9.1.3. Возвращение к теории ограниченного воздействия

Сама жизнь ставила вопрос об отыскании некой операцион­ной концепции, которая позволила бы эмпирически изучать средства коммуникации. Такая концепция была выдвинута Стю­артом Холлом. Она строилась на двух понятиях: кодирования и

9.1.4. Власть и средства коммуникации

И тем не менее в современных условиях следует учитывать влияние СМИ на политическую жизнь, политические процессы и политическую игру. Они играют существенную роль в демократи­ческом развитии обществ, так как оно в немалой степени связано

494

⁵⁹⁶ БетПе О. Ье Роштаг ёез тёсМаз. ОгепоЫе, 1998. Р. 38.

⁵⁹⁷ СГ. ВЫ?а11ак Н., ЕПеЬоойе С, НоиИет. Н., Уёгап 1.-Р. ШзКмге ёез 1йёез . Т. 2. Ье роиуо1г, за гергезепШюп е! $ез ёёпуез. Р. 59.

495

с использованием возможностей информации. Правда, в этом вопросе нет единого понимания. Одни полагают, что средства коммуникации, способствуя «прозрачности» политики, содей­ствуют совершенствованию демократии, другие говорят о том, что в обществе утверждается тенденция к демагогии, а политика пре­вращается в некий политический спектакль.

Жизнь выявила некоторые новые моменты. Сверхмедиатиза­ция дела Моники Левински не сопровождалось обогащением де­мократических дебатов. То же можно сказать и о роли СМИ в двух войнах, развязанных США в Ираке. Именно СМИ навязывался мировому сообществу такой образ Ирака и его политического ру­ководства, который оправдывал бы начало военных действий.

В последние годы выявилось и то, что письменная пресса стре­милась отыскать новые возможности для повышения своей роли в политической жизни. Она открывает новые возможности для себя на пути освещения личной жизни политических деятелей.

Телевидение для усиления своего влияния на население все больше сосредоточивается на повышении эмоционального уровня передач. Исходная посылка заключается в том, что если вы соглас­ны с эмоциональной стороной информации, значит, она верна.

Следует сказать и о самоцензуре передаваемой информации. Есть целый ряд тем, по которым журналист просто не имеет права выс­казаться. Это чревато для него вполне определенными санкциями.

В СМИ слово чаще всего предоставляется политикам, кото­рые глубже знают проблемы общественного развития и способны предложить пути решения этих проблем. А это, безусловно, явля­ется дополнительным моментом в легитимации политической си­стемы. Значительную роль в легитимации власти играют и опросы общественного мнения.

Существенную роль в политической жизни играет то, что на­зывается банализацией события, повторение образов, постоянное присутствие в эфире одних и тех же лиц, произносящих одни и те же речи. Возможность переключения с одной программы на дру­гую превращает политическую сцену в один из элементов жизни общества.

Для того чтобы политика навязывалась, необходима опреде­ленная драматургия. Это достигает своего апогея в период избира­тельных кампаний. При этом, как правило, эфир в большей мере

496

предоставляется тем, кто по опросам являются лидерами этой кам­пании. И избирательные компании все больше превращаются не в столкновение идей, а в противостояние личностей. А сами опросы используются для того, чтобы еще больше усиливать разницу в вос­приятии политиков-лидеров общественного мнения и аутсайдеров.

И в этом во всем роль телевидения является первостепенной. Оно содействует утверждению связи с гражданами.

«В чем телевидение устанавливает социальную связь? — задает вопрос Д. Уолтон. И отвечает: — Зритель, смотря телепередачи, превращается в потенциально огромную и анонимную публику, которая неотступно следит и в силу этого устанавливает разновид­ность невидимой связи. Это разновидность "Соттоп Кпо\у1е<3

е", двойная связь и пересекающаяся ашюрагюп. Я смотрю опреде­ленную программу и знаю, что другой тоже ее смотрит, который, в свою очередь, тоже знает, что я ее смотрю. Речь идет о разновид­ности зеркальной и молчаливой связи.

Но есть и второй смысл. Телевидение, как часто заявляют, есть зеркало общества. И если оно является зеркалом, то это озна­чает, что общество видит себя — в полном смысле того слова — че­рез телевидение, что оно ему дает представление о самом себе. И заставляя себя размышлять об обществе, телевидение тем самым создает не только образ и представление, но и устанавливает связь со всеми, кто его смотрит. Оно становится, таким образом, одной из инстанций, где в конечном счете общество размышляет о себе, позволяя каждому приобщиться к его представлению»⁵⁹⁸.

В то время, как нередко противопоставляют представление и действие, спектакль и жизнь, ясно проявляется факт того, что об­раз является конститутивным измерением современной полити­ческой реальности, который подчиняется правилам игры комму­никации. И потому появляется императив быть компетентным в искусстве коммуникации. Не случайно Ф. де Вирье в своей «Ме-диакратии» заявил: «Для того чтобы сделать политическую карье­ру, нужно быть не только профессионалом определенного убежде­ния, но и профессионалом коммуникации»⁵⁹⁹.

^{5 98} МЬкоп В. Е1о

е йи

гапс1 риЬИчие. Р., 1990. Р. 87.

⁵⁹⁹ ОХ. ВШ/аИаН Н., ЕПеЪоойе С, НоиИех. Н., Уёгап 1-Е. ШвЮпе ёез Ше$

497

. Т. 2. Ье рспжлг, 8а гергекепШюп е! зек ёёпуез. Р. 62-63.

32 Заказ 125

Все более активное участие в политической жизни советни­ков по коммуникации и специалистов политического маркетинга приводит к двум последствиям. Первое заключается в том, что ак­теры медиатизации превращаются в судей, определяющих спо­собности политиков продвигаться в своей карьере. Второе по­следствие заключается в том, что для присутствия в СМИ необхо­димы немалые финансовые средства. Даже получив доступ к тому или иному ключевому посту, необходимо подтверждать свою ле­гитимность в СМИ.

Средства коммуникации существенно меняют представление о власти в глазах населения. Об этом красноречиво пишет фран­цузский политолог и социолог Р.-Ж. Шварценберг:

«Прежде власть была абстракцией. Она была холодной и обез­личенной концепцией для строгих легистов, которые делали только знать конституции и коды. Прежде власть была почти ано­нимной. Так начиналась демократия. После борьбы против мо­нархии, потом против диктатуры. Короче говоря, против личного авторитета.

Сегодня власть имеет лицо: лицо руководителя, который ее осуществляет... Мужчина или женщина персонифицируют власть, так как она персонифицирует группу, которая эту власть осуще­ствляет. Она идентифицируется в этой группе, которая признает ее. Она навязывается своим престижем, своим восхождением, своей популярностью как аутентичное выражение нации, народа и партии, как ее символ.

600

Этот руководитель определяет власть: он ее представляет в видимых формах. Он воплощает власть: он воплощает телесный корпус, придает ее абстракции человеческую, материальную и чувственную форму. Все слова — придавать форму, представ­лять, воплощать — принадлежат также словарю спектакля. Сара Бернар воплотила Эглон. Де Голль воплотил Францию. Что он заявил 6 июня в Оране? «Франция здесь... Она здесь в моем лице, которое Франция наделила мандатом для того, чтобы ее

вести»