9.1.6. Власть воображения

Чем же определяется высокая эффективность воздействия те­левидения? Она определяется тем, что действуют механизмы изображения и идентификации. События или факты, которые де­монстрируются по телевидению, как бы переносятся во внутрен­ний мир телезрителя, и он идентифицирует себя с ними. И воз­действие такого воображения оказывается куда как более значи­тельным, чем воздействие печати и даже радио. Телевидение преобразует всю реальность в спектакль, с которым зритель себя идентифицирует.

Власть коммуникаций напрямую зависит от воображения. Магический вуайеризм (стремление к созерцанию) оказывает сильное воздействие на менталитет, разум и тело. «Новые техни­ки, — отмечает социолог и культуролог Эдгар Морен, — создают тип чистого зрителя, т.е. зрителя, физически привязанного к спектаклю в пассивном и зрительском состоянии. Все происходит перед его глазами, но он не может прикоснуться, телесно войти в то, что он наблюдает... Типически современный зритель обречен на теле-видение, что означает, что он видит все и всегда в прибли­женном плане как в телеобъектив, но в то же время на невидимой дистанции; даже то, что является самым близким, бесконечно да­леко от образа, всегда присутствующего, но никогда не материа­лизующегося... Таким образом, мы участвуем в жизни мира, нахо­дящегося в пределах досягаемости, но недосягаемого»⁶⁰⁴.

604

Мопп Е. Ь'езргН ёи 1етрз. Р., 1962. Р. 90.

502

9.1.7. Власть образа в политике

Средства массовой информации и коммуникации, порождая и навязывая верования, мнения, убеждения определяют и основные политические ставки. Нашей жизнью, как утверждает Ж. Рюсс, правит театрократия, которая вторгается в представления людей со всем присущим ей магическим, мифическим и чудотворным действием. Именно поэтому политическая власть получает свое выражение на сцене, как это отмечал Ж. Баландье. Под воздей­ствием идей политический рисунок, да и само социальное суще­ствование подчиняются в наши дни нормам спектакля. Утвердив­шаяся повсеместно в политике так называемая «звездная система» («Маг зу$1ет») означает господство образа прежде всего. Информа­ция и коммуникация анестезируют, т.е. искусственно устраняют, чувствительность из политической жизни. На передний план вы­ходят форма, образ, персонаж как созидатели событий и оценоч­ных суждений. И в этом находит выражение власть СМИ и ком­муникации. Образы стали своеобразной субстанцией политики. Компетенции явно недостаточно для утверждения личности как политика. Необходимо обольщать.

«Умножение и распространение современных средств ин­формации, — отмечает Ж. Баландье в работе, которой он пред­послал название «Власть на сцене», — в корне изменило способ производства политических образов. Они могут быть созданы в большом количестве по случаю событий или обстоятельств, ко­торые вовсе не обязательно должны иметь исключительный ха­рактер. Они приобретают благодаря аудиовизуальным сред­ствам, иллюстрированным журналам и афишам такую силу вторжения и присутствия, которая была неведома в прошлом ни в одном обществе. Они становятся ежедневными, т.е. они лишаются оригинальности и используются, что предполагает их частое обновление или создание видимости обновления... Политическое пространство, с точки зрения управляемых, ка­жется более открытым, оно утрачивает часть таинственности, содержащегося в природе этого скрытого и секретного мира; оно и сейчас остается таким же миром, но его ежедневное по­явление приводит к падению интереса и разочарованиям.

503

Аудиовизуальная техника, которой располагает власть, позво­ляет постоянную драматизацию»⁶⁰⁵.

Средства информации управляют обществом при помощи сценичности. С магической сцены экрана исчезают архаические фигуры авторитета, отца, матери и т.д. В воображении предстают поля власти, далекие от рациональной оправданности. Настояще­го политика сменяет очаровательный лидер с вселяющей уверен­ность внешностью.

Иначе говоря, драматургия воображения управляет всем. Средства информации создают события, придают необходимый облик политикам и актуальным проблемам. Они внедряют ин­формацию и текущую историю, придумывая частично соци­альную и политическую жизнь.

Средства информации, усиливая обольщение образами, навя­зывая иллюзии и мечты, порождая политическую анестезию, спо­собствуют стиранию в обществе критической функции, протеста как такового. Это заметил в свое время немецко-американский философ и социолог Герберт Маркузе (1898—1979). В «Одномер­ном человеке» (1964) он показал, что власть, создающая закрытое общество, поглощает оппозицию и способствует образованию од­номерного человека, т.е. полностью интегрированного глобаль­ным обществом и лишенного «личностного пространства, где че­ловек может стать и оставаться «самим собой». «Сегодня это лич­ностное пространство, — утверждал Г. Маркузе, — захвачено технологической реальностью. Массовое производство и распре­деление требуют всего индивида, и индустриальная психология давно уже не ограничивается фабрикой»⁶⁰⁶.

Г. Маркузе обращает внимание на весьма важные моменты: средства информации стандартизируют вкусы и интересы, под­талкивая к конформизму, производя «среднего человека». Проис­ходит униформизация личности, устраняется ее самобытность и оригинальность.

Говоря о могуществе средств информации, канадский фило­соф, социолог, теоретик коммуникационных технологий Мар-

⁶⁰⁵ ВаШпсИегб. Ье Рсмжлг шг ксёпез. Р., 1992. Р. 109-110.

⁶⁰⁶ Маркузе Г. Одномерный человек // Американская социологичес-

кая мысль. М., 1996. С. 131. 504

шалл Мак-Люэн (1911—1980) отмечал, что телевидение приводит детей к культурной близорукости. Алфавит и общий взгляд по­рождают привычку аналитического восприятия, способность вы­делять определенное состояние среди других, тогда как искусство образа порождает глобальный и тотальный способ, навязывая то­тальность смыслов. Телевидение порождает, как считает М. Мак-Люэн, культурную анемию. «Молодые люди, которые испытали в течение десяти лет воздействие телевидения, приобрели, есте­ственно, привычку углубленного участия, которое заставляет про­являться как ирреальные, лишенные смысла и анемические, отда­ленные и воображаемые цели текущей культуры»⁶⁰⁷. Телевидение ориентирует ребенка на глобальное восприятие, и потому ребенок не может более удовлетвориться фрагментарным и аналитическим идеалом, который вырабатывается письменной культурой. И пото­му социологи говорят, что телевидение убивает письменность.