивными проявлениями характера», кото­рые вновь и вновь обнаруживаются в течение всей жизни субъек­та, выступая — после исчезновения первоначальной угрозы — как некие анахронические образования⁶³⁸.

К 15 месяцам ребенок встречается с вербальным запретом ма­тери, выраженным в слове «нет». И каждое материнское «нет» представляет одновременно фрустрацию и отторжение в сферу пассивности. И ребенок идентифицирует себя в либидональном объекте, во взрослом, в агрессоре, заимствуя у него запретное «нет». При помощи такой идентификации ребенок стремится гос­подствовать над взрослым, который обладает властью и силой. Используя «нет», ребенок меняет роли и порождает с очевиднос­тью рудиментарную диалектику господства, стремясь занять мес­то того, кто господствует. Говоря «нет», он перестает быть в пози­ции подчинения. Но в любой момент может произойти нечто об­ратное. И тогда ребенок попадает в ситуацию виновности, пусть даже и неосознанной.

В приведенном примере мы видим наглядное проявление так называемых «неосознанных влечений» (внутренних принудитель­ных сил) отношения господство-подчинение. Здесь налицо мат­рица отношений господин-раб, палач-жертва и своеобразная внутренняя форма «садомазохизма».

10.2.3. Сверх-я и воображение всемогущего господина

Образ матери до сих пор превалировал в нашем анализе изна­чальных форм и проб отношения господство-подчинение. Новые возможности такого анализа связаны с использованием Сверх-.?, которое коррелирует с Эдиповым комплексом, давая более широ­кую интерпретацию феноменов зависимости и подчинения. Дан­ный подход 3. Фрейд осветил в своем последнем произведении «Я и монотеизм» (1939), где он, в частности, задался вопросом о ядре религии как продукте Эдипова комплекса.

Эдипов комлекс представляет собой упорядоченную совокуп­ность любовных и враждебных желаний ребенка, направленных

^{6 38} См: Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б. Указ. соч. С. 159-160, 228-229.

541

на родителей. В своей так называемой позитивной форме этот комплекс развертывается так же, как история царя Эдипа, и пред­полагает желание смерти сопернику того же пола, и сексуальное желание, направленное на родителя противоположного пола. В негативной форме, напротив, это любовь к родителю того же пола и ревнивая ненависть к родителю противоположного пола. В той или иной степени обе эти формы образуют Эдипов комплекс в его завершенном виде.

По Фрейду, Эдипов комплекс достигает своей высшей точки между тремя и пятью годами, в фаллической фазе. Его угасание наблюдается при наступлении латентного периода. Эдипов ком­плекс является основой структурирования личности и формиро­вания человеческих желаний. При помощи Сверх-Я как наслед­ника Эдипова комплекса можно достаточно глубоко проникнуть в корни господства. Вместе со Сверх-Я как инстанцией личнос­ти, сложившейся из интериоризации родительских запретов и отказа от эдиповых желаний, как мы видели, возникают формы активного подчинения, связанного с ненавистью и любовью к фигуре отца.

Фрейд ставит вопрос: при каком условии почетное звание «великий человек» придается субъекту? Красота, успех и вообще объективные качества играют вспомогательную роль. Самой сво­ей личностью великий человек определяет ее формы, а людям ос­тается при помощи пружины бессознательного подчиняться и на­ходиться в зависимости.

«Мы знаем, у массы есть мощная потребность во власти, ко­торой можно восхищаться, которой поклоняются, которая пове­левает ими, а иногда и жестоко ведет себя по отношению к ним. Из психологии индивида мы узнали, откуда возникает такая по­требность масс. Из тоски по отцу, которая, начиная с детства, вла­деет каждым, по тому самому отцу, победой над которым прослав­ляет себя герой легенды. И видимо теперь перед нами забрезжила мысль: все черты, которыми мы наделяем великого человека, — это черты отца, что в этом совпадении и заключается тщетно отыскиваемая суть великого человека. К образу отца относятся смелость интеллекта, сила воли, весомость деяний, но в первую очередь самостоятельность и независимость великого человека, замечательная беспечность, способная дорастать до беспощаднос-

542

ти. Им должно восхищаться, ему следует верить, но вынуждены и бояться»⁶³⁹.

Таким образом, согласно Фрейду, с отцовской фигурой связа­ны позиции подчинения. Именно с помощью отца интериоризи-руется властное отношение, которое одновременно принимается, подвергается сомнению и опротестовывается. Здесь истоки того, что мы называем подчинение авторитету.